Темный Рай

Лучше всего бетон крошился в противоположном от матраса углу. Там и устроился Вэнс, чтобы, как следует, набить телефонную трубку. Он готовил оружие с сосредоточенным видом, словно только и делал в жизни, что дрался. Городская легенда гласила, что один из парней, пострадавших от Вэнса в аркадном зале, бросился на него с ножом и был проткнут им же. У Брюса была тысяча вопросов, и он не озвучил ни один. В обычной жизни он держался от таких, как Вэнс Пинбольщик, как можно дальше. Сидя в подвале... это уже не имело значения. Постепенно Брюс ощутил, что становится легче. В глазах уже не двоилось, разве что комната время от времени качалась, и тогда его вновь мутило, но уже не так интенсивно, как прежде. Если бы ему удалось выбраться на воздух, голова бы не беспокоила настолько сильно. Если бы ему удалось выбраться на воздух... Брюс закрыл глаза. Он не мог представить себя на свободе сейчас, когда его душил запах подвала, когда тело ломало от голодных спазмов, когда раскалывалась голова. Мог лишь надеяться, прислушиваясь к тому, как Вэнс отколупывает куски бетона и заталкивает их в трубку. – Когда выйдем, тебе нужно попросить маму сделать другие сэндвичи, – сказал Брюс, собираясь с мыслями. – Не будет больше сэндвичей, – мрачно сказал Вэнс, ударив трубкой по ладони, чтобы проверить, насколько она стала тяжелой. – Мама умерла шесть лет назад, а кроме сэндвичей, которые она делала, я нихера и не помню. Давай только без этой хуйни, – поморщился он, встречаясь с Брюсом взглядом. – Не надо меня жалеть и по плечу хлопать. Брюс облизал сухие губы. Это не слишком помогло, потому что он был сильно обезвожен, но у него не было сил доковылять до туалета. По крайней мере, сейчас. – Мне и не жаль, – честно ответил Брюс — он даже не успел осмыслить то, что сказал ему Вэнс, но, наверное, на его лице сочувствие отразилось само. Хоппер недоверчиво выгнул бровь. – Но по-моему ты хочешь, чтобы я тебя по плечу похлопал. – В другом месте меня похлопай, – отозвался Вэнс. Голова слишком гудела, чтобы ответить что-то остроумное. Брюс лишь дернул бровями, и это принесло новую вспышку боли. До того, как Гейлсбургский похититель заточил их в подвале, Брюс понятия не имел, что у него может болеть сразу столько мест. О существовании некоторых болевых точек он даже не догадывался, хотя это было довольно глупо. Вэнс подошел к нему и опустился рядом, решительно вкладывая трубку в его руку. Лицо было насуплено, точно он собирался его поколотить, и Брюс вдруг понял, что если они выживут, у Вэнса обязательно появится морщинка между бровями. Если, конечно, у него не получится научить Вэнса Хоппера улыбаться. – Останешься на матрасе. Пусть этот мудак увидит тебя, когда войдет, и немного... ослабит бдительность, – серьезно сказал Вэнс, сжимая руку Брюса на трубке. – Я не дам ему подойти к тебе, – добавил он, помолчав. – Знаю, – выдохнул Брюс. Вэнс так сильно сдавил его пальцы, что он еле сдерживал гримасу боли. – Нет, сука, не знаешь, – гаркнул Вэнс, вперившись в Брюса недовольным взглядом. – Я обещал, он к тебе не прикоснется. Если подойдет слишком близко, бей так сильно, как можешь. Голова ещё кружится? – Мне уже лучше, – соврал Брюс, рассматривая спекшуюся кровь на лице Вэнса и, наконец, перевел взгляд на покрасневший, заметно распухший локоть. – Как твоя рука? – Нормально, – ответил Вэнс и, очевидно, тоже соврал, потому что его губы дернулись от досады. – Не рыпайся только. Я со всем разберусь. Посмотрев на трубку в своей руке, Брюс слабо кивнул. Ненависть к похитителю он понимал и разделял. Альберт не заслуживал пощады и понимания, потому что не прислушивался к мольбам других. Он не просто нарушал закон — по своей природе Альберт был злом, уродливым снаружи и внутри. Не человеком — сущностью с садистскими наклонностями и бесконечным желанием причинять боль. Но для Вэнса почему-то было важно разобраться в ситуации самостоятельно. Потому что он всегда так делал? Всегда решал свои проблемы сам и не мог никому довериться, даже Брюсу, сейчас испытывающему те же негативные чувства к их похитителю? Это казалось немного несправедливым. Но