На её страницах

1997 год Карл облокотился об один из столбов на улице, скрестив на груди руки. Он тяжело вздыхал, смотря на здание, в одной из комнат которых, скорее всего находилась его мать. Каликс сонно зевнул и потер глаза, ощущая животную потребность организма выспаться. С тех пор, как Ник «нанялся» к Воландеморту пожирателем смерти, у обоих братьев не оставалось времени даже скрасить вечера Драко своей компанией. Николас, как и ожидалось, будучи новообращённым пожирателем, выполнял задания своего «работадателя», часто покидая поместье Малфой, в котором его устроили. Он жил в самом дальнем крыле замка, и ощущал себя там прекрасно. А все эти дни Каликс трансгрессировал на улицы Каира к рассвету и к закату, чтобы убедиться в том, что Фрэнсис в порядке. Прошлой ночью ему пришлось немного побегать, чтобы найти её, так как обратно в отель мама к вечеру не вернулась. Он волновался, что с Фрэнсис могло что-то случиться. С помощью анимагической формы, слизеринец быстро добрался до матери, но волнения это не убавило. Карл ощутил от неё слабый запах пота и шоколада, принадлежащий незнакомому мужчине. По этой причине, на этот раз Карл решил провести с матерью весь день, но в форме пса. Если у Фрэнсис появились враги, то они не будут действовать и раскрывать свою личность, пока их жертва находится в чей-то безопасной компании. Это значило, что Карл по большей вероятности, вцепиться своими мощными зубами ему в плоть, как только тайный сталкер матери себя сдаст. Чем чаще его посещали эти мысли, тем сильнее он заводился. Ярость постепенна кружила блондину голову. Вкус, запах и голос крови уже стоял у него во рту, в лёгких и в ушах. Из-за желания ускорить ход времени, он медленно сходил с сума. В душе Карла происходили эмоциональные всплески разных диапазонов, что обусловливало его буйный характер. Совсем недавно он засыпал, облокотившись об фонарный столб, а сейчас, массируя переносицу, приходит в себя после короткого всплеска гнева, отголоски которого и на данный момент тормошили его душевное равновесие. Животные инстинкты Карла создавали вокруг него отталкивающую ауру, поэтому даже сейчас, выходящие из отеля туристы для утреннего забега, осекались, замечая угрюмого незнакомца, стоящего в тени фонарного столба. Конечно, один мрачный взгляд чёрный глаз высокого белесого парня с широкими плечами и мощными ногами, заставлял волшебников дрожать, а о магглах, в этом случае, даже упоминать не стоило. — Дерьмо. — прошипел Карл, запрокинув голову вверх, когда его ноздрей коснулся аромат чужой магии. Небо, которое совсем недавно было окрашено в цвет кожуры апельсина, сейчас потемнело до такой степени, что казалось, Каир снова погрузился в глубокую ночь. — Мама… — его голос резко оборвался, и он сорвался с места. Дверь перед ним была распахнута, и он смог бы легко забежать, если не толпа, которая с криками пыталась покинуть здание, раздавливая друг друга у выхода. Карл воспользовался беспалочковой магией, чтобы разбить панорамные стекла в отеле и ворваться внутрь. Его сознание было помутнено мыслью, что мать находится в опасности. У Карла безгранично вырабатывался гормон стресса. Ему, конечно, повезло, что вокруг царил мрак и хаос. В прыжке он перевоплотился в добермана, совсем не беспокоясь, что его кто-то мог увидить. В этот момент, анимаг стал особо чувствителен к запаху и шуму в здание. Аромат страха и тёмной магии отвлекал его, от чего он становился более раздражительным и злым, чем когда был в человеческом теле. Цветочный аромат тела Фрэнсис был слишком слаб и постоянно пропадал. Тысячи запахов сталкивались между собой, и из-за стресса и тревоги, ему было сложно ориентироваться между ними. Это выводило его себя. Нейроны Карла уже не могли достойно функционировать, нарушая работу центральной нервной системы. Он рычал и шумно дышал, находясь в напряженном состоянии. Его многолетние тренировки удерживать гнев, казались бесполезными. Карл бросился вперёд, не обращая внимания на магглов, которые при виде злобной собаки, из чьей пасти лилась блестящая слюна, теряли сознание. Каликс с максимальным (для волшебника) уважением относился к магглам, поэтому вымешать злость на них, не было в его планах. Его целью было вывести Фрэнсис из отеля в безопасное место, а потом найти волшебников, затеявших эту смуту. Чёрные как тьма глаза анимага выискивали худенькую фигуру матери, пока лапы нетерпеливо двигались взад и вперёд. Он плохо помнил, как вцепился глазами за фигуру в чёрном плаще, стоящую посреди лестницы. Его тело само понеслось в сторону знакомой морды приспешника смерти, чье имя было Уолдер Макнейр. Этот старый хитрый колдун искал кого-то в маггловском отеле, и ради своей цели навел среди людей хаос. «Блядство». — это ругательств неожиданно пронеслось в голове Карла, когда он подумал о том, что Уолдер проследил за Драко и поймал его на свидании с Фрэнсис. Может, всё потому-что старик хотел отомстить Малфою, зато что он опозорил его перед тёмным лордом. Карл бы так и бросился на Макнейра, если бы не резкий запах цветов и лимона, ударивший прямо ему в нос. Не долго думая, анимаг метнулся в сторону, откуда исходил этот аромат. Может всего лишь на миг, на миг он запнулся, найдя Фрэнсис в объятиях незнакомого мужчины. В сердце волшебника закрался страх, что Фрэнсис держат насильно, и что он мог прийти слишком поздно…что у кого-то уже получилось сломать эту хрупкую девушку, что…что всё было напрасно. А дальше, Карл окунулся в бурлящий вулкан гнева и мести. Им управляли животные инстинкты. Человеческая осторожность и способность холодно мыслить оказались отодвинуты на задний план. Челюсть Карла раскрылась, язык высунулся, а острые и мощные зубы засветились в полумраке, и он вот вот был готов разорвать плоть мужчины, чьи руки окольцевали узкие плечи мамы, но его резко отбросило на несколько метров назад. Каликса оглушило на некоторое время. Он заскулил, ударившись об каменную стену. Тяжелая туша Карла упала на пол. Перед глазами анимага мелькали размытые картинки, и где-то тридцать секунд он не мог нормализовать своё зрение. Может, его ребра и бедро треснули, Карл точно не знал, но волна жгучей боли прошлась по его телу. — Грязная псина. — он уловил эти слова сквозь звон в ушах, и поэтому не сразу отреагировал на них как следует. — Круцио! — его бледные губы растеклись в многообещающую улыбку. — Эта маленькая предательница крови — мой трофей. Зрачки Карла расширились, и его крупное для обычный собаки тело, затряслось в ужасной агонии. Он ощущал, как его кости ломаются, а по короткой чёрной шерсти анимага стекает горячее железо, оставляя призрачные, но глубокие раны. Магглы могли посчитать, что его пробил приступ эпилепсии, если бы им было дело до лежачей у стены собаки. Но никто не замечал добермана под собой. Люди были в панике и их заботила только своя собственная безопасность. И даже если они бы прошлись по его телу, их бы не волновало, что это могло причинить ему боль. Но на самом деле, магглы всё-таки затоптали Карла, заставив его заскулить от боли, перед чем он смог встать на дрожащие лапы, и оскалиться на тёмного мага. Каликс не мог позволить себе слабость, даже когда он находился в такой ситуации, как эта. «Эта маленькая предательница крови — мой трофей». Фрэнсис Малфой не была вещью, чтобы кто-то мог звать её своим трофеем. Она личность, и сильная личность, которая умудрилась выжить и защитить своих маленьких новорожденных детей. Эта мысль неожиданно пробилась в голову Карла, и возымела на него удивительный отрезвляющий эффект. Он никогда не думал о своей матери в таком ключе. Проклятье, близнецы не разу не были благодарны матери, и не предполагали, что на самом деле она преуспела в роли родителя. Карл зарычал от злости, и благодаря бешеному приливу гнева, забыл о своей боли и слабости. И если сейчас, он не мог сдать себя и принять человеческую форму, ему надо воспользоваться животным преимуществом. Карл дернулся, словно зараженный бешенством, и буквально за несколько секунд, уничтожил половину расстояния между собой и Макнейром. Он маневрировал между сбегающими в панике и страхе магглами, и в один прыжок вцепился мощной челюстью в основание шеи старого чародея, глубоко