Все круги Ада

«Офицер Шурикова, настало время вспомнить, кто ты. Ночью жду тебя в парке, в котором тебя повязал твой адмирал. Дело не терпит отлагательств! Е.В.». Воробьёв не обманул и действительно поджидал её на лавочке. С момента их последней встречи, когда он с подлодкой помог ей добраться до всех потенциальных спонсоров ныне работающих школ для всех детей Эспаньолы, минуло без полугода десять лет. С тех пор Шурикова окончательно распрощалась со своей фамилией и успела стать матерью троим детям. Веро́ника де Очоа родилась через полгода после возвращения из Валенсии, повторяя традицию детей являть своё присутствие сразу после возвращения с корабля на твёрдую землю. — Адик! — радостно вскочил он при виде подкравшейся к нему Ады. — Или как теперь правильно? — Аделаида. — Фу, какая безвкусица. Можно я буду звать тебя Адольфом? — с улыбкой поинтересовался старый товарищ, изрядно поистрепавшийся за прошедшие годы. — Тебе можно, — не сдержала она улыбки. Всё же этот шельмец очень напоминал ей капитана-раздолбая, с которого началось её приключение среди звёзд. — Расскажешь, почему я сегодня была вынуждена мышью красться по дому и выползать старыми партизанскими путями? — Не то чтобы я люблю являться к женщинам в дом и сдавать с потрохами тайную деятельность их мужей, но в данном случае вынужден сделать исключение, — развёл руками Жека, приглашая Аду сесть вместе с ним на лавку. — Продолжай, — отчеканила разведчица, не сдвинувшись с места. — Думаю, для тебя не секрет, насколько наш брат успел намусорить только на момент данной эпохи из-за своих заигрыванием со временем. Всё оснащение лодки, линкора, потопленного нами Морского Ёжика, не говоря об обломках уничтоженных телепортов и, разумеется, посылках из будущего. И это только то, что мы успели привнести в этот славный мир! — начал Джек неожиданно серьёзную и связную историю. — Для местных вся техника будущего — это магические артефакты, обросшие мифами и легендами. Проблема в том, что этот волшебный мусор может оказаться опасным, взрывным или радиоактивным. — А начали мусорить мы с Древней Греции, — понимающе кивнула Ада, — или даже раньше. — Вот, — ткнул в неё пальцем Воробьёв и игриво погрозил, — умница. Всё понимаешь. Забредая в девственные леса на пикник, важно за собой прибрать, и последние девять лет я занимался бесконечным субботником. Искал мусор будущего и утилизировал по всем правилам в печи подлодки или обезвреживал. Работа тяжёлая и неблагодарная, но я исполнял её честно! — Но ведь не просто потому что ты добрый, белый и пушистый! — Увы, старость не радость, в некоторых местах я стал белым и пушистым, — хмыкнул Евгеша, — а доброта варьируется в зависимости от размера премиальных. Но вот что меня напрягло. Твоё письмо пару лет назад. Такое дело, меня даже близко не было там, где твой муженёк меня якобы собрался ловить и передавать в руки правосудия через расстрел на месте. И Барбароссы с его свитой тоже. Ада напряглась. Диего нельзя было понять превратно. Когда он готовился к отплытию, муж не скрывал, что идёт в бой против корабля будущего. Даже открыто высказывался, что Воробьёв, конечно, у телепорта помог, но доброта имеет границы. Супруг ошибся или намеренно лгал, зная, что она не станет перепроверять его слова? До этого в браке никто никому не врал… или это правило соблюдала только она? — Я налаживал связи в Сингапуре, а Герман издевался над Ост-Индийской торговой компанией недалеко от берегов Индии. Увидев твоё письмецо, я заинтересовался, это кто настолько на меня похож, что твой супруг перепутал и пошёл громить самозванца. Но это только начало! Там, где якобы твой супруг на меня охотился, и его самого не было. Зато он был на одном архипелаге, где по слухам волшебная золотая монета позволяет колдуну-шаману контролировать силу стихий! — завершил Жека свой рассказ на высокой ноте частичной недосказанности. Может ли быть такое, что за последние два года муж решил начать поиски предметов будущего? Сколько раз он отправлялся в море? Будто