На её страницах

1997 год Фрэнси очнулась в больничном крыле, снова потеряв сознание. Она не помнила как оказалась в лазарете, все мысли сбивались под влиянием головной боли. В ушах опять звенело, а затылок ныл, — получается опять ударилась. Всё-таки больше раздражал запах лекарств и трав, но надо отдать должное целителям, ведь только благодаря своему нюху, она смогла распознать, где находится. Сморщившись, девушка попыталась привстать, но если даже веки было тяжело раскрыть, о том, чтобы переместиться из лежачего положения в сидячее, думать даже было глупо. Издав разочарованный вздох, она попыталась хотя бы позвать на помощь, и кажется получилось привлечь внимание окружающих, только благодаря своему болезненному пыхтению. — Фрэнси? — чуть напряга слух, волшебница попыталась узнать кому принадлежит этот взволнованный голос, но не получалось. — Мадам Помфри, Фрэнси пришла в себя! Пуффендуйка плохо понимала, что от неё хотят, но грудной голос целительницы она узнала, хоть и не сразу. Разум после её появления начал проясняться. Каликс не помнила когда…может после того, как она выпила укрепляющее зелье, а может и до этого. Перед карими глазами волшебницы проносились силуэты Гарри и Драко, испуганной Миртл и, струящей из прорванной трубы, воды. Сердце у неё стучало так сильно и быстро, что казалось, все это слышат, даже те, кого здесь нет. Покачав головой, она вскочила с тёплой постели, откинув от себя одеяло. Ноги не смогли её удержать, и Фрэнси чуть не встретилась лицом с холодным полом, но чьи-то сильные руки прижали её к себе, не давая упасть. — Ты в порядке? «Ты в порядке»? В порядке? В порядке ли? Нет, она не в порядке. Не может быть в порядке. — Гарри… — прошептала она, гляда на его зелёные большие глаза…он не мог, не мог сделать этого, не их Гарри. Фрэнси не хотела верить самой себе. Поттер — волшебник, который бы никогда не опустился до этого…не использовал сомнительную боевую магию даже на Малфое. Нет, нет и нет. Её тело напряглось в объятиях друга. Переводя взгляд с его на Помфри, девушка пыталась уравнять дыхание. Нельзя поддаваться панике…всё хорошо. Драко скорее всего тоже здесь, лежит на соседней кровати, его от неё просто скрывает ширма напротив. Верно? Всё ведь именно так, не может ведь быть по-другому. — Можно… — прошептала не своим голосом, девушка, садясь, не без помощи парня, на свою белоснежную постель. — можно мне побыть немного одной? — Краем глаза уловив замешательство Поттера, она выдохнув, добавила: — Я ничего не понимаю, ничего помню, поэтому мне нужно немного отдохнуть. Гарри понимающе кивнул, в последний раз взволнованно взглянув на подругу. И только после его ухода она поняла, насколько испуганным и сломленным он выглядел. Болезненный цвет кожи и искусанные до крови губы просто кричали о том, как ему было плохо…может даже хуже чем ей. Нельзя было так с ним, нельзя было его сразу прогонять. Это было грубо, но необходимо на тот момент. Фрэнси правда нужно было немного подумать и набраться сил. — Извините, — обратившись к целительнице, жалким голоском произнесла она. — Драко Малфой тоже здесь? — Мистер Малфой лежит без сознания слева от вас. — морщинки на лбу женщины сгладились, после того, как Фрэнси улыбнулась ей. — Спасибо мадам. — последнее, что могла сказать Каликс, это эти два слова. Всхлипы уже рвались с её горла, и она зарыдала, прикрыв лицо ладонями. Было сложно совладать с эмоциями, целитель Помфри даже предлагала воспользоваться умиротворяющим бальзамом, но девушка отказалась. Ей нужно было выплакать эти слёзы, не смотря на то, что после того, как она придёт в себя, будет стыдно за свою слабость. Фрэнси лишь дала себе пару минут отдохнуть. Укрепляющее зелье скорее всего уже давно подействовало, поэтому стоило убедить саму себя, что с Малфоем всё и в правду хорошо. Глубоко дыша, она провела рукавом больничной рубашки по влажному лицу, перед чем снова привстать со своей постели. Медленно шагая к соседней кровати, Каликс облокотилась плечом об каменную стену, вскоре отодвинув ширму прочь. Кажется, Фрэнси потеряла способность дышать, хоть всего и на пару секунд. В груди у неё наконец-то расцвело ощущение покоя, но опустившись на край чужой постели, она все равно не смогла сдержать тихих всхлипов. Драко спал так умиротворённо, будто не его разорвало боевым заклятьем пару часов назад. Единственное, что напоминало о его состояние, это холодный пот, стекающий со лба. Она была рада видеть, как мужская грудь вздымается и веки подрагивают. Это значило что с ним всё в правду хорошо. — Мисс Каликс, — холодный и надменный голос Снейпа прозвучал прямо над ней. — разве вы не должны лежать на соседней постели. — выделив особенно предпоследнее слово, добавил тот. Девушка вздрогнула, взглянув на мужчину. Он никогда ей не нравился, в смысле его манеры. Недовольный и хмурый профессор зельеварения, словно летучая мышь «пролетал» мимо, пугая своей неожиданным появлением, и как всегда фигура декана Слизерина возникала перед учениками — не кстати. — Я…я…мне сказали, — тараторя, объяснялась девушка. — мне сказали… Драко, то есть Малфой здесь…