зарывая свои крупные и острые зубы ему в кожу. Он смог добраться до Уолдера, без помощи одной лапы, не смотря на то, что его движения и прыжки были не точными. В конце концов, чужая тёплая кровь наполнила пасть анимага. На вкус она было отвратительна, но Каликс продолжал вонзать зубы и когти в плоть Уолдера. Мышцы Карла в анимагической форме были намного сильнее человеческих, поэтому он легко повалил дряхлого старика Макнейра. При ударе Каликс ощутил ужасную боль в позвоночнике, будто её задробили топором, а потом попытались вернуть ей обратный вид. Но падение не было слишком жестким, это значило, что его позвоночник был задет немного ранее. Кроме того, на блондина навалился Макнейр. Карл резко оторвал крупный участок его дряхлой плоти, игнорируя чужие гортанные вопли. Уолдер всё пытался помочь себе заклинанием, но постоянно попадал мимо. Каликс умело уклонялся, зубами переходя с основания шеи, к предплечью. От дорогой мантии, которая укрывала худое и уродливое тело Макнейра, остались лишь влажные и липкие обрывки ткани, куда впиталась густая алая жидкость. А кровь брызгала со всех сторон, ослепляя Карла. Но ему было мало, даже когда он перестал чувствовать сопротивление со стороны жертвы. Ему хотелось высосать всю кровь из пожирателя смерти, который посмел назвать его мать, его дорогую и хрупкую мать — своим трофеем. Участь таких уродов, которые были лишены особенности контролировать свой язык, это умереть от лап и зубов, от рук и волшебной палочки Карла. Он придумает десятки, нет сотни изощренных способов, чтобы лишить жизни любого, кто не правильно вздохнет или посмотрит на Фрэнсис, кем она бы не была, Каликс или Малфой, сильной или слабой, юной или в пожилом возрасте. По этой причине Карл бы жаден даже на миллилитр крови Уолдейра или Беллатрисы, да на любого врага мамы. Его матери, черт возьми матери, которая наблюдала жестокость и безжалостность пса, в теле котором сидел он. Но даже если Каликс знал о том, что Фрэнсис смотрит прямо на него, а её глаза в это время были наполнены страхом и отвращением, он бы не остановился, а продолжил бы жадно откусывать и презрительно выплевывать куски человеческого мяса, принадлежащие Макнейру, не смотря на алую пелену перед глазами. Его грудь тяжело вздымалась, а из горла продолжало пробиваться злобное рычание. Когти добермана проходились по влажному от крови, лицу Уолдера, царапая кожу. Он даже вырвал его правое ухо, а следом седые и красные из-за брюзг крови, клочки волос. Ему хотелось, чтобы Макнейру было больно, мучительно больно и невыносимо до смерти, но этот старик уже умер. По этой причине Карл злился ещё больше. Маггловские крики и вопли забили его длинные уши, и он хотя не сразу, но оторвался от мертвого и изуродованного Уолдера, которого было уже не узнать. Темнота и мрак, царившее ещё рано утром, давно заменилось тёплым светом, но Карл не заметил этого, ни когда убил старого волшебника, ни сейчас, когда его окружили мужчины магглы в одинаковой черной форме. Они держали перед собой пистолеты, на подобие которых, часто видел Карл в будущем у полицейских, во время прогулок по Английской площади. Карл яростно зарычал, будучи недовольным, что его отвлекли. В этот момент, его глаза, которые застилала кровавая пелена, хаотично прошлись вокруг, пока не наткнулись на Фрэнсис, всё ещё стоящую в объятиях чужого мужчины. Он не был в состоянии расшифровать её взгляд, но он был печальным, горьким и неприятным, как вкус крови Уолдера. Его разум давно выключился, может поэтому Карл плохо понимал, что его анимагическая форма в образе добермана стала ей противна. Каликс лишился человеческой разумности от животной кровожадности и жестокости. Поэтому все это время им управлял гнев, а не здравый рассудок. Карл захромал в сторону, где находилась Фрэнсис, и в помещение прошелся странный свист. Это был первый выстрел ему в плечо. Он дернулся, перед чем жалобно заскулить от боли. Но его взгляд был прямо направлен на маму. Она являлась его целью. Пёс, в теле котором был Каликс, сделал очередной шаг и выстрел повторился. Пуля прошлась в ранее раненную