Темный Рай

Брюс старался. Старался изо всех сил вернуть себе сон и покой, но они не возвращались. Избегали его, как избегают яркий свет ночные животные. В ночь со среды на четверг Брюс заставил себя лечь в постель. Последнюю неделю он избегал собственной кровати, в основном, сидел в углу до тех пор, пока не наступало утро, но сегодня ему нужно было выспаться. Постель казалась чужой и холодной, рядом не хватало источника тепла и знакомого недовольного сопения. Даже когда у Вэнса было хорошее настроение, он всегда казался чуть-чуть раздраженным. Брюсу нравилось это, потому что он знал, когда Вэнс по-настоящему недоволен, когда — нет. Сон всё не шел, хотя Брюс с каждой секундой чувствовал себя всё более уставшим. Он с тоской посмотрел на часы — утро неумолимо приближалось. Совсем скоро Брюс мог бы увидеть первые солнечные лучи, и тогда заснуть уже точно не получится. Вспомнились слова Вэнса о том, что он частенько делал, чтобы скорее уснуть. Брюс снова бросил взгляд на часы — почти утро. На тренировке он будет никакой. «Хорошо, – подумал Брюс, пропуская руку под резинку трусов. – В этом нет ничего дурного. Вэнс постоянно это делает. Вэнс... Было бы неплохо, будь он сейчас здесь». Член быстро стал твердым, Брюс даже удивился — всё произошло практически по щелчку. Всего секунду назад он беспокойно ворочался, а теперь пытался тихонько двигать рукой под одеялом, тяжело дыша. Он пытался представить на себе руки Вэнса, его кривую ухмылку, глубокие поцелуи и сам не заметил, как ладонь стала двигаться быстрее и настойчивее, пока он не кончил, со стоном впившись в подушку зубами. Это очень плохо. Брюс ощущал приятную усталость, желание отрубиться немедленно, но он не мог оставить всё так, ведь утром мама обязательно придет разбудить его. Выдернув себя из постели, Брюс переоделся почти в кромешной темноте и направился в ванную комнату, чтобы постирать белье. По крайней мере, получилось не запачкать простыни, но Ямада всё равно ощущал себя мелким преступником. Интересно, как Вэнс избавляется от улик? Возможно, из-за того, что отец постоянно пропадает на работе, Вэнс сам ходит в прачечную. Удостоверившись, что его ни в чем нельзя заподозрить, Брюс вернулся в постель. Спать почти не хотелось — ему следовало остаться в кровати, а трусы спрятать под матрасом, но хорошие идеи редко приходят сразу. Ямада накрыл голову одеялом, сжался в клубок, пытаясь сосредоточиться на приятной сонливости. Он снова подумал о Вэнсе, но на этот раз не решился засунуть руку в трусы. Проснулся он от собственного крика, буквально через час, и с тоской понял, что ему пора вставать. Мама уже хлопотала в кухне, Брюс понял это по звону посуды. Приняв душ, Ямада убедился, что последствия бессонной ночи почти не отразились на его лице. Это казалось слабым утешением, потому что суставы от недосыпа слегка побаливали. Есть совсем не хотелось, но Брюс затолкал в себя завтрак, чтобы не расстраивать маму, и развалился в кресле с книгой. Перед тем, как отправиться в школу, Эми обняла его и пожелала удачи — видит бог, она была ему нужна. Время пролетело незаметно, хотя Брюс совсем не понял, что именно он читал, зато ему удалось уговорить маму не забирать его с тренировки под предлогом того, что он собирался провести время с приятелями. Мама сомневалась, но не могла отпрашиваться с работы слишком часто. Наверное, она не меньше, чем он, хотела вернуться к нормальной жизни. Похоже, ребятам запретили спрашивать про подвал, потому что единственный раз, когда Бобби открыл рот, чтобы спросить: «Ну, и как это было?», Николас решительно ударил его по затылку и окинул Брюса виноватым взглядом. Ямада вяло улыбнулся. Он