на кого мог положиться сам Брюс? Раньше он верил в то, что его отец самый сильный и умный, но папа не смог защитить его от Гейлсбургского похитителя. Как не смогли и полицейские, разъезжающие по улицам в своих автомобилях с сиренами, патрулирующие отряды добровольцев. Не смогли учителя, всегда казавшиеся такими надежными и всезнающими. Все эти люди не были надежными — никто на свете не был надежным, потому что они допустили их похищение. Однако Брюс сказал Вэнсу, что доверяет. И не солгал в тот момент. Наконец, Брюс собрался с силами, чтобы выпить воды и немного успокоить ноющий желудок. Пока он стоял в туалете, прислушиваясь к своим ощущениям, Вэнс оттащил железную решетку подальше, в левый угол, и устроился там же, как на наблюдательном посту. Альберт заметит его не сразу. Но даже если заметит, ему понадобится доля секунды, чтобы понять, что происходит. – У него есть собака, – пробормотал Брюс, падая на матрас. – Думаю, большая. Даже если он спустится один, всё равно она не даст выйти. – Ещё и с псиной разбираться. Никогда не любил шавок, – выплюнул Вэнс и с недоверчивым недоумением покосился в его сторону. – Каким хреном ты узнаешь такие вещи? – По косвенным признакам, – ответил Брюс, растирая переносицу. Обычно это помогало сосредоточиться. – От него собакой пахло, когда он подошел. Чем больше собака, тем сильнее запах, а от него несло. Наверное, он для того её и завел, чтобы помогала стеречь. Но... не думаю, что пес слишком агрессивный, иначе бы он не мог оставить его со своим гостем, когда спускался к нам. Если бы Брюс чувствовал себя чуточку лучше, возможно, он сумел бы заметить что-то ещё. Что-то важное, что могло бы им помочь. Альберт был разговорчивым, и хотя почти наверняка врал во всём, случайно мог и проговориться. Если бы полностью уверился в том, что ситуация под контролем. Если бы Вэнс и Брюс пошли с ним на контакт, но сама мысль об этом казалась неприятно-липкой. Нет. Достаточно того, что он на них смотрел. – Про меня расскажи, – потребовал Вэнс. Окинув его взглядом, Брюс неуверенно дернул плечом. Он не мог ни за что ухватиться. Крепкая фигура сбивала с толку — Ямада мог думать лишь о том, что к этому телу приятно прикасаться. Что оно пышет огнем, и в его жаре хочется сгореть. Светлые локоны сейчас напоминали свалявшуюся шерсть, но все равно манили к себе. Перебрать? Заплести? Раздражающая привычка кричать... не могла вывести из себя по настоящему. Вэнс всё равно становился тише, когда сгребал его в охапку и начинал бормотать на ухо. – Не уверен, что получится, – наконец, ответил Брюс. – С хренов? Вэнс звучал зло, но на лице проступила плохо скрытая обида. Исходя из того, что Ямада успел увидеть, когда Вэнс злился, он морщил нос, а сейчас лишь скривил губы. Вот, о чем точно не стоит говорить. – Я могу выдать желаемое за действительное, – осторожно произнес Брюс. Встретившись с ним глазами, Вэнс многозначительно фыркнул. Его губы больше не кривились, разве что он слегка прикусил нижнюю изнутри, прибавившее в резкости лицо выглядело заинтересованным. – Задрот. Брюс слабо улыбнулся. Наверное, слишком сильно ударился головой, раз его радовали такие вещи. Раз он мог чему-то улыбаться, сидя в подвале и ожидая момента своей гибели. Раз его, действительно, волновало то, что Вэнс имел в виду, когда назвал его задротом. Время тянулось медленно. Слишком медленно, потому что они оба напряженно смотрели на дверь, ожидая, когда она, наконец, откроется. Брюс ощущал острое желание побросать мячик — это расслабляло и помогало сблизиться. Он слабо представлял, как можно сблизиться с тем, кто уже трогал его за член, но определенно хотел, чтобы Вэнс ловил его подачу и бросал в ответ, держа зрительный контакт. Что они точно не могли себе позволить, так это сон, однако он подступал со всех сторон. Вэнс зевал громко, заразительно, не прикрывая рот. Со стороны он напоминал льва из заставки «MGM». Брюс уже хотел попросить Вэнса повернуть голову, когда он будет зевать в следующий раз, чтобы точно повторить заставку, но дверь вдруг начала скрипеть, и мальчики моментально напряглись. Брюс бросил взгляд на