Шахматный порядок

Альбус гостил у Ноттов до десятого августа. Уезжал домой он с откровенной грустью, хотя старался не подавать и виду. На прощание Эрик долго жал ему руку, словно и сам не хотел расставаться с другом. Неподалеку от леса проходила магловская железная дорога, и шум проносящихся поездов казался особенно щемящим: словно напоминал, что все лучшее, что могло быть этим летом, безвозвратно прошло. Опасаясь наказания за свой ночной побег, Альбус всерьез размышлял над тем, не снять ли ему номер в «Дырявом котле». Однако отец с Ромильдой уехали путешествовать до первых чисел сентября, а Джеймса с Лили отправили на лето в Нору. Альбус поселился у родственницы Ромильды — мисс Дианы Спригс. Высокая, с длинным носом и в круглых роговых очках она занималась волшебными лесами и воплощала собой тот типаж «старой девы», над которым так любила посмеивается Джинни Поттер. Не хватало, пожалуй, только кошки, с которой эта мисс Диана любила бы сидеть у окна. Но, как оказалось, Альбус с ней быстро нашли общий язык. Узнав о факультете Альбуса, дама немного странно улыбнулась и прошептала что-то вроде: «Хвала Мерлину». На вопрос Ала, не училась ли она сама в Слизерине, мисс Спрингс охотно ответила, что она выпускница Райвенкло, а Райвенкло и Слизерин — «благородные факультеты». Альбус договорился с мисс Спрингс, что он не будет тревожить ее, ограничив активность выделенной ему комнатой, библиотекой и столовой. Приходить домой он будет на обед и не позднее половины одиннадцатого ночи, а в остальное время заниматься своими делами. Довольная мисс Спрингс даже сказала, что будет с удовольствием ожидать мальчика в гости в послеобеденные часы. Альбус вдруг понял, что это именно та семья, о которой он мечтал с детства… Вторая половина августа пролетела неплохо. Мисс Спрингс никогда не беспокоила его, не лезла в душу. Мальчик был рад, что наконец не приходится ни перед кем отчитываться и есть возможность заняться тем, чем нужно, не опасаясь истерик и придирок со стороны. После завтрака Ал охотно читал: благо теперь можно было спокойно поизучать книги по темной магии. Благо дожди, льющие почти без перерыва, не очень-то располагали к долгим прогулкам. Альбус, впрочем, слишком любил грозу и молнии, чтобы отказать себе в удовольствии побродить по городу, накинув черный плащ с капюшоном. Альбус охотно штудировал учебники, в том числе на год вперед, упражняясь в заклинаниях и зельях. Пару раз он сходил в Косой переулок, накупив себе дополнительных книг по волшебству. Изучая книгу Булстроуда о Круге Тьмы, Альбус натолкнулся на взволновавшую его фразу. Оказывается, Темное сообщество и Круг Тьмы были далеко не тождественны друг другу. Первое было чем-то вроде организации темных магов; второй — списком самых могущественных темных колдунов, сменявших друг друга. Ещё больше Альбуса изумило, что большинство членов Круга Тьмы были потомками великих магов: Гриндевальд — Амелбиуса, Волдеморт — Слизерина. При мысли об этом Альбус почувствовал странную лихорадку и слегка корил себя за то, что мог простудиться во время прогулок. «А ты — потомок Певереллов», — усмехнулся в голове непрошенных голос. «К черту…» — Альбус усилием воли заставил себя не думать об этом, хотя ночные кошмары становились все чаще и страшнее. Дух уже не был а зеркала, а словно появлялся из движущихся точек, мчавшиеся к углу комнаты. Незаметно подошло первое сентября. Было не так дождливо, как в прошлом году, на улице моросило и, как обычно, стоял туман. Альбус аппарировал прямо из дома мисс Дианы и быстро вошел в вокзал, таща за собой тележку. круглые часы показывали начало одиннадцатого. В этом году в Хогвартс поступала Лили, и Альбусу очень хотелось пожелать сестре удачи. Они ведь много лет, как никак, провели вместе: неужели это совсем ничего не значит? Джеймс, Лили и бабушка Молли стояли возле аппаратов, продававших кока-колу. Не удержавшись, Ал бросил взгляд в их сторону. Уизли общались между собой, практически не замечая Альбуса, а если и смотрели то сквозь него. Только Лили, упакованная в джинсовый костюм, бросила печальный взгляд на брата и выдала робкое «Привет!» Ал кивнул сестре, и быстро пошел к барьеру. Как только он миновал проход между платформами, он почувствовал, что что с размаху врезалось в него, а затем заключило в такие крепкие объятья. Ал глянул вниз на золотистую макушку и струящиеся по спине шелковистые кудряшки. — Кэт? Что ты… отпусти меня, а?! — Девочка, однако, стиснула его ещё крепче и подняла на него сияющее лицо. — О, Ал, я так по тебе скучала! — воскликнула она, её щёки покраснели. — А, да — я тоже, — Альбус тоже обнял подругу. — Ты меня задушишь! — Кэт наконец разомкнула объятье. — Пошли искать наших! — бодро ответила Забини. Она уже, как и сам Альбус, переоделась в школьную форму. Эрик, попрощавшись в родителями, радостно махал у