бей

Лиза морально устала; тяжело смотреть на Кристину — она видит, как та гаснет. будто на горящую спичку покатом обрушилась ледяная вода. они почти не пересекаются — для обеих тяжело морально. не то, чтобы поговорить не о чем, скорее страшно ворошить травмы. Лиза только утыкается в учебник, пытаясь поспать на школьной парте. теперь по ночам то и делает, что прислушивается к звукам за стеной. и она искренне надеется не услышать то, чего не следует. за окном лежит первый снег, ослепляя всех вокруг, и на дворе ещё темно, хоть и восемь утра. синяки под глазами отдают фиолетовым и лицо помятое. она томно вздыхает, рассматривая новый партак Вилки. там что-то парное с Рони, в глазах плывёт и Лиза видит не чётко. состояние подобно вовсе немощному. еле передвигается, цепляясь ногами, и смотрит в пол. последняя неделя для неё тревожная. и переживая за Захарову, забывает учиться, есть и спать. её посещают мысли о том, что Кристина уж как-то быстро заполнила собой сознание, что сидит в её голове и что при любом упоминании Лиза будто оживляется. это даже не забота; это что-то большее, в банальном желании узнать как дела и хотя бы пересечься взглядами. Лиза при любой возможности глядит на Захарову, пытаясь поймать её взгляд. высматривает, в надежде, что та не сломана окончательно. подходить страшно, а лезть в душу тем более. Кристина ведь подобна фарфоровой кукле: только прикоснись, и уже разобьётся. она всматривается в доску своими холодными глазами, не выражая никаких эмоций. Захаровой подсознание щебечет бежать. как можно скорее и непонятно куда. она хмурится раз за разом, успокаивает себя и на индиго пытается не смотреть. потому что стыдно до безумия. всё ещё. её и без того хрупкий мир разрушен. она между двух огней: её семья или она. и чертовски неправильно делать выбор. но однажды придётся. Захарова оглядывает класс, играясь ручкой. монотонное чтение какой-то лекции, сопровождающееся бодрым голосом учительницы, даёт возможность подумать. выходя из класса, она слышит, как индиго окликает Мария Константиновна. почему-то хочется остаться, но женщина машет всем рукой на выход. а Лиза стоит столбом у её стола и ждёт хоть чего-то. — Лиза, тут, в общем-то, такое дело, — она вальяжно складывает руки в замок, пытаясь подобрать слова, — до меня дошли слухи, что ты работаешь на кладбище. Лиза мнётся пару секунд, не зная, говорить ли правду. её терзают сомнения, а такой вкрадчивый тон пугает. — Я подрабатываю там, — тянет слова, пытаясь смотреть в глаза, но перед старшими это всегда сложно, — Это не то же самое, что работа. А что? руки невольно начинают подрагивать. — Дети не должны работать, это во-первых, — тянется за какими-то бумагами на столе, — а во-вторых, мне бы хотелось спросить, знает ли об этом твоя мама. — Мама не знает, — выпаливает так быстро, как только может, — я говорю ей, что на тренировки хожу, — врёт. — Лиза, — женщина смягчается: она видит начинающуюся панику девушки, — Из той информации, что у меня есть, твоя мама с тобой даже не живёт. Лиза пытается что-то возразить, но банально не может — Мария Константиновна не даёт и слова сказать. — Ты понимаешь, что дети не могут жить самостоятельно? — Лиза только кивает, — Ты несовершеннолетняя. — Да, но вам наговорили что-то не то, — наконец, оправдывается, пытаясь звучать убедительно, — Это просто слухи. — То есть, ты живёшь с мамой? — Лиза кивает вновь. так неуверенно, что глаза сейчас заполнятся слезами. — Хорошо, я тебя поняла. Ты можешь идти. и у Лизы ноги еле слушаются. она уверена, что если бы курила, то сейчас засела бы в туалете на третьем этаже надолго. она бредёт на следующий урок, сталкиваясь с Рони на пороге кабинета — та, видимо, заходила к Вилке. Рони ей приветливо улыбается, а Лиза только зыркает своими испуганными глазами. и её спокойствие улетучивается. вечером она пытается дозвониться маме, но та и вовсе не берёт трубку. это было ожидаемо. и снова засыпает, но в еще более жуткой тревоге. *** Вилка болеет