Вэнса, сидевшего на полу — Хоппер поднялся на ноги, крепко держа железную решетку обеими руками. – Ну что, мальчики, – нараспев произнес похититель, заглядывая в комнату. На сей раз у него отсутствовала нижняя часть маски, так что теперь его голос звучал не приглушенно, а ярко, каленным железом вливаясь в уши. Брюс мог рассмотреть нижнюю часть его лица — огрубевшую, неприятно старую. Он вошел в подвал медленно и спокойно, лучась искренней улыбкой. Брюс с ужасом читал в ней радость предвкушения. В руке Альберта был нож-топорик с широким лезвием для разделки мяса. Он держал его легко, не демонстрируя, но при этом откровенно наслаждался тем, как орудие лежит в ладони. Этот нож резал на куски Билли-газетчика и Гриффина Стэгга? – Не стоит недооценивать прозорливость взрослых, Брюс, – многозначительно улыбнувшись, заметил Альберт. От страха сердце Брюса замерло, на лице застыла гримаса отвращения. – Никто не пришел. – Мы и не ждали, мудак, – рыкнул Вэнс, в два счета оказываясь рядом с похитителем. Он замахнулся на ходу и сразу же обрушил решетку на Альберта, стоило ему оказаться рядом. – Ах ты сучонок! – крикнул Альберт, отшатываясь, но Вэнс вновь налетел на него, наотмашь ударяя решеткой по лицу. Альберт покачнулся, однако не упал — грузно ударился о стену и, рыча от злости, бросился на Вэнса, замахиваясь ножом, чтобы держать мальчика на расстоянии. Вэнс не растерялся, снова тяжело взмахнул решеткой, выбивая нож из рук похитителя, но Альберт поймал момент и навалился сверху, роняя Хоппера на спину и с силой придавливая к полу. Теперь оружие Вэнса было направлено против него — Альберт давил решеткой на его грудь, не давая дышать, Хоппер сдавленно хрипел. Стараясь игнорировать головокружение, Брюс подскочил к похитителю сзади, с силой ударил по голове телефонной трубкой, так что Альберт взвыл. Засадив ему по нижней части лица, — голова похитителя чуть не улетела в сторону, словно бейсбольный мяч — Брюс обрушил град ударов на руки Альберта, чтобы заставить его отпустить решетку. Извернувшись, Альберт мощным ударом локтя сшиб его с ног и попытался найти на полу выпавший нож, но Вэнс толкнул его ногой, вынуждая распластаться. – Самсон! – прохрипел Альберт, повернув голову в сторону выхода из подвала. – Сам... Тяжело дыша и стараясь не думать о боли, Брюс снова поднялся на ноги, с тяжелым хрустом ударил Альберта трубкой по лицу, чтобы не дать ему позвать собаку — похититель уперся искривившимися пальцами в пол, попытался встать, но получил по голове плашмя. Маска со стуком слетела, и в ту же секунду Вэнс с гортанным ревом ударил его решеткой, разбивая череп. Брюс ощутил, как теплая кровь брызнула ему в лицо, и отшатнулся, кривясь от омерзения. Альберт жалко дернулся на полу, но это не остановило Вэнса — его руки продолжали двигаться. Тело похитителя уже обмякло, а Вэнс всё колотил и колотил его железной решеткой, превращая голову Альберта в кровавое месиво. – Вэнс! Вэнс, прекрати, Вэнс! Пожалуйста! – Брюс сделал шаг навстречу, но место удара взорвалось от пульсирующей боли. Ноги подвели его, и он свалился на пол. Только в этот момент Вэнс отшвырнул решетку, тяжело лязгнувшую об пол, и, встретившись с Брюсом пустым взглядом, устало свалился рядом с телом. Стараясь не смотреть на то, что осталось от Альберта, Брюс медленно подполз к Вэнсу, продолжая сжимать телефонную трубку в руке. Растекшаяся по полу кровь медленно пропитывала его штаны. – Ты... цел? – спросил Брюс. – Заткнись, – шикнул Вэнс, вскидывая руку, чтобы притянуть его к себе за голову. Брюс не успел рассмотреть Вэнса — лицо оказалось прижато к чужому плечу, надежно и сильно. Не получалось ни отстраниться, ни вывернуться. Голос Вэнса звучал злобно и глухо. – Он тебя на пол бросил. Повинуясь порыву, Брюс на миг припечатался губами к плечу Вэнса. Сильно. Чтобы Хоппер почувствовал. – Ничего, – шепнул Брюс, исхитрившись обвить Вэнса одной рукой и погладить по спине. – Ничего, всё пройдет. Пойдем? Не могу оставаться здесь ни секунды. – Да, – выдохнул Вэнс, грубо взъерошив волосы на его затылке. – Давай уже свалим отсюда к черту. Пошатываясь, мальчики медленно