знал, лучше удовлетворить их любопытство, иначе они продолжат спрашивать, не давая двинуться дальше. – Напугался до усрачки, – честно ответил Брюс, натягивая на себя спортивную футболку. Почему-то сейчас он смущался показывать свое тело, хотя раньше для него было естественно переодеваться рядом со своими сверстниками. Интересно, в этом тоже виноват Альберт? Или всё дело в том, что Брюс недавно понял, что чужие тела тоже представляют для него интерес? – А Пинбольщик? – не скрывая благоговейного страха, спросил Бобби. – Он убил похитителя? – По моим воспоминаниям, мы били вместе, – ответил Брюс и слегка прикусил язык. Ему не зря запретили появляться в школе — он не имел права разглашать материалы дела. Посещение тренировки было разрешено при условии, что он будет лишь бегать, прыгать и отжиматься, а так же подавать и принимать мячи — никакой болтовни. Но Брюс не собирался говорить ничего сверх того, что уже написали в газете. – Страшно, наверное, с ним было, – сказал Джеймс, натягивая кроссовки. – Он чокнутый псих. – Ну, вряд ли нормальный человек стал бы похищать детей, – пожал плечами Брюс. – Нет же, Пинбольщик! – произнес Джеймс с каким-то странным восторгом. – Провести с ним несколько суток в замкнутом помещении... Как ты только жив остался! Его даже собственные друзья побаиваются. – Он нормальный! – возразил Брюс, захлопнув свой шкафчик, пожалуй, слишком сильно, и немного смутился, заметив, что все в раздевалке смотрят лишь на него. – Он мне очень помог. Мы с ним по очереди расшатывали решетку, держали друг друга на плечах, чтобы выбить окно, будили друг друга, когда приходил похититель. Если бы не Вэнс, я бы не выжил. – Да ты бы там и не оказался, – воскликнул Бобби, подходя к нему. – В газете написали, что ты сам полез на Похитителя! Зачем? – непонимающе спросил он. – Это же Пинбольщик! Все его терпеть не могут! Ладно, Газетчик или Стэгг, но по этому отбросу никто бы плакать не стал... Брюс уставился на приятеля с искренним недоумением. – Думаю, окажись ты его на месте, то хотел бы, чтобы кто-нибудь помешал Похитителю схватить тебя, – прорезался Колин, играющий питчером. – Брюс не такой, как ты. Не думаю, что в тот момент он думал: «Так, это хороший человек, ему я помогу, а нет, это Вэнс Пинбольщик, ему я помогать не стану». Если бы Брюс так не поступил, этот тип убил бы Пинбольщика, а потом поймал бы ещё кого-нибудь. Может быть, даже тебя. – Да ладно, чего ты завелся? – покраснел Бобби, поспешно заталкивая свою спортивную сумку в шкафчик, чтобы не смотреть на сокомандника. Но Брюс знал причину — Билли-газетчик был троюродным братом Колина, и они проводили каждое лето вместе. Разговор как-то сошел на нет, хотя ребята, возможно, хотели поговорить ещё немного. Но Брюс был рад, что Колин осадил Бобби, потому что сам он не знал, что сказать. Ребята рассуждали о подвале спокойно, словно точно бы из него выбрались, окажись они на его месте, но лишь Брюс знал, какое накатывает отчаяние, когда ты оказываешься спрятан от чужих глаз в бетонной коробке под землей. Выйдя из раздевалки, Брюс первым делом окинул взглядом трибуны. Вэнс сидел отдельно от нескольких зевак, расставив ноги, и жевал вяленое мясо или что-то очень на него похожее. Заметив его, Брюс успокоился и даже сумел улыбнуться своим мыслям. Мячи отлетали от его биты сами собой — именно этого ему не хватало. Яркого солнца, свежего воздуха, нагрузок на организм. Не изнуряющих попыток сорвать решетку с окна их темницы, а спортивных тренировок, которые должны были сделать его тело сильнее и выносливее. Брюс хорошо подрос за последние пару лет и надеялся, что тело не подведет его. Может быть, он станет