она считала, но можно сверить по документам. И всё же… сколько волшебных артефактов, способных отравить организм, облучить его, свести человека с ума и фиг знает ещё как навредить, он уже мог обнаружить и собрать у себя? На этот раз она приняла приглашение присесть на лавку. — Ты так не бледней, Адольфик, — приободрил её Жека, — самые страшные экземпляры я нашел ещё в первый год и сжёг в топке. Остались только всякие мелкие вредители-манипуляторы пространством и временем. Обломки машины времени и того, что было на корабле-перехватчике американцев, который порвало на все флаги мира. Правда, есть один обломок, я даже не знаю чего, который тут в мифах и легендах назвали мечом Смерти. Я навёл справки, с учётом толпы народу, которая сгинула в поисках, и того, как при этом у них изменилось поведение, этот артефакт конкретно так прожаривает мозги! Догадываешься, что начал осознанно разыскивать твой благоверный? — Я тебе не верю, — покачала головой Ада, — он в своём уме! Он не станет искать волшебные мечи и прочую ерунду, рискуя всем, что имеет! — А я и не Иисус, чтобы мне верили! — фыркнул разведчик. — Не зря ведь говорят «доверяй, но проверяй!». — Тогда предоставь свои доказательства! — С радостью, но времени в обрез. Отплывать надо сейчас. Пни своих замов и скажи, что срочно надо на другой конец острова на… переговоры. В общем и целом я украду тебя на пару дней, не больше! Сонный Хуан недолго сопротивлялся. Достаточно было только напомнить ему про грешок с внушением детям о нелюбви матери ко всем людям. Диего так и не узнал о подобных речах своего помощника, но мог бы, и тогда страшно подумать, как сложилась бы судьба испанца-метросексуала. Наскоро придуманная ложь о необходимости инкогнито кое-что проверить на другой стороне острова его не слишком впечатлила, зато угроза получить выволочку сразу от двух губернаторов и презрение мальчишек оказалась вполне убедительной. Подлодка быстро набрала скорость, подгоняемая напором выкручиваемых педалей динамомашины. В этот раз, помимо Ады, Воробьёв набрал команду не слишком ропщущих людей. Среди старых знакомых разведчица тепло поприветствовала Георгия Глистера. — Я бы и сам рад ошибиться, мне к чёрту не сдалось ссориться с твоим адмиралом при флотилии, а потом ещё и с тобой! — чистосердечно признался Жека. — Но если кто-то и сможет остановить его без кровопролития, так это ты! — Рули, — сухо ответила помрачневшая разведчица, чувствуя себя как минимум обманутой, а максимум — преданной. На остров они прибыли, едва обогнав рассвет. С виду обыкновенный необитаемый тропический рай с белым песчаным пляжем, картинными высокими пальмами и не слишком приятными влажными джунглями, растительность которых приходилось очень рьяно топтать или рубить, чтобы пройти. На эту необходимость Ада смотрела с неодобрением, если Жека прав, то нельзя оставлять следов и проходить следует незаметно. Оставив команду дежурить в подлодке, разведчики очень быстро вышли на хижину, созданную из толстых стволов деревьев в основе и тонкого бамбука, взявшего на себя роль стен. Листья в несколько слоёв покрывали крышу, защищая хозяина дома от дождей. Несмотря на небольшие размеры, домик был сооружён на совесть. Разведчиков встретили кривые улыбки старательно вырезанных в стволах тотемных ликов. Что-то противоестественное ощущалось в воздухе. Внутри они увидели самую типичную хижину отшельника. Полезные вещи, стоящие на видном месте, условно полезный мусор, сваленный в дальние углы, примитивный очаг, ещё более примитивная постель из сухих веток деревьев, антиквариат времён конкистадоров в виде проржавевших доспехов и прекрасной сабли. Но самым ценным во всем этом складе старьёвщика-отшельника был тот самый отшельник, суетливо перемещающийся по домику. На вошедших он не обратил никакого внимания. Седой старик с обожжённой солнцем до красно-коричневого цвета кожей и в лохмотьях. — Забавно. Как занятно. Как иронично. Я думал, что в своём уме. А нет. Пришло время, очевидно, сходить с ума, — скороговоркой