***
С того дня время будто полетело быстрее. Командир и винодел предпочли не обговаривать всё, что произошло, они продолжили дальше ходить на выполнения совместных заданий, всё больше и больше привыкать друг к другу и просто привыкать к тому, что теперь они не сами по себе. В их отношениях изменилось лишь то, что теперь Кейа спокойно мог искренне улыбнуться Дилюку при каком-нибудь смешном или милом моменте, а Рагнвиндр в свою очередь мог наградить Кейю редкой улыбкой. Всё это стало на удивление таким обыденным и простым, что просто перестало смущать. А время действительно шло. Каждая следующая улыбка переставала быть такой шокирующей и становилась всё более и более тёплой. Они словно вновь открывались друг друга, что не могло не радовать. С того дня пролетело много времени. Время пролетело настолько молниеносно, что не успели братья и опомниться , как май уже радовал их теплом и солнцем в свой первый день, окутывая город счастьем. Погода становилась всё жарче и жарче, напоминая о скором приходе лета. Задания и рутина поглотили рыцарей целиком. Стоило отметить, что работа становилась всё сложнее и сложнее, но оба всё равно прекрасно справлялись. Так же просто и легко закончилось их последнее задание на этот тёплый майский вечер. Вроде бы поводов задерживаться не было, но почему-то очень не хотелось уходит. По сути своей этот день ничем не отличался от всех предидущих, сейчас оба должны были махнуть друг другу рукой, легко улыбнуться и разойтись по своим делам, но то ли теплый майский ветерок, то ли приближение алого, чарующего заката не давало им сейчас просто уйти. Находились они на крыше Ордо Фавониуса у точки телепортации, и тут в голову синеволосого пришла на первый взгляд странная, но на самом деле не такая уж и плохая идея. —Дилюк, а что ты ответишь, если я сейчас тебе предложу взять бутылочку вина и взобраться на одну из башен сабора, что бы распивая прекрасный напиток, встретить первый майский закат вместе? Поручений у нас не осталось, так что будет не плохо отдохнуть. Что думаешь?—Кейа не надеялся на положительный ответ, он не надеялся на отрицательный ответ. Теперь он вообще касательно Дилюка ни на что не надеялся, потому что все, что между ними происходило ещё не разу не поддалось под какие-то объяснения или надежды. Оставалось только ждать. —Вообще, у меня есть кое-какие дела в таверне, но если честно ,я не против. Ты пока иди по своим делам, минут через тридцать на площади встретимся. Так уж и быть, с меня вино.—Удивление всё же поразило Кейю и на миг он даже не смог удержать маски безразличия на своём лице, сразу выдавая все эмоции,но тут же вернув всё на свои места, легко ответил. —Как скажешь. Увидимся!— на прощание Альберих вновь улыбнулся и ,прыгая с крыши вниз, расправил планер. Они все же разошлись по своим делам, но радовало то, что только на время. И теперь они снова встретятся не на следующий день или не ночью в коридоре Ордо Фавониуса, а на их личной, не связанной с работой, «прогулке». Понимание, что это их первое ,спустя два года ,добровольное времяпровождения очень грело душу. Хотелось просто смеяться и ждать лета. И мысли были о том, что всё будет хорошо.***
—Ну, пошли.— Рагнвиндр распустил свой высокий хвост и теперь атласные алые волосы красиво обрамляли грудь, развиваясь на ветру. В руках у Дилюка была бутылка вина, которую им ,видимо, придётся пить из горла. Ну и ладно. Обойдя собор с другой стороны парни принялись взбираться на высоченное здание. К счастью, ни тому, ни другому это не доставляло какого-то труда, ибо оба к такому уже давно привыкли. Наконец взобравшись , они с интересом рассматривали открывшийся им вид. Мондштат теперь был как на ладони. Вечерний город суетился, горел огнями домов и фонарей, а все вокруг будто совсем и не собирались засыпать. Приближение лето значительно оживляло это место, мало по малу все готовились к фестивалю. Фестивалю, что каждый год проводится с ночи тридцать первого мая по утро первого июня. Фестиваль «Ночь Свободы».Знак прихода лета, каникул и конечно же, свободы.Люди увешивали город цветными флажками, обматывали ими фонари и везде вешали разные украшения. Когда стрелка часов достигает двенадцати часов ночи и начинается новый день (первый день лета) люди запускают салюты и пьют традиционное вино. Это символ благословения Барбатоса. Символ благословения на счастливое, беззаботное лето. Кейа любил этот праздник. Потому что это по истине праздник свободы, где никто никого никогда не осудит.