А могло ведь всё быть иначе?

— Так, всё необходимое взяли: мыло, щётки, шампуни, спальные мешки, запас еды, концентрированная желудочная микстура на месяц, сменка, аптечка, огниво, кортики, секретный пузырёк, словари, рации для дальних расстояний, аварийная сигналка SOS. Остальное по усмотрению. Крупный исследовательский вертолёт совершил посадку, высадив рядом с рекой, мостом для которой служил огромный корень, клан Ли’она, отряд учёных и смельчаков, включая Артура, которым предстояло стать послами доброй воли, представляя человечество. Сопровождали их молодой пали с сумками на спине, двое маленьких лесных икранов, Жека и Кроха. На берегу их встретили всадники во главе с Эйтуканом. — Я вижу, на вашей стороне не только нантанг. — Её зовут Кроха, — с долей раздражения поправил вождя Джон. — Вы не против, если они пойдут с нами? Эмерсону скучно одному, а малышам нужны уроки полёта, — позади мужчины стояла достаточно высокая кудрявая женщина среднего возраста, которую сзади и спереди, держась за специальную кожаную броню и перчатку соколиных охотников, точно детёныши орангутанга, облепили двое миниатюрных вивернов, чьи изумрудные шкурки сверкали на солнце, словно листва после дождя, а узор напоминал японские письмена. А что за пали? История не так уж и длинна. Как и многие другие животные с острова Траф этот молодой жеребец получил тяжёлый перелом передней ноги, к счастью закрытый. Уильям занимался выхаживанием крупных копытных. В день «выписки» гребнешей должен был радоваться вновь обретённой свободе, но почему-то отказался отходить от деревянного забора, сев напротив входа. Это было начало новой дружбы. — Что ж, отправляемся, — в привычной повелевающей манере сказал Оло’эйктан.

Тем временем в Келутрэле

— Ну, когда они уже придут? Ногами еле-еле перебирают. Интересно, они и в правду размером с семилеток? — причитал мальчишка, которому предстояло стать новым вождём, стоя на ветке/наблюдательном пункте. — Тсу’тей, прекрати на них пялиться с высоты. Отец сказал, что они по своей природе отнюдь не охотники, и им очень неприятно, когда за ними следят, словно за ериками . Они и так, разговаривая со взрослыми, смотрят на них, как на зубоскалящих палулуканов. Мы должны произвести хорошее впечатление. Эти чужаки сами изо всех сил пытаются нам понравиться. Так что никаких слишком резких движений, криков и ВЫСЛЕЖИВАНИЯ ИЗДАЛЕКА! — ответила ему будущая Тсахик. — Ладно-ладно! Понял, Силь. Сидим, ждём, не пугаем. Около входа собрался весь клан, в ожидании гостей, по словам главных воинов, прибывших со звёзды. В далеке уже начали появляться крохотные силуэты с гигантскими для их размеров сумками за спиной. Рядом шли пали и два нантанга, один из которых выглядел как-то странно. Несмотря на тысячи устремлённых в свою сторону любопытных глаз, послы доброй воли с открытыми ртами рассматривали причудливые переплетения стволов, образующих гигантское узорчатые сооружение, напоминающее деревянный, наполненный жизнью собор. Здесь они чувствовали себя такими крошечными, но при этом защищёнными. — Народ, к вам сейчас в пасти икраны залетят. — А? Что? Ой…- они уже забирались по центральной винтовой лестнице на второй этаж, к месту собраний, где на тотеме величественно расположился череп тиграноптерикса, а вокруг были развешены гобелены, изображающие историю Народа. Это место единения, над которым натянут огромный навес с вырезом для очажного дыма, где каждый вечер На’ви клана Ома’тикая собирались вместе, чтобы поесть, спеть традиционные песни и молитвы или просто насладиться компанией друг друга. Все сели вокруг костра, словно в амфитеатре, в ожидании слов Оло’эйктана, параллельно пытаясь лучше рассмотреть чужаков, а клан Ли’она же в таких же довольно нетипичных одеяниях почему-то вниманием был обделён. Участникам исследовательской экспедиции атмосфера вокруг казалась не то чтобы гнетущей, а скорее смущающей и чуть пугающей из-за того, что все на них смотрели, абсолютно все. — До