25 этаж

Звон, разносившийся с каждой стороны, казалось, заглушал собственные мысли, и Гермиона сильно прищурила глаза, стараясь хотя бы на секунду исчезнуть из этого раздражающего места.   Благотворительные вечера уже давно должны были стать привычной нормой ее послевоенной жизни, но каждый раз переступая порог очередного банкетного зала, тошнота непроизвольно подступала к горлу, а скулы сводило от лицемерия, царящего в окружающем пространстве. В независимости от того насколько большим было помещение, все моментально сужалось до самых незначительных размеров, забирая последние крупицы воздуха, благодаря которому можно было спокойно дышать.   Отель «Мэритон Плаза» представлял собой высокое, 35-этажное здание магической части Лондона. Стеклянный фасад с широкой подъездной дорожкой, уходящего вверх здания, казался центральной точкой, по которой, за последние десять лет, все привыкли ориентироваться в разных городских направлениях.   В один момент это место действительно стало центром всей магической жизни, и многим начало казаться, что Министерство Магии принимает у себя меньше значительных для государства лиц, чем «Мэритон», владельцем которого являлся один из бывших Пожирателей смерти.   Благотворительные балы, политические конференции, финансовые встречи и назначение новых Министров. Ни одно важное событие просто не могло обойти стороной это место. Казалось, что если бы произошло что-то подобное, это стало бы противоречием, как минимум, одного из принятых магических законов. Не оставалось сомнений, что по прошествии первого года, все уже совершенно забыли о том, что буква «М», расположившаяся на каждой видимой поверхности здания, являлась инициалом фамилии, произносить которую все боялись еще некоторое время назад.   Гермионе Грейнджер всегда было искренне наплевать для каких истинных целей ее бывший однокурсник решил в очередной раз поставить свое эго в центр вселенной, если, хотя бы, визуально это действительно шло на благо обществу и был виден немалый результат. Страна двигалась вперед, а новые законы, то и дело подписываемые Министром, улучшали жизнь магической Англии, семимильными шагами обгоняя остальные государства Европы и даже некоторые штаты Америки.   Стало ли это той причиной, по которой девушка ввязалась в неизвестные и абсолютно ненужные отношения с бывшим ненавистным врагом? Гермиона не могла ответить на этот вопрос. Сколько бы себе его не задавала и как бы не меняла данную формулировку. Ей оставалось лишь раз за разом принимать приглашения на очередной прием, организованный именно в этом месте. И она прекрасно знала чем это может закончиться. Не может, а закончится наверняка. — Шлюха, — со злостью в голосе, каждый раз, обращалась девушка к своему отражению в зеркале, параллельно застегивая массивные серьги и взбивая прическу, чтобы придать ей небрежно утонченный эффект, — меняющая лишь номера в отелях, и уже запомнившая в лица всех горничных.   Она знала, что это была частичная ложь. Номера она не меняла никогда. Он был единственный — на двадцать пятом этаже, располагался ровно на восемь этажей ниже, того, где находились апартаменты, табличка на двери которых, заранее предупреждала о хозяине данной комнаты.   У Гермионы была своя квартира, ехать до которой было от силы минут пятнадцать, а трансгрессия заняла бы не больше одной секунды. Только выйди на крыльцо и вот твои шпильки уже утонут в мягком ковре просторной гостиной. Но она каждый раз находила оправдания, почему задерживалась на ночь, прекрасно зная, что угловой номер на двадцать пятом этаже до конца жизни будет записан на ее фамилию.    Если и была причина, по которой бывшая гриффиндорка соглашалась надеть самое неудобное платье из своего гардероба, и воспользоваться чарами гламура, с которыми за столько лет она никак не могла поладить, то сейчас, эта самая причина стояла в другом конце зала, не менее лицемерно улыбаясь какой-то возрастной паре.   — Дьявольское отродье, — приложив бокал к губам произнесла она, как можно тише, чтобы ее никто не смог услышать.   Терпеть его было так же сложно, как уговорить Корнуэльских Пикси в брачный период сохранять тишину и спокойствие.   