Холодно не будет

Месяц спустя. Вот уже месяц прошел с момента выкидыша Хюррем. Жизнь в Топ Капы шла своим чередом, женщина все время проводила с наследниками престола, вот только сам хозяин престола продолжал игнорировать вниманием свою Хасеки, даря его фаворитке. -Нигяр, сегодня наложницы снова будут танцевать перед повелителем? — невинно поинтересовалась Хюррем. -Да, повелитель распорядился, чтобы ему подготовили девушек из гарема, — подтвердила калфа, сочувствующе глядя на жену султана. Она как и все в гареме, знала, что в последнее время хасеки находится в немилости османского правителя. Женщина лишь задумчиво кивнула и отпустила рабыню. Она знала, что если её план не удастся, то будет наказана и может потерять его навсегда, но не могла сидеть сложа руки, видя как тот, кому она отдала свое сердце и душу игнорирует ее, больно раня своим безразличием. Нет, она не верит, что он по-настоящему любит эту Фирузе. Неужели любовь султана действительно столь непостоянна и он так быстро готов ее забыть? Ну уж нет, она будет бороться за свою любовь. Сулейман скучающе смотрел на танцующих наложниц. Последние дни были чрезвычайно трудными для повелителя: они готовились к предстоящему походу. Гарем гудел, словно улей: Фирузе постоянно жаловалась на Хюррем. А Хюррем же, наоборот, казалось делала все для того, чтобы как можно меньше попадаться ему на глаза. Она уже давно не приходила к нему нему на ночь, собственно, он и не звал. Аллах, но почему с женщинами так сложно? Султан уже собирался махнуть рукой Дайе, чтобы наложницы расходились, как на середину комнаты вышла ещё одна наложница, ее лицо и волосы были закрыты вуалью, а в руках она держала свечи. Девушка двигалась плавно и легко, изгибаясь при свечах, она словно сама была огнем, растворяясь в нем. Ее глаза он бы узнал из тысячи. Но его сейчас меньше всего волновало, что она очередной раз нарушила правила и более того ей явно кто-то помогал. Он подумает об этом позже. Аллах, как же он соскучился по этому взгляду, в котором сейчас читалась любовь, и страсть. Танец был воплощением женственности, страстности, какой-то дикой первозданности, что они оба поддались воздействию этих чар. Хюррем получила фиолетовый платок, победно улыбнувшись. -Повелитель, разве вам не понравился вчерашний танец? — удивлённо спросил хранитель покоев. С утра султан был явно не в духе. — В гареме только о нем и говорят. Рассказывают, что наложница танцевала просто изумительно… -Ты знаешь, кто это был? Имена наложниц, которых отобрали для танцев назовешь? — хмуро спросил падишах. — Танец и… танцовщица были хороши вне всяких сомнений, но в очередной раз нарушены все правила гарема, — продолжил он, не ожидая ответа. — Я желаю, чтобы соблюдались все правила которым не один десяток лет и ты за это отвечаешь головой, Ибрагим, — решительно заявил султан. — Через час совет дивана, ты подготовил список главных тем, давай посмотрим, — перешёл падишах на дела государства, желая выбросить из головы образ своей очаровательной жены и вчерашнюю восхитительную ночь. Он султан Сулейман, властитель мира становится зависим от женщины. Нет, он просто не может себе этого позволить. Да, будучи шехзаде он позволил себе эту слабость, но сейчас он падишах на семи континентах, он обязан защищать и завоёвывать, любви не место в жизни властителя империи. Любовь, это хрупкое чувство, это слабость, которую можно использовать, а повелитель Османской империи просто не имеет на это право. Он обязан убить в себе эту любовь к ней, перебороть эту зависимость, выбросить из головы, думал мужчина, пока хранитель покоев с упоением рассказывал о предстоящем походе. -А она молодец, — неожиданно рассмеялась Валиде, слушая рассказ верной служанки, которая уже сообщила своей госпоже о том, кто на самом деле была таинственная незнакомка. — Знаешь, Дайе, мне грешным делом стало казаться, что я сделала неправильный выбор в пользу Хюррем. А теперь вижу, что нет, — довольно произнесла она. -Валиде, повелитель страшно рассердился, — покачала головой ханандзер. -Но тем не менее он же не выгнал ее из покоев и я более чем уверена, что они всю ночь не над украшением работали для его фаворитки, — усмехнулась Хафса. — Дай Аллах, Хюррем подарит династии ещё одного шехзаде!