подножки соседнего вагона. Ребята поскорее вбежали в него, чтобы успеть занять свободное купе. Кэтрин бойко говорила, что в Хогвартс едет ее младшая сестра, и она почти уверена: они будут учиться в одном колледже. Припав лицом к оконному стеклу, она пыталась рассмотреть, в какой вагон села сестра. Глядя на ее радость, Альбус подумал, что ему меньше всего на свете хочется смотреть в окно: все-таки видеть родственников, которые не захотели сказать ему ни слова, было не слишком приятно. Задумавшись, Ал и не заметил, как зашипели паровозные поршни, и поезд не спеша тронулся от аккуратно заасфальтированного перрона. — Ты слышал, что поезд ушёл раньше времени? — спросил Эрик. — Что что? — очки Ала поползли на кончик носа. Паровозный пар обдал их обоих белым облаком. — Почему? — вскинула брови Кэт. — Не знаю, — махнул головой Эрик. — Писали в «Придире», что неделю назад сам ушёл с перрона. — Прямо и сам? — нахмурилась Кэт. — Пишут, что сам. Насилу поймали, — друзья подходили к свободному вагону. — Отец говорит, что все это звенья одной цепи. — И это снова, конечно, Штирнер? — вздохнула Кэт. — Общий привет! — тонкая худенькая Вики быстро заглянула в купе. — Я так рада вас всех видеть. — Мы тебя тоже, — весело кивнул ей Эрик. — Как провела лето? — Неплохо… У нас на море… — ответила девочка. — Говорят, — понизила она голос, — на континент выезжать стало опасно. — Штирнер? — быстро отреагировала Кэт. — Он самый, — Вики отправила свой темно-синий чемодан на полку к остальным. — Он, говорят, невероятно усилился, и уже контролирует не только Австрию, но и Швейцарию. — То-то отец рад, что мы выходим из Европейского союза, — заметил Эрик. — Конечно рад, — Альбус, встав, быстро открыл дверь купе. — Нам, возможно, придется прервать сообщение с континентом. — Ты куда? — Кэт с интересом посмотрела на друга. — Скоро вернусь, — пожал плечами Поттер. — Пойду, пожелаю сестре удачного распределения. — Не ходи, — мотнул головой Эрик. — Тебя со смехом прогонят, да еще и нахамят. — Вот именно, — подтвердила Кэт. — Да еще и поиздеваются над тобой. Зачем блохастым давать такую радость? — Знаешь, так хоть мой долг будет выполнен, — нервно сказал Альбус. — Пусть прогонят, но прогонят они. А моя совесть чиста. — Пожалуй, верно, — задумчиво кивнула Вики, вытянув длинные ноги. — Между прочим, часть наших бывших Пожирателей поддерживает Штир. Не дослушав Вики, Альбус вышел из купе и пошел наугад по вагонам. Небо стало совсем темным, и струйки дождя зазмеились по оконному стеклу. Ал знал, в каком вагоне обычно едут Уизли. Искать ему пришлось недолго: около окна стояли Роксана и Лили, о чем-то оживленно беседуя. Разговор, похоже, шел о нем: во всяком случае, Альбус услышал свое имя. На всякий случай Ал быстро набросил мантию-невидимку и подошел к нему. — Знаешь, мне бы хотелось помириться с Альбусом, — тихо проговорила Лили. — Да, он слизеринец, но он ещё и мой родной брат. Неужели совсем ничего нельзя сделать? Альбус почувствовал легкий прилив тепла. Неужели в семье ещё остался человек, который его ценит? Неужели Лили готова воссоединиться и не считает его чужим человеком? — А куда тебе идти? — спросила Рокси. Поттер напрягся. Пойдет ли Лили на разрыв с одноклассниками ради него? В глубине души ему бы этого хотелось: они бы действительно могли считаться братом и сестрой не только на бумаге, они были бы готовы преодолевать трудности чтобы не терять друг друга. — Поясни, — недоумевала девочка. — Пожалуйста. Ты представляешь реакцию гриффиндорцев, если они узнают о примирении с Альбусом? Ему-то есть, куда идти. — Но я могу поговорить с ребятами — Ты уверена, что послушают? За дружбу со слизеринцем весь колледж в лучшем случае объявит бойкот. Родственники не примут. Ты вправду к этому готова? — Но я думаю о брате… — А ты подумай о себе! — назидательно сказала Рокси, проведя по стеклу длинным пальцем. — Твоему брату есть куда идти, — закурила она на ходу. — У него есть свой колледж, где он прижился. Змееныши, да свои, — язвительно уточнила она. — А тебе куда идти? — Папа говорил, что бабушка дружила со Слизеринцем Снейпом… — Лили, похоже, не сдавалась. — Получается, это возможно? — А он не рассказывал тебе, чем закончилась эта дружба? — ехидно вскинула брови Роксана. — Они поругались. — И не просто поругались. Снейпу был позор на весь факультет… — многозначительно добавила Роксана. Она посмотрела на кузину с легким снисхождением. — Что же делать? — не сдавалась Лили. — Не лезть лишний раз на рожон, — процедила кузина. — Тебе мало своих проблем? — Да и Альбуса не поймут на факультете за дружбу с гриффиндоркой… — задумчиво протянула Лили. — Лучше никому не будет: ни ему, ни мне, только проблем добавится. — Тебе сейчас надо думать, как в Гриффиндор попасть. Вот что тебе делать. — вздохнула Роксана. Альбус подавил вздох. Внезапное счастье