Дитя Азкабана

Мир проносился мимо, пока поезд мчался по путям окрестностей. Лондон, быстро сменившийся шотландской местностью, уже давно исчез за горизонтом. Болота, озёра, горные возвышенности — все это были незначительные пятнышки на пейзаже, когда речь шла о том, куда направлялся поезд, или, вернее сказать, куда направлялись ученики на этом поезде. Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс. Он не знал, какие чувства это у него вызывало. С одной стороны, он был рад, что у него будет возможность учиться и доступ к огромной школьной библиотеке, которая поможет ему в его миссии. Но с другой стороны, его будут окружать не знающие, что такое трудности, бездарные и ноющие дети. Он даже был не в силах избежать неприятной катастрофы, каковой являлся его брат-близнец — Сейвиор. Сейвиор Сириус Поттер — мальчик-который-выжил; его старший близнец; спаситель волшебного мира; мальчик, которому суждено сразить Темного Лорда. Гарри усмехнулся. Он видел магическую ауру мальчика, и она была жалкой, едва ли достигавшей уровня среднестатистического волшебника, а учитывая отношение баловня к работе, волшебный мир был обречен. Но Гарри предпочитал, чтобы все было именно так. Одной заботой меньше. Он не станет отвлекаться на годы обиды и ненависти, у него была миссия, которую нужно было выполнить. Он должен вытащить её оттуда; их оттуда. И был только один человек, который мог помочь ему осуществить это, если верить слухам, он всё ещё был жив, но близок к смерти. Гарри просто нужно будет найти его и вернуть ему былую силу. Это, само по себе, было непросто, поскольку ему, судя по всему, придётся незаметно сбегать из замка; следовательно, придётся избавляться от отслеживающего заклинания, захаживать в запретную секцию библиотеки и проворачивать крайне незаконные делишки. Не говоря уже о поисках Потайной Комнаты и полезных книг, которые могли остаться после Слизерина, но это, пока что, был, своего рода, второй по значимости план. Когда дверь купе распахнулась, он поднял глаза и увидел стоящего в дверном проёме блондина. Ему потребовалась минута, чтобы узнать в мальчике Малфоя, единственного сына и наследника, судя по безумным бредням Лестрейндж. Подавив желание закатить глаза, вместо этого он закатал рукава и слегка кивнул юному Малфою. Блондин ухмыльнулся и зашел внутрь, сев напротив него. — Так, значит Азкабан не лишил тебя манер, — протянул он. Гарри одарил его холодным взглядом. — Нет, пожалуй, они даже улучшились. Дементоры бывают очень неприятными, когда не получают своего, — как и Беллатрикс, мысленно добавил он, но подумал, что мальчику вряд ли очень понравится это дополнение, учитывая, что Лестрейндж была его тетей. — Скажи, ты видел мою тетю? — спросил Малфой. — Беллатрикс Лестрейндж, может слышал о ней? — Естественно, — сказал Гарри, в его голосе явно прослеживалась скука. — Одно время, мы делили камеру, правда, после того как нас поймали на дуэли, её перевели в камеру напротив. Малфой так быстро поднял брови, что Гарри удивился, как они ещё остались на лице. — На дуэли? — Ну, там особо ничем другим не займешься, — сухо сказал Гарри. — За исключением того, что охрана высасывает твои счастливые воспоминания. — Нет, конечно нет, — быстро сказал Малфой. — Приношу свои извинения, с моей стороны это было бестактно. Гарри пожал плечами, прежде чем протянуть руку. — Наследник Гаррисон Поттер, хотя прошу игнорировать часть «Поттер». Малфой, пожав руку, с любопытством посмотрел на него. — Наследник Драко Малфой, но ты можешь звать меня Драко, Наследник Поттер. — В таком случае, можешь звать меня Гарри. Следующие пару минут прошли в тишине: Гарри вернулся к своей книге, но даже тогда он не спускал глаз с Малфоя, тот, казалось, ёрзал на месте, не решаясь задать вопрос. Гарри сузил глаза, медленно закрыв книгу. — Если хочешь что-то спросить, спрашивай уже. — Там были какие-нибудь другие заключённые нашего возраста? — выдал Драко, не в силах сдерживаться. — Нет, — вполголоса ответил Гарри. — Но была одна младше меня… В глазах Драко отразился ужас. — Кто… кто она? — Эладора Синтия Лестрейндж, — Гарри отвернулся, вглядываясь в проносящийся