«Надо бы предложить Дилюку отпраздновать его вместе.» Неожиданно всплывшая мысль смутила и заставила немного покраснеть. Откидывая все желания и мысли назад, Кейа уселся на одну из башен, облокачиваясь на одну из четырёх колонн. Солнце уже катилось к горизонту, окрашивая небо над Мондштатом в самые разные цвета. Дилюк аккуратно опустился рядом с капитаном и ,открывая бутылку своего же вина, сделал большой глоток прям из горла, чувствуя как горькая жидкость растекается по телу. —Ох, архонты, с какого это дня ты вино начал пить? Я вот припоминаю, что после того, как мы напились с тобой на моё шестнадцатилетние,гонимый ужасным похмельем, ты пить перестал. …— —С этого самого дня и начал.— Кейа ухмыльнулся, перенимая бутылку у винодела. Даже не протирая горла, он сделал большой глоток, чувствуя, как на него с интересом уставились два алых глаза. Заканчивая пить, Кейа озвучил мысль, что всё время крутилась в голове. —У нас, кстати, только что был косвенный поцелуй.— Ухмылка разразилась на довольном собой лице. Обычно Дилюк на такие шутки закатывает глаза или просто уходит. Но не в этот раз. В месте этого Дилюк позволил себе кроткую улыбку и переводя взгляд на закат произнёс: —А ты этого и добиваешься, я смотрю— Альберих поперхнулся. Что ж, всё таки такого он не ожидал. Ухмылку стёрло с лица словно карандаш ластиком ,и теперь на нём проглядывалось удивление в перемешку с смущением, да ещё и предательский румянец с потрохами выдавал рыцаря. Довольный такой реакцией, Дилюк наконец всерьёз обратил внимание на закат. Розово-оранжевые отблески последних лучей солнца окрасили небо в самые разные и по истине прекрасные цвета. Всё таки это стоило того. Оба были поглощены таким простым, но потрясающим явлением природы. Вот последние частички огненного шара наконец скрылись за горизонтом. И только тогда Кейа перевёл взгляд на Дилюка. Рагнвиндр сидел чуть сгорбившись, и опираясь головой на другую колонну, держал полупустую бутылку в правой руке. Всё его существо выражало полное спокойствие и доверие. Красные ресницы невероятно красиво обрамляли алые, словно рубины, глаза. Волосы были распущены, потому спокойно распластались по бледной коже, сильно оттеняя её нежный, светлый оттенок. Дилюк был прекрасен. В этот момент он был прекрасен настолько, что сердце вздрагивало, будто пропуская такие важные для жизни пульсации, а где-то в душе начинало что-то жгуче разрастаться , словно цветы пускают сквозь неё свои юркие корни. Внутри Кейи словно расцвели прекрасные, но увы, колючие розы, на которые тут же прилетели цветастые бабочки.Эти цветы были по истине колючими. Шипы прекрасных растений больно кололи всё вокруг, оставляя острые кончики внутри. Всё внутри было расцарапано этими чувствами. Почему? Почему?… Самые не понятные Кейе чувства сейчас настолько напугали его своим появлением, что он не сразу заметил, как на него повернулся Дилюк, которому попросту стало не уютно под настойчивым, хоть и не внимательным взглядом. Рагнвиндр аккуратно подцепил пальцами худое, смуглое запястье, дабы привести наконец Кейю в сознание. Альберих встрепенулся, тут же автоматически отбрасывая эти мысли «в дальний ящик» , который за этот месяц был уже переполнен. —Ох, прости, задумался. Ты сегодня поразительно прекрасно выглядишь— комплимент , не показывающий и половины того, что чувствует Кейа вылетел из его рта быстрее, чем синеволосый сообразил. Взгляд напротив стал менее встревоженным и напуганным. Лицо снова озарила яркая, как только что скрывшееся от глаз солнце, полностью расслабляя Кейю и отгоняя тревожные мысли напрочь. Теперь пьяную голову посетила другая тревожная мысль, которая ерошила сознание ещё дольше, чтем мысль о странных чувствах а Рагнвиндру. На этот раз это был вопрос, что Кейа очень давно таил в себе. —Дилюк, а можно я задам вопрос, а ты как минимум не сбежишь от меня и не скинешь с собора? Ответа я ,наверное, не услышу, но попробовать стоит— опуская руку с запястья, мастер подвинулся ближе, дабы лучше слышать своего собеседника. Теперь они сидели почти вплотную, ибо Дилюк очень даже удобно уселся практически между разведёнными ногами Кейи, скрещивая ноги в позе лотоса. Что ж, хотя бы так. —Ну уж теперь спрашивай, раз начал!— Делая глубокий выдох, капитан наконец произнёс то, что тревожило его уже пару лет. —Тогда… на твоё восемнадцатилетние… Дилюк, ты ведь не думаешь, что мне было всё равно? Мы так и не поговорили после этого, мы ведь оба друг друга не правильно поняли, ты ведь это понимаешь?