10. Защита бензопилы
11 декабря 2022 г. в 23:18
Примечания:
Так как глава вышла короткой - был смысл перевести и выложить её сегодня же. Следующую придётся ждать дольше.
Голова Изуку коснулась подушки, тяжёлые мысли нагружали её так же, как и мальчика. Под ним находились мягкие простыни, его тело было неподвижным. Единственное его движение – это медленное скольжение пальцев по шнуру, прикреплённому к его груди. Кожа Изуку чувствовала провод, рука скользила верх и вниз по нему, чтобы убедить владельца в его существовании.
Маленький шнур был точно таким же, как и хвост Почиты – мальчик мог сказать это не только по виду, но и по ощущениям. Он лежал на своей кровати, одолеваемый бессонницей из-за многочисленных кошмаров, которые заставляли его вновь переживать тот момент, когда он потерял свою собаку. Возможно, он и приобрёл причуду, но шнур, связанный с сердцем, вызывал у него желание избавиться от него. Изуку всю жизнь мечтал о причуде, но он никогда бы не променял ради неё жизнь человека или животного.
Шнур был грубым: таким же жёстким, как и реальность. Он не был таким же мягким и комфортным, как пух Почиты или подушка, на которой он лежал. Свисающая проволока была причиной беспокойства, царящего в его разуме, когда он думал о своей причуде. Он всегда будет благодарен Почите за его жертву, не желая, чтобы она была напрасной, но он также чувствовал бремя своей новой силы. Насмешки над Изуку во времена, когда он был беспричудным, были не лучше, чем когда его назвали злодеем. Мальчик просто не мог не чувствовать, что причуда была вовсе не его. Когда кто-то сказал, что его причуда – злодейская, он чувствовал, будто злодеем был назван Почита, а не он сам. Изуку бы предпочёл, чтобы крайним оказался всё-таки он.
От размышлений Изуку отвлёк чей-то лёгкий стук в дверь. Когда она открылась, он был не удивлён, увидев с той стороны свою мать. Никто из них ничего не говорил, тишину в комнате вытеснил окружающий шум. В конце концов, Инко взяла на себя всю инициативу и подошла к кровати сына, чтобы сесть на её край. Как только она это сделала, женщина принялась нянчиться с ним как обычно: руки гладили его по голове, пальцы скользили по зелёным вьющимся волосам.
— Хочешь поговорить? — мягким успокаивающим голосом сказала Инко, которым был таким же ласковым, как и её поглаживания. Изуку лишь ответил лёгким безучастным кивком головы, что заставило мать вздохнуть и ласково произнести: — Ты же знаешь, что плохо держать всё это в себе.
Пальцы Изуку ещё крепче сжали шнур, за который тот держался: "Нечего сдерживать," — он понял, что сказал неправду, когда его рука коснулась груди, и он почувствовал слабое биение своего сердца.
— Дорогой… Ты едва ли прикоснулся к своему Кацудону, и в это время ты обычно сидишь в гостиной и смотришь геройский телеканал, — Инко беспокоилась о нём, убрав прядь волос с его глаза, чтобы лучше разглядеть своего сына. Он отвёл от неё свой взгляд. — Вместо этого ты сидишь и хандришь в своей комнате, — Инко продолжила перебирать унаследованные зелёные волосы своего сына, чтобы он вновь посмотрел на неё.
— Это не хандра, — надулся Изуку, отдёрнув голову от её руки. Инко перестала гладить его, чтобы он мог сесть. Изуку пожал плечами, попытавшись придумать оправдание. — Я просто… Не голоден.
Всё, что нужно было сделать Инко – это посмотреть налево, чтобы увидеть книжную полку с геройскими товарами или направо, чтобы увидеть тетрадь, полную учебных каракулей, после чего задать вопрос: "А что насчёт твоего анализа героев?"