также быстро исчезло. Она сдалась. Она готова враждовать. Она присоединяется к остальным Гриффиндорцам… Мальчик понимал, что так действительно будет лучше, но почему она даже не попыталась бороться с ситуацией? — Альбус! — вывел его из размышлений мелодичный голос Вики. — Что произошло? Рядом стояли Кэтрин и Эрик. Ребята смотрели с искренним сочувствием: они, похоже, пошли за ним по пятам. Он не заметил, как отошел в соседний вагон, где снял мантию. — Сестра хотела помириться со мной, — начал объяснять Поттер. — Но Роксана убедила ее отказаться. — Значит, только слова, — протянула Вики. — Грифы отбросы, — вдруг повысила она голос. — Кто бы говорил! — отозвалась неизвестно откуда взявшаяся Кайли. — Пора бы следить за языком, иначе тебя сложно воспринимать всерьез. Слизеринцы оглянулись. Неугомонная гриффиндорка опять читала кому-то лекции. На этот раз Кайли выбрала жертвой однокурсницу Элизабет Ричардс. Спутать Кайли было невозможно ни с кем: те же пепельно серые куди, маленькие глаза (Альбус прозвал их про себя «поросячьими») и мелкие черты лица. Она не была страшной, но Альбусу казалось, что во всем ее виде было что-то отталкивающее. — Пойми, — выговаривала Кайли. — Это отвратительно. Жалобы на травологию показывают безволие, лень, безответственность, несерьезность и отсутствие гордости. — Прости, но ты не преподаватель, а точно такая же ученица как и я, — прощебетала Лиз. — Предмет может нравиться или не нравиться, но ответственные люди, как правило, если не учат от души, то хоть зубрят, чтобы не просить никого о помощи и не огорчать родителей неуспеваемостью. Полениться самой выучить и пользоваться чужой помощью, чужим временем плохо в любом случае, это паразитирование. Слизеринцы не сдержали веселый смех. Кайли вечно норовила учить кого-то жизни и наверно мнила себя гением и мудрецом, но даже не подозревала, насколько глупой и забавной казалась со стороны. Альбус тоже не сдержался и улыбнулся. — Скажите пожалуйста, какая воспитательница, — еле отошла от смеха Кэтрин. — Вы что здесь делаете? — обернулась к ребятам Кайли. — Как вы смеете смеяться над серьезными проблемами?! Хватит вести себя с другими как неразумные маленькие дети иначе вас сложно воспринимать всерьез. — Тебя в данный момент тоже, — холодно одернула гриффиндорку Кэтрин. — Не смей говорить со мной в таком тоне! — взвилась гриффиндорка. — Вали отсюда, паршивая грязнокровка! — выплюнул Альбус, словно вложил всю накипевшую злость в эту фразу. На мгновение повисла тишина. Опешили и слизеринцы, и гриффиндорки. Элизабет вскрикнула словно ожидая услышать все, что угодно, кроме того. Альбус не видел, как в его глазах на мгновение вспыхнул красный огонь. Заметив, что Кайли хочет достать палочку, Альбус мгновенно блокировал ее невербальным заклинанием. — Ты… — зашипела Кайли. — Я поучу тебя вежливости! Я… — Так поучи, грязнокровка! — Кэт, увидев решимость друга, тоже перешла в наступление. — Зачем же дело стало? — Придется учить вас тактичности таким образом! — Кайли в ярости схватила палочку, но в ответ на ее «Stupefy» она только жалко выбросила искры. — Что, заело, грязнокровка? — поправил очки Альбус. — Боюсь, такими методами ты точно никого и ничему не научишь. — Вы гнуси! Твари! — голосила Кайли, но слизеринцы, не обращая на нее внимания, пошли в свое купе. Слизеринцы, смеясь, отошли в купе. Альбус чувствовал, что Эрик и Кэт смотрят на него с легким восхищением и изумлением. Наверное, потому, что не ожидали, сумет ли он использовать когда-либо это слово. Это было странное ощущение — кровь стучала в висках, а в горле пульсировал огромный комок. Он никогда не испытывал ничего подобного, и даже не представлял себе, какое приятное чувство власти дает волшебство. — Пойдет жаловаться Уизели, — фыркнул Эрик. — Да ради Мерлина! — отозвался Альбус. — Ну снимут с нас пятнадцать баллов. Я на трансфигурации заработаю раза в три больше. — А дома? — спросила осторожно Вики. — А кому я там нужен, дома? — отозвался Ал. — Отец со своей Ромильдой, — мальчик выплюнул ее имя словно ругательство, — на континенте до десятого сентября. Да и на меня давно рукой махнули. — А Кайлиша получила по заслугам, — отозвалась ехидно Кэт. — Сколько хамить-то можно? — Она не хамит… Она одергивает… — глумливо передразнил ее Альбус. Поезд сделал лихой поворот, и из-за тумана уже стали выползать очертания гор. — А кто это ей дал право одергивать других? — отозвалась Кэт. — Одергивательница какая нашлась. «Если я смог сделать это, — размышлял Альбус, — я смогу сделать всё, что угодно!» На душе было странное чувство, будто он перешел какой-то невидимый порог. Медленно он опустил голову и посмотрел на свою левую руку, по-прежнему сжимавшую палочку. Суставы пальцев побелели, а руки всё ещё дрожали. Он убрал палочку за пояс, чтобы не думать об этом, и снова погрузился в чтение.

