***
Пока Альбус искал информацию про Круг Тьмы, в школе произошли кое-какие перемены. Накануне учебного года из Хогвартса загадочно похитили одного из фестралов, экипаж и даже лодку.Вскоре выяснилось, что среди похищенных предметов были даже статуя кабана и знак, регулирующий походы между Хогвартсом и Хогсмидом. По слухам, злоумышленники хотели похитить даже Волшебную Шляпу, чтобы помешать распределению учеников на факультеты. Завхоз Уайт был в ярости, выплескивая негодование на каждом из проходящих учеников. Директор Макгонагалл по слухам вела переписку с Шармбатоном, предупреждая, что «бедствие» может обрушиться и на них. В понедельник шестнадцатого сентября в Хогвартс прибыла целевая группа во главе Констанс Пикеринг. Высокая, тонкая, с копной темно-русых волос, перетянутых в «хвост», она казалась Альбусу идеальным механизмом, Занятия в тот день отменили: все преподаватели занялись укреплением магической защиты Хогвартса. Перепуганный Скорпиус Малфой сообщил, что слышал от отца, будто готовится эвакуация школы «в случае чего». Веста Грейвз пожав плечами, сказала, что в газетах пишут, будто никакой угрозы школе нет. К общему изумлению по коридору как раз проходил один из следователей Лео Сейт, который, даже не взглянув, о чем говорят ученики, бросила на ходу: «В газетах пишут, что угодно». Его слова бурно обсуждались в гостиной Слизерина, пока Дерек Яксли не разогнал учеников в спальни. Ещё противнее Альбусу было наблюдать за тем, как Макгонагалл старательно выслуживается перед гостями. В первый же вечер она сообщила за ужином, что ученики жаждут вступить добровольцами в отряды, предназначенные для защиты статута и поисковых действий. На следующее утро по всей школе появились объявления с призывами к ученикам проходить кастинг. Пикеринг ответила, что на первое время хватит и десяти человек, причем сами представители министерства и отберут нужные им кандидатуры. Альбус ничуть не удивился, что среди добровольцев преобладали ученики Хаффлпаффа и Гриффиндора. Ничего серьезного найти в школе, впрочем, не удалось. Часть школьных сов конфликтовали для нужд министерства. Пикеринг заявила также Макгонагалл и Слагхорну, что ингредиенты для зелий школа расходует слишком расточительно: в нынешние времена вообще следует расходовать нормированно. Скрепя сердце, Слахгорн согласился объединить учеников по трое для варки зелий. После этого, проведя какие-то разговоры с Волшебной Шляпой, Целевая группа покинула школу, хотя оставила постоянного наблюдателя в школе — того самого Тео Стронгама. Гриффиндорцы пытались за ним следить, но тот быстро снял с них баллы, а профессор УИзли отправила своих подопечных на отработку в Запретный лес. Недовольство третьекурсников вызвали уроки травологии. Профессор Лонгботтом стал обучать учеников азам сельского хозяйства: заколдовывать лопату и ведро для уборки картошки или руководить процессом самостоятельной укладки луковиц в корзины. Кэт раздраженно говорила, что она не собирается быть крестьянкой и выполнять работу эльфов, а Альбус обнаружил, что такого курса нет в учебнике по травологии. Кто-то нажаловался профессору Слагхорну, и в школе началось разбирательство из самоуправство учителя травологии. Однако директор Макгонагалл встала полностью на сторону профессора Лонгботтома, поддержав его начинание. Кончилось дело, что третьекурсников задержала после уроков профессор Уизли и внимательно осмотрела притихших учеников. — В мире не было и нет ничего позорнее жалобы, — сказала несколько высокопарно декан Гриффиндора. — В старые времена жалобщиков пороли вместе с виновными. Будь моя воля, я бы восстановила правило: «доносчику — первый кнту!» Эрик и Кэт переглянулись. Скорпиус Малфой грустно вздохнул. — Вы считаете жалобы чем-то достойным, мистер Малфой? — хмыкнула профессор Уизли. — Полагаю, что с самой жалбой… Что, что, мистер Нотт? Защита от «произвола»? — профессор Уизли строго посмотрела на него. — Да кто вы такие еще есть, чтобы рассуждать о произволе? Ваши рассуждения — это учебник, еще раз учебник и дополнительная литература А за жалобы баллы будут сниматься сильнее, — добавила она. Эрику его слова о произволе даром не прошли. Профессор Уизли, как узнал Альбус, дважды вызывала его к доске перед всем классом и гоняла по блиц-опросу, пока он раз пять-семь не сказал «не знаю» или «не могу». «Зато мнение, где не надо, имею», — хмыкнула профессор Уизли. — Мне кажется, они это все делают не просто так, — пояснил Альбус в гостиной друзьям, когда они сели на темно-зеленый диван у камина. — Они готовят какой-то очередной бред о защите прав эльфов. — Опять? — сокрушенно подняла глаза Эрик. — Да не опять, а снова. Тогда нам понадобятся навыки уборки урожая, — фыркнул он. — «Придира» что-то такое писала, — вспомнила Кэт. — Но я считала это глупостью. — А ты не считай! Уизель не спит, — раздраженно ответил Эрик. Дневное яркое пламя в