недавнего времени считалась, что за пределы неба зайти невозможно, что звёзды и другие светила так и останутся чем-то недосягаемым. Я тоже был в этом уверен несколько дней назад, пока не увидел собственными глазами, взмывающий к небесам гигантский летучий корабль, уменьшившийся на расстоянии до размеров пылинки, а также существ, не подчиняющихся многим основным законам нашего мира. Эти существа не связаны от рождения с Эйвой, но их сердца сильны, несмотря на размеры, а намерения чисты. Они протянули руку помощи нашим братьям, не прося ничего взамен. Показали нам свой мир, так давайте покажем им свой. Небесные, вам позволено находиться на территории нашего клана, обучаться нашим обычаям и делить с нами еду, при условии, что если по вашей вине и при умышленном желании навредить пострадает или, упаси Эйва, умрёт кто-нибудь из нас, мы порвём с вами какие-либо связи, а последствия для виновника будут невообразимо ужасающими. Всем ли всё понятно? Все ли согласны? — Да, — громко сказал Джон. — Понятно, — пробормотала со своим крылатым любимцем в руках Далорес. — Справедливо, — закончил Артур, которому на протяжении речи нашёптывал перевод Уильям. Настало время ужина. Солнце зашло окончательно, и всё Дерево-дом осветили самодельные ночники с пандорскими светлячками внутри. На’ви разбивались на небольшие группы и посылали одного из своих за порцией еды к очагу, на котором по поверьям огонь не затухал никогда, в отличие от общего костра. Дети клана Ли’она сели вокруг своих опекунов, создавая кольцо защиты. Глотнув лекарство, гости клана начали очень медленно, прожёвывая каждый кусочек, поедать маринованную рыбу, копчёные грибы, варёные личинки Тейлу и свежие фрукты, подкармливая заодно своих четвероногих и шестиногих друзей. Внезапно «человеки» схватились за животы, а Жека скрутилась так, словно её внутренности сворачиваются в тугой узел. –Что такое? Яд?— окружающие не на шутку перепугались. — В-всё х-хо-хорошо. Т-так и да-должно быть. Т-с-с! К ним подошла взволнованная Мо’ат. –Мы говорили об их проблеме с едой. Сейчас их отпустит, — с абсолютно спокойным выражением лица ответил Кенои. — А как же лекарство? — Если бы оно не действовало, их бы сейчас стошнило. Спустя десяток минут «полуросликам» стало немного лучше. — Это того стоило, — с искренней, но измученной улыбкой проговорил Уильям одной из юных поварих, у которой взял еду, заставив её лицо потемнеть, а люминесцентные пятна гореть ярче. После окончания ужина, начались часы семейного времяпрепровождения. На’ви делились новостями, рассказывали сказки детям и пели. Собрав волю в кулак, Грейс направилась к клановым гобеленам. Клан Ома’тикая славился не только многочисленностью, но и своим мастерством в области ткачества и изготовления бижутерии. Пусть они и не носили большого количества одежды, но каждая набедренная повязка, гамак или бинт были прочны, тонки и приятны на ощупь. Об украшениях вообще можно говорить часами. Одна лишь алая накидка Мо’ат, созданная из тысяч бусинок чего стоит. На одном из полотен было изображено Дерево-дом на фоне грозовых туч, ветки которого гнулись во все стороны по направлению белых нитей, очевидно ветра. Над деревом располагались светила и созвездия. Не абы как, а в определённом месте, очевидно (для учёной) отображая дату событий. Эти ткачи дотошки по-хуже Гарри. Порывшись в своём бауле, Грейс достала книгу профессора Майкрофта «Астрономический календарь Пандоры. Северное полушарие». Так, третья фаза Эпиметея, первая фаза Креоса, четверть Полифема, созвездие Ориона, созвездие Змеелова… ПОЛТОРЫ ТЫСЯЧИ ДВЕСТИ ЛЕТ НАЗАД! Ткань из растительного волокна за столько времени так хорошо сохранилась и не утратила цвета! Глаза Грейс округлились. В это время к ней подошёл жилистый На’ви среднего возраста, Сиртей, глава ткачей. — Я тебя вижу. Ты ведь Саню клана Ли’она? Работать с ткацкими станками умели все Ома’тикая, но чести создать гобелен на самом большом Материнском станке удостаивались