***

Поезд подъехал к Хогсмиду, когда за окном сгустилась тьма. Лили уверенно вышла на платформу и осмотрелась по сторонам. Толпа и плохое освещение мешали разглядеть все достаточно хорошо.Великан Хагрид, стоя с фонарем, отчаянно махал новичкам руками.В конце платформы стоял громадный человек с длинной бородой. Девочка весело улыбнулась: это Хагрид! На платформе было шумно, то и дело туда и сюда сновали будущие ученики. — Первогодки, ко мне! Первогодки! — громовым голосом позвал он. В руках у великана был огромный фонарь с белой свечой, которым он отчаянно махал во все стороны. Постепенно возле Хагрида собралась группа из продрогших от холода сорока мальчиков и девочек. — Привет. Все собрались? Тогда вперед! — махнул рукой великан. Новички пошли к лодкам. Лили не заметила, как оказалась рядом с двумя девочками. Всю дорогу она ехала с многочисленными родственниками: те, видимо, после истории с Альбусом не отпускали больше своих. Поэтому сейчас, несмотря на сырость, ей очень хотелось познакомиться с другими одногодками. — Я бы мечтала попасть в Слизерин! — сказала темноволосая девочка. — Эллис, между прочим. — Ты действительно хочешь в этот жуткий колледж? — Лили посмотрела на спутницу с легким испугом. — Там, между прочим, учится твой брат, — внимательно посмотрела на нее синеглазая девочка. — И, между прочим, первый ученик. Я знаю от сестры, — уточнила она, — они лучшие с ним друзья. А ты Лили Поттер, я знаю! — А твоя фамилия, случайно, не Нотт? — прищурилась Лили. — Я Евангелина Забини, — улыбнулась ласково синеглазая. — Что же тогда жуткого, если там твой брат? — удивилась темноволосая. — Или… А! Ты шутишь! — фыркнула она. — Почему сразу шучу? — нахмурилась Лили. — Жуть: оттуда вышел Сами-Знаете-Кто, развязавший две войны, и его сторонники. — А твой брат там правда первый ученик? — спросила темноволосая. Лили окинула соседку взглядом. Сейчас она была изумлена, как дорого одета Евангелина. На ней был длинный черный плащ с серебряными пуговицами, причем каждая петлица была инкрустирована особым узором из виньеток. На ногах девочки были черные замшевыми ботинками с пряжками из бирюзы. — Да. Он Трансфигурацию с седьмым классом даже изучает. — Представляешь, как твой брат будет рад, если ты к нему попадешь? — тепло спросила Евангелина. — А другие нас не примут, — горько вздохнула Лили. — В нашей семье считается, что если Слизеринец значит враг и предатель. — Зато Вы будете вместе на лучшем факультете! — подмигнула темноволосая. Лили задумалась. На мгновение, только на мгновение, она представила, что случилось невероятное. У нее на платье появился значок змеи. Эллис и Евангелина хлопают ей, а Альбус впервые за долгие годы тепло обнимает ее. Он говорит всем с радостью: «Это моя сестра!» Или не говорит? Интересно, они в Слизерине говорят или шипят, как змеи? Нет, это нереально. Ее место по праву рождения в Гриффиндоре. Там и только там. — Ну, грязнокровкам, не светит попасть на благородные факультеты: Райвенкло и Слизерин, — продолжала расуждать Евангелина. — Обычно их берут в Хаффлпафф — факультет тормозов. Или в Гриффиндор, если сильно повезет, — хмыкнула она. Лили поморщилась: все-таки ей было противно, что и через двадцать лет после войны, слово «грязнкровка» было таким распространенным. И все-таки Евангелина казалась ей почему-то милой: вроде ребенка, который, не задумываясь, повторяет всякие глупости. Не успела Лили пройти к лодке вместе с новыми подругами, как почувствовала, что ее стремительно тянут в сторону за правую руку. — Отпусти, олух! — не сдержалась девочка. Это, как оказалось, был ее кузен Хьюго Уизли. Вот зачем людей пугать, зачем? — Они плохая компания, — выдохнул мальчик. — Ты должна ехать с нами. — Откуда ты это знаешь? Вы даже не знакомы. — Лили посмотрела на его рыжие всклокоченные волосы. Хьюго напоминал ей отца, дядю Рона, но казался более тихим и осторожным. — Поехали, — проворчал в ответ кузен. Лили с досадой пожала плечами, но пошла вслед за ним. Дождавшись когда все рассядутся, лодки мягко отчалили от берега и поплыли по направлению к Хогвартсу. Лили восторженно озиралась по сторонам: новая жизнь манила к себе словно незабываемая сказка, неожиданно ставшая явью. Неужели этот момент настал, казалось бы, настолько быстро? Лили не могла отвести взгляд от прекрасного замка. Каждая деталь делала его роскошным. Девочке казалось, что никогда еще она не видела столь прекрасного места и какое же счастье, что именно здесь, в Хогвартсе, ей предстоит учиться. Наконец лодки причалили к берегу. Перед изумленными детьми открылся большой высокий замок с многочисленными башенками. Дети поднялись по заросшему травой пригорку и подошли ко входу. Тяжелым движением руки великан открыл ворота и продрогшие от холода дети вошли в огромный вестибюль. Мраморная лестница со множеством горевших на перилах фонарей сразу привлекла внимание Лили: ей никогда ещё не доводилось видеть такого богатства, Поттеры привыкли жить скромно. Мама частенько упрекала отца, но ничего не менялось. Чем богаты тем и рады, как он говорил. Не успела она осмотреться, как к детям подошла высокая стройная шатенка с пронзительными карими глазами. Девочка почувствовала приятное тепло, быстро узнав тетю Гермиону. — Это первокурсники, профессор Уизли, — гордо пояснил