камине как раз переключилось на тусклое вечернее. — Нам остается побеждать их юмором, — поправил очки Альбус. — Побольше ехидных вопросов Лонгботтому про лук и ведра, чтобы он попадал впросак. И он сам пожалеет, что затащил на свой курс вилы и картошку. Друзья рассмеялись. Однако вместо смешков над Лонгботтомом объектом всеобщего возмущения вскоре стал Эрик. Как-то на зельеварении Марина Эйкин, которую поставили в паре со всегда сдержанной Вики, умудрилась ее достать кокетством с Эриком, который, как заметил Альбус, начинал нравиться Вики. Смит в конце концов бросила в нее ластик, и тот приклеился ко лбу Марины. Эрик Нотт, к удивлению Альбуса, занял сторону противной гриффиндорки. — Ты соображаешь кого защищаешь? Гриффиндорку! Они же неприкасаемые, — кривилась Кэтрин, когда они выходили из класса. — Ну, может, не все.… — мямлил Эрик, смотря в окно. — Она гриффиндорка! Ты понимаешь: гри-фин-дорка! — пояснила по слогам Моника. Нотт молчал, не находя слов для возражений друзьям. Альбус прыснул. Эрик с яростью посмотрел на друга, но промолчал. Малфой и Крэбб только хихикали, явно замышляя какую-то гадость. — А это правда, что Марина — второе имя богини Афродиты? — спросила Кэтрин за завтраком. Она говорила серьезно, но в ее глазах мелькали веселые искры. — Да, — ответил Альбус. — Это всем известно. Марина — значит, «морская», а Афродита родилась из морской пены. Потому ее и звали «Venus Marina» — «Венера морская». — Хм… Я читала, что Афродита сделала себе сандалии из кожи какого-то титана, — хмыкнула Кэтрин, смотря на стены с факелами, украшенные букетами красных кленовых листьев. — Боюсь, — вздохнула Вики, — что одна Марина тоже сделала себе сандалии из кожи слизеринца по имени Эрик. И ходила в них по всему Олимпу, кокетливо показывая их всем! Раздались смешки. Громче всех прыснули Малфой и Гойл. Эрик покраснел, но не сказал ни слова. Марина Эйкин, тем временем, как ни в чем не бывало болтала за гриффиндорским столом с Молли Роббинс и Розой Уизли. — Скорее, каталась в них по морю в колеснице, — весело уточнил Альбус… — А ведь для гриффиндорской твари это просто счастье, — вздохнул он, — сделать себе сандалии из слизеринца… — Увы… Гриффиндорская Афродита сделает себе отменный выезд в сандалиях из кожи Эрика. Всему морю их продемонстрирует, как трофей! Нравится, Нотт, такая судьба? — усмехнулась Кэтрин. Эрик сделал вид, что не слышал ее. — Жаль Эрика… — вздохнул Альбус. — Зато Марина Гриффиндорская весьма довольна, — ехидно фыркнула Кэтрин. — Кожа Эрика очень украшает ее ножки! — Омываемые волнами Эгейского моря… — хихикнула Виктория. — Достали… — проворчал Нотт. Побыстрее собрав портфель, он пошел на уроки. Однако вскоре сам Эрик дал новый повод для насмешек. На уроке зелий профессор Слагхорн заставил класс варить зелье для улучшения памяти. Марина Эйкин бросила призывный взгляд на Нотта, и тот, забыв про межфакультетскую вражду, сразу побежал к ней — помочь нарезать траву. Вики Смит попыталась заколдовать траву гриффиндорки, но Эрик сразу блокировал ее действия. Наградой ему была кокетливая улыбка Марины. Вики и Кэтрин переглянулись: Альбус сразу понял, что девочки замыслили что-то. Он не ошибся. За обедом он заметил столпотворение одноклассников. Они рассматривали какой-то рисунок. Посмотрев на него, Альбус чуть не прыснул от смеха. В золотой колеснице, запряженной дельфинами, ехала по морю Марина Эйкин в тунике цвета морской волны. Сжимая в руках поводья, она кокетливо выставила вперед ножки в античных сандалиях. Морские волны разбивались о колесницу, игриво обмывая их. Марина при этом заразительно смеялась — точь в точь, как перед ужином в Большом зале. Верху красовалась надпись: «Торжествующая Марина Гриффиндорская проезжает по морю в сандалиях из кожи слизеринского титана Эрика Нотта». — Как же вы надоели… — вздохнул Эрик. — Что, нравится, какое применение нашла твой коже Марина Гриффиндорская? — фыркнула под общий смех Виктория. — Афродита была весьма жестокой богиней! — Ему ещё повезло, — тихо заметила Анжелика, обращаясь к лучшей подруге. — Я слышала, что раньше за такую любовь избивали и не только заклинаниями. — Знаешь, мне кажется, что эта война так и не закончилась, — протянула Адель. — Мы ее и прекратить не пытаемся. Вики слегка улыбнулась, приподняв уголки губ вверх. Пока слизеринцы обсуждали, кто-то из гриффиндорцев подкрался и применил «Acio» и забрал картину. Альбус не успел блокировать. Картинка легла на гриффиндорский стол и была преподнесена в дар Эйкин. Подруги и Марина сначала смотрели на такое чудо во все глаза, потом хохотали. — Марина, да ты богиня! — подначивала Роза Уизли. — Такое чудо я повешу в нашей гостиной над камином! — рассмеялась Эйкин. — Отменное ты применение нашла Нотту! — сказала, громко прыснув, Молли Роббинс. — В самый раз, — фыркнула Марина. — А что? — хлопнула она синими глазами. — Из Нотта выйдут отменные сандалии! Красный стол грохнул. Нотт сидел красный, как вареный рак. — Марина… Дашь поносить? — спросила под общий смех Эльза Лонгботтом. — Нет! — улыбнулась Эйкин. — Мой трофей — сама и буду носить! Вы себе трофеи сами добывайте, — хмыкнула она. — Хотите из Малфоя, хотите из Поттера.***