бормотал он, глядя сквозь Жеку и Аду. — Доброго дня, милейший, не хотите поговорить с нами о боге? — громко окликнул старца Воробьёв. Ответная реакция не заставила себя ждать ни секунды. Стремительнее выпущенной пули, хозяин дома оказался перед гостями с обнажённой саблей наперевес. Разведчица могла поклясться, что оружие находилось в углу хижины и до него ещё надо было как-то добежать. — Мир, старик, я тоже атеист! — поднял руки Евгеша. — Миру мир и нет войне. — Русалка! — ткнула пальцем в Аду безумец, не опуская сабли. — Допустим, русалка, — согласилась она, — приятно познакомиться. Поговорим? — Я безумен! — замахал руками старик, не выпуская из морщинистой руки саблю. — Совсем! Мало того, что вижу ненастоящего человека и русалку, так ещё они говорят со мной! Беда-беда! Мне в таком возрасте надо беречь себя и не забывать есть! — Пусть так, но что дурного в обычной беседе? — поинтересовалась Ада, осторожно следуя за его мельтешением. На его шее ярко блеснуло весьма интересное ожерелье. Шнурок с ромбовидной пластиной, сияющей и при свете, и в темноте золотистым мерцанием, но при этом сотворённой не из меди и не из золота. Слишком грубое изделие для украшения, слишком ровно выполнено для нынешнего века, на свету можно было рассмотреть лазерное клеймо с логотипом фирмы-создателя и инвентарным номером. — Что, если я вам скажу, что вас свело с ума ваше украшение? — осторожно начала Ада, накрывая морщинистую руку своей ладонью, надеясь, что тактильные ощущения убедят старика в её реальности. — Что? Настоящая?! Нет! Я хотел сказать, ДА! — развеселился он. — Совсем разучился говорить с людьми! Поверивший в реальность своих гостей, старик стал куда гостеприимнее. Продолжая двигаться чуть быстрее обычного человека, он показал гостям свои рисунки амулета Жизни, как он его назвал. Сам «амулет» ему достался в далёком прошлом, когда он был совсем молодым конкистадором, не отказался ещё от собственного имени, уйдя в затворничество. Детали хозяин дома утаил и о способе получения говорил неохотно. Жека с Адой сразу догадались, что без искоренения коренного населения не обошлось. Амулет продлевал годы своего носителя, размазывая их тонким слоем по мирозданию. С учётом упоминания встречи с вождём ацтеков, о котором упомянул и сразу замялся старик, утаивая, чем встреча закончилась, он был невероятным долгожителем. Быстро сложив в голове два и два, Ада предположила, что амулет воздействует на время относительно тела носителя. Не прогоняет его, как телепорт, а, напротив, замедляет. Кусок телепорта или обломок машины времени с подлодки? — Я проклят? — Нет, проблема в вашем «амулете». Он… искажает вокруг вас время, но не потому что проклят, а потому что просто сломан, — попыталась объяснить Ада после того, как Жека расшифровал, что означает каждая цифра и буква в инвентарном номере пластины. Экспериментальная машина времени, созданная в 24-м веке. — Его можно починить? — прошептал с безумной улыбкой старик. — Нет, только обезвредить или уничтожить. Он опасен. Возможно, вы оказали миру огромную услугу, уединившись на острове, но про него уже узнали другие, — непривычно серьёзно ответил Жека, — как они захотят воспользоваться этим амулетом — неизвестно. — Тогда вы должны его уничтожить! — радостно закивал владелец пластины и с готовностью снял её с себя. — Я не сразу попал на остров. Сначала… бедные те люди… и храмы. Воробьёв будто того и ждал. Из-за пазухи показалась странного вида конструкция, похожая на газовую горелку для резки металла, сделанную из мусора. «На случай, если старик сам не отдаст пластину?» — Это что?! — Собрал из всего, что нашёл на подлодке, портативную топку. Моё имя не просто так на семьдесят процентов состоит из гения! — подмигнул Воробьёв, возвращаясь к своему полусерьёзному виду. — Её, правда, хватает на два-три выстрела, а потом приходится конкретно так запариваться с перезарядкой. Сейчас обезвредим эту дрянь очищающим огнём! Отвернитесь все! Поток пламени противоестественного цвета точечно накрыл