Невыносимый характер. Омерзительное поведение. Жалкое подобие харизмы. Чересчур напыщенное высокомерие. Беспросветное количество эгоизма. Самый лучший в мире секс.   Если бы ей однажды предоставили выбор - с каким человеком она бы никогда не хотела познакомиться в жизни, бывшая гриффиндорка, не думая, произнесла бы одну фамилию. Ее решение могло измениться только в момент истинного наслаждения. В те последующие за оргазмом пять-десять минут, где он собственноручно забирал из ее тела и головы весь здравый смысл. Пользовался, словно она была тряпичной куклой в его руках, позволяющая делать с ней все, лишь бы потом он привел ее в изначальный вид, не выдающий всего, что она так отчаянно просила у него до этого. Пусть без чар гламура и с размазанной по подушке помадой. Каждый раз выходя из его спальни, Гермиона Грейнджер точно знала, что больше никогда не позволит себе настолько низкое удовольствие.   — Шлюха, — произносила она, громко захлопывая дверь, в руках сжимая очередные туфли, идти в которых она была просто не в состоянии.   Заметив на себе пристальный взгляд, Грейнджер сделала вид, что увлечена разговором с девушкой, которая уже несколько минут настойчиво пыталась привлечь внимание известной героини войны.   Игнорировать его казалось еще большим привлечением внимания. Опасной ловушкой, в которую попадались сами браконьеры, не понимая, что это становилось их собственным наказанием.   — ... мы бы очень хотели увидеть вас на приеме в следующую пятницу, — это были стандартные разговоры о мероприятиях разных организаций, на которые Гермиона всегда отвечала вежливой односложностью, ловя себя на мысли, что ничем не отличается от всех собравшихся, преследующих исключительно личные цели.   Сделав последний глоток шампанского, она отставила пустой бокал на пролетевший мимо поднос и вежливой улыбкой дала понять, что «к большому сожалению», она вынуждена прервать этот «интереснейший» диалог, который таковым не являлся с самого начала.   Время тянулось невыносимо медленно. А стрелки на часах, кажется, перестали двигаться еще больше часа назад. Этот вечер пора было заканчивать. Дойдя до холла, где собралось не меньшее количество людей, она осмотрелась по сторонам, как обычно зацепив взглядом дверь, ведущую на выход из гостиницы. Магловская поговорка о «походах налево» утрачивала значимость в стенах этого помещения. Чтобы подняться в свой номер, Грейнджер сделала слабый шаг вправо, крепче вцепившись пальцами в клатч, идеально подходящий в тон ее шелкового кремового платья.   «Если бы ты этого не хотела, то поменяла бы тактику еще много лет назад. А лучше совсем перестала появляться на этих мероприятиях» — как заведенная, повторяла она сама себе, не желая оглядываться на людей, которые так же шли по направлению к лифтам.   Народу стало еще больше и девушке показалось, что объект ее неконтролируемого внимания не просочился в толпу, мнущуюся в томительном ожидании.   Она сделала шаг в кабину и прошла в угол, игнорируя зеркало, в котором могла увидеть отражение всего происходящего сзади. Дверь лифта закрылась, и характерный звон отпечатался на подкорке сознания, смешиваясь с остаточным эффектом шампанского, выпитого этим вечером.   Поняв, что, не смотря на людей, собравшихся у входа в лифт, в кабине они оказались вдвоем, Гермиона судорожно сглотнула. Она обратила внимание, как его палец машинально нажал на кнопку с номером этажа, на котором точно, они оба это знали, она никак не могла жить. — Мой номер на несколько этажей ниже, — она отдернула его руку от панели и уверенно нажала на цифру двадцать пять. — Цифры никогда не имели для меня значения, — Малфой сделал вид, что принимает ее игру, и даже не дернулся, когда она снова ударила его по руке, после того, как повторяя за ней, он приложил подушечку пальца к кружку с номером двадцать пять. — Но ты всегда любил, когда число имело больший эквивалент, — с уверенностью произнесла Гермиона, и в момент, когда лифт отъехал, нажала на кнопку с его номером тридцать три. — Ты сейчас сломаешь лифт! — И мои рабочие его сразу починят. — Я просто хочу подняться в свою комнату, — она почувствовала, как открытая спина, благодаря вырезу платья, прикоснулась к металлической стене, и холод пронесся мурашками, в мгновение покрывшими все тело. — Мне так нравится, когда чьи-то желания, абсолютно тождественны моим, — он опустил руку около ее плеча, и Гермиона заметила, как его палец потянулся к кнопке, которая никак не должна была сработать в сложившихся обстоятельствах. — Даже не думай! — Не привык тратить время на это бесполезное занятие, — лениво протянул Малфой, и Гермиона почувствовала легкий толчок, оповещающий о том, что лифт прекратил движение. — Сразу переходить к действиям всегда казалось мне куда интереснее.   