Осень выдалась ранней: в последнюю неделю сентября деревья уже покрылась золотом и охрой, напоминая узоры из акварели. Разноцветные листья быстро падали в озеро, образуя разноцветный красно-желто-зеленый ковёр, качавшийся на волнах, а отблески ещё яркого солнца придавали озёрной глади что-то сказочное. В начале октября пошли дожди, и туманы, сливаясь с озером, закрывали хогвартские башни, словно рисунки акварелью. Некоторые перемены произошли в середине октября. Как-то на уроке заклинаний в класс вошла профессор Уизли, которая сделала интересное объявление. — Большинство из вас, наверное, об этом уже знает, но на всякий случай скажу еще раз. Все ученики со второго по седьмой класс приглашаются на «Осенний бал» в честь Хэллоуина! Девочки подняли невообразимый шум, так что их нелегко было угомонить. — Бал будет дан в Хэллоуин в девять часов, все вечерние уроки будут отменены. Вечерние занятия в этот день будут отменены. Присутствовать на балу необходимо всем, хотя пару иметь не обязательно. Можно надеть праздничную мантию или карнавальный костюм. Альбус с интересом отметил, что несколько девочек многозначительно поглядывают на него и перешёптываются. Он вздрогнул и повернулся к профессору Уизли, но она больше не стала их задерживать. Ал почувствовал себя странно. Что, собственно, он будет делать на балу? Чувствуя легкое головокружение, Ал собрал вещи в рюкзак, захватил котёл и направился к выходу из кабинета. К его удивлению райвенкловка Эйлин Шервуд с распущенными каштановыми волосами м подошла к проходившему по коридору Джеймсу Поттеру и, покраснев, встала у него на пути. — Хочешь пойти со мной на бал? — настойчиво спросила она. Ал скривился: ему ужасно не хотелось видеть старшего брата, чья популярность мало пострадала, несмотря на насмешки слизеринцев. — Нет, спасибо, — весело рассмеялся Джеймс, ясно собираясь пройти мимо. Эйлин, по-видимому, очень обиженная, отступила в сторону. Ал едва не прыснул: он до сих не мог понять, в чем причина такой безумной популярности его старшего брата. Джеймс, тем временем, столкнулся тремя ступеньками выше с третьекурсницей или четверокурсницей из Хаффлпаффа Анной Вудсток. Девочка поправила золотистые волосы и улыбнулась. — Прошу прощения, — сказал Джеймс. Лучезарная улыбка Анны стала ещё шире. — Ну? — спросила она, явно чего-то ожидая. Через пару секунд она подсказала: — Разве ты не хочешь пригласить меня на бал? — Ал прищурился, удивляясь, насколько же она самоуверенная. — Я в этом не заинтересован, — отрезал Джеймс и попытался пройти мимо неё, но Анна преградила ему дорогу, вытянув в сторону элегантную белую руку. — Ты уверен? — уточнила она, пристально глядя на него. Ал понял, что она хочет испытать на нём какие-то чары, но Джеймс, похоже, ничего не почувствовал. Нескольким оказавшимся поблизости мальчикам не настолько посчастливилось: они остановились, как вкопанные, и зачарованно уставились на Анну. — А я думаю, что ты пойдёшь со мной, — заявила она, приняв его заинтересованный взгляд за согласие. — Вообще-то, нет. Удачного дня, Вудсток. — И Джеймс зашагал прочь, оставив позади взбешённую Белинду. Полный растерянности, Альбус поплелся по переполненному коридору, уже украшенному сушеными физалисами. Вокруг все обсуждали предстоящий бал. Ал не обратил внимание на Кайли, доказывавшую на ходу подруге, что откровенные наряды неприличны и девочки необходима строгость. Зато он с интересом заметил свою сестру, идущую в окружении двух подружек. Лили шла не одна, а с двумя девчонками. — Пойми, — звонко втолковывала ей высокая блондинка в роговых очках. — Он слизеринец, а значит предатель. Ты не забыла, что он отрекался от семьи ради каких-то друзей? Мне Роза рассказывала. Ал задумался. Значит, Лили действительно переживала за отношения между ними. Мерлин, неужели он что-то не додумал? — Отрекись от него и снова станешь нашей подругой. Мы ведь видим, что тебе трудно, — добавила кареглазая брюнетка с кудрявыми волосами. Тут Лили не выдержала и уже открыла рот, видимо, чтобы возразить, как Альбус резко шагнул им навстречу. — Интересно, а с чего бы это вдруг вы решаете, как Лили к собственной семье относиться за нее? — язвительно усмешкой уточнил он. — А ты бы помолчал, болотный аспид, — презрительно бросила блондинка. — Мы ее подруги. — Ну так дайте девочке голову поднять и поговорить с родным братом, раз вы все действительно настоящие подруги, — неожиданно раздался мелодичный голос Анжелики. — От общения с Альбусом, уверяю вас, мисс Поттер абсолютно не становится хуже остальных. А ты что плачешь? — мягко обратилась она к Лили. — Идите на