амулет, предварительно уложенный на древние доспехи конкистадора. Старинная реликвия ощутимо прогнулась и оплавилась, но свою функцию выполнила. Две секунды непрерывного огня и пластина, поменяв свой цвет с золотистого на красноватый, треснула. Одновременно с ней содрогнулся остров, заставив всех троих искать точку опоры. Воздух вдруг показался невероятно свежим и сладостным, будто до того, он был тяжёлым, спёртым и угнетающим. А может, действительно был? Старик выронил из ослабших пальцев саблю и со странным удовлетворением заметил, что наконец освободился. «Амулет» превратился в бесполезную железку, явно из титанового сплава, раз спокойно выдержал пламя. Влияние на носителя прекратилось. Страшно подумать, что кусок машины времени мог ещё делать, кроме непосредственного замедления возраста старичка. — Теперь он не опасен, если вы хотите себе оставить… — Забирайте! — покачал бывший конкистадор головой. — И возвращайтесь, откуда пришли. Я хочу, наконец, умереть спокойно, и мне неудобно это делать при свидетелях! Разве что кто-то из вас окажет честь старику, позволив умереть в бою? Он не пожелал ничего слушать о возможности вернуться в общество и выпроводил гостей, вручив им пластину. Ада лишь растерянно поглядывала на его хижину, а Жека с довольным видом подбрасывал обезвреженный обломок в воздух и ловил. В ответ на вопросительный взгляд, Воробьёв нехотя сообщил, что после долгого взаимодействия с предметами будущего люди сходят с ума. Им повезло, что в случае «амулета Жизни» пациент оказался на весьма удобной ступени безумия. Абсолютное доверие к тем, кто говорит с ним в спокойной комфортной атмосфере. Они успели выйти к берегу, где скрывалась подлодка, когда заметили, что на острове задержались куда дольше, чем думали. Солнце не поднималось в рассвете, оно уже садилось в закате. Подлая пластина, судя по всему, притормаживала поток времени, проходящий сквозь тело носителя, но ускоряла вне радиуса своего действия, представая куда более опасным артефактом, чем казалось раньше. Хорошо, что сожгли без боя. Но хуже всего был испанский корабль, шлюпки которого уже приминали песок на берегу. До боли знакомый корабль. Калипсо. Ада стиснула зубы. Жека был прав. — Идём шпионить? — понимающе указал он в сторону джунглей. — Хочу лично убедиться, что это он! — кивнула она.

☠ ☠ ☠

Санто-Доминго встретил Диего прохладным ветром. Удивительное природное явление будто намекало на предстоящие похолодания в отношениях с горячо любимой женой. Предчувствие чего-то неприятного. В этот раз супруга не пробивалась сквозь толпу на коне, чтобы встретить его раньше всех. Впрочем, он не строил иллюзий. Шустрый безумный старик так ничего и не сообщил, но за него всё сказал белый след на коже, где амулет заслонял её от солнца. Ещё красноречивее говорил ромбовидный отпечаток на покорёженном и почерневшем металле, который когда-то представляли собой доспехи. Амулет Жизни был в этой хижине. Совсем недавно. Незнакомый стиль фехтования старика заставил Диего попотеть, прежде чем слишком крепкий для своего возраста противник был повержен. За мгновение до смерти его безумная улыбка преобразилась в абсолютно осознанную, но ещё более счастливую. Следом настала очередь хижины. Они обыскали всё, но не нашли следов амулета. Только рисунки, записи человека, впадающего в безумие, и дневники путешествий того, кто должен был сгинуть почти два века назад. А ещё следы. Много следов присутствия. Посещения безумца кем-то, кто знал об амулете Жизни. Не только знал, но и имел при себе технологии будущего. Очень хотелось верить, что на его пути снова встал только Воробьянинов, которого давно стоило казнить. Но не тогда, не на острове, не после спасения жизни его Ады, с которой предстоит непростой разговор. Следы в хижине указывали на присутствие двух гостей. Дети будто специально начинали расти в его отсутствие и совсем не менялись, пока он был рядом. Всего лишь небольшая погоня за амулетом Жизни, а будто вечность дома не был. Хуан сбивчиво