***

Людвиг лишил Фрэнси всех провокационных воспоминаний, подсунул ей поддельный дневник, и заставил его — Малфоя, снять Непреложный Обет. Перкс намного опытнее самого Драко, поэтому тот ничего против взаимовыгодной сделки, не имел. Весь этот шпионаж для Каликс оказался напрасным, она уже не помнила о том, что «слизеринский принц» Пожиратель Смерти, что это он чуть не угробил двух юных волшебников. Но выгоды от всего этого для однокурсника Малфой никакой не видел. В его голове до сих пор крутили слова местного «сумасшедшего»: «Думаешь, только моя любовь к ней заставила меня стать кошмаром Снейпа, слизеринским Лавгудом, психом? Что ты так переоцениваешь чувства, Малфой»? На самом деле Драко переоценивал самого себя. Он настолько был уверен в себе, в том, что решит все свои проблемы в одиночку, что не замечал, как всё вокруг рушится. Парень не мог держать в самом себе своих внутренних демонов. Слизеринец был в таком отчаянье, что обратился даже к Миртл, раскрыл душу перед ней, а она ему. Разговоры с когтевранкой утешали его, влияли на него так же сильно, как успокаивающее зелье… Малфой понимал, что не один, что мог поделиться с кем-то своими собственными ноющими ранами, и облегчить кому-то их. Только он не учёл одного — опасно быть настолько самонадеянным, неосторожным. Теперь о его тайне знает не только плакса Миртл, но и ещё два человека, которым он бы в меньшей степени мог довериться. И эти оба нашли способ поиграть с его выдержкой и натянутыми нервами, которые уже сдавали свои позиции. Пока один из них подавлял другого, на сцену вышел Гарри Поттер, тот самый назойливый персонаж, не оставляющий никому ни минуты покоя. Драко не удержался и взорвался, словно котёл Долгопупса, увидев Кэти и этого мальчика с меткой на лбу вместе — в Большом зале. Конечно, эта идиотка что-то ему сказала такое, о чём Поттер уже давно догадывался, поэтому он побежал за ним. Этот очкарик появился в туалете плаксы Миртл и всё слышал. Малфой в то время был в состояние — «лучше меня не трогать», но Поттер как всегда наплевал на все принципы и понёсся на рожон. К чему это всё привело? К больничному крылу, следовательно. Нет, Драко не хотел причинять сильного вреда Мальчику-Который-Выжил, только тот был совсем другого мнения на его счёт. Неосмотрительность Малфоя сыграла с ним злую шутку, нельзя было быть таким легкомысленным. Выходов, которые искал он, не было. Его желание облегчить тяжесть своей вины не привело к положительному исходу. На плечах Драко слишком много ответственности, он не должен открываться ни плаксе Миртл, ни кому-то другому. Отец ещё сидит в Азкабане, Повелитель до сих пор держит на него зло, крутит и вертит Нарциссой и им как хочет. Мать…мать ещё дома…в доме, который уже успел стать ей темницей. Если посмотреть, среди них троих, везунчик — он. Только даже с этой «удачей» Малфой не смог сдружиться. Последнее что помнил Драко — это разъярённое лицо Поттера, которое почему-что залило алым. Он, если честно, даже бы никогда не подумал, что гриффиндорец способен наслать на него что-то стоящее, кроме пару без вредных заклятий. Парень был бы рад похвалить его за такую бешеную «самоотдачу» в их схватке, но силы утекли слишком рано, и он потерял контроль над своим телом. Неожиданно было очнуться в лазарете, всё потому, что Драко не мог ничего по началу вспомнить, а когда разум прояснился, было удивительно осознать: «удача» ещё окончательно с ним не простилась, значит придётся страдать дальше, отвечая за промахи отца перед Тёмным Лордом. Он не знал, сколько дней пролежал на койке, спросить не у кого, ведь уже давно поздно, а звать мадам Помфри сил не было. Драко чувствовал ужасную усталость и тупую боль где-то в груди. Переместив вес своего тела на правую руку, парень сменил лежачее положение, направив помутневший взгляд на соседнюю кровать. Было темно, поэтому он не мог ничего хорошо разглядеть. — Привет. — этот робкий голос пуффендуйки, резал слух. Малфой был зол. Снова…она снова с ним говорит, а что дальше? Всё повторится по кругу? Ему хотелось упрекнуть девушку в шпионаже и наказать больше так не делать, потому-что её влюблённость уже поперёк горла стоит. Эта Каликс почти везде, где бы он ни был. Но слизеринец не будет это делать: раз — Фрэнсис ничего не помнит о их встречах за последнюю неделю, и у неё мозг больше не