мимо мир. — Я больше не хочу говорить об этом… — Еще один вопрос, — сказал Драко. — Пожалуйста, я должен знать… Гарри внимательно посмотрел на него. Малфои никогда никого ни о чём не умоляют. — Только один, — согласился он. — Что она сделала? Вопрос повис в воздухе, тогда как Гарри ещё пару минут вглядывался в мальчика. — Уверен, что хочешь знать? Драко кивнул. — Когда ее родителей арестовали, Альбус Дамблдор забрал её из поместья Лестрейнджей, — сказал Гарри совершенно нейтральным голосом. — Её определили в магловский приют. На неё легло клеймо фрика и демона. Её магия плохо отреагировала на их попытку очистить её. Она убила семь маглов, двое других были ранены при взрыве. Ей было три… — Очистить её? — настороженно повторил Драко. — Экзорцизм. — Дерьмо. Гарри одарил его полу удивлённым взглядом. — Верно, дерьмо. Они сидели в тишине. Гарри продолжил читать книгу, но понял, что не может сконцентрироваться с мельтешащим на фоне наследником Малфоев. Он щёлкнул пальцами, и в его руках появилась книга, которую он запустил прямиком в мальчика. Драко словил её, прежде чем, со злостью в глазах, резко повернуться к бывшему заключённому. — Зачем ты это сделал? — Мне показалось, что тебе неловко, — просто сказал Гарри. — Поэтому я подумал, почему бы не одолжить тебе какую-нибудь книгу — нет, не так — можешь забирать её себе, она по праву принадлежит тебе. — А, спасибо, — Драко перевернул книгу и слегка усмехнулся, глядя на её название. — Сказки Барда Бидля? — Это любимая книга Эллы, — тихо сказал Гарри. — Это её копия, я подумал, что тебе может понравиться. Драко уставился на слегка потрепанную книжку в своих руках. — Вам разрешали читать в Азкабане книжки? — хрипло спросил он. — Нет, — сухо ответил Гарри. — У меня эйдетическая память. Раньше я рассказывал их ей, когда она не могла уснуть. В воздухе повисла неловкая пауза, во время которой двое просто пялились друг на друга. Разрушил её Гарри, резко вернувшийся к своей книге. А спустя мгновение, Драко тоже открыл свою, начав читать детские рассказы, которыми было пропитано его детство. Он не знал, какого он был мнения о Гарри, но он точно знал одно: Гарри Поттер заботился о его двоюродной сестре и рассказал ему правду, а это было то, что ему нужно. – Он хмыкнул на окружающий его неконтролируемый хаос; полное отсутствие приличий. По пути ученики толкались, громко смеялись, кричали и освистывали красивых девчонок. Единственными, кто проявлял хоть какие-то признаки чувства собственного достоинства, были Слизеринцы, что само по себе было маленьким облегчением, которое трое других домов втоптали в землю. Прилипшая друг к другу парочка впереди него, которая, казалось, была в ужасе от того, что их ждет, была боязливыми первокурсниками; они даже не представляли, что значит быть в ужасе и гадать, что будет дальше. В первых рядах с наглой улыбкой превосходства, которая ему не шла, стоял его близнец. Пока они шли за неуклюжим олухом с фонарем, вокруг мальчика-который-выжил-чтобы-его-бесить околачивался поддакивающий каждому его слову Уизли на пару с девочкой с густыми волосами, которая, казалось, выдавала сто фактов в секунду. И это была самая престижная школа волшебства в Европе, которую они могли предложить? Если это было так, ему было противно. Он шел рядом с Драко, явившимся с несколькими другими учениками, чтобы поделиться своими мыслями. Впрочем, за уверенными речами, Гарри узнал отголоски нервозности. Он считал, это было естественно: не было ещё ни одного Малфоя, который бы не учился на Слизерине. По крайней мере, это то, во что он верил. Пока все поскальзывались и спотыкались, сходя по узкой тропинке, — чего не сделал Гарри, пройдясь по ней, словно по идеально мраморному полу — олух продолжал с ними говорить, так искажая слова, что Гарри гадал, говорил ли он вообще на английском. Он подозревал, что да, учитывая то, что он мог уловить смысл сказанного. А за углом уже виднелся Хогвартс. Так оно и было. Сам замок был намного впечатляющей своих учеников. Башни уходили в небеса, окна светились золотистым теплом, а старый камень, наделенный магией, приветствовал своих учеников. Единственное, что