бедренную кость. Анимаг повторно заскулил, прижавшись мордой к ране на плече, откуда тонкой струйкой лилась горячая кровь. Каликс валился без сил и был до нельзя опустошен, чтобы двигаться дальше, и тогда он бездумно решил принять человеческую форму. Он был практически обнажен, если бы не рваные брюки до колен, которые висели на его узких бедрах. Тело Каликса было окрашено в багровый цвет. Многие участки кожи сморщились из-за высохшей крови, а из других лилась свежая кровь. Магглы заахали и растерялись, будучи в состоянии аффекта от увиденного. Может, они даже подумали, что им показалось, и на самом деле тот бешеный пёс, который перевоплотился в человека, лишь галлюцинация после сбоя в мозге, из-за тяжелой ночной смены в патруле. Карл непроизвольно воспользовался заминкой полицейских, и двинулся к маме, которая замерла от шока и глубокого разочарования. Ему удалось прочитать это в её глазах. Не смотря на то, что он был ранен во многих участках тела, боль чувствовалась только в груди. Он, хромая, продолжал двигаться к ней, пока впереди неё не встал крепкого телосложение мужчина, почти на голову меньше ростом, чем сам слизеринец. Этот незнакомец не выглядел удивленным, по этой причине Карл даже немного растерялся. Почему? Этот человек не был волшебником, но по какой-то причине, он мог знать о существование магии. Что ему, черт возьми, было нужно от Фрэнсис? Карл оскалился, размазав внутренней стороной кисти кровь у подбородка и рта. У него не оставалось сил, но он собирался вонзить свои когти этому ублюдку в шею, и понаблюдать, как он задохнется своей собственной кровью. Фрэнсис увидела намерения своего друга в его глазах, и ужаснулась. Она не могла позволить ему так поступить с беззащитным магглом. Карл, не смотря на свою хромоту, двинулся вперёд с удивительной для своего состояния скоростью. Его рука на автомате потянулась вперед, а ногти обросли, принимая вид когтей. Фрэнсис была так напугана, что чувствовала, как земля уходит из-под её ног. Пуффендуйка неожиданно вышла с оцепенения и встала перед мистером Гамалем. — Мама… — он удержал себя от непоправимого в самую последнюю секунду. Его глаза наполнились страхом, который отозвался в душе Фрэнсис внезапной виной. — Карл… — она всхлипнула, сделав короткий шаг назад. — Что происходит, Карл? — её голос оборвался, и она закрыла лицо дрожащими руками. У Фрэнсис не оставалось слов, только рыдания. - Ты меня пугаешь. — Всё хорошо, ма… — его ладони потянулись к её плечам, но не успели до них дотронуться, как его тело дернулось, а после замерло на несколько секунд. Он издал еле слышный вздох. Дрожащий палец одного из десятков полицейских дернулся, и он нажал на курок, попав в Карла. Это была сквозная рана на животе. В это время, Фрэнсис продолжала громко всхлипывать, пока мистер Гамаль не подошел к ней, и не прижал её к своей груди. Она, кажется даже не слышала свист пули, будучи полностью погруженной в свои тяжелые мысли. Карл видел, как его мать уводят, и не мог ничего поделать. Он хотел подойти и потянуть её к себе, но ноги Карла оказались не послушными. В какой-то момент Каликс просто оказался на коленях, опустив голову. Тошнотворный ком застрял у него в горле, а голова была отяжелена, поэтому он не мог по-другому. Так было легче. — Звоните в скорую! — Он умер? — Всё закончилось, правда? — Проверьте, дышит ли он! — Что это было, мистер полицейский! — Увидите его тело отсюда! — Вы же снимаете какой-то фильм, да? Голоса, говорившие на разных языках, понеслись со всех сторон, и Карл плохо разбирал, кому они принадлежат, мужчинам или женщинам, местным полицейским или туристам. В его голове билась одна мысль, что его маму уводят. Он надеялся, что Фрэнсис обернется, но может то, что она не увидит его в таком состоянии, было даже хорошо. Полицейский патруль магглов вскоре оказался за его спиной, и бездвиженные руки анимага завели за спину, чтобы зафиксировать их наручниками. Карл усмехнулся, подумав о том, что его гордость была задета этим. Вскоре веки анимага отяжелели, и он завалился на бок, упав на лужу красной жидкости. Эта была его кровь.