Она видела эту искру в его взгляде, которая, каждый раз, являлась подтверждением того, что настроен Малфой, более чем, решительно. Кнопка «Стоп» загорелась красным, и девушка поймала себя на глупой мысли, что хотела бы иметь такую внутри себя.   Этого не должно произойти. Не сегодня. Не в этот раз. Только не снова.   Не смотря на то, что Гермиона Грейнджер, начиная с третьего курса, не посетила ни одного урока прорицания, кроме вступительной лекции, ей не нужны были знания в этой области, чтобы точно предсказать итог, которым мог закончиться этот вечер.   — Тебя порядком заебали все вечера, приглашения на которые уже не помещаются в твой почтовый ящик. Но, как только на лицевой стороне конверта, ты видишь эмблему моего отеля, отпечатанную на красном сургуче, то словно по волшебству, в назначенный час стук твоих шпилек по мраморному полу уже слышно в самом отдаленном углу моего кабинета. — К слову, мраморный пол все еще неисправимо ужасен, — она поставила носок босоножки поверх лакированной туфли и слегка надавила, надеясь, что это движение заставит мужчину, слишком близко стоящего напротив, отступить, хотя бы, на несколько сантиметров. — Легче пройти по гололеду, чем сделать хотя бы пару уверенных шагов внутрь. — Никогда не думал, что Гермиона Грейнджер будет ставить под сомнение значение слова «уверенный» даже в таком незначительном аспекте, касающейся ее жизни.   Она ненавидела, когда он так делал. Говорил своим, на первый взгляд, непринужденным тоном, вкладывая в каждое слово двойной смысл, о котором она не желала даже задумываться.   — В следующий раз можешь пройтись босиком. — Следующего раза больше не будет.   Он рассмеялся, и Грейнджер почувствовала слабый запах огневиски, оставивший отпечаток на ее слегка раскрасневшихся щеках. — Каждый раз, — он наклонился ближе, кончиком носа проводя слабую линию по ее скуле, задерживаясь около уха, прежде чем продолжить, — ты говоришь об этом каждый раз, когда я наблюдаю за тем, как неловко ты собираешь вещи, раскиданные по очередной комнате. — Драко, я больше… — А здесь совсем мало места. Тебе не потребуется много времени, чтобы привести себя в порядок, — он поддел лямку, спустившуюся на плечо из-за ее положения, и Гермиона тихо выругалась, понимая, что даже если бы она хотела, у нее не было возможности отступить. Если бы хотела. — Хотя, в этот раз я бы предпочел оставить тебя полностью одетой. С одной маленькой деталью, — она задержала дыхание, когда мужская рука привычным движением, с легкостью, пробралась ей под платье, и уже через секунду щиколотки обожгло тонкое кружево, которое зацепилось за ремешок босоножек. — Сегодня какой-то особенный день? — он усмехнулся, наблюдая за слегка дрожащими прикрытыми веками, и непроизвольно сжатыми бедрами, где все еще была зафиксирована его рука. — С каких пор ты появляешься в моем отеле в белье?   Гермиона сглотнула, продолжая дрожать от прохладного прикосновения, таких желанных сейчас пальцев, аккуратно — слишком, черт возьми аккуратно — вычерчивающих линии на внутренней части ее бедра.   — Я видел кучу людей, то и дело вьющихся вокруг тебя, во время того, как ты только и успевала, отставлять пустеющие бокалы из под шампанского, — его шепот проникал в сознание, а бедра только сильнее сжимались вокруг руки, желая, чтобы он наконец смог поднять ее выше. — Ты так устала, Грейнджер, — легкое движение вверх. — Так чертовски устала от надоедливых мух, то и дело жужжащих над твоими ушами. — Драко, пожалуйста, — она опустилась ниже, не желая думать о том, как унизительно выглядело это движение, наизнанку выворачивающее ее желание. — Тебе нужно отдохнуть, — палец наконец-то добрался до влажных складок, но легкое прикосновение не принесло нужного эффекта. — Слишком много чужих голосов в комнате так сильно надоедают, — подушечка сильнее прижался к клитору и Гермиона содрогнулась обхватывая рукой его запястье, — куда приятнее было бы слушать твои нетерпеливые стоны.   