даже выше Вэнса — это была приятная мысль. Но он не собирался озвучивать её Хопперу ближайшие несколько лет. Окинув взглядом поле, чтобы убедиться, что Вэнс смотрит на него, Брюс увидел какого-то взрослого мужчину в темной одежде, стоящего у входа, и почувствовал, что ему не хватает воздуха. «Это не он», – мучительно подумал Брюс, но сердце стало биться так сильно, что грудь свело от боли. Ямада пытался зачерпнуть ртом воздух, но он проходил мимо. Бита тяжело выпала из рук, едва не стукнув его по ногам, Брюс медленно двинулся по полю, оттягивая бейсбольную рубашку. Кислород. Хоть немного. Самую малость. – Брюс! – к нему подбежал обеспокоенный тренер и участливо тронул за плечо. – С тобой всё в порядке? – Мне надо... надо... присесть, – произнес Брюс отрывисто, решительно сбросив руку тренера со своего плеча. Чужое прикосновение казалось неприятным вторжением. Кожу воспламенило, но не так, как если бы его коснулся Вэнс. Сейчас ему хотелось вынырнуть из своего тела и исчезнуть с чужих глаз. Он слышал шепот команды, и ему хотелось провалиться сквозь землю. Вместо того, чтобы сесть на скамейку запасных, он на качающихся ногах поднялся на трибуны, не думая о том, что может упасть и кубарем покатиться с лестницы. Ему просто нужно было оказаться как можно дальше от людей и подозрительного мужика, наблюдающего из-за ограды. Вэнс встал и пошел к нему навстречу, не давая подняться выше. Они сели в проходе — вернее, сел Вэнс, а Брюс тяжело свалился рядом с ним. Массивная рука Вэнса похлопала его по спине. – Ну всё, хорош хандрить, я тут, – сказал Вэнс, постукивая его по спине с такой силой, что у Брюса могло бы перехватить дыхание, если бы получилось нормально вдохнуть. – Нихера не случилось. Брюс затравленно посмотрел на Вэнса, стараясь вникнуть в звук его голоса. Вид у Вэнса не был обеспокоенным, но, пожалуй, Хоппер смотрел на него внимательней обычного. – Да не ссы, это был не он, – деловито заметил Вэнс, продолжая стучать по его спине, как по барабану. – После того фарша, что мы ему устроили, он не смог бы даже пошевелиться. А если вдруг этот черт решит восстать из мертвых, я срежу с него кожу и скормлю его же псине. – Не надо, – прохрипел Брюс. – Собакам нельзя давать человечину, они быстро привыкают к такому мясу и начинают охотиться. Уголок губ Вэнса забавно дернулся. По всей видимости, мысль о собаках-людоедах интриговала его. Настолько, что его рука даже перестала отбивать такт на спине Брюса. – Ты, и правда, пришел, – произнес Брюс, немного успокоившись. – Всё равно делать нехрен, – ответил Вэнс, бросив взгляд на поле, где продолжали бегать другие игроки. – Думал взгреть тут кого-нибудь, но тогда мне запретят приходить, и я лишусь своей возможности подзаработать. – Подзаработать? – удивленно спросил Брюс. Вэнс нахмурил брови. – Ты мне должен, забыл? – недовольно спросил он. Сердце приятно кольнуло. – Н-нет, – Брюс рассеянно покачал головой и, стараясь не улыбаться, толкнул Вэнса плечом. – Я всё помню: один авансом, второй — после тренировки. – Скоро она закончится, и тогда не отвертишься, – Вэнс ссыпал в рот остатки мяса из пакета и многозначительно дернул бровями. Брюс отчетливо ощутил, что краснеет. Он надеялся, что на солнце этого не видно, но его лицо, против воли, приобрело какое-то глупое выражение. Стараясь не улыбаться слишком сильно, он запрыгал по ступенькам. – Тогда я вернусь на поле, – крикнул Брюс. – Подожди меня ещё немного! – А куда я, черт возьми, отсюда денусь?! – ответил Вэнс, сминая упаковку из под вяленого мяса в скрипучий комок. Теперь сердце приятно колотилось — никакой боли в груди, только легкость. И ветер приятно шевелил его волосы.