— голос предательски дрожал, выдавая всю осторожность и напряжение Кейи. Тема была ужасно шипятильная, а ошибки на этой почве были смертельны. Потому что реакция могла быть любой. Делая глубокий вдох Рагнвиндр наконец нашел в себе силы вымолвить хоть слово. —Понимаю. И то, что у каждого своя правда, свои болячки и свои переживания на эту тему тоже понимаю. И шрамы наши и клятву я тоже помню…—Дилюк стянул с правой руки перчатку, оголяя бледную ладонь, по середине которой «красовался» длинный тёмный шрам. Кейа тоже снял свою перчатку, прикладывая свою ладонь с таким же шрамом к горячей ладони Дилюка. —А у меня вот шрам длиннее— смех и улыбка Кейи были настолько фальшивы, что в них Рагнвиндр тут же разглядел невыносимую боль. Внезапно для обоих Дилюк взял ладонь Кейи в свою, поднимая на уровень сердца и переплетая пальцы. Горячая, действительно горячая ладонь обжигала своим жаром прохладную ладонь Кейи. Как давно Альберих этого не чувствовал… тепло. Самое прекрасное, самое жаркое, самое страстное, самое согревающее и одновременно самое родное тепло, что он когда-либо чувствовал. Такое, каким обладал только Дилюк. Теплом, что греет не только кожу , но и душу, растапливая самые потайные и холодные уголки. Сердце снова содрогнулось и забилось в сбивчивом ритме. —Кейа, мы обсудим это, обещаю. Но не сегодня. Если и обсуждать, то на трезвую голову. Можем сделать это на следующую нашу такую «прогулку». А сейчас нам пора идти в орден, завтра на задания.— Рагнвиндр уже было хотел расцепить руки, но Альберих не дал этого сделать, сжимая его ладонь со всей силой, словно в бешеном страхе потерять… словно в попытке удержать. —Ну неужели мы ещё с тобой тут так встретимся? Ты ведь не шутишь?— Рагнвиндр звонко рассмеялся, впервые за два года позволяя себе настолько искренний и громкий смех при капитане. Уж слишком искренними и невинными глазами на него сейчас он смотрел. —Эх ,Кейа, ты как в детстве. Совсем не изменился будто… Будут у нас ещё встречи. Мне тут понравилось. Тут тихо, безлюдно, а самое главное-красиво. А теперь пошли спускаться.— Рагнвиндр поднялся первым, расцепляя их руки и направился в сторону спуска с крыши.***
Расходясь на лестнице четвертого этажа Кейа не планировал ограничиться простым «до завтра». Собрав всю смелость в кулак он схватил Рагнвиндра за плечо, со всей силы прижимая к себе. Скрещивая руки на шее Дилюка и буквально впечатывая ужасно тёплое тело в своё, Кейа молился всем архонтам, дабы его сейчас не оттолкнули. Сегодня между ними было много. Намного больше, чем за все эти два года вместе взятые, потому Альберих попросту не мог дать такому искреннему и родному Дилюку просто уйти сейчас. Страшно было снова потерять. Несколько секунд этих размышлений казались Кейе вечностью, в которой он был готов к тому, что его прямо сейчас оттолкнут. Или врежут. Или на их руках появятся новые шрамы, а на совести новые узы. Но он все равно не смотря ни на что отчаянно прижимался ближе, укладывая свинцовую голову на мягкое, родное плечо и пытаясь каждой частичкой тела ощутить, почувсвовать и запомнить тёплое прикосновение. Самое прекрасное, мать вашу, на этом свете прикосновение. И тут он почувствовал, как руки Дилюка оказались на его талии, по началу не уверенно смыкаясь в кольцо, а потом сильнее прижимая к себе. Ладони плавно оглаживавший спину и талию, даря волны мурашек от каждого движения. Просто волшебно. Ни с одним человеком на этой планете Кейа не испытывал ещё такого тепла от простых объятий , как с Дилюком. Было так тепло, так близко, так приятно… полное чувство защищённости и доверия, они словно понемногу растворялись друг в друге, стираясь в порошок от крепких объятий. Ни тот, ни другой не понял сколько они стояли, но по ощущениям целую вечность, пока их отдельную вселенную не разрушил глухой звук шагов из коридора. И оба отстранились, мгновенно обжигаясь холодом воздуха вокруг. Потому что в объятиях было нереально тепло. Оба не сказали ни слова при прощании, этого и не требовалось. Всё за них «сказал» взгляд. Взгляд, наполненный самым тёплым, самым искренним и самым честным трепетанием от долгожданных объятий. Они разошлись, снова отдавая малюсенькую частичку себя друг другу. Оба клялись так больше не делать, о чём свидетельствовал шрам на руке, но кого остановят эти ужасно колкие в понимании обоих клятвы, когда к друг другу тянет с такой силой, что никакие принципы и клятвы не остановят. Идя к своей комнате по тихому коридору Кейа отчётливо понимал, что эти их совместные задания были лишь спусковым крючком. Всё это когда-нибудь произошло бы, как бы оба не отрицали, просто чуть позже. Потому что ни тот, ни другой не способен противостоять этому притяжению, что когда-то возникло, и теперь , к сожалению, а может и к счастью ,никогда не отвяжет их друг от друга. Увы, уже никогда. Потому что уже тогда, они отдали друг другу слишком много «себя», чтобы теперь пытаться что-то разрушить.***