великан. — Спасибо, Хагрид, — улыбнулась собеседница. — Следуйте за мной. Будущие ученики пошли по мраморной лестнице. Лили, как и многие другие, восхищенно смотрела по сторонам, глядя на висевшие по стенам движущиеся картины и бесконечное море летающих свечей. Ближе ко второму этажу стали мелькать призраки, приветствуя новичков. Вдоль каменных стен помещения горели факелы. Наконец, дети остановились в небольшой комнатке, стены которой были украшены разноцветными гобеленами. Профессор Уизли выдержала паузу, чтобы произнести приветственную речь. — Добро пожаловать в Хогвартс, — начала она. — Скоро начнется пир в честь начала учебного года. Однако перед этим вам предстоит пройти церемонию распределения. Как вам известно, в нашей школе есть четыре факультета: Гриффиндор, Райвенкло, Хаффлпафф и Слизерин. Лили задумчиво посмотрела на гобелен, изображавшего невысокого волшебника на коне. Сейчас он весело шумел, показывая посох своим спутникам. Девочка задумалась над тем, почему в любом списке Гриффиндор всегда первый, а Слизерин — последний. Интересно, куда попадет она сама? Непременно в Гриффиндор, как родственники, как родители. Этот факультет ее весьма привлекал — там обучались открытые и смелые люди. С другой стороны, теперь она, казалось бы, не имела Ничего против Слизерина, познакомившись с интересными ребятами. Вдруг другие ученики этого колледжа тоже далеко не самые дурные люди? Там, кроме того, Альбус. — После распределения один из колледжей станет для вас второй семьей. Я глава Дома Гриффиндор, но это ничего не значит по отношению к другим колледжам. Идемте. В огромном зале стояли четыре стола, накрытые новыми скатертями красного, желтого, синего и зеленого цветов. На них стояла золотая посуда, а напротив сидели учителя с директором Минервой Макгонагалл в изумрудной мантии. Самым необычным был потолок — на нем открывалось небо, озаренное звездами. Гермиона Уизли сухо читала список, и радостные ученики тотчас бежали к своему столу. Краем глаза Лили успела заметить, что родители говорили правду. У каждого ученика по пути от шляпы до стола сам собой появлялся значок колледжа и галстук соответствующей расцветки. Наконец, Шляпа закончила свою песню. — Брейн, Алиса! Пухлая брюнетка с важным видом поправила большие роговые очки. Она явно волновалась, судя по медленной походке и постоянным встревоженным взглядом. — Райвенкло! Первокурсница мягко улыбнулась. В больших карих глазах, казалось, застыли слезинки. — Браун, Лаура! Голубоглазая блондинка лёгким движением поправила густые кудри и быстро двинулась вперёд. Она явно была уверена в предстоящем решении Шляпы. — Гриффиндор! Как Лили и ожидала. — Грэй, Кристен! К столу Гриффиндора скоро направилась высокая брюнетка с короткой стрижкой и пронзительным взглядом карих глаз. Следующий, следующий, ещё несколько человек… — Поттер Лили! Девочка, прежде чем двинуться по направлению к шляпе, тяжело вздохнула. Она все еще обдумывала тот разговор про примирение, но понимала, что радости это никому не принесет, еще и выставят друг друга на всеобщее посмешище. Оставалось только смириться. Наверно шляпа и думать то не будет: отправит в Гриффиндор в первые секунды… Девочка поправила огненные кудри и быстро двинулась вперед. — Гриффиндор! Однокурсники быстро осыпали девочку радостными аплодисментами. — Поздравляю! Поздравляю, — весело улыбнулась беленькая Лаура. — Я слышала о подвигах твоего отца. Надеюсь, что подружимся. — Я тоже, — кивнула Лили. Ох и болтливая же собеседница попалась. — Я слышала, что маглокровок, вроде меня, здесь принимают весьма хорошо, — протянула Кристен. — Это правда, — твердо сказала Лили. — Вы точно такие же дети как и мы. — Поздравляю, Лили! — послышался звонкий голос Джеймса. Все же на Гриффиндоре не так уж и плохо… Даже весьма хорошо. Эллис и Евангелина попали в Слизерин. От глаз Лили не укрылось, как Альбус и другие аплодировали первокурсникам. Старшая сестра Кэтрин Забини нежно обняла Евангелину, что вызвало у Лили грустную улыбку. Теперь можно было даже не мечтать о примирении с Альбусом, о мире в семье. Она становится врагом для слизеринцев, как и все ее родственники. Сестрой Альбуса числится лишь формально… Девочка вздохнула: столько лет вместе, столько надежд, но всё бесполезно, всё это ушло навсегда… Можно не рассчитывать и на близость с Евангелиной: кто примет дружбу гриффиндорки и слизеринки, учитывая вековую межфакультетскую вражду? В задумчивости Лили прослушала речь старосты и лишь толчок соседки Лауры вывел ее из размышлений. Пора идти в гостиную. Из зала ученики вышли к широкой мраморной лестнице и медленно поплелись наверх. Новая староста Доминик Уизли показала им потайные ходы: за раздвижными панелями т за массивным гобеленом. Они шли то по одной лестнице, то по другой, некоторые из них даже, пока первокурсники по ним поднимались, меняли свое направление. На высоких стенах висели сотни портретов, и изображенные на них волшебники переговаривались между собой, а некоторые приветствовали новых учеников. Идя мимо них, Лили думала о том, как ее брат Альбус в свое время шел в подземелья Слизерина и как теперь туда идут Эллис и Евангелина. «Неужели им прямо по дороге в подземелья рассказывают о том, что прав был Лорд Волдеморт?» — думала с замиранием сердце Лили.

