Кровные узы

       «У каждого есть свои секреты, но не все знают что с ними делать»       Фраза, которая для Кейи Альберих стала уже привычкой, обычаем. Очередной тёплой Мондштатской ночью Кейа завалился в какую-то таверну, да бы в любимом одиночестве напиться и со спокойной душой пойти спать, в надежде на то, что следующий день будет лучше прежнего. И так же ,как и в прочем всегда, одному Кейе посидеть не получилось. Снова к нему подсел какой-то очередной Мондштатский пьяница житель и начал с толком, с расстановкой вещать Альберих все свои, как ему казалось, сокровенные секреты. И в этом тоже не было ничего нового. Уже два года каждый свой вечер рыцарь Ордо Фавониуса проводил именно так. Семьи, куда бы ему надо было торопиться не было, а единственного друга и брата он потерял ещё тогда, два года назад. Воспоминания прошлого снова ударили в голову, подпитываясь минутной слабостью, но Кейа тут же утопил их в стакане «Полуденной смерти». Именно поэтому Альберих пил каждую ночь. Именно для того, чтобы его тяжёлые, никому не нужные воспоминания и переживания не утопили его, не забрали в свой омут в тишине одинокой комнаты. Именно поэтому Кейа пил.       Тут Кейа случайно стал слушателем не примечательного, на первый взгляд, разговора за соседним столиком. Кейа не любил подслушивать, но слишком уж громко вели свои рассуждения два мужчины по поводу Ордо Фавониуса, и того, что поручений в последнее время стало очень уж много. —Да я говорю тебе, этот Ордо Фавониус скоро справляться перестанет. Начнут вон всяких призывать. —Ты прав, глядишь и нашего Дилюка призовут, как прошлого рыцаря. Кто же нам тогда коктейли мутить будет?       В голове вдруг словно появился вакуум. Все звуки вокруг для Кейи словно замолчали, лишь отдалённо долитая до затуманившегося сознания. Кейю охватил страх. Животный, непонятный даже самому рыцарю, страх. Страх чего? Страх перед именем, что Альберих слышал впервые за очень долгое время. Перед именем, что до сих пор, после событий двух годовалой давности, Кейа запрещал себе произносить. В висках гудело, и кажется, не от выпитого. Рыцарь вскочил со своего стула и помчался прочь из таверны, желая в данный момент просто испариться, уйти, покинуть это душное помещение.       Весенний Мондштатский ветер встретил его с освежающим холодом, принесённым будто с самого севера. Кейа поёжился в своей накидке и поскорее пошёд к родному Ордо Фавониусу, дабы наконец занять место в своей небольшой, но уютной комнате и лечь спать, откидывая все мысли назад.

