Пособие о том, как приручить Проклятие

Прошла, наверное, вечность. Меня начал пробирать жуткий кашель, что сами ребра, казалось, сотрясаются вместе с полуживым телом. Я резко поднялась, пытаясь откашляться. Всё нутро сводила неимоверная боль. «Никто ведь не говорил, что возвращаться из Ада будет приятнее, чем туда попадать», — так думала я, пытаясь приноровиться к свету, который хоть и не был ярким, но всё равно неприятно бил в глаза. Стоило мне чуть приподняться с непривычно мягкой постели, как чьи-то уверенные и тёплые руки придержали мои плечи, помогая телу не упасть. И стоило открыть глаза полностью, как я поняла, что из Преисподней я не вернулась. Точнее не совсем. Вот знакомые светлые волосы, кроваво-красные глаза, строгие черты лица, украшенные проклятой меткой в виде чёрной татуировки — символ силы и власти. Увидев перед собой Двуликого, меня покорёжил ужас — его перед собой я ожидала увидеть меньше всего. Хотя зря, ведь прямо сейчас я находилась на его расширенной территории. Только отойдя от мучительного кашля, на тело напала вторая волна, и с трудом отведя свой прикованный взгляд от мужского лица, я снова начала содрогаться в попытке перевести дух. —Аккуратней. — вполне спокойно проговорил Двуликий, чем огорошил меня ещё сильнее. Как только кашель спал, держа за плечи, Рёмен вновь вернул меня на простыни. Одеяло, лежавшее на мне, было красным, довольно увесистым и тёплым. Только сейчас я осознала, что тело бил крупный озноб, было жутко холодно. Не оказывая никакого сопротивления, я легла обратно. Не потому что не хотела, а потому что банально не было сил. Точно так же, что и при переходе в Преисподнюю, не могла пошевелить даже рукой. Двуликий сидел на каком-то стуле напротив кровати. Само помещение напоминало спальню — огромная постель с деревянным балдахином. Оглядеть всё пространство не удалось — мой, с трудом поддерживаемый в открытом состоянии взгляд, был прикован только к мужчине напротив. Я, как рыба, глотала воздух открытым ртом и, откуда-то найдя в себе силы, всё же спросила: —Что ты делаешь? Мои пересохшие губы шевелились с огромным трудом, мешая выговариванию чётких звуков. Я не сомневалась — Сукуна обрабатывал мои раны на руке, было не понятно лишь одно: зачем он это делал? Мужчина увлечённо рассматривал ссадины и откуда-то взявшиеся гематомы, а затем с не менее серьёзным лицом намазывал на них какой-то состав. Вторым моим вопросом тут же стало: «Что я здесь делаю?». Каждый раз, когда я моргала, создавалось ощущение, что глаза в этот раз точно не откроются из-за тяжести век, но благо этого не происходило. —Я восстанавливаю твои силы. — проговорил очевидное собеседник. Я чувствовала боль в каждом сантиметре своего тела, но выше туловища всё сильнее, однако, не потому что ногам «повезло» — до меня дошло, что их просто уже кто-то обработал. Его ответ окончательно выбил меня из колеи. Пусть я прекрасно понимала, что он делает, но поверить в это было гораздо труднее. Миллиард вопросов в голове и ни одного ответа. Я была готова поверить скорее в то, что Двуликий наносит яд, или мои глаза вообще затмил морок, но никак не в это. —Твоя душа при переходе между мирами не выдержала нагрузки, а потому вернулась в свое чистилище — сюда. — ответил уже на второй вопрос собеседник. Дышать было трудно, я смотрела на Сукуну и не могла отвести взгляд. Мужчина выглядел настолько сосредоточенно и серьёзно, словно обрабатывал раны не своему врагу, а другу. В спальне царил такой уют, что я бредово словила себя на мысли: «Вот бы ещё здесь немного остаться», но тут же дала себе мысленную затрещину. Наступила тишина, проклятие отложило мою руку в сторону — обратно на кровать, рядом со мной. Мои мысли метались от одной к другой, не имея представления о происходящем. На месте мази, которую тщательно наносил светловолосый, образовалось красноватое свечение. Ощущения не дали мне ошибиться — это