В Опере – маски прочь

      – Вы только поглядите, доктор Лектер! – восклицал сэр Ли МакКеллен, прижимая к лицу бинокль, открывая в нескрываемом ликовании белозубый рот. – Тут и девица де Блан со своим кавалером, и даже отпрыск Серреттов с советником!       Гомон оперного зала, гудящего как улей, заполнял пространство партера, поднимался под купол, позолоченные своды, рассыпался искрами, ударяясь об мерцающий хрусталь люстры.       Ганнибал Лектер сдержанно улыбнулся, поправил молочного цвета перчатки, идеально лежащие на колене.       – Сегодня ночью вся нечисть Парижа соберется на премьеру, – отозвался он, сканируя взором, будто рентгеном, толпу, рассаживающуюся по местам. – Но никакая маска не скроет настоящей, чудовищной личины.       Сэр Ли еще более оживленно рассмеялся, отклоняясь назад, а затем подал сидящему справа молодому мужчине бинокль.       – Взгляни Реми, – лукаво сверкнул он голубыми глазами. – Что ты видишь?       Красивое, фактурное лицо молодого брюнета на мгновение нахмурилось, зеленые очи моргнули, взмахнув длинными ресницами. Под черной шелковой маской это заметил лишь Ли, изучивший вдоль и поперек мимику (и не только) своего ассистента… и наблюдательный доктор Лектер.       Чтение людских характеров – одно из качеств профдеформации многолетней практики психиатрии. Демонстративная личина неосведомленности – свойство человека, хранящего свои собственные тайны за семью печатями.       – Граф де Даммартен, судя по всему, очень волнуется за своего юного подопечного, – спустя пару мгновений произнес Реми, описывая происходящее. – Он явно нервничает.       – Конечно нервничает! Эта белокурая бестия Густаввсон теперь прима, первый тенор! Сегодняшний «Сбор урожая» – очередная опера, где он поет главную роль, – хохотнул в свою очередь Ли, подмигивая Ганнибалу. – Его теперь будут преследовать поклонники, а у Даммартена отныне одна задача – их отгонять.       Доктор Лектер промолчал. По его сведениям у молодого тенора Уильяма Густавссона был один единственный поклонник, и тот уже постарался сделать так, чтобы никто не смел приблизиться к пассии на пушечный выстрел… Великий и ужасный Призрак Оперы – иллюзионист и шантажист, – обитающий в театральных подземельях, стал невидимым покровителем «белокурой бестии».       Ганнибал не верил слухам – и спортивного любопытства ради постарался узнать подробности… Призрак не был опасен, вопреки своей смертоносной репутации, а Уильям Густавссон оказался не хитрой куклой, плетущей сети интриг, но умелым хамелеоном-ящерицей, умудрившейся проглотить ядовитого паука, после того, как паук утащил его в свое логово.       – Где же ваш спутник, доктор Лектер? – прервал размышления Ганнибала сэр Ли.       Что такое чувство такта, рыцарю английской королевы было неизвестно… Впрочем, в своей прямолинейности и дерзости историк МакКеллен был в некоторой мере очарователен. Он читался, как раскрытая книга – но с яркими и причудливыми картинками.       Пожалуй, пытливый мозг сэра Ли был бы самой вкусной его частью.       – Он задерживается и просил принести извинения, – ответил Ганнибал.       Прозвучал третий звонок – и створки входных дверей в зал сомкнулись, замыкая пространство, заставляя зрителей невольно трепетать в предвкушении.       Яркие костюмы, перья и витиеватые украшения, стилизованные под праздник Сбора урожая, канун дня Всех Святых – алые цветы, черные ленты, оранжевые тыквенные головы вместо масок… Публика казалась сбежавшей с бала-маскарада или шабаша ведьм – и очутившейся в храме музыки и танца, объединившись во имя искусства.       – Господа, я прошу прощения…       Теплый воздух дыхания всколыхнул волосы на виске, лаская кожу щеки, заставляя приятные мурашки пробежаться по спине и плечам. Уилл Грэм не без лишнего шума сел по левую руку от Ганнибала, устраиваясь на месте и шурша, поскрипывая ножками стула об пол.       Доктор Лектер ощутил его приближение задолго до появления в ложе, но не подавал вида до самого конца. Темные глаза отразили блики гаснущего в зале света, когда в сторону прибывшего мужчины повернулось лицо, похожее на мраморную маску.       – Сэр Ли, Реми – это Уилл Грэм, – представил его Ганнибал. – Уилл, это сэр Ли МакКеллен и Реми Адан.       – Очень приятно, – откликнулся Уилл на приветствия историка и его ассистента.       Чтобы пожать руки сэру Ли и Реми ему пришлось наклониться, перегнувшись через колени доктора Лектера, а тот с едва различимой улыбкой на тонких губах наблюдал за сполохами бликов редких свечей на каштановых кудрях.       Ему вдруг захотелось сделать так, чтобы под маской Уилла, по щекам с недельной щетиной, разлился румянец смущения…       – Я уже напомнил сэру Ли, что он непременно должен посетить лекцию по психологии серийных убийц в корпусе академии Федерального Бюро Расследований, – ровным голосом говорил Ганнибал. – То, как Уилл Грэм повествует о личностях и мотивах ужаснейших преступлений века, никто не повествует.       – Это всего лишь учебная лекция, в рамках курса, – поспешил оборвать его Уилл, на тон ниже, прекрасно понимая, что попытки остановить хвалебные оды в свой адрес бесполезны. – Я ничего не приукрашиваю.       – В том и смысл. Все, как есть на самом деле.       – Насколько я помню, сэра Ли больше интересуют культы с жертвоприношениями во имя женских божеств, – хмыкнул Уилл, кусая губы.       Нет, маска его точно не спасает – в ней он даже беззащитнее, чем был без нее…       – Я с удовольствием послушаю и про маньяков, мистер Грэм, – с энтузиазмом кивал историк. – Особенно современных.       Тем временем зрительный зал погрузился во тьму – и за мгновение до того, как публика взревела встречающими аплодисментами, шелестящий шепот Реми раздался в ложе.       – Самое время начать игру, господа, – улыбнулся он в темноту. – Кто чудовище и кто злодей… В опере – маски прочь.