На её страницах

1997 год Людвиг использовал на Фрэнси обливэйт, стёр воспоминания о потерянной книжке, подслушанном разговоре, встрече с Малфоем, всякими на его счёт догадками. Почему? Ради её безопасности конечно, никто не должен знать о связи Каликс с Малфоем… Если Драко хорош в окклюменции, это не значит, что Фрэнси тоже. Их с Карлом мать слаба в этом, поэтому они оба выросли под крылом здорового дяди, а не спятившей матери, которая страдает долгие годы провалами в памяти и частыми приступами. Близнецы не знают какого это — полноценная семья, когда оба родителя воспитывают их, заботятся и…любят?! Они стали свидетелями болезни женщины, что их родила, ощутили на себе силу ненависти к «предателем крови», вынуждены были скрывать настоящих себя от всех и удивительно, что никто из братьев не свихнулся. Никогда близнецы не считали себя чем-то большим и ценным, несмотря на то, что о них заботились…дядя Оскар, тётя Розали и бабушка с дедушкой. Но им чего-то вечно не хватало…чего-то, что было у всех остальных. Судьба Гарри Поттера казалась братьям трагичной с самого детства. Поведение отца, отношение его к такому же, как он ребёнку, раздражала их обоих. Складывалось ощущение, будто вся эта ненависть была бы направлена и на них. Им наверное просто казалось. Теперь, когда близнецы в 1997 году, в понимание их обоих что-то поменялось. Но особые изменения претерпел Николас, который встретил восемнадцатилетнего Драко и семнадцатилетнюю Фрэнсис. Когда он описывал отца на пергаменте, парень буквально ощущал пустоту Малфоя на самом себе. Раньше, осознавая в какой ситуации находился «слизеринский принц», такие мысли и ощущения не преследовали его. Николас не хотел признавать, но он начал понимать свою мать, может потому-что ему приходилось несколько месяцев жить её жизнью, входить в её сознание, читать мысли. От этой привычки избавиться Каликс не мог, как бы не хотел…волшебник плевал на всё, кроме неё. А она об этом знать не должна. Та встреча в Астрономической Башне, была не первой. Фрэнси приходила туда не два, не три, не четыре раза…а много десятков, почти каждую ночь. Николас заставлял. Заставлял, потому-что не мог насладиться тем, что видел. А видел он молодую мать, сияющую мать, мать, которая улыбалась. Только после того, как под его чарами её взгляд менялся, становился каким-то стеклянным, Каликс трезвел. Ощущения тихого счастья заменялось тревогой. Николас превращал Фрэнси в тень самой себя. В ту мать которую знал он с братом. Страх…страх впитывался в его сердце с ужасающей скоростью на долгое, очень долгое время. Любые действия, совершённые Николасом и Карлом, в состоянии изменить ход будущего, всего будущего Британии. Не ради этого они оба украли маховик времени у деда Люциуса, использовав для этого несчастных Альбуса Северуса Поттера и братца Скорпиуса. Они наверное, и подумать не могли, что ими так умело воспользуются близнецы Каликсы. Усмехнувшись про себя, блондин взглянул на Драко, на чьих руках свисала тело его матери… семнадцатилетней матери. — Оставайся пока здесь. — скомандовал «отец», внимательно разглядывая своего…он бы ошалел, если узнал…сына. — Я сам разберусь с Каликс. — опустив стеклянный взгляд на девушку, «папаша» сжав челюсти, задумался. Николас остался стоять дальше, мило улыбаясь «родителю». — Я же знаю, — приторным голоском, начал парень, ослабив узел галстука ещё