отделяло их от замка, было кристально чистое озеро и деревянные лодочки без весел. Гарри напрягся. Он догадывался, к чему все шло. — По четыре человека в одну лодку, не больше! — раздался над их головами голос олуха, Хагрида, он полагал, так его звали. Гарри никогда не нравилась вода. В памяти всё слишком отчетливо всплывало: и шторм, в который его везли в Азкабан, и мракоборцы, которые так сильно наслаждались, наблюдая, как он тонул, перед тем, как вытащить его с большой глубины. Ему было шесть. Шесть. И все думали, что он — монстр. Гарри осторожно ступил в лодку и сел с прямой спиной, не позволяя никому заметить его тревожность. С ним в лодку сел Драко и два крупных мальчика, которые выглядели один другого тупее, и, все вместе, они стали ждать, что случится дальше. Внезапный толчок и лодки поплыли вперед. Лодка Хагрида, плывущая впереди всех, медленно тонула. У Гарри перехватило дыхание. Будь он кем-нибудь другим, то разрыдался бы от облегчения, когда они коснулись берега. Но это был только он. Однако, он позволил себе маленький вздох и расслабился. А затем все вернулось на круги своя: его осанка, маска и «безумный» блеск в глазах. Как и было задумано. Их повели вверх по каменным ступенькам в маленькую комнатку, в которой их бросили на произвол судьбы строгой волшебницы в изумрудной мантии. У неё было сморщенное лицо и седые волосы, собранные в тугой пучок. Гарри, в отличие от других, видел что-то вроде морщинок и складок около её глаз, что свидетельствовало о том, что она может улыбаться и смеяться. Но все ещё, она не та, кому хочется переходить дорогу. — Добро пожаловать в Хогвартс, — сказала она, одаряя их всех нейтральным взглядом. — Скоро вы пройдете через эти двери и присоединитесь к другим ученикам, но прежде чем вы рассядетесь, вас разделят на факультеты. Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин. Теперь, пока вы будете учиться здесь, ваш факультет станет вам семьей. Ваши успехи будут приносить вам очки. За любое нарушение порядка вы будете их терять. В конце года факультет, который набрал больше всего очков, награждается Кубком Хогвартса. — Церемония отбора начнется через несколько минут, а пока вы ждёте, я бы порекомендовала вам привести себя в порядок, — её глаза задержались на пятнышке грязи на носу Рона Уизли и, неправильно надетую в спешке, мантию Невилла Долгопупса. Гарри наблюдал, сузив глаза, как она уходит, прежде чем воспользоваться возможностью и изучить своих однокурсников. На Роне Уизли была слишком много раз поношенная мантия и, к сожалению видимые, потрёпанные кроссовки. Он явно не гордился своей внешностью, вид у него был, можно сказать, ленивый. Немного позади него стояла грязнокровка с густыми волосами, болтавшая его дорогому братцу по сто слов в минуту. Сразу видно, Когтевран. Впрочем, своей одержимостью цитировать учебники, она раздражала бы даже книжных червей… Поток его мыслей прервал пронзительный визг, а когда он обернулся на все новые крики и вздохи, то увидел группку проходящих через стену призраков. — Они так делают каждый год, — хриплый, пробирающий до костей голос заявил ему в плечо. Гарри подавил желание вздрогнуть и обернулся, чтобы увидеть другого призрака, но, наверное, самого страшного из них всех. Он был красив, хоть лицо его было каменным, а глаза могли заморозить ад. Мантия его была вся в пятнах крови, а в каких-то местах порвана. — А вы? Вы приходите каждый год пугать первокурсников? — спросил Гарри, держа голос нейтральным. — Не каждый год, — ответил призрак. — Только если мне интересно, — призрак обвёл его взглядом. — Ты — воплощение моего факультета, Наследник Поттер, ты кажешься очень разумным. — Я бы не хотел сейчас выдавать себя, не так ли? — ответил он. — И ваш факультет? — Кровавый Барон, — представилось приведение. — Привидение факультета Слизерин. — Понятно… — Гарри более тщательно изучил призрака. — У тебя нет своего имени? — Когда-то оно было, но, со временем, потерялось, — мрачно сказал Барон. — Я прощаюсь с тобой, Наследник Поттер, надеюсь увидеть тебя на моем факультете. Он наблюдал, как задумчиво уходит призрак, пока другие ушли через противоположную