уроки, пока учителей не позвала. — Пф, — фыркнула брюнетка. — Розье… Ты же вроде из семейки Пожирателей. А они были любителями над людьми издеваться! Ты решила против традиций пойти? Гриффиндорки захохотали, посмотрев требовательно на Лили. Взбешенный Альбус повернулся к ним. — Она не будет, не будет общаться со змеюками, — улыбнулась гриффиндорка в роговых очках. — Иди, почешись, шелудивая грязнокровка, — презрительно фыркнул Альбус и быстро пошел в гостиную. Не обращая внимания на вскрик сестры, Альбус пошел вперед. Скулы пылали. В голове бешено стучала кровь от ненависти. Почему, почему эти серости и ничтожества смеют запрещать ему общаться с сестрой? Как может эта ничтожная троечница в роговых очках сметь… у Альбуса затрясло от ненависти руки… приказывать сестре не общаться с самим… «С самим? — спросил в голове холодный насмешливый голос. — С самим кем?» «С самим… Мммм…» — замялся Альбус, остановившись возле базальтового подоконника. «Договаривай!» — усмехнулся в голове тот же голос. «С самим… Лордом Эйспером!» — залпом выпалил Альбус. Ему очень нравилось его новое имя, хотя он все еще иногда стеснялся его произносить.***
В течение следующих нескольких дней Ал с интересом наблюдал, как старшекурсники приглашали девочек на бал. Раньше он этого не замечал, но оказалось, что почти все девочки класса считали себя безумно привлекательными и мечтали поскорее попасть на бал. Сам Ал понятия не имел, что именно их там привлекает. Многие девочки из его курса также получили приглашение от мальчиков постарше. Зато в среду сам Альбус получил неожиданное приглашение от Евангелины Забини. Старшие отнеслись к предстоящему празднику гораздо спокойнее и свободно находили другие темы для разговора. — О! Твоя мама была способна на экстравагантные поступки! — многозначительно сказала Эмили с шестого курса. — Вечная тихоня и лучшая подруга Алекто Кэрроу. Староста Слизерина, она однажды после победы за кубок по квиддичу лихо отплясывала в гостиной джигу под аплодисменты. А когда Элеонора Флинт прозвала ее нищенкой, продемонстрировала всем подругам дорогие чулки. — Как так? — мотнул головой Рек, все еще не веря в происходящее. — О, это было что-то! — сказала Эрика, сестра — близнец Эмилии. — Та вечеринка стала легендой Слизерина. Твоя матушка стала, как победительница, танцевать с парнем этой Флинт, представляешь? – Флинт разревелась от зависти, – фыркнула Эмили. – А Алекто, – рассмеялась Эрика. – Им поставила пластинку с довоенным танго про шампанское. — «Брызги шампанского»? — спросил Дерек. — Именно, — подмигнула ему Эмили. Дерек молчал, не зная, что и ответить. Он сам, вероятно, не очень понимал, было ли ему стыдно или, напротив, очень весело. — А потом? — спросил он. — А потом твоя мама разулась, прыгнула на стул и танцевала, покачиваясь из стороны в сторону! Она была пьяна первый раз в жизни, — уточнила миролюбиво Эмили. Альбуса отвлекла подошедшая Евангелина Забини, которая снова попыталась его пригласить. — Эв, но это невозможно, — вздохнул Ал. — Мы с тобой учимся на младших курсах, а ты так вообще на первом! — Ну и что? — хлопнула она глазами. — Мне кажется, вполне можно, если мы попросим.— А ты будешь выглядеть ужасно глупо, если пойдёшь туда один, — твердила она, пока Ал не выучил её монолог наизусть, так что мог бы закончить за неё любое предложение. — Я не понимаю, почему ты не хочешь просто согласиться, — сказал ему за обедом Эрик. Была пятница, завтра наступал Хэллоуин, и Евангелина только что в очередной раз безуспешно попыталась пригласить Ал на бал. — По-моему, она довольно симпатичная. — Но это запрещено, — с удивлением пожал плечами Альбус. — Жаль, ты не можешь пригласить Эв, — сказал Эрик. Но первогодкам нельзя: малыши. Было тридцатое октября — самый канун Хэллоуина. К его удивлению Эрик грустно посмотрел на гриффиндорский стол. — Сам-то ты почему никого не пригласил? — спросил ехидно Альбус. — Знаешь, но я не влюблен ни в одну девчонку, — хмуро сказал Эрик. — Ну так идите с Вики как друзья! — Альбус пододвинул жаркое. Факел на стене горел уже ярко, перейдя на зимнее освещение. — Хотя, — понизил он голос, — думаю, Вики хочет быть тебе больше, чем просто другом. Эрик пожал плечами. — Не думаю. Да и это не входит в мои планы… — Нотт задумчиво все еще рассматривал группу гриффиндорок. — Как, ты на гриффиндорку смотришь, — поддел друга Альбус, заметив его взгляды на белокурую Марину Эйкин. — Не тебе судить, любой бы согласился пойти на бал с Кэтрин, — с усмешкой отозвался Нотт. — Но сейчас она приняла приглашение от Брендона Флинта. — Мне-то что? — равнодушно пожал плечами Альбус, но сердце почему-то больно кольнуло. — Эрик, ты попал, — насмешливо протянула Кэтрин. — Марина — второе имя Афродиты. — Ты слышал что-то о Круге Тьмы? — неожиданно шепнул Нотт. — Да, — ответил Поттер. — Это Темное сообщество. А что? — Говорят, вчера в Косом переулке какая-то сумасшедшая ведьма в черном выпустила Черную метку и крикнула: «Я говорю вам, что Круг завершен!» — Ее поймали? — поправил очки Поттер. — Да тише вы! — зашикала Виктория. — Достали с вашими шепталками про Темную магию. — А куда это наш Поттер без темной магии? — ехидно спросила Кэтрин. Альбус сокрушенно поднял глаза к закрытому тучами потолку.***