***

Следующим утром Альбус завтракал один, потому что все его друзья уже успели поесть, а затем направился на первый урок. Он не спал всю ночь, пролистывая одну за другой все книги, какие только были в гостиной, пытаясь найти хоть что-то о Пещере Слизерина, но безрезультатно: ни в одной книге не оказалось нужной информации. Помимо обязательных предметов, сегодня ему предстояло ещё три, которые он выбрал в качестве дополнительных: арифмантика, древние руны и предсказания. Первой была арифмантика. Альбус полюбил ее с первого же урока. Арифмантика требовала особого внимания и была похожа на магловскую физику, только во много раз сложнее, с применением законов магии. Утро было солнечным, и зеленая лужайка за окном, казалось, сливалась с лазурью еще высокого почти летнего неба. Урок предсказаний оказался не менее интересным. Кабинет кентавра Флоренца находился на первом этаже — туда вёл коридор напротив дверей в Большой зал. Войдя вместе с Эриком и Кэт, Альбус отметил, что класс напоминает лесную лужайку. Вокруг росли деревья, густая листва украшала потолок и окна, лишь изредка пробивались солнечные лучи. Зеленый полумрак создавал впечатление, будто урок и вправду проходил в лесу. Как только прозвенел звонок, в кабинет вошел кентавр. — Добрый день, — улыбнулся он, — меня зовут Ференц. — Я буду вести у вас уроки пророчеств. Надеюсь, вы полюбите мой предмет. — Вполне возможно, — задорно улыбнулась Кэт. — Что же, прекрасно, мисс Забини. — Тогда сегодня мы прямо сейчас и начнем гадать на чайных листьях, — охотно отозвался кентавр. Флоренц объяснил основные принципы этих гаданий, затем раздал всем чашки и налил чаю. Альбусу показалось, будто ему самому было интересно посмотреть, что произойдёт. Ал взболтал чайные листья, как учили, и с любопытством заглянул в чашку. Сначала он увидел всего лишь кучку мокрых чайных листьев. Он прищурился и пристально уставился на неё, пытаясь разглядеть что-то ещё. Тотчас же удивительным образом причудливые очертания начали оживать. — Я вижу… то ли мяч, то ли бладжер! — удивилась высокая Виктория Смит. Для удобства она вытянула длинные ноги в центр ковра. Эрик улыбнулся. — Скорее всего, вы попадете в команду по квиддичу, мисс Смит, — ответил Ференц тоже с легким весельем. — Спасибо, — кивнула с задорной улыбкой Вики. — Очевидно, вы попытаетесь это сделать уже в ближайшее время! — кивнул Ференц. — А что видите вы, мисс Селвин? — Ну… — Моника немного замялась. — Вот крест, распятие. — Хмм… это означает «испытания и трудности». Продолжайте, — кивнул кентавр. — Мне кажется, вы уже пережили нечто подобное… — А эти чашки показывают ещё и прошлое? — лукаво спросил Альбус. прищурившись на искристый солнечный луч. — Да, могут. А что, нечто подобное с вами уже случалось? — Бывало пару раз, — спокойно ответила Моника, явно не желая вдаваться в подробности об этих случаях. — Дальше… — Что же… Вы, мистер Поттер? — внимательно посмотрел на мальчика Ференц. Альбусе показалось, будто преподаватель в чем-то его подозревает, но, заметив интерес к кентавра к своей левой руке, мальчик сразу разобрался, что к чему. — Два круга. Они накладываются один на другой и пересекаются… — пробормотал с удивлением Альбус. К его удивлению Ференц нахмурился. — Вы уверены, мистер Поттер? — Да. Кентавр задумался, но ничего не сказал. Альбус насторожился: очевидно в этом видении было что-то не совсем верное. Оглянувшись, он посмотрел на Эрика. Скорпиус Малфой, хихикнув, что-то прошептал Весте. Альбус поморщился — Веста всегда была его подругой, хотя не выносила Гойла. Вслед за ними рассмеялся и Бэддок. Альбус досадливо поморщился: Ричард его терпеть не мог, но вряд ли когда-нибудь осмелился напасть на него открыто, разве что исподтишка. Прозвенел звонок, и ученики поспешили к выходу. Альбус, однако, был слишком взволнован, чтобы сказать хоть слово своим друзьям. Вместо этого он осторожно подошел к кентавру. Ференц внимательно и, как показалось мальчику, с тревогой осмотрел его. Только когда дверь захлопнулась за Вестой, он осторожно заговорил. — Вы удивлены, мистер Поттер, что я не открыл значение вашего видения? — осторожно сказал он. — Признаться, да, сэр… — Альбус старался не пропустить ни одного слова. — Судя по тому, что мне рассказывала о вас профессор Уизли, вы, несомненно, знаете о Круге Света? — Да. Альбус почувствовал легкий укол на душе: то ли от того, что Гермиона догадалась о его тайных походах в Запретную секцию, то ли от того, что она так легко говорит о его тайнах. — Что именно? — прищурился Ференц. — Что он противостоит Кругу