моя проклятая энергия принялась восстанавливать повреждения. —Когда ты уже, наконец, перестанешь бросаться грудью на амбразуру? Моя техника бессмертия уже устала спасать тебя. — ворчал Сукуна, поднимаясь с места. Он отряхивал ладони о кимоно на своих бёдрах. Между этим я уловила, что всерьёз проклятие совершенно не злилось — оно говорило это, будто просто так. «Ничего не понимаю: почему он это говорит; вернусь ли я в мир живых; где Ведьмочка?» — все эти вопросы мучили меня, но я в то же время задала совершенно другой, не менее важный: —Для чего спасаешь меня? Снова эта тишина и мне хотелось, чтобы собеседник поскорее что-то ответил, потому что ещё чуть-чуть и я непозволительно для самой себя признаю, что готова остаться в этом спокойном молчании навсегда. Настолько оно веяло уютом и... Незнакомым мне чувством защищённости…? Двуликий усмехнулся, и я впервые увидела его без надменного лица — оно у него, оказывается, самое обычное. —Ну как же, — весело проговорил он не без иронии. — Чтобы ты подчинила меня. Кислород вышел из моих лёгких окончательно. Я глупо смотрела на него, не зная, что вообще можно в такой ситуации сказать, хотя сил на то уже вполне хватало. Они заметно восстановились, снимая боль и заживляя раны. Мужчина просто пошутил, вернул мне мои же слова, но между этим ощущалась двойственность. Не только шутка — в словах собеседника было что-то ещё, то была не насмешка, шестое чувство не дало ошибиться — это было наставление: «Подчини меня». Сильнейший дух говорит: «Вперёд, сделай это»? Как бы не так. Даже сошедший с ума не будет просить о подобном. Меня всегда смущало то, что Сукуна всё знал: знал об обряде, знал о поисках пальцев, но ничего с этим не делал. Более того, были моменты, когда непосредственно Демоническое чутьё Двуликого вело меня к пальцам, и я, хоть убейте, не поверю, что сам хозяин способности ничего об этом не подозревал. И даже сейчас... Помогает мне? Король проклятий сделает так только в одном случае, если для него это будет представлять выгоду — мне не составило труда тут же осознать это. Но зачем? Зачем ему прямым текстом мне об этом говорить? —Если ты обо всем знаешь и тебя это не страшит, выходит, — вслух рассуждала я всё тем же охрипшим голосом в то время, как Двуликий внимательно следил за ходом моих мыслей. — Ты не так уж и против этого. Прийти к этой мысли и в этот раз не получить её опровержения от лица мужчины — я не могла в это даже поверить. Рёмен просто молчал, а во взгляде ровным счётом ничего: ни злости, ни раздражения. Только спокойствие и полная уверенность. —Ты ведь понимаешь, что теперь у меня будут весомые причины не проводить обряд? — задала я резонный вопрос, потому что не понимала, каких действий от меня ждал мужчина, но тот лишь отрицательно покачал головой. —Не будут, — ответил он. — Потому что обо всём этом ты забудешь, как это бывало каждый раз. Я непонятливо моргнула: «Что?». Прошла секунда, прежде чем мужские слова в полном объёме дошли до меня. Вместе с ними пришли и забытые воспоминания. Невидящий взгляд замер на спокойном лице Сукуны. Зрачки расширились. Забытые эпизоды одним за другим втекали в мою голову, напоминая о себе шквалом отрывков из диалогов, фрагментами увиденного. Заполняли мысли до отвала. Каждый раз, когда требовалась активация техники Бессмертия меня переносило сюда! А это было, — губы онемели от осознания, — более пяти раз. Когда я думала, что способность начиналась просто так, затягивая ранения, — Боги, как же я заблуждалась. Её начинал Двуликий, нанося на раны стимулятор. Между этим шли вопросы про силы, про обряд — он спрашивал про всё, до чего дотягивался. Взгляд сам упал на лицо Короля проклятий. Одними губами ошарашенно я прошептала: «Что ты задумал?». Ответ, однако, получить не смогла. Душа по невидимым путям возвращалась на место, унося меня далеко от сюда — туда, где я должна была очнуться с самого начала.