отчитался, что в отсутствие губернатора ничего серьёзного не произошло, донья не ослабила хватку и правила жестко, но справедливо. На прошлой неделе наведывалась погостить чета «родителей» Аделаиды, баловали мальчишек подарками, радостно кружили вокруг красавицы Веро́ники, провели несколько дней в Санто-Доминго и отправились в свою нынешнюю резиденцию в добром расположении духа. Ничего необычного не произошло, только неожиданный отъезд доньи на два дня немного встревожил привычное расписание, но… «Попалась!» — отметил про себя Диего. Благоверная будто намеренно оттягивала их встречу, до вечера загрузив себя делами за городом. Зато мальчишки были несказанно счастливы провести целый день с отцом, даже честно не шумели в присутствии маленькой сестрёнки, охраняемой её личным маленьким драконом Кроко. Ещё мало знакомые с искусством обмана и утаивания, они простодушно рассказали, что мама после возвращения из поездки отправилась на стрельбище и долго выпускала пар, изводя порох и пули. Что-то очень её беспокоило, но с сыновьями она была, как обычно, весела, вновь учила сорванцов быть маленькими невыносимыми разведчиками. Страшно подумать, что будет, когда подрастёт ещё и дочь, уже обрастающая рыжими кудряшками. Ада вернулась к сумеркам и при виде супруга радостно улыбнулась, затаив в синих глазах злой огонёк. Внешне она казалась всем довольной, но прохлада уже сквозила в каждом её жесте и слове. Так продолжалось, пока мальчишки не отправились спать и супруги не уединились в губернаторском кабинете, толстые стены которого могли обеспечить спокойствие всем жителям дома. — Моя дорогая супруга, я слышал, что ты отлучалась по неотложному делу, — начал он, мысленно добавляя «я знаю, что ты покидала колонию со своим другом-разведчиком.». Щёлкнул замок. Двери заперты. У стола с задумчивым видом ожидала его реакции Ада. Самое время разозлиться, но именно сейчас решимость вдруг покинула адмирала. Он повернулся к ней, встретив похожее состояние. — Да, небольшое срочное дело, по которому пришлось покинуть дом, мой дорогой супруг, — последние слова она процедила и, несмотря на слова, смотрела на Диего лютым взглядом «я знаю, что ты мне врал относительно своих миссий по уничтожению пиратства!». — Как прошла поездка? — «ты тайком от меня отправлялась на богом забытый остров!». — С предсказуемым результатом, к сожалению, — «ты тоже, думаешь, я тебя там не видела?». — Зато приобрела интересное антикварное украшение. Она продемонстрировала его, амулет Жизни. Обожжённый и надтреснутый ромбик с ещё узнаваемыми древними знаками и рисунком дерева в центре. Все в точности, как в записях безумного старика. Диего сделал шаг к супруге, поддавшись порыву. Она и не торопилась отступать. — Бери, если хочешь, он теперь безвреден! — она равнодушно бросила своё приобретение в руки адмирала. — И бесполезен, — тускло блеснувший на ладони ромбик едва ли мог теперь быть хоть каким-то амулетом. — Полезным он никогда и не был. Скажи на милость, дон Диего, зачем ты ищешь эти так называемые амулеты? — она сделала особый акцент на его имени, заставив внутренне напрячься. — Понравилось безумие того старика? Хочешь себе такое же? — Амулет Жизни не был целью, он лишь позволял найти нечто более могущественное, — если уж признаваться супруге, то во всём. В горе и в радости, в конце концов… — Так называемый амулет Жизни создавал искажения во времени. Меня не было два дня, хотя чтобы добраться до острова и вернуться, требуется всего лишь несколько часов, да и беседа с носителем этой гадости была короткой. Но этот ромбик проматывал часы со скоростью минут! А это маленький, почти безобидный кусочек машины времени, который всё равно свел с ума своего владельца, хоть и не полностью. Он сам отдал нам «амулет» и радовался его уничтожению. «Старый дурак!» — Я ожидала подобного фанатизма от кого угодно, дон Диего де Очоа, но только не от тебя! — холодно продолжала она. — Тебе ли не знать, что нет в мире никакой магии! И никогда не было! Есть предметы, принесённые из