Утром в Хэллоуин Альбус спустился к завтраку позже всех остальных, хотя это не имело особого значения, поскольку был выходной. В воздухе летали тыквы, а волшебный потолок изображал матовые солнечные лучи, изредка пробивавшиеся сквозь тучи. Как это случалось обычно, когда Ал опаздывал, в это время в Большом зале оставалась только Гермиона. Она читала «Ежедневный пророк» и выглядела довольно мрачно. Ал устроился за столом и постарался есть как можно тише, но его вилка то и дело стучала по тарелке. Наконец профессор Уизли подняла на него взгляд и улыбнулся, хотя Ал с уверенностью мог сказать, что профессор была далеко не в лучшем расположении духа. — Привет, Ал, — произнесла она с горькой интонацией. — Здрасьте. Эээ…что-то случилось? — А ты проницателен, — заметила Гермиона. — Что ж, учитывая, что рано или поздно ты всё равно это выяснишь, я тебе расскажу. Наши бывшие Пожиратели получили помощь от Штирнера и готовятся к нападению. — К нападению на что? — На Англию, — весомо изрекла Гермиона, сворачивая газету. — Догадываюсь, что они хотят разослать своих сторонников по всей Британии, а затем напасть на Лондон. Ал кивнул, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. Внезапно его осенило, что ему совершенно необходимо овладеть магией настолько, насколько это возможно, независимо от того, является ли он членом Круга или нет. — Профессор, можно вас кое о чём спросить? — Да? — Вы можете научить меня стать анимагом? Профессор Уизли слегка прищурилась. — Зачем? Ал пожал плечами. Это было слишком сложно объяснить. Его просто как магнитом притягивала эта идея. — Я думаю, что это интересно, — честно признался он. — Ты слишком мал. — Я знаю, — смущённо ответил Альбус — И всё же, вы ведь сами говорили, что я способный. И мой дедушка стал анимагом на третьем курсе, как я слышал. Как вы думаете, может, у меня получится? — Я в этом не сомневаюсь. Мне нужно будет проконсультироваться с министерством. Все анимаги находятся на учете. Если я скажу им, что ты образцовый ученик, возможно, они дадут мне разрешение приступить к твоему обучению. — Правда? Спасибо, профессор! — Ал заулыбался. — Кстати, у профессора Лэрда есть несколько книг, которые могли бы тебя заинтересовать. Я попрошу их у него от твоего имени. Они повышенного уровня, так что для тебя в самый раз подойдут. — А про что они? — полюбопытствовал Ал. Гермиона отпила кофе. — По большей части о дементорах. Думаю, тебе будет нужно научиться от них защищаться. Штирнер теперь часто использует их в качестве штурмовых отрядов. Так или иначе, я одолжу их для тебя у профессора Лэрда как только его увижу. — Хорошо. Спасибо, — сказал Ал и стал доедать вафли. Тусклый луч осеннего солнца пробежал по столу. В зеленой гостиной также было пусто. Альбус сразу заметил Монику Селвин в темном платье. На подоконнике лежал лист ватмана с изображением кленовых листьев. Мальчик даже не сразу поверил, что это рисунок, а не реальность, так как эти самые листья поднимались в воздух! — Нравится? — тихо уточнила она. — Идеально, — восхищенно признал Альбус, на что собеседница махнула рукой. — Пустяки, — мягко улыбнулась она, но в следующую же секунду стала серьезной. — Я бы хотела предупредить тебя насчет твоей сестры… Ты знал, что на факультете ее травят почем зря? — С чего бы это? — удивленно уточнил Альбус, хотя быстро догадался. Вряд ли гриффиндорцы одобрят, что она с ним поладила. Как-же, слизеринец ведь! Однако после разговора с Гермионой он был в слишком хорошем расположении духа, чтобы рассердиться. — Думаю, ты уже понял. Грифы народ постоянный. Ненавидят наш факультет, как, впрочем, и мы их, так что вряд ли простят твоей сестре дружбу с тобой или с каким-либо слизеринцем. Ей из-за этого плохо. Альбус кивнул, поблагодарив Монику за информацию. Почему гриффиндорцы мнят себя хозяевами жизни и решают за человека, с кем ему общаться? Поттера довольно раздражал данный факт и ему надлежало как-то с этим разобраться. Неожиданно он подумал, что пойти с Моникой на бал будет самым лучшим вариантом, если уж так необходима пара. — Моника! Мон… неожиданно сказал он. — Пойдешь со мной на бал? Девочка обернулась от неожиданности, на секунду подумав, что ослышалась. — Да, — ответила она, слегка улыбнувшись. — С огромным удовольствием. Спасибо за приглашение, мне приятно очень, — призналась Моника. Большие карие глаза, казалось, сияли от радости. — Если честно, твоя сестра вполне хороший человек, — тихо добавила Моника, задумчиво поправив волосы. Поблагодарив радостную Монику, Альбус побежал в