Изуку посмотрел на тетрадь, на написание которой он потратил так много времени. Затем он просто плюхнулся спиной на кровать: "А какая разница? — он не был уверен, было ли ему грустно или горько, когда пробормотал: — Все всё равно говорят, что я стану злодеем…"
Глаза Инко расширились, её ноздри раздувались, когда её поглотил гнев: "Кто сказал это? — она встала, когда адреналин переполнил её организм, будучи готовой преследовать того, кто посмел задеть чувства её сына. Материнский инстинкт заставил её сжать кисти в кулаки. — Изуку, скажи мне, кто говорит эти ужасные вещи про тебя, — она хотела знать, на кого выплеснуть свою ярость, когда взяла со стены стационарный телефон. — Это мальчики из твоей школы? Чьей матери я должна позвонить?"
— Мам! Это не… — Изуку подбежал, чтобы остановить её, прежде чем она успела набрать какие-либо цифры. Инко, держа в руках телефон, сделала паузу и принялась слушать своего сына. В комнате царила гнетущая атмосфера. — Это того не стоит, — Изуку опустил голову и отступил, попытавшись убедить её повесить трубку.
— Ты должен позволить МНЕ решить это, — фыркнула Инко, но всё же повесила трубку. Изуку вернулся к своей кровати, а она проследовала за ним, чтобы сесть рядом и спросить: — Хочешь, мы переведём тебя на домашнее обучение?
Изуку мрачно покачал головой: "Нет… Дело не только в этом, мам…" — он посмотрел ей в глаза, чтобы она поняла это и рефлекторно вновь не психанула.
Инко нахмурилась, но не встала и не принялась вновь кричать: "А что насчёт Кацуки? Он пытается вступиться за тебя?" — она положила свою руку на руку сына, пытаясь хоть каким-нибудь отыскать решение этой проблемы. Но всё, что она сделала – это заставила Изуку разорвать их зрительный контакт.
Он был неспособен сказать ей правду: что его друг детства стал его травить и присоединился к всеобщим оскорблениям. Что Кацуки – глава банды. Что у него больше не было друзей: "Я скучаю по Почите," — глаза Изуку начали наполняться слезами, когда он подумал о своём единственном настоящем друге, который у него был.
Инко обняла сына, прижав его поближе к себе: "Ох, дорогой… Я тоже, — она гладила его по спине, пытаясь утешить, когда он начал плакать. В комнате теперь был слышен только плач мальчика. Она не отпускала его, позволив ему выплеснуть всё накопившееся горе. — Я тоже, ты же знаешь. Я в долгу перед Почитой за спасение своего сына, если всё, что ты рассказал – правда," — она улыбнулась своему сыну, попытавшись приободрить его.
Изуку моргнул, вытирая последние слёзы, когда услышал слова матери: "Долг… Как контракт," — и внезапно вспомнил, что сказал ему Почита в последний момент, когда они были вместе, прежде чем он получил свою причуду.
— Хм? — Инко сжала плечо своего сына, когда узрела его отстранённый взгляд. Он пришёл в себя и посмотрел на неё.
— Мам… Моя мечта – стать героем… — Изуку чуть не задохнулся от своих слов и сделал паузу, ибо боялся вновь расплакаться. Его рука дрожала, и он вернул её к шнуру, прикреплённому к грудине. — Как ты думаешь: смогу ли я теперь стать им с этой причудой? — его пальцы обхватили провод и крепко держались за него.
Инко открыла рот, но ничего ещё не сказала. Её сын задавал ей разные вариации одного и того же вопроса, когда он был беспричудным. Тогда она говорила ему, что сожалеет, по сути говоря, что у него не было ни шанса воплотить мечту в реальность. Но теперь…
— Да, Изуку! Ты сможешь стать героем, — она решила поддержать своего сына, показав ему, что он не был одинок. Даже когда он будет сломлен. Эти двое будут изливать друг другу свои сердца столько, сколько нужно, плача в объятиях друг друга так долго, сколько понадобится.
Шнур на груди Изуку покачивался во время объятий, виляя, словно хвост Почиты.