Hey, mr. policeman

      Даже свежий воздух не может снять накопившееся напряжение, но после первой затяжки оно выходит вместе с серым клубом горького дыма. Небо серое. И жизнь, кстати, тоже. Хотя… Учитывая очередную заварушку, за решение которой им пришлось сейчас взяться – скучной жизнь точно не назовешь. Но это не то. Все не то. Усердная работа вот уже несколько лет не дает желаемого результата – перевода в отдел мечты. Одна только грязная работенка, неинтересная, на самом деле, но она изо всех сил убеждает себя в том, что это не так – просто приелось, вот и все. Еще бы не приелось. Почти три года без отпуска, да и выходных, как таковых, давно уже не было – одно название.       А хотелось людям помогать. Действительно помогать. Тем, кто нуждался в этом. Нет, она ни в коем случае не обесценивает проблемы тех, с кем она работает, ни в коем случае. Но алкоголики и наркоманы, периодически любящие побуянить ради привлечения внимания к своей нескромной персоне могли бы и сами разобраться со своими «происшествиями», если бы сами того захотели. Для начала – захотеть, взаправду захотеть, избавиться от своей зависимости. Их же всех окружают замечательные люди – родители, дети, мужья, жены, друзья, которые искренне переживают и хотят помочь близкому человеку, который разрушается у них на глазах в режиме реального времени. Вот чего им не хватало в этой жизни? Миллионов для счастья не нужно, но и с пустыми карманами, убитым здоровьем и в компании холодного одиночества это пресловутое счастье не обретешь. Но не ей судить. У каждого своя борьба.       Мел делает еще одну затяжку, еще глубже пробирающуюся в легкие, с ней, наконец, приходит какое-никакое расслабление, с ней по телу разливается легкость, и голова тоже становится не такой тяжелой. Возвращается надежда на то, что она сможет пережить еще один день. Легкость рассеивается – на плечо опускается чужая тяжелая ладонь.       – Лисса, – зовет откуда-то из-за спины голос шефа, неплохого человека, на самом-то деле, – прости, что тебе до сих пор приходилось иметь дело со всем… этим. – Никто не называл «это» как-то по-другому. Вроде как, и слов было достаточно для описания их работы, но «это» было проще принять. – Поначалу это было необходимостью, сама понимаешь, но ты уже столько раз показала и доказала, что достойна большего.       По ее телу пробежал ток, вернувший вмиг только-только отступившее напряжение. К чему он ведет?       – Мистер Бэнкс… – Янг пересилила себя, развернувшись к нему лицом.       – Тяжело это произносить, – он позволил себе нервный смешок, – но и радостно в то же время, забавно.       «Он меня увольняет?!» – страшная мысль пронеслась в голове.       Ради чего тогда были ночные дежурства, разборки с дебоширами и их семьями, отчеты, доклады и… Все это?       – Мистер Бэнкс, к чему Вы клоните? Пожалуйста, скажите сразу, не мучайте ни себя, ни меня.       Начальник выдохнул.       – Тебя повышают до сержанта, Янг, – удар по голове, но приятный, опьяняющий – она много раз представляла себе этот момент, и уже почти год как перестала надеяться это услышать, но все же была готова к такому повороту событий, – и переводят в другой отдел. В Сити.       «В Сити?!»       Кажется, ее молитвы наконец дошли до нужного адресата, они наконец были услышаны. Мистер Бэнкс, Вам осталось произнести лишь три заветных слова, чтобы в мире стало на одного счастливого человека больше.       – Твое дело и твои достижения внимательно изучило начальство, теперь уже сержант Янг, – шеф задорно подмигнул, наслаждаясь реакцией подчиненной, которая засветилась изнутри, как только услышала о повышении, и ему хотелось растянуть это удовольствие – констебль Мелисса Янг последнее время стала похожа на… старуху? На призрака? Он не мог сказать точно и красиво – он не силен в метафорах, она просто не выглядела как двадцатипятилетняя девушка, которая должна радоваться жизни и начинать задумываться о семье, а не проводить на, очевидно, нелюбимой работе по четырнадцать, а то и больше, часов, пять, а то и больше, дней в неделю. – Значит, и твои пожелания тоже должны были учесть. Ну да, ты же закончила университет, они и об этом должны были пометочку сделать.       Молодое сердце уже давно не билось так сильно, давно не билось так быстро, даже самые страшные происшествия уже не вызывали таких эмоций. Мистер Бэнкс, пожалуйста, не тяните, нет сил терпеть!       – Ты будешь служить под начальством молодого, но подающего надежды командира. Я пару раз пересекался с этим Бэнгнайфом, – продолжал Бэнкс-младший, – парень неплохой, но очень строгий и жесткий для своего возраста. Ему бы подружку хорошенькую, а то пропадает на работе с утра до вечера, – «как некоторые», – очень хотелось добавить ему, – чуть ли не спит там… хотя, я слышал, что у него то ли в шкафу в кабинете спрятана раскладушка, то ли диван раскладывается, а в шкафу только подушка с одеялом… но это едва ли, я сам был молодым холостяком, какие одеяло и подушка…       – Мистер Бэнкс, – у нее больше не было сил, она ждала достаточно и эти минуты не шли на пользу, от искусственно продленного ожидания радостнее она не будет, а вот разозлиться на уже почти бывшего начальника вполне может, и это она постаралась вложить в интонацию, с которой к нему обратилась, – пожалуйста…       – Да-да, извини, просто… ну ты понимаешь, – обращение было достаточно красноречивым, – кхм… в общем, да. – Он схватил узкую мягкую ладонь в свои две противоположности – шершавые, широкие, в мозолях и местами в пятнах от синих чернил, потому что никак не мог привыкнуть к веку высоких технологий и заметках в слишком сложном для него смартфоне, – Тебя ждут в управлении по борьбе с преступностью с понедельника на следующей неделе. Но чтобы не тратить время зря и сразу приступить к работе, готовы провести экскурсию уже на этой.       «Это же… не те слова?»       – Лисса? Лисса!       – Да? – «пять, не три».       – Слышала, что я сказал? Можешь не выходить на этой неделе больше. Отдохни, ты это заслужила. Отоспись. Хоть чуть-чуть подбледни свои синяки под глазами, не позорь меня перед Бэнгнайфом, не хочу, чтобы он думал, что я мучаю своих сотрудников.       Ей плевать на мистера Бэнкса. Ей плевать на этого Бэнгнайфа. Ей плевать, что Бэнгнайф подумает о Бэнксе. Почему кому-то достаточно просто захотеть, и они получают все это, а кто-то трудится изо всех сил, страдает, терпит, но так и не добивается поставленной цели? Почему так происходит? Почему?       Но вслух лишь равнодушно произносит:       – Хорошо, мистер Бэнкс. Только заберу свои вещи на неделе и все. Могу быть свободна?       – Да, иди отдыхай.       Холодный вечерний воздух столицы немного отрезвил мысли. Появился второй вариант. Первый состоял в том, чтобы сдаться и уйти из полиции, терпеть все эти взгляды и фразы «не смогла», «а мы говорили», «наконец-то, займись чем-нибудь нормальным». А второй… в том, чтобы еще помучить судьбу. И этого Бэнгнайфа, которого она еще не знала лично, но который уже бесил, от одного воспоминания о его имени уже воротило. Веселенькая перспектива. Но уж точно лучше, чем просиживать стул в качестве очередного ненавидящего свое дело экономиста.