библиотеку. Призраки весело летали в коридорах, болтая друг с другом о предстоящем бале. Тусклые факелы время от времени вспыхивали, репетируя праздничный свет. В коридоре стояли профессор Слагхорн, одетый уже в коричневый замшевый пиджак и темную бабочку, профессор Свифт в зелёной бархатной мантии под цвет глаз и профессор Уизли в длинной черной мантии. Альбус прислушался к их разговору. — Мы же классическая школа и танцевать следует только вальс Штрауса. Или «Венский вальс» или «Сказки Венского леса», — говорил Слагхорн. — Каждый год одно и тоже, — вздохнула Вероника. — Нужно и разнообразие. Я только за вальсы, но не только же Штраус их, право дело, сочинял… — Гораций, ну право… Времена давно изменились! На дворе не тысяча девятьсот тридцать девятый, а две тысячи девятнадцатый год! Многое изменилось с тех пор. Даже в мои годы уже танцевали под «Ведуний», а не Штрауса, — добавила Гермиона. Альбус улыбнулся краешками губ: он не сомневался, что МакГонагалл, с ее обожанием старины, наверняка даст им именно Штрауса. Впрочем, музыка Штрауса была красивой. На мгновение Ал почувствовал жгучую зависть к Эрику и Кэт, которых наверняка обучали танцевать вальсы с детства. А он… он будет смотреться, как полный идиот, или… Или лучше никак… Меньше всего на свете Ал хотел, чтобы его враги, да и друзья, увидели его позор. Больше всего на свете Альбус ненавидел бурные проявления эмоций. Крики матери с детства, что он надел не ту майку или не тот пиджак, всегда портили ему настроение. Альбус искренне не понимал, почему людям обязательно надо кричать и повышать голос: отчего нельзя говорить просто, ровно и спокойно. Ещё неприятнее было то, что взрослые не хотели его слушать. «Иди отсюда!» «Ну не хочешь — не надо, делай как хочешь!» После этих слов матери обычно следовал бойкот на день, когда к ней просто нельзя было подойти ни с чем. Отец в ответ на его робкие жалобы всегда с улыбкой говорил: «Не выступай открыто, будь дипломатом. Пусть мать прокипит, и все будет хорошо». Альбус понятия не имел, зачем ему нужно всегда юлить и быть другим. В словаре он вычитал, что дипломатия бывает двух видов: изощрённая (для страны, которая хочет избежать войны) и силовая (страны, которая хочет навязать всем свою волю). Видимо, сейчас у него, Альбуса Поттера, просто не было ресурсов, чтобы ответить взрослым как следует. Только голос внутри шептал, что однажды у него будут ресурсы, когда он сможет сказать что угодно и кому угодно. Надо ждать. Альбус понятия не имел, почему взрослые так ностальгируют по детству. В конце концов, что такого хорошего в детстве, где ты бесправный и безгласный? То ли дело быть взрослым, имея право ответить по полной. А лучше, когда ты настолько силён, что на тебя никто не осмелится напасть. Даже теоретически. Зато теперь Альбус искренне не понимал отца. Несколько раз в его детстве отец порывался уйти из дома и даже уходил после скандалов. Зачем вернулся? Сказал, что уйду — значит, ушёл. Зачем возвращаться туда, где тебе плохо? «Он слабый!» — с презрением говорила мать. Слабый… но зачем слабому идти туда, где плохо? «Это какая-то неправильная сила или сила наоборот», — думал он. Ещё меньше Альбус понимал покойную мать. Если она постоянно ругала отца, то зачем жила с ним? Какой Мерлин заставлял ее жить с отцом, которого она так не любила? Будет ли он жить с Кайли или кем-то из компании Джеймса? Только по приговору суда. Да и то будет думать, как его обойти. А мать ругала, но жила. Зачем? Больше всего Альбуса потрясало поведение отца. После ссоры и криков с матерью он спрашивал, не купить ли ему что-то. «Ничего не надо!» — с холодной яростью отвечала мать. Отец покорно собирался и молча уходил. Альбус клялся себе, что, когда он станет взрослым, ему не посмеет так ответить никто. Да он и никогда молча не будет собираться после ссоры. Человек — это маленькое государство со своим правительством, бюджетом и армией. И нападение на границы соседнего государства должно караться быстрой реакцией. Как у стран: разрывом дипломатических отношений. В библиотеке было пусто. Тусклые свечи отбрасывали блики на резной потолок из кедры. Альбус прищурился: резная дверь в Запретную секцию была приоткрытой. Обрадовавшись, что он прихватил с собой мантию-невидимку, Ал быстро нырнул в помещение и отправился к шкафу с наиболее темными книгами. Наколдовав небольшой шар, он заметил, что одна из книг, которые он не читал, была посвящена жизни темного мага Хильперика — того самого, что был основателем Круга Тьмы. Быстро достав ее с полки, Ал наложил на нее иллюминационные чары, чтобы она внешне выглядела учебником по расширенному курсу арифмантике. Затем, наложив на полку заклинание «Confundus», он быстро наколдовал ее муляж и с легким замиранием сердца вынырнул в библиотечный зал. В девять часов вечера Большой зал был готов к празднику. Стены занимали настоящие кленовые листья, но на пол