***

Провал в пространстве, в душе, в памяти — я пришла в себя на полу Ведьмочки, лёжа грудью на том самом злополучном ковре. Голова трещала по швам, как и при переходе в Преисподнюю слышался голос Двуликого, который будто что-то бормотал и не бормотал одновременно. Подниматься было тяжело, ныла каждая клеточка тела. Я мучительно заскулила, пытаясь встать хотя бы на четвереньки. С трудом тут же вынесла одну ногу вперёд — села на одно колено, пытаясь справиться с резко накатившим головокружением. Не сказать, что я чувствовала в этот момент, кажется, что все чувства вообще смешались и стали до жути противными, вызывающими отвращение настолько, что мой желудок, в попытке с ними расправиться, готов был распрощаться со своим обедом. По лбу стекал холодный пот, а к горлу подкатывала тошнота. Одну ладонь я выставила вперёд, чтобы не свалиться снова. Память подкидывала какие-то обрывки, затем тут же стирала, что я не поспевала их запомнить. Странно наткнулась на мысль, что я забыла последние пятнадцать минут нахождения в Преисподней. Вот Дьявол смотрит списки подчинённых, а дальше... — погодите, что было дальше? — голову снова пронзила боль, я прижала ладонь к виску, неприятно морщась. Разорванные нейронные сети безуспешно пытались восстановиться. Я вспоминала лишь мутные отрывки: книга особого контроля, моё имя и Сукуны, — в черепной коробке снова что-то болезненно взвыло, — Метка Дьявола, а потом... Я оказалась здесь. Преодолевая остаточное головокружение, решила оглядеться — всё тот же дом Ведьмы в мире живых. В глазах сначала неприятно зарябило, предметы обрели двойные очертания, зажмурившись пару раз, всё быстро пришло в норму. Старые коробки, сухие травы, а буквально в полушаге от меня на спине лежала сама Ви; всё ещё в отключке. Бредовое мутное сознание быстро подкинуло то, что было мне необходимо: «Где-то здесь должна быть моя сумка с пальцами Сукуны», — я метнулась глазами по окружению, — «Где же она?». Спустя несколько секунд обнаружила искомую вещь около одной из многочисленных коробок. С плеч в одно мгновение сошёл многотонный груз. Силясь с собственной волей, я подползла к ней ближе. Следом тут же расстегнула молнию и проверила содержимое — всё на месте. —Быстро ты. Неожиданный хриплый женский голос заставил вздрогнуть и перевести взгляд за свою спину — на зеленоглазую. Та, держась одной рукой за левую сторону лица, с трудом села на пол. Она откашлялась. Повисла минута тишины, в течение которой каждая из нас пыталась прийти в норму после всех этих переходов туда и обратно, избавиться окончательно от тупой боли и слабости во всём теле, немного восстановить силы. Я устало оперлась спиной в пыльную коробку, сползая по ней ниже и откидывая голову. Сумка лежала сбоку. В этой тишине были слышны только наши тяжёлые дыхания и ускоренные сердцебиения внутри грудных клеток. Поджав губу, перевела взгляд на Ви, та, облокотившись на собственные колени и держась обеими руками за голову, пыталась отдышаться. Её плечи приподнимались каждый раз, как она делала вдох, и опускались, когда выдох. Она выглядела растрёпаннее обычного, выглядела сбитой с толку — растерянной. —Ты как? — тихо решила поинтересоваться я, не узнав свой голос, который тоже оказался достаточно хриплым. Ви тут же перевела на меня цепкий взгляд, словно позабыв о моём присутствии. Мою догадку подтвердил её ненадолго удивившийся взор, который с пристального и взбалмошного быстро сменился на более тёплый — тот, с которым она обычно смотрела на меня. Девушка сглотнула, не отводя взгляда и продолжая молчать. Её слов и не требовалось — уставшие глаза говорили сами за себя. Я с точно такими же, едва открытыми смотрела на неё. «Сумасшедшее путешествие» — думала каждая из нас.