***

      Что же произошло два года назад?Кейа снова освежил память о том событии во сне. Всё произошло в день рождения Дилюка. В восемнадцатый день рождения Дилюка. Праздник шёл отлично, но никто даже не подозревал исхода этого события. Хорошо отпраздновав, Дилюк и Керпус отправились домой. Дорога от Мондштата до Винокурни была не дальняя, но ещё не зачищенная, потому Дилюк держал глаз бога на готове. Лошадь шла немного быстрее, дабы успеть дорбаться до винокурни перед дождём. В тот момент отвлечёный дорогой Дилюк совсем не заметил кое чего на своей карете. Это был электронный моячок, любезно пересланный народом Каэнриах прямиком на карету семьи, что тогда приютила Кейю. Все магические силы, исключая глаз бога, используемые в радиусе действия этого моячка обращались против своих владельцев. И Дилюк узнал об этом именно в тот момент, когда на дорогу откуда не возьмись вылез огромный дракон. Дракон Каэнриах. Смерть отца Дилюка была заранее подстроена и спланирована. Зачем? Потому что именно Мастер Керпус тогда, много лет назад, приютил Кейю, ещё не зная, что его оставили как шпиона. Маленький Кейа за все свои годы счастливой жизни в семье Рагнвиндер не получил ни одного поручения от отца, чьи слова о том, что Кейа шпион, теперь и вовсе списывал на свою детскую выдумку, в порыве оправдать его. Пока на кануне дня рождения Дилюка ему не пришло его первое поручение. На маленькой бумажке, принесённой такой же электронной птице, как и на карете, было написано «убей Керпуса» ,на что Кейа с птицей отправил записку с ответом, в которой ясно описывалась вся ненависть к его родному отцу и то, что свою семью он убивать не собирается.       Вина и ошибка Кейи в тот день была лишь в том, что он ничего не сказал ни Дилюку, ни отцу. Не хотел портить праздник своим признанием о происхождении. А тем временем праздник портило кое-что другое. Керпус достал свою печать проклятья в попытке защитить сына. И тут моячок среагировал. Цепи, что сковались вокруг дракона, разрушились, а сила печати обернулась против Мастера. В ту ночь дождь лил без перебоя, словно пытаясь размыть весь материк своими слезами отчаяния. Умер великий человек, умер по истине хороший человек. Умер самый главный человек в жизни Дилюка Рагнвиндера.        В ту ночь Кейа опоздал всего на пару ничтожных минут. Когда он наконец с отрядом из Ордена добрался до места происшествия, уже было поздно. Уже поздно.       Дилюк сидел к Кейе спиной, сотрясаясь в немой истерике, на его окровавленных руках лежал его отец. И мир внутри Кейи пошатнулся и дал трещину. Дали трещину вместе с этим и все детские, такие казалось бы теперь мимолётные воспоминания, но такие чертовски важные. Воспоминания где Керпус был жив, где Дилюк улыбался и где все они были вместе. Вместе.       Кейа шатающейся походкой подошёл к уже охладевшему телу и сел напротив Дилюка на колени. Тот поднял полный боли, разочарования и страха взгляд. Привычные искорки счастья больше не блестели языками пламени в его глазах, солнце больше не светило, а любовь к жизни потухла. Всё это было в потемневших от боли алых глазах. —Кейа… я … я не успел даже… Кейа, я был так слаб, я даже… это ведь всё моя вин..—Альберих не дал ему договорить, лишь утянул его в крепкие объятия. Дилюк проскулил ему что-то в шею и начал безудержно плакать, вздрагивая от каждого всхлипа и судорожно цепляясь за мокрую от дождя одежду. Сколько просидели они в этой луже грязи Кейа не помнил, но зато отчётливо помнил, что все это время он лишь аккуратно поглаживая Дилюка по голове, прижимал ближе, переодически нашептывая, что всё будет хорошо.       А всё, что происходило дальше смешалось в одну большую сумбурную кашу. Кейа помнил все отрывками. Потому что именно тогда их объятия прервал стражник, оповестивший о находке на карете маячка от Каэнриах. И именно тогда Кейа рассказал Дилюку, и без того разбитому, что получил записку от отца. И про то, что он из Каэнриах. И про то, что изначально его оставили как шпиона тоже. В ту ночь не только лил дождь, но ещё и бушевала молния. Потому что в ту же ночь случился разлом ещё и между двумя «братьями». Конечно, в таком состоянии Дилюк вообще не осознавал что делать, его мозг лишь быстро среагировал на «предательство» Кейи агрессией, даже не разбирая нюансов и подробностей того, что Кейа то и не виноват вовсе. Заминка была в том, что у Дилюка глаз бога был. А вот у Кейи нет. В ту ночь пламя нападало на него всерьёз. Когда-то тёплые и приятные огоньки для Кейи стали горячими и испепеляющими все на своём пути. И в ту же злосчастную ночь бурю красных огоньков разбавили синие. Кейа получил глаз бога. Крио глаз бога. Такой же холодный и черствый , как и Кейа после этого сражения. Конечно, он прекрасно понимал мотивы, понимал что Дилюк просто вскипел, понимал обстоятельства. Но всё это ещё не помогало заглушить боль, причиной которой стало то, что Дилюк, казалось бы теперь единственный на этом свете для Кейи родной человек, набросился на него со своими способностями, зная, что Кейа не сможет дать отпор. А ведь он мог его убить. Было больно, жгуче больно и тому, и другому. Наконец Дилюк пришёл в себя. И тогда свершилось то, из-за чего сейчас и происходят все эти страдания. Был заключен «договор» на братской крови. —С этого момента не ты,Кейа Альберих, не я, Дилюк Рагнвиндер, не прикосаемся друг к другу. И общих контактов в жизни больше не имеем. Наши жизни расходятся, Кейа. Прости. —И ты меня, Дилюк, прости. И тогда на ладонях братьев был сделан надрез. И кровью истекая, они пожали руки. И договор на крови братьев был заключен. С тех событий прошло два года.       А Братский договор так и не был нарушен.