они не падали. Потолок изображал звёздное небо, а на столах, покрытых красной узорчатой скатертью и убранных к концу стен, стояла золотая посуда. Мраморная лестница была наполнена учениками в парадной одежде, которые о чем-то шептались. Первогодки стояли поодаль, всеми силами стараясь подражать взрослым. Малфой, стоявший рядом с Вестой, повернулся к Алу со своей неизменной самодовольной ухмылкой, застывшей на лице. Он был одет в серую парадную мантию, которая подчёркивала цвет его холодных глаз. — Вижу, ты вошёл в роль, Гамлет, — протянул он, разглядывая наряд Ала. Тот действительно соответствовал образу шекспировского в своей тяжёлой чёрной мантии с серебряными пуговицами. — Тебе бы ещё череп, и можешь начинать декламировать «быть или не быть». Ал презрительно усмехнулся. — Ты наверняка не читал эту пьесу, Малфи. Сцена с черепом на четыре акта позже этой фразы. Скорпиус смутился. — Ты уверен? — начал он, но быстро сменил тему, не желая остаться в дураках. — Ладно, не важно, полукровка. С кем ты идёшь на бал? Не имея ни малейшего желания обсуждать эту тему со Скорпиусом, Ал оттолкнул его прочь с дороги, и направился к Большому залу. Там он заметил стоящих рядом Анжелику и Адель. Староста нарядилась в зелёное кружевное платье под цвет глаз, а подруга — в бирюзовое. Очевидно, поджидали своих кавалеров. Прежде чем кто-либо смог бы заметить Ала в толпе, он сбежал вниз по ступенькам в вестибюль. Там слонялась целая куча народа, ожидая, когда откроются двери в зал. Пятикурсница Лора Яксли нежно прижалась к Энтони Шафику. Она, в отличие от многих, не особенно разрядилась, но синее — «ультрамариновое», как сказала бы Кэт — платье с оборками ей удивительно шло, а партнер, ожидаемо, выбрал угольно-черный смокинг и белую рубашку. Марина Эйкин, облачённая в воздушное сиреневое платье с кружевными рукавами все-таки держала под руку Эрика Нотта и нежно ему улыбалась. Когда Альбус и Моника вошли в зал всюду чувствовалась атмосфера праздника. Тоненькая Вики в лёгком платье цвета морской волны что-то весело обсуждала с Ричардом. Кэтрин приняла приглашение пятикурсника Флинта, о чем и сообщил Эрик во время обеда. Кэт всегда казалась Альбусу изящной и симпатичной, но сегодня она практически превзошла саму себя: девочка нарядилась в белое платье с лёгким оттенком голубого, что напоминало ангела с рождественской открытки. Пышная юбка и кружевные рукава дополняли образ. «Снежная королева», — с лёгкой улыбкой подумал Альбус. — А у тебя, Поттер, вижу, совсем вкуса нет. Мог выбрать кого угодно, но предпочел уродину, — насмешливо бросил Ричард Бэддок. — Что-то твоей пары не вижу, или дамы не оценили? — вскинул брови Альбус. Вики Смит, прошедшая с Бэддоком, быстро перебежала к четверокурснику Линдону Вайру. Бэддок нахмурился и хотел что-то сказать, но все-таки промолчал. — Благодарю, — мягко улыбнулась Моника. На бал слизеринка нарядилась в синее платье с вышивкой алой розы у левого плеча. «Смелее, Эйспер!» — холодно окликнул его внутренний голос, от чего Ал сразу приосанился. Бал начался именно так, как и ожидал Альбус. Когда все стали громадным полукругом, профессор Уизли велела лучшим ученикам открыть бал. Откуда-то со стороны зазвучал причудливый вальс, и кто-то, кажется Кэт, восхищенно сказал, что это «Утренние листки» Штрауса. Открывающие бал ученики вышли в центр и закружились парами, и Альбус в числе лучших заскользил с Моникой. Он старался контролировать каждый шаг: в конце концов, он танцевал вальс впервые в жизни, но профессор Уизли, кажется, пришла на помощь ученикам, наложив на пол специальные заклинания. Плавный темп позволял кружиться в вальсе. Танцевала Моника неплохо, хотя и не идеально. Ее белые туфли легко отбивали ритм, но Альбус, поддерживая ее, был все-таки начеку. — Расслабься… Ты не должен себя контролировать… — ласково улыбнулась Мон. Ворох красных кленовых листьев слетел с потолка и рассыпался по залу. — Эр, я, правда, не умею танцевать! — донёсся до Альбуса встревоженный голос Марины. Эйкин, кружась, доверчиво смотрела на Эрика, хлопая синими глазами. Альбус вдруг вспомнил, что этот вальс он слышал с одной исторической движущейся картинке, изображавшей бал в Вене кажется в 1889 году. Там под его звуки выходили из зала кронпринц Рудольф и кронпринц Эдуард, гостивший у австрийского императора. — Не бойся, — весело улыбнулся Нотт. — Я умею! Обняв ее за талию, он плавно кружил Марину под ритмы музыки. Альбус не верил своим глазам: неужели Эрик все-таки пригласил на танец гриффиндорку? «Бедняга!» — прошептал он Монике, сделав легкий поворот. — Не переживай. Доверься мне. На первых шагах виднелась некая скованность, но спустя некоторое время Марина расслабилась и позволяла ее вести, стараясь отдаваться танцу с такой же лёгкостью. — Ты знаешь, — Альбус старался кружиться в такт, искоса поглядывая на Нотта, — я случайно придумал себе анаграмму имени. — Интересно, а