***

—Что в сумке? —Пальцы Двуликого и вещи. — беззаботно ответила я. Впрочем, Ведьмочка и так это знала. Её интересовало что-то другое. —Вещи? — наклонив голову вбок, усмехаясь, переспросила она, точно подозревала меня в чём-то. Перед путешествием я брала с собой сменную одежду: спортивный костюм, обычные чёрные кофту и джинсы, кожаную куртку на случай непогоды. Они лежали в моём чемодане, который я постоянно оставляла либо в камере для хранения на вокзале, либо в номере, к слову, прямо сейчас он, разорванный на клочки, валялся где-то под рельсами сбитого поезда. Перед столкновением я переместила всё необходимое в спортивную сумку, которую сейчас носила с собой. Правда, упомянутая одежда в этот список не входила. —Да, вещи. — безразлично подтвердила я. —Анриэтта, которую я знала, никогда бы не взяла с собой обычные вещи без подстраховки. —Анриэтты, которую ты знала, больше нет. Я процитировала слова Ви, которые она сказала ещё в начале этого длинного сумасшедшего дня. Зеленоглазая, тут же поняв это, приподняла брови в лёгком изумлении. Затем вернула прежнее выражение лица. —Да-да, ты стала миролюбивой. — беззлобно усмехнулась она, и в её словах слышалась некая горечь. Ведьмочка опустила свой взгляд обратно в пол. За небольшим и единственным окном в этом доме виднелась глубокая ночь. Я была убеждена, что всего через час наступит рассвет. Обычно именно так бывает — стоит только улицам погрузиться во мрак, как уже очень скоро он сменяется на яркие лучи солнца. Всего через пару часов меня ждёт своя жизнь, её — своя, и нас вновь ничего не будет связывать. —Может объяснишь всё же, что произошло? — решила натолкнуть нас на тот путь, который мы всегда обходили стороной. Просто поговорить. Выяснить все «да» и «нет», рассказать о том, через что прошли обе. Собеседница быстро уловила это, и, делая такой же отчаянный шаг ко мне навстречу, ответила: —Ты была моим заданием. Она быстро исправилась: «Просто следить. Я ведь не убиваю Его подчинённых». Ведьмочка на миг ободрилась, говоря о своих обязанностях Стража преисподней, но перейдя на меня, снова ссутулилась, выуживая из себя остальные слова. После первой же фразы я с силой стиснула зубы, сдержав неприятное: «Я знала». Теперь не трудно было догадаться, что девушка следила за мной и наверняка ждала моей смерти, ведь такова роль стражей: наблюдать за приспешниками Дьявола до их кончины. Только вот моей она, почему-то, не дождалась. —А потом ты умерла. — договорила Ведьмочка. Её лица я не видела, но мрачный тон подсказывал его черты. —Что? — хмуро переспросила, не вполне понимая, что девушка имела в виду. Впрочем, ничего понимать и не нужно было — зеленоглазая сказала всё прямо. По её рассказу, в тот момент, когда ко мне пришла старуха и спасла мою жизнь, в действительности, я не должна была выжить. —Но я жива! — воскликнула, грубо опровергая всё вышесказанное. —Ты ещё не представляешь моего лица, когда я увидела это спустя пять сотен лет в Токио. Удивлённо вскинула брови, когда собеседница заговорила о настоящем: «Я и правда не представляла». У Стражей преисподней были свои списки, схожи с теми, что читал Владыка Тьмы. В них были имена, дата и город рождения, а также смерти, в целом, ключевая информация. Ошибок в них не было и по ним в 1286 некая Анриэтта. Х больше не числилась в списках живых. —С учётом того, что произошло в Аду, я теперь понимаю, как ты выжила эти пятьсот лет, — откидываясь назад, язвительно проговорила Ведьмочка. — С твоими навыками выживания тебе ещё как минимум столько же светит. Я закатила глаза: «Нашла время для шуток». —Как так вышло? —А ты думаешь, это весь рассказ? — мрачновато поинтересовалась Ви, переводя взгляд на меня с натянутой улыбкой. Ответ напросился сам на себя. Прежде чем я успела сказать ещё что-то, она спросила, — Знаешь, кто ещё являлся моей целью? Её тон мне совсем не понравился. Он