двинулись к лестнице. На мгновение возникло желание обернуться, удостовериться, что Альберт не идет за ними, не смотрит, не пытается остановить, но они лишь ускорили шаг, чтобы как можно скорее покинуть ненавистный подвал, наполнившийся ржавым запахом крови. Брюс не мог поверить в происходящее, но жадно втягивал сухой воздух с первого этажа. Повеяло собакой и пивом, но этот запах не шел ни в какое сравнение с сырой вонью подвала. Каждая ступенька давалась ему с трудом, однако Ямада не желал останавливаться даже на миг. Отдувающийся Хоппер явно разделял его желание. Поднявшись на первый этаж, они оказались в небольшой кухне и столкнулись нос к носу с большим черным псом, сидящим у стола. Заметив незнакомцев, он медленно приблизился, чуть склонил большую, как боксерская перчатка, голову. Взгляд пса был настороженным. Он ждал команды, его тело напряглось — каждая мышца собачьего тела настраивалась на бросок. Вэнс решительно занес ногу. – Погоди, – быстро произнес Брюс и рассеянно посмотрел на телефонную трубку в своей руке. – Смотри, что у меня есть, – Ямада помахал трубкой перед собачьей мордой и швырнул в проход. – Принеси. Принеси, Самсон! Давай, мальчик, принеси её мне! Самсон вильнул хвостом и, гавкнув, метнулся следом за трубкой — Брюс немедленно захлопнул за ним дверь. Сердце, что на миг замерло, стало стучать вдвое быстрее. – Жалко псину? – спросил Вэнс. – Не знаю, – честно сказал Брюс. – Но меня бы вывернуло, если бы ты... с ним что-то сделал. Его всё ещё потряхивало. Руки заметно дрожали. Нет. Альберт определенно заслужил то, что они с ним сделали, но это потребовало слишком много сил. Теперь всё, что хотел Брюс, выбраться на свободу и вдохнуть полной грудью. Рассматривать дом не хотелось, поэтому мальчики быстро пересекли небольшую гостиную и остановились у входной двери. Последняя преграда между ними и волей, последняя попытка Альберта им помешать. Гейлсбургский похититель не просто запер её изнутри — он повесил навесной замок, явно предназначавшийся для велосипеда или багажа. – Что будем делать? – устало спросил Брюс. – Ну, уж этот вынести — раз плюнуть, – решительно произнес Вэнс, упираясь одной ногой в пол, второй резко ударяя по дверному замку. Ему понадобилось трижды занести ногу, чтобы дверь, наконец, поддалась. Порыв ночного ветра опьянил, настойчиво врываясь в легкие. Брюс зажмурился, заслонил лицо рукой, пытаясь привыкнуть к яркому уличному освещению. Опираясь друг на друга, Вэнс и Брюс пересекли участок и, качаясь, пошли по дороге. В висках стучало, сердце билось быстро-быстро. Казалось невозможным вот так идти по улице после нескольких дней заточения. Грудь Брюса странно сдавливало. Он не чувствовал ни липкой одежды, ни запаха собственного тела напополам со смрадом подвала — только насыщенный ночной воздух, заряжающий кровь кислородом. Приятную прохладу. Неужели... они, действительно, выбрались? – Надо было его холодильник обчистить, – пробормотал Вэнс. – Не могу больше, жрать хочу. – Я туда не вернусь, – покачал головой Брюс. От одной мысли о том, чтобы повернуть назад, мутило, хотя напомнивший о себе голод уже долбил внутренности. Нет, ни за что, никогда. Брюс понятия не имел, куда они идут сейчас, но желал быть как можно дальше от проклятого подвала, от тела Альберта, от скребущего дверь Самсона. – Я тоже, – ответил Вэнс и вдруг запнулся о свою ногу, резко падая вниз. – Вэнс! – воскликнул Брюс, наклоняясь, чтобы поднять его, однако стоило ему посмотреть вниз, как голова закружилась, и он свалился рядом, на мокрый асфальт, теряя последние силы. Ветер по-прежнему продолжал щекотать его тело. Мир кружился, сливаясь в странную картинку, словно калейдоскоп — выносить это было невозможно. Брюс закрыл глаза и теперь хорошо слышал, как шелестят листья, скрипит какая-то ночная птица, качаются провода, хлопают двери и окна. Он услышал торопливые шаги, влажное шуршание резиновых подошв по асфальту. – Мальчики? – спросил взволнованный женский голос. – Вы в поря... Фрэнк! Тут эти мальчики с листовок о пропаже. Звони 9-1-1! Брюс попытался открыть глаза, но у него не получилось. Навалилась темнота.