ангиной и не ходит в школу уже три дня. Лизе в школе скучно без неё и она искренне не понимает, как раньше обходилась без друзей. Кристина подсаживается к Лизе в один из дней и это ошеломляет. они не говорили нормально уже неделю. — Ты же не против? — пытается сказать это спокойно, а у самой внутри ураган эмоций. Захарова себя ломает потихоньку. пытается убедить, что индиго ей не враг. ей хочется того тепла, что было раньше, она никак не может забыть чёртов октябрь. — Нет, — искреннее удивление в глазах. они снова могут говорить. и от такого простого действия Лизу разрывает на части. пусть они молчат, но в компании друг друга. и это ощущается, как холодный душ в жаркий летний день. Кристина только изредка поглядывает, пытаясь уловить хоть какие-то эмоции. она то ли слишком горда, чтобы начать говорить, то ли слишком боится. Вилка тем временем строчит Лизе, что ненавидит болеть. *** Кристина, прийдя со школы, устало садится на кровать — вымоталась. близятся контрольные, через три недели уже можно будет идти на каникулы и она обязана получить хорошие оценки в семестре. поэтому усаживается за уроки. её оглушает звонок в дверь — никто из её знакомых его не использует. она насторожливо поднимается. в глазке видит двух полноватых и староватых женщин с какими-то папками. она с опаской открывает дверь, и аромат приторных духов режет по нюху. — Да? — Здравствуйте, милочка, Кондаурову Ирину знаете? — та, что больше в объёмах тычет на соседскую дверь. Кристина только хмурит брови, пытаясь понять, о ком речь. брат из кухни кидает тихое «тётя Ира это.» и до Кристины доходит. — Да, это мама моей соседки, — кивает, пытаясь рассмотреть записи на листах планшетки. — Почему просто не соседка? — женщина усмехается. весь её весёлый вид, кажется, не присущ данной атмосфере, — Она здесь не живёт? — А вы, — осматривает их с ног до головы, — по какому поводу, собственно? — Социальная служба, — женщина тычет на какие-то документы в руках, — нужно, чтобы вы постучались. и Кристина хочет зарядить себе по лицу. она, кажется, только что крупно подставила индиго. — Зачем? — в голосе слышится волнение, которое она так упорно скрывает. — Потому что есть вероятность, что нам они не откроют. Это частая практика. Просто постучите как обычно, скажите, что это вы. За попытку предупредить вас ждёт ответственность. — Хорошо, — Кристина трясётся; она прекрасно понимает, что индиго дома — она видела как свет горит, когда заходила сама. и ей думается, что пришел её черед спасать. подходит, неуверенно мнётся на пороге. сообщает, что звонок у соседей не работает и, по правде, хочет сбежать прямо сейчас. женщины отходят подальше и выжидающе смотрят на Кристину. она бьёт кулаком прямо около глазка, отчаянно сильно и громко. — Эй, это соседка. Лиза подрывается от дикого шума. её передергивает, когда она слышит голос Кристины. медленно подходит, понимая, что что-то не так. Кристина стучит не так. и за много лет ни разу свою привычку не меняла. Лиза теряется; но не открывает. — Видимо, они не дома, — Кристина поворачивается на женщин, предоставляя обзор индиго, и у той челюсть отпадает. руки начинают трястись, а сердце уходит в пятки. и женщины с папками в руках уходят. приговаривают, что вернутся и Кристину обдает жаром. она ждёт пару минут, пока не слышит хлопок подъездной двери, и стучит уже привычно. Лиза, всё это время стоявшая в проёме, поспешно открывает дверь. а Захарова только лыбится, потому что индиго всё поняла. — Не знаю как, но нужно тебе вернуть мать в семью, — опирается на косяк в своей протрепанной кофте, — это социальная служба была, они вернутся. Лиза то открывает, то закрывает рот. уже весь район знает, а Кристина не то издевается, не то и правда не в курсе слухов. — Спасибо, — только и может из себя выдавить. и именно сейчас чувствует, как снова тепло оживляет сердце, — Спрашивали что-то? — Нет, — она умалчивает о своем проёбе; в конце концов, не знала ведь. — Может, зайдёшь, чая выпьешь? — Давай.