будущего. И я говорила, что все волшебные артефакты, окутанные легендами, всегда имеют вокруг себя горы трупов. Безумие — это меньшее из зол. Обломки телепортов, машины времени, утраченных во время экспериментов предметов и объектов, которые из-за нестабильной точки выброса менялись в нечто смертельно опасное. И что же такое могущественное ты хочешь найти? — В легендах этот предмет называют мечом Смерти, — осторожно произнёс он, мысленно желая провалиться под землю от стыда. — Отличное название для совершенно безопасного артефакта! Все эти неясные шепотки в мыслях, странные сны, где он видел легендарный меч и слышал настойчивый голос, расхваливающий магический артефакт. Меч, который подарит власть над всем, что пожелает себе владелец. Над всем миром, над жизнью и смертью, над самим временем. Он старался не обращать внимание на сны и голос, которые утихали по возвращению домой, но в море становился для них открытой книгой. Старался, но всё же слушал. Все его амбициозные «а что, если» подло нашептывали ему, как много ещё способен получить адмирал. И ведь там, среди бескрайней синевы моря, они так складно и убедительно говорили ему, что именно он, Диего де Очоа, должен найти меч Смерти. Почему же сейчас, перед лицом Ады и её слов, все эти аргументы меркнут, а он ощущает себя наивным доверчивым мальчишкой? — Я прекрасно понимаю, насколько подобные вещи опасны, любовь моя! Не делай из меня противника. Как и твой… коллега, я искал меч не для того, чтобы им воспользоваться, — от осознания, что в этот момент ради обладания мечом Смерти он начал лгать самому дорогому на этом свете человеку, стало не по себе. Несмотря на отвращение к самому себе за уже произнесённое, адмирал не смог остановиться: — Он бы хранился здесь. В безопасности. В самых глубоких подземельях. Чтобы никто им не воспользовался. — Разве что при самой крайней необходимости? — подсказала Ада и тяжело вздохнула, отступив назад, чтобы облокотиться на стол. — Я уже слышала подобные слова и не один раз. Не от тебя, мой грозный адмирал, от других сошедших с ума агентов. Наша служба беспощадна… я скажу тебе, что будет, а дальше решай сам! Их всё ещё разделяла половина кабинета. Всего несколько шагов, а по ощущению настоящая пропасть. Ада не протестовала, когда он приблизился, не возражала, что тоже опёрся о стол, но стоило ему попытаться коснуться её, она отпрянула. — Подобные артефакты крепко ударяют по разуму. Даже с уничтоженной пластиной ты сможешь преуспеть в поисках меча, но когда ты протянешь к нему руку, тебя не станет. Ты не запрёшь его за семью замками, а оставишь себе без единого колебания, и мир заплатит кровавыми слезами за все твои амбиции. Всех, кто окажется на твоём пути, ты сотрёшь в порошок. А когда ты всё же вернёшься домой, никто тебя не узнает. В первую очередь мы с мальчиками. Но, что страшнее, ты тоже нас не узнаешь, только твоё безумие признает в нас близких тебе людей. Близких, а потому опасных. Интересно, кого ты тогда пожелаешь убить в первую очередь: меня или детей? — безжалостно закончила она страшную речь безжизненным голосом. Он уже слышал этот тон. Бездушный голос, ровно произносящий страшные слова, словно зачитывал донесение. Но в глазах скорбь и сожаление. Каждое произнесённое слово разбивало что-то в его груди, а блеск синих глаз пробирал до костей холодом ужаса. — Ада, я никогда… — выдохнул он, поразившись, насколько чудовищное будущее рисовала жена. Навредить детям? Ранить её?! После всего, что они пережили, после всех лет? И кто теперь безумен?! — Чем ближе меч, тем меньше будет становиться твоё «никогда», тем меньше останется тебя самого! Страшнее смерти того, кого действительно любишь, станет осознание, что на его месте безумный монстр. Я не хочу на это смотреть. И я не хочу, чтобы это видели дети! — голос её всё же дрогнул. — Подумай о том, что потеряешь! Здесь тебя любят. Мы тебя любим. Ты готов отдать всё это в жертву мечу? Опустошение обрушилось на него тяжестью всей толщи морской. Почти совершённый шаг