После этих слов, звук вылетевший из ее горла заставил Малфоя зарычать, сильнее вдавливая хрупкое тело в металлическую стену лифта. Два пальца так внезапно оказались внутри, сразу задевая ее любимую точку, что Грейнджер точно свалилась бы на пол, не держи ее мужские руки так крепко. — Этот звук точно решил бы намного больше вопросов и посодействовал заключению еще большего количества контрактов, — ладонь накрыла ее половые губы, и Малфой ухмыльнулся, ощущая, как непрерывно она начала тереться клитором об его кожу, все глубже насаживаясь на пальцы, подмахивая бедрами под развязное движение его руки.   Она знала, что вся влага сейчас останется на его коже. Знала, что после того, как он достанет из нее свои пальцы, они в следующую секунду окажутся у нее во рту, и пробудут там до того момента, пока мужская ладонь полностью не окажется чистой. Она все это прекрасно знала и не могла дождаться момента, когда он перейдет к более решительным действиям.   — А если бы я заставила их услышать, какие звуки ты можешь издавать, когда кончаешь, — она приложила все усилия, чтобы приоткрыть глаза и увидеть тот огонь, которым можно было испепелить каждого на расстоянии нескольких метров. — Как думаешь, твои дела в бизнесе пошли бы в еще большую гору, если бы все акционеры узнали, что ты трахаешь героиню войны, а она каждую ночь насаживается на собственные пальцы, представляя вместо них член самого влиятельного человека Магической Англии?   Гермиона усмехнулась, услышав рык, который вырвался из его горла, и тут же ощутила твердый толчок в собственное бедро. В следующее мгновение она обхватила его сквозь брюки, медленно проведя рукой по всей длине, чем заслужила замершие внутри нее пальцы, и теперь уже прикрытые глаза Драко, который от удовольствия старался как можно ближе прижаться к ее маленькой руке.   — Так не пойдет, мистер Малфой, — она убрала руку с его паха, но подцепила одним пальцем молнию ширинки, которую пока не спешила опускать вниз. — Взаимная порция удовольствия, — она подмигнула, второй рукой выше задирая платье, намекая на то, что для продолжения ему придется возобновить то, на чем он остановился.   — Сука, — сквозь зубы прошипел Драко, без возможности оторвать взгляд от ее обнаженного тела, картину которого завершали маленькие кружевные трусики, все еще болтающиеся на ее щиколотках.   Он оттолкнулся от стены и сделал шаг назад, что Гермиона приняла с определенным недоумением.   — Дай руку, принцесса, — она ненавидела, когда он называл ее разными прозвищами. Но магия его хриплого голоса не давала повода, хотя бы на секундное промедление в решительных действиях.   Она вложила свою ладонь в его и поняла, что он опускается на колени, для того, чтобы стянуть с нее белье.   — Подними ножку и для устойчивости, положи ее на мое плечо, — он разговаривал с ней словно с непослушным ребенком, где слегка повышенная интонация могла обернуться полной катастрофой.   Гермиона, не задавая лишних вопросов, сделала все как он просил, тут же получив в награду дорожку поцелуев по внутренней стороне бедра. Когда ее клитор опалило горячее дыхание, ей показалось, что уровень напряжения может заставить ее кончить в ту же секунду, не прилагая для этого лишних усилий. — Не сегодня, — он оставил еще один поцелуй совсем рядом с половыми губами и поднялся, комкая ее трусики и пряча их в задний карман своих брюк. — Сегодня у меня на тебя другие планы. Грейнджер продолжала наблюдать за хищным взглядом блуждающим по ее телу и машинально расстегивать ремень, даже не взглянув на действия, которые автоматически совершали ее умелые руки. Металлическая пряжка звонко стукнула о пол кабины лифта, но Драко не успел обернуться на звук, тут же откидывая голову назад, когда Гермиона провела влажными губами по еще больше затвердевшему