немного. — тебе любопытно. Спрашивай. Николаса тошнило от самого себя. — Советую тебе заткнуться Перкс. — сжав пальцы на талии Фрэнси, предупредил его Драко. — Мне не интересны твои романтические подвиги. Хватит совать свой нос туда, куда тебя не просят. Юная мисс Каликс лежала без сознания, и пока она не очнётся, его отцу необходимо было вывести её с Выручай-комнаты. — Думаешь, только моя любовь к ней, — подойдя к Драко, прошептал он, шумно дыша. — заставила меня стать «кошмаром Снейпа», «слизеринским Лавгудом», «психом»? — «Людвиг Перкс», хмыкнул. — Что ты так переоцениваешь чувства, Малфой? — То, что тобой движет, — процедило его отражение, только с серыми глазами. — известно только тебе. Будь здесь, я скоро вернусь. И он вернулся, спустя пятнадцать минут, заставив его за выпивкой. — Будешь? — протягивая медовуху, поинтересовался Николас, вовсе избавившись от галстука. — Брось, с пуффендуйкой пить ты не брезговал. — подколол однокурсника-отца Каликс, в завершение всего — подмигнув. — Только не спрашивай, откуда я это знаю. — Влез в её голову?! — всё-таки приняв медовуху с его рук, догадался Малфой. — Многое узнал? — Не буду докладывать тебе об этом. — усмехаясь, ответил Николас. — В наш договор это не входит. «Отец» усмехнулся, облокотившись плечом об стену. А Каликс старался на него не смотреть, но получалось плохо. Постоянно замечая схожести между ним и собой, он вновь и вновь переводил взгляд карих глаз на усталое лицо Драко, на котором уже давно залегли синяки об бессоных ночей. Худой, замученный…но стоит всё равно выпрямив спину и задрав подбородок. Им и вправду было тяжело манипулировать. — Какая тебе польза от меня, — сделав первый глоток медовухи, Малфой опустился на пол, сев напротив однокурсника. — и от Каликс? Николас вздрогнул, сдерживая себя от желания рассмеяться всей иронии ситуации. Какая польза может быть от отца и матери?! — Драко, ты — Пожиратель Смерти, — начал перечислять парень, скользнув по его силуэту насмешливым взглядом. — отличный окклюмент, единственный сын Люциуса Малфоя, слизеринский принц. - Николас не удержался и выпалил: - Разве ты не видишь, что потерялся во всей этой грязи? «Отец» молчал, уперевшись взглядом в полупустую бутылку. Но когда до его ушей дошёл этот вопрос, он будто оцепенел, перестав проводить указательным пальцем по горлышку бутылки. — Фрэнсис влюблена в тебя, — продолжил «Людвиг», ощущая, как печальная полуулыбка выступает на его лице. — и влюблена уже долгое время, а я лишь…лишь использую эти чувства, чтобы сохранить ей спокойную жизнь. — Будто опомнившись, парень сильнее сжал рюмку в руках. - Я понял, почему она полюбила тебя, и мне стало жаль вас обоих. Малфой посерел. — Тебе? Меня? — его лицо исказилось в своём обычном повседневном «отвращение». — Перкс, твоя уверенность в себе меня удивляет… — Однажды я тебе дам заглянуть мне в голову, и тогда ты может быть увидишь себя со стороны. — вставая вслед за Драко, пообещал он. — Петрификус Тоталус! — Протего! — поставив перед собой щит, вскрикнул Николас. — Мне ты нужен целым и здоровеньким, Малфой, не хочу числиться ещё и в чёрном списке твоего сумасшедшего отца! — Драко взревел, подтолкнув Каликса к стене, тем самым не дав ему договорить. — Не заговаривай мне зубы, идиот. — процедил он, сжав воротник рубашки «Людвига» в своём кулаке. — Я в последний раз спрашиваю, что тебе от меня нужно!