в пропасть. Ошибка, которая будет стоить ему всего. В памяти вспыхнули те три дня, когда он уверовал, что любимая больше не вернётся. Будет спать, пока едва слышное дыхание совсем не утихнет и оставит их с сыном. Те три дня стали для него адом. Мысли о мече порой подталкивали его к уверенности, что властелин жизни и смерти может не бояться потерять близких. Он сможет их вернуть. Нет, не сможет. Утратит ещё при жизни. Он помнил вкус того существования, тех трёх дней… нет, к чёрту. Впрочем, в её словах был не только мрак и ужас… — Ты сказала «мы», — вдруг заметил Диего, заинтересовано посмотрев на жену. — Да, мы с детьми, — кивнула она, не понимая, почему супруг уточняет. — Значит, ты любишь меня? — улыбнулся адмирал улыбкой мальчишки, поймавшего девочку, в которую впервые влюбился, на неосторожном слове. — Серьёзно?! Это всё, что ты услышал? — возмутилась Ада, не принимая такой поворот беседы. Пока не принимая. Она попыталась отскочить от него и, возможно, уйти от неразумного мужа в спальню, однако он успел обхватить её руками и остановить. Пусть она сильная, самая сильная из женщин, он всё равно сильнее. Чтобы не вырывалась, он обнял её крепче и пристыженно опустился на колени, виновато глядя на любимую снизу-вверх. — Я услышал каждое твоё слово, но с этим хочу быть уверенным полностью. Ты меня любишь? — прошептал он, льдистые глаза смотрели с мольбой. — Угораздило же выйти замуж за католического испанца 18-го века! — с досадой прошипела она и добавила громко и отчётливо, зная, что стены выдержат: — Да! Люблю! Уже десять лет люблю и даже дольше! — А на свадьбе пугала… — Когда ты меня на себе женил, я ещё мало что понимала в этом самом чувстве. Разобралась, когда Антонио родился и ты чуть на тот свет не ушёл из-за переживаний. Пришло понимание, — отозвалась она, пытаясь высвободиться из объятий. — Встань уже с колен! — Нет. Мне ещё умолять тебя о прощении, с этой позиции проще. — Снова играешься? — выдохнула она уже с самой настоящей обидой в голосе. — Я так же серьёзен, как в день когда решил на тебе жениться. Ты и дети — самое дорогое, что у меня есть! Если есть хоть малейший шанс, что меч или ещё что-то может вам навредить, то к дьяволу всё! Я не могу вас потерять. Тогда не мог, а сейчас и подавно не могу! — он обнял её изо всех сил прижавшись лбом к животу уже не вырывающейся супруги. — Я буду молить о прощении столько, сколько потребуется! Я люблю тебя, Ада. Влюбился в дерзкую шпионку много лет назад. Годами не мог выбросить её из головы. Стал одержимым, и даже получив ночь близости, не обрёл свободу. Только окончательно пропал. И сейчас, почти десять лет брака и трёх детей спустя, ничего не изменилось. Я всё также одержим. И я прошу тебя, мой любимый демон, простить меня! Предрассветная прохлада вырвала Диего ото сна. В это время Ада начинала мёрзнуть и крепче прижималась к нему. Десять лет прошло, а будто вновь вернулся в первую ночь на Калипсо. Разливающееся ощущение счастья омрачал страх, что любимая женщина выскользнет из объятий и растворится в темноте. В этот раз он невольно приложил все силы, чтобы потерять её, но роль его совести и здравого смысла перешла от Хорхе к Аде. В этот раз он сумел разминуться со смертоносным водоворотом на жизненном пути. Дай Бог, чтобы таких больше не появлялось. Он крепче обнял спящую жену, чтобы утренний холод не потревожил её сон. Возможно, однажды кто-то доберётся до легендарного меча. Возможно, обладание им дарует не меньше, чем отнимет. Возможно, грозный адмирал найдёт в себе силы с этим смириться и отступит в тень. Возможно… Диего де Очоа свой выбор сделал. Хотелось верить, что больше никакой шёпот, расстилающийся вдоль морских волн, не заставит его передумать. Во всяком случае, он сам приложит к этому все свои силы. Впереди его ожидала неизвестность с самой невыносимой, упрямой и любимой женщиной, которую не уравновесит меч повелителя жизни и смерти, но он к этой неизвестности готов. В конце концов, без неё жизнь была бы совсем другой. Неинтересной.