Тьмы, — спокойно ответил Альбус. Ференц рассеянно кивнул. Солнце за окном стало чуть тусклее, приобретая осенний оттенок. — Догадываетесь, что означает ваше видение, мистер Поттер? — тревожно спросил он. — Круг Тьмы и Круг Света? — спросил Альбус. Прищурившись на игравшие за окном лучи, он поймал себя на мысли, что начал почему-то с Круга Тьмы. — Да… новый член обоих кругов. Один появится из тьмы, другой из света. Один самозванный, другой посвящённый. В пророчестве нет чётких предписаний. Ты можешь оказаться и тем, и другим, мой мальчик. — Что вы имеете в виду? Я… я же не член Круга Тьмы, ведь правда? Кентавр посмотрел на Альбуса тяжёлым давящим взглядом и сдвинул брови. — У вас оба признака, мистер Поттер. Ал попятился назад. — Я могу оказаться и тем, и другим? — Именно так я и сказал, — вздохнул Ференц. — Возможно, вам будет предложен некий выбор. Впрочем, предсказания слишком туманны и не всегда мы трактуем их верно… Противный голос, звучащий в голове Ала, казалось, был очень рад, что его услышали. Он коварно зашептал, что исключительная способность в сочетании с Чёрной магией поможет ему завоевать мир. Альбус властно прогнал его, хотя тотчас задумался. В конце концов, советы Духа (а Альбус не сомневался, что это был именно он), не всегда были плохими.

***

Темой сегодняшнего урока трансфигурации оказалась Мортимагия. Профессор Уизли объяснила, что это раздел, который занимается трансформацией человека в объект неживой природы. Как оказалось, это редкое умение, потому как врожденного аналога не имеет, а потому требует серьезной практики для изучения. Однако, эта способность не только идеально подходит для маскировки на практически любой местности, но также может применяться в качестве защиты. Записав домашнее задание, Альбус уже собирался удалиться, как вдруг Гермиона попросила его остаться. Альбус осторожно подошел к столу и с интересом посмотрел на преподавателя трансфигурации. Профессор Уизли стояла, слегка нахмурившись и осматривала Альбуса пронизывающим взглядом карих глаз. — Для тебя всё это ужасно скучно, Альбус? — тихо спросила она. — Я уже всё это знаю, … извините… — Хорошо… Профессор Уизли отвернулась. Альбус вернулся к своей старой привычке лениво вращать палочку между пальцев наподобие жезла, наблюдая, как из неё вылетают искорки. Неожиданно профессор Уизли повернулась и выхватила палочку из вытянутой руки Альбуса. — Эй! Отдайте! — недолго думая, выкрикнул Ал. Сообразив, кому он это говорит, он прикусил язык и, опустив глаза, добавил: — Простите профессор. — Я хочу попробовать нечто интересное, — бросила декан Гриффиндора, убирая палочку Ала в карман черной мантии. Из другого кармана она вынула белую мышь и посадила ее на парту. — Я хочу, чтобы ты превратил ее в часы, Альбус, — улыбнулась она с какой-то затаенной мыслью. — Хорошо, но разве мне не понадобится палочка? — Попробуй без неё. — Ладно… Удивленный Ал закатал рукава мантии и сконцентрировался на том, чтобы превратить мышь в будильник. Ощутив внезапный прилив энергии в левой ладони, он наставил руку по направлению к мыши. С изумлением Ал увидел, как с его пальцев сорвались несколько искр и настигли мышь, превратив её в часы с белым корпусом. Тотчас в голове появилось знакомое ощущение тяжести. На Гермиону Уизли это произвело впечатление, но, казалось, она была не слишком удивлена. — Что ж, у тебя получилось, — сказала она. — Ты знаешь, что это означает, Альбус? — Что? — Большинство волшебников могут без палочки применять разве что заклинания по изменению цвета, некоторые владеют беспалочковой магией правой рукой, но ты сделал это левой. — Профессор Уизли говорила очень серьезно. — Таких людей за всю историю было только двое: Салазар Слизерин и Лорд Волдеморт. Альбус протер очки и смотрел на профессора трансфигурации во все глаза. — Как ты, возможно, знаешь, оба они происходили из одного рода. Никто, помимо членов рода Слизерина, никогда не обладал этим даром. — Интересно, — произнёс Альбус, чувствуя необъяснимую тревогу. — Весьма интересно, что третий волшебник с этой способностью — ты, — кивнула Гермиона. — Насколько мне известно, я ни с кем из них никак не связан, так что это, должно быть, счастливая случайность, — спокойно сказал Альбус. — Вероятно… — Гермиона, казалась огорченной, словно получила еще одно подтверждение своей какой-то догадки. — Что же, можешь идти, Ал, — вздохнула она. Попрощавшись с профессором трансфигурации, Альбус перекинул сумку через плечо и задумчиво пошел к подземельям. Неприятная мысль, что в этом было что-то нехорошее, не давала ему покоя.