стену. Ему не удалось много поразмышлять о тайне, как проклятие его существования упомянуло в разговоре его имя. — Что? Как они вообще могли пустить его в школу? — в ужасе прошептала грязнокровка. — Министерство заявляет о ложном обвинении, — слишком охотно сообщил Сейвиор книжному червю. — О том, что по делу всплыли новые доказательства. Но я лучшее знаю… они должны были оставить его гнить там… Он сжал кулаки. Его холодные изумруды пылали, словно огненные глубины ада, из которых, как многие говорили, он и вышел. Авада Кедавра сверкала зелёным и металась в его глазах, просто умоляя, чтобы ей разрешили добраться к источнику их гнева, их ненависти. — Может, так и следовало бы сделать, дорогой братец, — спокойно перебил его Гарри, получив за это испуганный вздох от грязнокровки. — По крайней мере, мне не пришлось бы терпеть тебя и… — он окинул девочку презрительным взглядом, — твоих скучных товарищей. Наверняка, маленькая грязнокровка может иметь свое мнение, а не охать и вздыхать на твои увлекательные разговоры, лишённые смысла? Он почти что рассмеялся на реакцию, которую он вызвал. Он не сомневался, что его бестолковый брат понял только оскорбительное слово, которое у него проскочило, тогда как грязнокровка поняла всё, кроме него. Но, пока она кипела от злости, Сейвиор приставил к его лицу палочку. Жалкий. — Мистер Поттер! — прокричал строгий голос. — Немедленно уберите это! Ворча, Сейвиор сделал так, как ему сказали и повернулся лицом к заместительнице директора. Профессор Макгонагалл посмотрела, с какой-то вынужденной злостью, на своего будущего льва, так как мальчик-который-забыл-умереть не мог оказаться нигде больше. Её ожесточенные глаза метнулись к нему самому, и в ответ он одарил её очаровательной улыбкой. Она вздрогнула. Она не забыла, в чём его ложно обвинили. — Стройтесь, давайте, быстрее, — скомандовала профессор МакГонагалл, она не сводила настороженных глаз с него. Толпа быстро подчинилась и начала толкаться, строясь в шеренгу — никто не хотел быть первым. Гарри прервал их гляделки с зам. директрисой, склонив голову, чтобы спрятать мрачный вид. Он ещё не мог позволить себе жить под подозрениями. Они были обоснованными, но не желательными. Ни малейшим образом. — Следуйте за мной. Большой зал был такой же светлый, как и внешний вид замка. Каменные стены купались в оранжевой дымке, которую, пылающими волнами, испускали, парящие над морем черных мантий, свечи. Перпендикулярно столу, на возвышающейся платформе, за которой сидели учителя, стояло четыре длинных стола. Ученики, сидящие за ними, делились на четыре факультета: Гриффиндор, факультет храбрости; Пуффендуй, факультет преданности; Когтевран, факультет ума; Слизерин, факультет хитрости. Тарелки, стоящие в ряд с такими же вилками и кубками, были сделаны из соответствующего факультету металла и ожидали начала пиршества. Перед учительским столом стоял шаткий деревянный стул, на котором лежала грязная шляпа и свиток пергамента. Профессор Макгонагалл оставила их стоять между столами Пуффендуя и Когтеврана, прежде чем подойти к стулу, взяв в руки свиток. Затем в старой грязной шляпе раскрылась дыра, и она начала петь… Может быть, я некрасива на вид, Но строго меня не судите. Ведь шляпы умнее меня не найти, Что вы там ни говорите. Шапки, цилиндры и котелки Красивей меня, спору нет. Но будь они умнее меня, Я бы съела себя на обед. Все помыслы ваши я вижу насквозь, Не скрыть от меня ничего. Наденьте меня, и я вам сообщу, С кем учиться вам суждено. Быть может, вас ждет Гриффиндор, славный тем, Что учатся там храбрецы. Сердца их отваги и силы полны, К тому ж благородны они. А может быть, Пуффендуй ваша судьба, Там, где никто не боится труда, Где преданны все, и верны, И терпенья с упорством полны. А если с мозгами в порядке у вас, Вас к знаниям тянет давно, Есть юмор и силы гранит грызть наук, То путь ваш — за стол Когтевран. Быть может, что в Слизерине вам суждено Найти своих лучших друзей. Там хитрецы к своей цели идут, Никаких не стесняясь путей. Не бойтесь меня, надевайте смелей, И вашу судьбу предскажу я верней, Чем сделает это другой. В надежные руки попали вы, Пусть