означал только одно — что и дальнейшее мне нравиться не будет. —Сукуна Рёмен. Сукуна... Кто!? Ошеломленно уставилась на неё, точно не поверив ушам. Разум твердил, что я ослышалась, но выражение лица Ви уверяло, что я была абсолютно права. Конечно, с одной стороны его красная проклятая энергия делала его приспешником Владыки Тьмы, но... —И знаешь что? Он тоже мёртв. Винеция звучала сурово, но её слова были ещё грубее. Как рассказчик небылиц пытался заманить читателя своими загадочными историями и атмосферной интонацией — так говорила и Ви, но всё это был ни какой-то дешёвый фокус, а наша реальная жизнь, которую она описывала действительно не понимая, как та вообще могла оказаться невымышленной. До меня ошарашено дошло: —Несколько месяцев назад Итадори должны были казнить. Сукуну, находящегося в его теле, соответственно, тоже. Так выходило по словам Ви, так же выходило и по спискам, но не в реальности. В жизни что-то шло совсем не так. —Полгода назад в Сибуя Сукуна завладел телом парня и в тот день убил множество людей, а на утро за ужасающие преступления по решению совета магов его казнили, — говорила Винеция. — Но именно тогда я встретила живую тебя, которая в собственном теле запечатала Двуликого, и ничего из перечисленного уже не произошло. Мои брови шокировано поползли вверх, самое начало, когда я помогла Мегуми уйти с того стадиона в районе Сибуя, Ви говорила сейчас о том дне. В мыслях просто не укладывалось то, что моё появление могло противоречить судьбе. Теперь понимала, что помешало зеленоглазой находиться в Токио и следить за Двуликим — это была я. В подтверждение моих мыслей девушка, сидящая недалеко от меня, поникла. Плечи её опустились, послышался усталый вздох. —Я думала, ты мертва. — пробормотала она, словно до сих пор не веря. Слова были её наполнены какой-то искренностью и тоской, только вот той, которую я не разделяла. —Почувствуй какого это. — хмыкнув, ответила я.

***

—По всему выходило, что именно ты меняешь будущее, именно ты та, кого Дьявол приказал вернуть в Ад живой или мёртвой. — договорила собеседница. Я потрясённо опустила взгляд. Казалось, что всего этого просто не могло быть. «Я должна была умереть?», — верить в это мне не хотелось. После всего повествования Ви, признаться, я бы сама подумала на себя, если бы точно не была уверена, что закон независимости будущего не нарушала — его я всегда боялась, как огня. —Неужели в этом мире и правда существуют те, кто настолько силен... — ошарашенно пробормотала я. Было слишком много загадок, с годами вопросы к окружающему не сокращались, а только увеличивались, вопреки всем прибавляющимся знаниям. С их увеличением расширялось понятие только одного — насколько они ничтожны. Семь веков живи — семь веков учись, — это уже до абсурда истинно. Раньше казалось, что вижу мир чётко и ясно, чуть ли не за его пределами, сейчас уверена, что не вижу дальше носа и мне давно пора нацепить очки. Или вернее снять розовые? —Почему ты тогда притворилась мёртвой? Я перевела на Винецию взгляд. —А, это, — девушка усмехнулась, сбивая пыль со своей голени. Я же её веселья не разделяла, — Ри, — она тоже взглянула на меня, и на её лице расцвела безмятежная улыбка. — Я знаю, что ты хотела убить меня. Мой цепкий взгляд замер на собеседнице. Замерло всё, кроме сердца, которое стучало с ледяным спокойствием, с будоражащим холодом. Казалось, что мои ресницы покрылись инеем, а в глазах была не привычная серость, а лёд. Ведьмочка смотрела на меня с проницательностью в изумрудных глазах, оттенок которых всегда веял теплом. Их зелень успокаивала и вызывала напряжение одновременно. Тот, кто видел слишком много, никогда не был желанным собеседником. Его тепло дурманило, ослабляло бдительность, а в один момент мягкая трава под тобой превращалась в острые шипы, которые уже не щекотали бока, а впивались в них. Я медленно