***

Следующим уроком было изучение древних рун. Альбус слышал об этой науке, как об интересной и познавательной. Хотелось бы, чтобы предмет оправдал все ожидания. Старый кабинет рун находился в подземельях замка. Даже в самые солнечные и жаркие деньки здесь всегда было сыро и темно. Многочисленные факелы — единственные источники света и тепла — оставляли на серых стенах темные разводы копоти. Но в их загадочном свете внимательные ученики могли увидеть на стенах очертания как знакомых, так и совсем неизвестных рун. Несмотря на высокую популярность предмета, парт в классе было мало. Куда больше места занимал массивный учительский стол, сделанный из добротного красного дерева. На столе находилась небогатая утварь: серебряные песочные часы, клетка для совы, деревянная шкатулка с вырезанными на ней символами да набор свертков, неаккуратно перевязанных разноцветными пестрыми ленточками. — Здравствуйте, — поприветствовала учеников профессор, симпатичная женщина, которую Альбус сразу узнал. — Некоторые из вас мне знакомы, некоторые нет, — с ласковой улыбкой протянула она. — Мое имя Клэр Чайри. Альбус не сдержал радостной улыбки: он всегда был рад возможности увидеть эту умную и приветливую женщину, с которой можно с лёгкостью общаться на любую тему. Было весьма приятно знать, что этот предмет ведёт образованный и приятный человек: запас знаний Клэр вызывал искреннее уважение. — Руны известны множеству народов, — подняла тонкий пальчик Клэр. — Надеюсь, что урок будет интересен и вы многому научитесь. Руны пришли к нам с давних лет. Известно, что ими пользовалось большинство германских народов, но постепенно их вытеснил латинский алфавит. — А сейчас кто-то пользуется рунами, мисс Чайри? — спросила с интересом Виктория. — Называйте меня просто Клэр, — ласково улыбнулась женщина. -Практически нет. В отдаленной шведской провинции Даларна руны дожили до ХХ века: там сохранились сотни рунических надписей на зданиях, мебели, инструментах и посуде последних четырех столетий. — А что там записано? — продолжала Вики. Многие из них — владельческие подписи, но есть и более пространные тексты, например, надпись на деревянном столе, сделанная в голодном 1730 году, гласит: «На этот стол поместится много еды. Тот был бы счастлив, кто имел бы так много». — А почему руны так выглядят? — спросила Моника, подняв руку. — Позаимствовав большинство букв у римлян, древние германцы изменили их начертание так, чтобы было удобнее прорезать или процарапывать знаки на дереве. Из-за этого руны получили удлиненные пропорции и рубленый вид. По той же причине классические германские руны содержали только вертикальные и диагональ­ные штрихи, или «стволы» и «ветви»: выводить округлые и горизонтальные элементы, нанося знаки поперек деревянных волокон, невозможно. Альбус поднял руку. — Скажите, мисс Чайри… — Вы все можете называть меня просто Клэр, — улыбнулась женщина. — Хорошо, Клэр… — Он почувствовал легкое неудобство, словно стерлась грань между домом и школой. — А разве руны были только у германцев? Я читал, что руны были и у хазар. — Совершенно верно, мистер Поттер, — кивнула она. — Магглы, кстати, до сих пор не смогли их расшифровать. — Многие руны остались зашифрованными для маглов, — пояснила Клэр. — Волшебники спрятали от них рунические письменность, чтобы скрыть наши знания. Клэр научила ребят выкладывать рунами свои имена. Поттер быстро освоил столь интересное упражнение и сделал себе подпись:

ALBUS SEVERUS POTTER

Затем, посмотрев, как, сопя, подбирает руны Кэт, он сделал ее сокращенный вариант:

ASPer

— Аспид… — подумал он с отвращением. — Аспид, как его дразнили гриффиндорцы. Внезапно Альбуса осенило, что если прочитать это анаграмму как Эйспер, то получалось очень даже интересно. Эйспер… красивое и звучное имя. Почему бы этому интересному не стать его вторым именем? «Ты слышал, Эйспер? — раздался в голове холодный голос. — У тебя поразительные способности. Вкупе с Темной магией ты сможешь совершить невозможное». Урок закончился. Альбус перекинул сумку через плечо и помчался по коридору к Слизеринской башне. Его разрывали противоречивые чувства, когда он думал об этом. Конечно, новое имя ему понравилось, даже очень, но если тот противный голосочек от этого в восторге, то в этом нет ничего хорошего. И всё же… Слова Духа (а Ал не сомневался, что это был именно он) никак не выходили у него из головы. И хотя лучшая его часть отвергала эту мысль, всё же в идее мирового господства было что-то притягательное. «А вдруг Лорд Эйспер — член Круга Света?» — ответил с надеждой Альбус. Увлеченный своими мыслями, он не замечал, что впервые в жизни говорил с Духом наяву, а не во сне. «И поэтому Лорд Эйспер ночует в Запретной секции? Не смеши. Ты ведь в библиотеку отнюдь не ради светлой магии ходишь, разве нет?» — продолжал тот же холодный голос. «Ну… член Круга Света тоже должен знать ТМ… на всякий случай…» Альбус остановился около стены с подтеками. Неприятная мысль заскреблась у него на сердце. Одиннадцатым членом Круга Света был Альбус Дамблдор; двенадцатым членом Круга Тьмы — Лорд Волдеморт. Кем же в таком случае мог быть он? Альбус, все еще чувствуя легкую головную боль, протер очки и задумчиво посмотрел на тусклый факел.