***

Фрэнси очнулась в женском туалете, и пока она тихо постанывала от головной боли, вокруг неё порхала плакса Миртл, «мило» улыбаясь. Девушка лишь отстранённо помнила, как поднялась в воодушевление в туалет, в надежде встретить там Драко, а потом встав за дверью, так и не получив никакой новой информации, случайно надавила на неё… и она заскрипела. Каликс запаниковала. Правда больше всего её ужаснул звук шагов Малфоя, поэтому она быстро вскочила, побежав в пуффендуйский зал. В конце концов, тяжело дыша, Фрэнси приостановилась на полпути, и не нащупав в карманах мантии маленький серенький дневник, в ужасе зашагала обратно. Страшно было даже предполагать, что Драко нашёл бы её дневник первым. Дальше, кажется, дойдя до цели, случайно поскользнулась и сильно ударилась затылком об кафель. Всё перед глазами чернело, а мысли путались, сложно было улавливать между ними связь, поэтому может что-то было упущено ею из памяти. Скосив глаза в сторону, она зацепилась мутным взглядом за знакомую книжечку, и слабо улыбнувшись, шумно выдохнула. Кажется, всё-таки потерянный предмет был найден. Ощущая невероятную слабость в теле, девушка облегчённо прикусила нижнюю губу, когда дотянулась до неё. — Выспалась? — послышалось где-то сверху. - Миртл… — сиплым и усталым голосом, отозвалась пуффендуйка. — как давно я здесь? — Совсем немного, — насмешливо пропищала когтевранка. — только час лежишь! — прижав призрачную ладонь ко рту, добавила она. — Драко ушёл ещё до твоего ухода. После упоминания имени слизеринца, у неё будто сдавило чем-то грудь. Тут же стало тяжело дышать. Одно утешало, Малфой ушёл ещё до того, как она успела натворить глупость. Слова Миртл не расслабили её, но дали хотя бы короткую передышку. Она решила полежать ещё немного, может быть это помогло бы ей прийти в себя, прояснить сознание и поразмыслить над случившимся. Верить плаксе Миртл в полной мере всё-таки не стоило. Прошел не час, а много много часов, потому-что Фрэнси опаздывала на травологию. Мадам Стебль наверное уже заметила пропажу своей одной ученицы, и ничему хорошему это не сулило. Вбежав в пустующую спальню, она захватила всё необходимое: змеиные перчатки, наушники, пергамент, чернила. Кинув всё в сумку, так же быстро выпорхнула из «норки». Но даже в теплице, она не переставала думать о Драко, и ждала новой с ним встречи, но в последующие два дня, девушка с ним не пересекалась. Только с Роном, с которым часто волшебница проводила часы за разговорами. Хоть он и пытался выглядеть строгим, у него плохо получалось быть таким. О привязанности к семье Уизли Каликс могла говорить и говорить, ведь считала их необыкновенно приятными людьми. Рон облегчённо вздохнул, когда понял, что не один бродит по замку, не считая Филча конечно. — Это так скучно! — дружески приобняв подругу за плечо, признался он ей. Вопросы по типу: «А что ты тут делаешь?», «почему не спишь?», не прошли мимо нарушительницы комендантского часа. Пуффендуйка всегда отвечала, что мучалась бессонницей, но это не было ложью…частичная правда. Тогда Уизли понимающе кивал, бормоча что-то про возрождения тёмных сил и страх, который с новой силой настиг волшебников, в виде Тёмного Лорда. Он думал, что причиной её бессонных ночей было именно это, но…всё не совсем так. Её волновал Драко, его состояние. Малфой казался каким-то мрачным в последнее время. Слизеринец редко шутил над Поттером, не обращал внимания на Грейнджер, и всё меньше и меньше походил на человека…скорее на инфернала. Гарри так же заметил эти изменения в нём, но Уизли всегда пресекал разговоры о «слизеринском принце», ворча о упавшем настроение, после упоминания имени этого хорька. Фрэнси даже немного удивлялась, когда ощущала неприятное чувство раздражения, по отношению к рыжему другу, после этих слов. Кажется, тревожили изменения в поведение Малфоя только её и Гарри, но у каждого из них были на это свои причины. Поттер как всегда, в чём-то его подозревал, а она…она просто волновалась. В конце концов, не выдержав, Фрэнси вновь поплелась в женский туалет плаксы Миртл, хотя бы ради того, чтобы вытянуть что-то с когтевранки. Девушка ожидала чего угодно, но только не встретить по дороге Гарри. Он приложив ухо к двери, стоял, как и она несколько дней назад. Её сердце замерло, а потом учащённо забилось, когда побледневший гриффиндорец забежал в туалет. А Каликс, чуть помявшись, последовала за ним, еле плетя на своих ватных ногах. Фрэнси плохо помнила что было потом. Девушка видела перед собой только упавшего на мокрый пол парня, с лица и груди которого лилась кровь… Поттер, её добродушный друг — Гарри Поттер наслал на него сектусемпру, какое-то малоизвестное заклятье. И оно выскользнуло с его губ до того, пока Драко успел произнести круциатус. Кажется, Миртл что-то кричала, она не могла расслышать, что та говорит, в ушах Каликс звенело, а голова будто налилось свинцом. Пуффендуйка упала на мокрый кафель вслед за Малфоем.