поднялась, разрывая наш зрительный контакт. Горький смешок вырвался из груди непроизвольно: «Значит, она раскусила меня». Девушка всегда это знала. Я скинула со своего плеча сумку и бросила её рядом с Ведьмочкой. Не сомневаясь ни на миг, проговорила: —Это пальцы Двуликого. Блаженно расплываясь в улыбке, я словно подняла белый флаг, признавая своё поражение. Ведьмочка всегда была слишком умна и как же хорошо, что мне никогда не приходилось быть с ней по разные стороны поля боя. Думаю, она была бы опасным врагом. Собеседница поняла, что оставаться здесь я больше не собиралась. Она даже не взглянула на лежащую около неё сумку. —Ещё увидимся…? — сказала она с восходящей интонацией, но спрашивала определённо не у меня — у Судьбы. —Даже не надейся. — ответила я. —Я приду по твою душу, можешь не сомневаться. —У меня её нет. На наших лицах была лёгкая улыбка, во взгляде — прощание. —Вернись в Ад, может, она застряла там в самых чертогах. — предложила я. Ви усмехнулась: —Боюсь, что даже там её нет. Знания — сила и они же смерть, те, кто знают слишком много — долго не живут. Ничего не ответив, я развернулась к выходу. Лицо Винеции выражало спокойствие, она ничего не добавила мне вслед, просто позволила уйти. Я знала о Преисподней, о существовании Дьявола и непременно до сих пор являлась заданием девушки, которое рано или поздно ей нужно было довести до конца. Уверена, если бы не метка неприкосновенности, она сделала бы это прямо сейчас. Для нас двоих в этом мире всегда было тесно, даже тогда, когда мы мало что друг о друге представляли. Теперь Ви знала о моих силах, о целях, о Двуликом, знала о прошлом. Ей была доступна та информация обо мне, которую не знал никто, которую бы я не выдала даже под дулом пистолета. В другом мире мы могли бы стать отличными знакомыми, уверена, мы могли бы поладить, найти общий язык и может быть когда-нибудь ещё раз просто поговорить. В другом мире, но не в этом. Я сунула руки в карманы штанов, нащупывая пальцы Двуликого и убеждаясь, что ни одного не забыла. Уходя от неё, я не думала о том, что нам удастся встретиться. Я уходила, зная, что впредь этого никогда не случится. Установленный таймер пробил отметку 00:00:00 — позади раздался оглушающий взрыв. На восходе солнца, когда тёплые лучи только начали прорезать ночную тьму, в 04:27 на улице Священного огня города Кавасаки было подорвано здание. Есть погибшие, точное количество жертв ещё предстоит выяснить. Дом Винеции разлетелся в мелкие щепки, а те, в свою очередь, сгорели дотла. Здание превратилось в кучу руин за пару секунд. В округе раздались звуки сигнализаций от машин, где-то вдалеке уже улавливался зов пожарной службы и скорой. Слышались громкие возгласы людей, чьи квартиры попали в радиус взрыва. Огонь ещё долго не угасал, несмотря на попытки пожарных и простых граждан потушить его и спасти свои жилища. Дело было в природе пламени, которое к человеческому миру отношения не имело. Моя сумка была напичкана взрывными печатями второго, первого и особого уровня. Каждая предназначалась для определённой ситуации в зависимости от её опасности. Сейчас же горели все. Под всеобщий хаос и гудение улицы, я неспеша удалялась от места преступления. В груди раскатывалось чувство некого удовлетворения, завершённости и лёгкой скорби: «Прощай, Ви». Ведьмочка могла быть отличным союзником, но она была опасным врагом. Люди, чьи цели пересечены и привязаны к какой-то точке не могут быть друзьями, не могут быть на одной стороне. Украдкой зная всё обо всех, она была серьёзной угрозой — огнём, который не только грел, но и обжигал, если подойти слишком близко. Держа под боком такого союзника, никогда не стоит забывать, что он может стать самым опасным врагом, который безжалостно и хладнокровно вонзит нож тебе в спину. А моим правилом до сих пор остаётся, заместо вверивания своего затылка другим — недоверие ко всем.