почему? — тихо, но серьезно спросила Моника. — И какую? Альбус уловил в высоком голосе подруги некую настороженность, словно это известие ее неприятно изумило. — Да так, ерунда… Помнишь на Рунах профессор Чайри учила нас составлять анаграммы имени и фамилии? — Альбус был рад, что не отстает от партнерши — Помню, конечно, — кивнула Моника. — Но почему тебя не устроило имя? — Мы ведь сокращения делали… Я сложил первые три буквы имени, фамилии и окончание фамилии. И получилось… Эйспер. Красиво, правда? — спросил он. Мон смерила друга внимательным взглядом и нахмурилась. — Тебе не нравится? — Альбус с интересом поднял брови, хотя сейчас и сам чувствовал что-то не то. — Оно похоже… На ангела смерти… — неожиданно дернула головой девочка. — Так уж и смерти? — Альбус усмехнулся несколько наигранно. — А представь, если добавить к нему еще и приставку Лорд? Лорд Эйспер! Звучит, правда? — быстро добавил он. — Символично, — внимательно посмотрела на него Моника. — А откуда ты взял именно эту приставку? — Да просто так… Раз уж целый ангел смерти, то сан обязывает! — отшутился Ал. — Верно, — нежно улыбнулась Мон. — Но, если честно, ничего не напоминает? — Берегись… — прыснул Ал. — А то заберу твою душу в ад! — прищурился он. И там звучит адская музыка… Стравинского… — многозначительно добавил Альбус. — У нас бесы-эстеты: им Стравинского подавай! — Но заметь, — нежно отозвалась собеседница. — Приставки. Бесы. Анаграмма. Послышалась неторопливая мелодия. Высокий и нежный голос певицы ободрял и успокаивал. Dancing bears Painted wings Things I almost remember And a song someone sings Once upon a December Someone holds me safe and warm Horses prance through a silver storm Figures dancing gracefully Across my memory От нечего делать, Альбус открыл книгу, которую утащил накануне из Запретной секции о Круге Тьмы.Темное сообщество имеет строго определенную иерархию, установленную темным волшебником Хильдериком. Во главе иерархии стоит ведущий темный маг данной эпохи. Ниже следуют его приближенные, называемые также «Высшими неизвестными». Далее следуют остальные темные волшебники, составляющие Темное сообщество. Далее следует волшебная нечисть…
Ал обмакнул перо и тотчас впился глазами:Обязанностью ведущего волшебника Круга Тьмы входит поиска ученика и передача ему необходимых волшебных секретов.
Мальчик слегка побледнел. Интересно, кто будет учеником Штирнера и кому попытается он передать секреты? Ал вздрогнул представив себе мощь его наследника… Far away, long ago Glowing dim as an ember Things my heart used to know Послышались веселые крики и аплодисменты. Альбус оторвал голову и заметил, что Джеймс стал лихо отплясывать с Анной Вудсток. — Ал? — неожиданно раздался голос. Альбус побледнел и спрятал пергамент. Перед ним стояла Евангелина с распущенными золотистыми волосами. На ней была мантия, которая казалась многослойной, из полупрозрачной ткани, переливающейся всеми цветами радуги. Когда Евангелина двигалась, мантия как будто меняла цвет. — Привет, Эв, — поздоровался он. — Можно мне тут присесть? — спросила она, показывая на соседний стул. — Конечно. — Альбус надеялся, что она не видела темную книгу. Эв выглядела очень грустной. «Наверное, потому, что ей нельзя танцевать», — решил про себя Ал. — Ну как ты? — Не очень, — вздохнула она. Возникла неловкая пауза. — А… а как тебе квиддичный матч, что был на прошлой неделе? Ал не ходил на него, потому что этот матч проходил между Райвенкло и Хаффлпаффом. Евангелина немного оживилась. На всякий случай Альбус неуверенно пожал плечами, глядя, как Эрик продолжает танцевать с Мариной. «Нечто посовременнее!» — ехидно усмехнулся про себя Альбус. Неожиданно распахнулись двери и вбежал высокий темноволосый мужчина средних лет. При одном его виде Гермиона Уизли сразу напряглась. Минерва Макгонагалл смерила посетителя удивлённым взглядом. Это, видимо, представитель министерства магии, но что случилось? Зачем объявился? Альбус чувствуется, что посетитель принес далеко не самое радостное известие, судя по побледневшему взволнованному лицу. — Министерство магии вынуждено сообщить, что отряд Пожирателей вторгся на территорию Британии. — Ученикам — спать, — провозгласила директор МакГонаглл. Ее скрипучий голос звучал более хрипло, чем обычно. — Идите же, скорей, скорей. Раздался визг. Толпа учеников медленно двинулась из Большого Зала. — Успокойтесь, успокойтесь, все под контролем, — уверяла их профессор Уизли. Ал спустился в слизеринские подземелья. Он был так потрясён, что не знал, что и подумать. Всё произошло слишком быстро, ему требовалось больше времени. «Расслабься, — сказал ему внутренний голос. — Ты не Аспид. Ты — Лорд Эйспер. Ты можешь справиться с чем угодно». Альбус попытался взбодриться, следуя совету. Он не заметил, что голос, обратившийся к нему, был тем самым противным голосом, который он обычно старался игнорировать.