забит его секретами, два — у Драко не было желания снова с ней заговаривать. — Мне так жаль… — продолжила она. — Гарри сожалеет… — Молчи, — прохрипел Малфой, не в состояние слушать этот бред. — просто замолчи. Он совсем не понимал, что пуффендуйка делает в лазарете, и откуда знает о его стычке с Поттером. Правда совсем не сложно было догадаться, — следила. Опять. Отвернувшись, парень положил правую руку на лоб, и тяжело вздохнул. — Прости. — прошептала Фрэнсис. Малфой услышал такое же тихое: «Люмос», и кончик палочки волшебницы вспыхнул. Кажется, она взяла в руки книжку или может быть свой дневник, который на самом деле был не её. Страницы зашелестели, и она начала что-то записывать на бумагу, скорее всего по типу: «Мне нагрубил Драко Малфой! Как же теперь быть?!» Приметив краем глаза укрепляющее зелье, лежащее на тумбочке рядом, он потянулся к тумбочке, чтобы его достать, но оно само к нему прилетело прямо в руки. Ну и конечно, это сделала Каликс. Сжав в ладони прохладную склянку, парень раздражённо фыркнул, влив его в сухой рот. Спустя пару минут, ощущая себя куда лучше, он прикрыл веки, снова приложив руку к лицу. Свет, исходящий из её палочки, раздражал. Они так и не заговорили за всю эту ночь, и на следующей тоже. Только вот Снейп был на удивление сговорчив, во время своих визитов, поэтому выяснилось, что Драко охлаждается в больничном крыле уже трое суток. С приходом профессора Северуса, Фрэнси как-то резко цепенела. Слизеринец старался не обращать внимание на подозрительное затишье, ведь Каликс никогда не сидела без дела, даже ночью, когда нужно было спать. Вечно прикрываясь ширмой от назойливых взглядов девушки, совершающей попытки понаблюдать за ним, пока он «отвернулся», парень молил себя быть более сдержанным. Её ведь скоро выпишут, а потом и его самого. Вот только Фрэнси не старалась покидать больничное крыло. Мадам Помфри хмурилась, когда пациентка сообщала о частых головных болях и слабости в теле. Кажется, Драко догадывался, чем они были содействованы…а может и кем. — Малфой! — Теодор Нотт вошёл в лазарет, стоя впереди остальных ребят: Забини и Крэбба с Гойлом. — Отсыпаешься? Драко не ответил, но опасно стрельнул глазами в однокурсника, сложив руки на животе. — Нам сказали, что ты заболел, — намекая о его состояние, усмехнулся парень, погладив свою тёмную чёлку. — а мы пришли проверить, насколько тяжело. — Проверил? — поинтересовался блондин, отвернувшись. Его гордость и тщеславие были немного задеты, поэтому он старался не думать о той стычке в туалете Плаксы Миртл. Правда пришёл Нотт и всё испортил своими язвительными шуточками. — Теперь можете идти. Мулат, стоящий позади брюнета, фыркнул. — До встречи. — кинув «Ежедневный пророк» на постель больного, он махнув рукой на прощанье, первый покинул лазарет. — Может тебе будет интересно прочесть. — Что это с ним? — почёсывая нос, проговорил Гойл. Поджав губу, Драко опустил взгляд на газету, бегло осмотрев её. Он знал, что кроме новостей о смерти ещё пару магглорождённых, там ничего стоящего не будет. Теодор похлопав «друга» по плечу, пожелал ему быстрого выздоровления, поделившись с ним о поведение Снейпа, который потучнел с момента попадания Малфоя на больничную койку. — Он на тебя зол, — намекая о проигрыше в битве между ним и Гарри, произнёс Крэбб, явно не до конца понимая, что эту тему обсуждать блондин не рвался. — и срывается пока на нас. — Конечно, Винсент не был в курсе истинной причины стычки, и что во время неё произошло. Они думали, что он ударился головой, случайно поскользнувшись. Всё равно, чтобы с ним не произошло, этот дурацкий Непреложный Обет связывал его со Снейпом, а нянчиться со своим проблемным подопечным, было Северусу не по душе. Драко хотел послать этого тупицу Крэбба в слизеринский зал обратно, вместе со своими друзьями, но его перебил шум входящих в лазарет Уизли, за которыми плелись Грейнджер, Поттер и Эббот. Малфоя затошнило от созерцания рыжих голов. Потянувшись к утреннему выпуску пророка, парень просто уткнулся в него, разглядывая фигуры двух волшебников. В газете сообщали о пропаже мистера Чарли и миссис Джоди Перкс. — Здравствуй, Малфой. — Драко вынужден был отвлечься от чтения газеты. — Я хотел извиниться за тот случай…мне жаль. Гарри Поттер просил у него прощения, и он бы рад съязвить, но заголовок «Ежедневного пророка», до сих пор стоял перед глазами, и это пока поразило его немного больше. Переведя взгляд серых глаз на Фрэнси, парень сжал в руках эту проклятую статью. Она смотрела прямо на него, такая же побледневшая как сам слизеринец, но с радостной искоркой в глазах. Эта пуффендуйка думала, что он простит её друга-очкарика. И пока это было единственным, что волновало Каликс.