члену сквозь белье. Когда они успели поменяться местами? Ее платье поднялось еще выше, бретели опустились где-то до уровня локтя. Она стояла на коленях, подобрав себе более удобную позу, но так и не расстегнув босоножки, которые явно сейчас мешали. — Сегодня я должен позаботиться о тебе, — его пальцы провели по припухшим губам и Гермиона ощутила собственный солоноватый привкус, тут же погружая обе фаланги в рот. Наблюдая за этой картиной, Драко стянул свободной рукой боксеры, обхватывая рукой член, который должен был оказаться внутри нее еще в момент, когда она только переступила порог банкетного зала. — Взаимная порция удовольствия, — повторив ее же слова, он достал пальцы изо рта девушки, отдаляя голову от изнывающего члена. — Поднимайся. Сегодня ты в очередной раз почувствуешь насколько тебе может быть хорошо. Бывшая гриффиндорка пошатнулась на каблуках, взглядом зацепляя то, как Малфой не переставая проводит рукой по затвердевшему члену. Как размазывает каплю смазки, выступившую на кончике и как еще раз качает головой, подтверждая свои слова о том, что сегодня он не даст попробовать себя на вкус. — Я в белье, а ты отказываешься от минета, — усмехнувшись, Гермиона перевела взгляд в сторону зеркала, наблюдая за их отражением. — Мир сошел с ума, или это знак, что нам пора со всем этим заканчивать? Она тихо выдохнула, ощутив, как Драко подтолкнул ее вперед, заставляя ухватиться за поручень, протянувшийся по всему периметру кабины. — Мне больше импонирует глагол «кончить», — его сухие губы прошлись по вырезу на спине, после чего Гермиона почувствовала прикосновение к своему бедру. — Что ты думаешь по этому поводу? — Я хочу… — она задохнулась, когда головка члена прошлась по влажным складкам, задевая слишком разбухший клитор. — Что ты хочешь, милая? — он перекинул распущенные волосы на одно плечо, чтобы получить больший доступ к шее. — Ощутить тебя внутри. Легкий толчок заставил Гермиону задохнуться и дал понять, что он не войдет глубже, пока она не продолжит озвучивать мысли вслух. — Почувствовать, как ты растянешь меня, напоминая о своем размере, и как мои стенки будут сокращаться, когда ты доведешь меня до оргазма. — Блять, — он толкнулся сильнее, тут же выходя, только для того, чтобы ощутить это восхитительное трение под влиянием ее тугих стенок. — Я хочу ощущать твои толчки внутри и чувствовать боль в мышцах, которая будет сопровождать каждое движение еще несколько дней, — он начал толкаться сильнее, сбиваясь с нормального ритма, упиваясь каждым словом, которое сейчас вылетало из ее рта. — Ты кончаешь на свои пальцы, думая о моем члене? — интонация стала агрессивной, и Грейнджер подалась назад, прижимаясь спиной к его груди. — Да… — Зажимаешь подушку между своих ног, представляя что сидишь у меня на лице? — он наблюдал в зеркало, как ее губы приоткрылись от стонов, а рука, которой она не держалась за перекладину, начала тянуться к изнывающему от возбуждения клитору. — Блять, да! — ей показалось, что от давления внутри она вот-вот потеряет сознание. — Благодаря кому ты можешь кончить в любой ситуации? — он заметил как запотела часть зеркала от ее не прерывающихся вздохов, из-за чего ему захотелось втрахать ее в собственное отражение, чтобы удвоить порцию удовольствия. — Тебе… — она почувствовала, как его ладонь обхватила шею и слово вырвалось слишком тихо. — Не расслышал. — Все это благодаря тебе, — она сжала мышцы, желая сильнее почувствовать его внутри. Малфой не выдержал. Резко вышел из ослабшего тела, не обращая внимания на приглушенный вздох и резко развернув ее к себе лицом, приподнял выше. Гермиона присела на поручень, обхватив парня ногами, чтобы хоть как-то удержать равновесие, наблюдая за тем, как Малфой туфлей отшвырнул ее упавший клатч в противоположную сторону от своего ремня. Она вцепилась пальцами в его рубашку, оставляя все попытки расправиться с пуговицами, как бы ей не хотелось оголить большую часть его кожи. — Такие звуки ты будешь издавать только подо мной, — он снова резко вошел, не обращая внимание на спущенные брюки, которые сейчас стали сковывать движение. Он говорил это каждый раз. Будто в таком состоянии пытался убедиться