лишь самые талантливые и опытные мастера, среди которых был и Сиртей. Грейс проморгалась и посмотрела на мужчину. — Да. Я Грейс Огустин, дочь Анны, собиратель знаний о растениях. Поражена этой искусной вышивке. Удивительно, как она хорошо сохранилась за… — учёная отвела взгляд на одну из верхних веток позади мужчины, рассчитывая количество пандорианских лет, а затем переводя их в восьмеричную систему счисления, — …почти тысяча шестьсот семьдесят лет. Тут уже настала очередь Сиртея открывать рот. Умение определять дату по расположению светил на гобеленах считается редчайшим, которым владеют ткачи-старейшины. Окончательно мужчину Грейс добила следующей фразой: — Я так понимаю, здесь вышита история о буйстве ветряного демона Виркью, сражавшегося с духом дожей Морьё, из одной песни. Их битва длилась… — прозвучали быстрый шелест бумаги и тихое бормотание, — …семь месяцев, судя по этим двум созвездиям. Сиртей после отхода от шока медленно приблизился к учёной и пригнул колено, чтобы их глаза были на одном уровне. — Можно? На’ви указал на книгу. Грейс, немного опешив, вложила учебник в огромную руку. В нём ткач увидел множество рисунков, линий и непонятных, слишком похожих друг на друга закорючек. Эти существа умеют отображать с помощью знаков не только кланы, но и имена, истории, знания… То, чему На’ви учатся годами, всё в одной стопке белых раскрашенных листков. Удивительно. Но перелистывая быстро одну из страниц, Сиртей, чья довольно сильная рука к подобному движению не привыкла, оборвал полстраницы с громким характерным звуком. Глаза полные вины и раскаяния посмотрели на Грейс. — Мне так жаль… — Спокойно, — из маленького кармашка своей гигантской сумки биолог выудила прозрачную свёрнутую плёнку, с неприятным звуком отмотала и оторвала кусок, а затем пригладила листок и наклеила поверх него непонятно пахнущий кусочек ленты, - вот и всё. Если с ней что-то случится, ничего страшного. У нас дома есть много копий. Можно в любой момент сделать новую. Знали бы вы, сколько штук в первые дни нашего знакомства изорвали дети, а потом приходили с мокрыми глазами, поджав хвостики, просить прощения. Но всё же у нас, Небесных, небрежное обращение к книгам — знак плохого воспитания. Ткач кивнул. — А кто создал этот источник знаний? — Гарри! Тут твоей книженцией интересуются! Из круга послов доброй воли встал и быстро пошёл в сторону ткача и ботаника невысокий кудрявый брюнет в очках, стараясь смотреть под ноги и не отдавать никому хвост. — Я тебя вижу. Гарольд Майкрофт, сын Говарда, собиратель знаний о небесных светилах и не только. Приятно познакомиться, — нервно поправив очки, представился астрофизик. — Я тебя вижу. Ты и правда смог узнать, в какой момент звёзды, луны и Наранавм были в определённом месте? — спросил Сиртей, отдав книгу обратно Грейс, ушедшей рассматривать и фотографировать другие гобелены. — Да, но для этого мне понадобилось множество инструментов. Я не смог их принести. Они слишком тяжёлые, а тащить всё это со мной никто не захотел. Я могу тебе показать инструмент, который позволит видеть очень далеко. Хочешь? Вместе с ткачём и учёным на ветку с наиболее ровной поверхностью отправились ещё и несколько взрослых Ома’тикая с десятком детей. Там был установлен телескоп. — Ух, ты! Я вижу стадо таолингов на западном источнике! — Дай посмотреть! На лице Гарри была глупая улыбка. Такой неподдельный восторг. — Кто-нибудь хочет увидеть летучий корабль? Дети начали выкрикивать слова согласия. Учёный настроил прибор на штативе и установил его в правильном положении, зафиксировав. — Готово. В «волшебную трубу» На’ви увидели нечто, напоминающее хищную воздушную медузу, только блестящую на солнце. Они то смотрели в «апъектиф», то отводили голову, проверяя. Нет, ничего не видно. — Кто-нибудь хочет послушать про другие чудеса за пределами неба? Со счастливым ором детей: "Я-я-тоже», они направились вниз. Первое, а точнее уже третье впечатление произведено успешно.