и безрука я, увы, Но я горжусь собой. Гарри подавил желание усмехнуться, когда Шляпа закончила свою песню, и зал взорвался аплодисментами, хотя Слизеринцы делали это больше неохотно. И, когда аплодисменты поутихли, профессор Макгонагалл подняла Шляпу в воздух, и перед ней развернулся парящий свиток. — Когда я назову ваше имя, — отчетливо начала она. — Вы выходите вперед, чтобы вас могли распределить, — и после короткой паузы она продолжила: — Аббот, Ханна! Девочка со светлыми косичками взволнованно поторопилась вперед и села на табурет. Шляпа пробыла у нее на голове едва ли пару секунд, прежде чем выкрикнуть: — ПУФФЕНДУЙ! Взгляд Гарри проследовал за новоиспечённым барсуком до ликующего стола, прежде чем вернуться к поставленной задаче. Еще было вызвано пару имен, хоть он и не обращал на них особого внимания. Вместо этого, он беспокоился о том, может ли его выдать Распределяющая Шляпа. Конечно, он был уверен в своих щитах, он учился у лучших, которых только мог предложить ему Азкабан, но он был уверен, что четверо основателей продумали это и нашли способ сделать так, чтобы Шляпа без особого труда могла обходить их. — Поттер, Гаррисон! Это возымело моментальный эффект, поскольку в зале воцарилась гробовая тишина, даже свет принял жуткий вид. Ухмылка заставила уголок его рта поддернуться, и он позволил безумию внутри вызвать блеск в своих глазах. Все-таки, у него была своя роль, которую нужно было отыграть. Он с безупречной грацией поднялся к шаткому старому табурету и, изящно повернувшись, сел. Шляпа опустилась ему на голову, перекрывая старой грязной тканью, пронизанной почти что такой же старой магией, как и замок, весь остальной мир. Уголок его рта снова дернулся. — Ты расскажешь кому-нибудь о чём-нибудь, что увидишь в моей голове? — он перешёл сразу к делу, потому что не было смыла ходить вокруг да около. Всё равно Шляпа это увидит. — Нет, Кандида и Салазар ясно выразились по этому поводу, когда создали меня, — сказала Шляпа. — Уверена, для тебя это большое облегчение, учитывая, что ты собираешься делать. — Естественно, — ответил Гарри. — Но мне кажется, для любого было бы облегчением узнать, что их самыми сокровенными мыслями не будут делиться с кем-то вроде директора или его сокурсников. — С тобой несправедливо поступили в таком юном возрасте, — пробормотала Шляпа. — Обычно, я бы сказала не идти на поводу у мести, но… я вижу, та месть, которую ты намереваешься осуществить — это то, в чём нуждается волшебный мир. Многие волшебники и волшебницы старого мира перевернулись бы в гробах, если бы увидели, как в наши времена гнушаются магии. — Это и правда отвратительно, — согласился он. — Маглорождённые и другие слишком долго отравляют наш мир, как и слабые люди во власти, которые слишком долго прогибались под них. Уверен, я вместе с ними перевернулся бы в могиле. — Ты не находишь странным то, что они ложно обвинили тебя в убийстве, но теперь, когда тебя освободили, ты намереваешься это убийство совершить. — Если они не хотели, чтобы я этого делал, им не стоило садить меня в тюрьму. Или, может я бы все равно совершил его, просто потому, что я начал ненавидеть родителей задолго до моего заключения… Об этом надо подумать. — Я бы не стала тратить на это слишком много времени, — посоветовала Шляпа. — Ты уже и так знаешь, что я отправлю тебя в Слизерин, и я вижу, что ты хочешь отыскать Комнату. Мой совет тебе — найди человека, который эту комнату создал, ибо только он может рассказать тебе, где она, за то короткое время, что у тебя есть. — И как мне найти его? — Слизеринцы всегда держатся своих. — Хмм… — Рада была заглянуть в твой разум, Наследник Поттер, это была безусловно освежающая перемена. — Рад, что мой разум был полезен. — Помни мой совет, Наследник Поттер… — Шляпа вынырнула из его сознания и прокричала: — СЛИЗЕРИН! Когда дрожащие руки сняли с его головы Шляпу, он посмотрел на тихий и замерший зал. Склонив всем голову, он пошёл с той же грацией, с какой и поднимался, к столу Слизерина, пока они медленно начали хлопать, контролируя каждое движение. Гарри позволил улыбке украсить свои черты лица. Всё-таки, он это заслужил.