в том, что она всегда полностью будет принадлежать только ему. — Ты тоже, — чувствуя приближающийся оргазм, на выдохе произнесла Грейнджер. — Все, что ты перечислил, только со мной. Иначе… Она не договорила. Мужская ладонь опустилась на клитор и надавила так сильно, что терпеть больше было невозможно. Крик удовольствия практически оглушил обоих, не заставляя думать о том, в каком месте Драко остановил лифт и наложил ли заглушающие заклинания. Она чувствовала, что он продолжает двигаться и его движения с каждым толчком становятся все хаотичнее. Ударившись затылком о зеркало, Гермиона не почувствовала боли, лишь облегчение, когда тяжелое тело привычно навалилось сверху, продолжая пульсировать внутри. Со стороны послышались приглушенные голоса, но им обоим было слишком наплевать на всех, кому пришлось потратить больше времени для того, чтобы подняться в свой номер. — Никогда не трахался в лифте, — усмехнувшись он наклонился, прижимаясь губами к обнаженному плечу. — Никогда не трахалась без прелюдий с поцелуями, — она ответила на его ухмылку, давая понять, что ее рот был влажным исключительно от собственных соков. — Таких как ты не целуют, — он откинул все ехидство, все еще продолжая оставаться внутри нее и серьезно проследил за взглядом напротив. — Их, как шлюх, трахают в отельных номерах и никогда не приводят домой, — она ответила в той же интонации, наконец опуская ноги на землю, чтобы почувствовать равновесие на неустойчивых каблуках. Он медленно отодвинулся, уловив ее тихий стон от охватившей в секунду пустоты. Натянул штаны вместе с боксерами, наблюдая, как по внутренней стороне ее бедра стекает привычная струйка спермы. Ее кожа была такой бледной, что следы всегда оставались еле различимы. Ему доставляло удовольствие, знать о том, что было почти скрыто от других глаз. — Их забирают себе, — просто ответил он, не придавая значение собственным словам. — Ставят штамп о неприкосновенности. Запирают дома, чтобы никто не тронул хотя бы пальцем… Гермиона возмущенно выдохнула, ее лицо раскраснелось и одергивая, полностью помявшееся платье, она уже собиралась разразиться гневной тирадой о всем сказанном им ранее. — За них лишаются жизни, — он наклонился ближе к ее лицу, поднимая спустившиеся с плеч лямки. — Трахают таких, как я. И ты неплохо с этим справляешься. Он подмигнул ей, и Гермиона ударила себя по лбу, тут же швыряя, только что поднятый клатч в его сторону. — Идиот. В этот момент лифт издал уже знакомый звон, и она только сейчас заметила, что все это время он стоял на ее этаже. Когда они успели так высоко подняться? — Двадцать пятый, — он положил руку на ее спину, подталкивая к только что открывшимся дверям. — Вот так просто? — В нашей жизни должно быть хоть что-то, где не нужно вдаваться в лишние объяснения и задавать ненужных вопросов. — Ты только что трахнул меня в лифте своего отеля. — А ты даже не потрудилась убрать то, что до сих пор виднеется у тебя на ногах, — Гермиона тут же посмотрела вниз, замечая слегка бледные следы еще не успевшей засохнуть спермы. — Возможно нас объединяет безрассудность. — Нам просто уже много лет совершенно нечего терять в этой жизни, которую все видят исключительно, как не исполнимую мечту. Она ухмыльнулась, наклоняясь к ковру, а он в очередной раз нажал на кнопку, придерживающую двери кабины. Грейнджер расстегивала босоножки. Выдержав столько часов на каблуках, Драко был доволен, что стал тем фактором, который действительно смог ее измотать. — Двадцать пятый этаж, Малфой, — она сдула с лица локон, сама не понимая, что имела ввиду под только что озвученной цифрой. — Если однажды, ты вдруг пропадешь со всех радаров, а Скитер не будет выпускать о тебе статьи на протяжении недели, я буду знать, где тебя можно найти. Она слегка кивнула головой, подтверждая серьезность высказывания, которую он превратил в стандартную шутку. — И моя дверь, как обычно будет открыта. Еще раз одернув платье, и покрепче перехватив босоножки, босиком ступая по мягкому ковру коридора, она медленно пошла в сторону своего номера. — Как и моя. Тихо произнес мужчина, нажимающий кнопку тридцать третьего этажа. В надежде, что никто его не услышал.