***
Вселенная встречает спёртым пыльным воздухом и пробирающим до костей холодом. Выцветшие макушки плотно стоящих по сторонам дороги облезлых елей и сосен покрыты тонким слоем пыли вперемешку с прахом убитых давным давно монстров. Чаре в своё время быстро надоели классические геноцидные забеги, она заставляла Киллер устраивать долгую засаду возле убежища с эвакуированными жителями Подземелья, чтобы при первой же возможности зачистить последний оплот существования монстров и магов как данности. Найтмер осматривается по сторонам и тяжко вздыхает, поднимая взгляд вверх. Где-то там, под высокими и недосягаемыми сводами промозглого подземелья, ещё дул ветер, отдаваясь гулким эхом в вентиляционных тоннелях. Но точно не здесь, на удушающем дне. Обернувшись назад, парень чуть не влетает в высокую дверь Руин. Находилась она… не в самом лучшем своём состоянии. На каждой доске, ограничивающей дверной проём, были засечки. Одинарные, в виде крестов, едва заметные или вырезанные с силой. Каждая вмятина – сброс. Очередной завиток дьявольского механизма бесконечной резни. Каждый порез – смерть. Смерть каждой души в Подземелье. Все повреждения – результат долгой и кропотливой работы Чары. Демона, чью маниакальную потребность в насилии нельзя было удовлетворить, чья жажда крови никогда не угасала. Чья Решимость с новым и новым сбросом впитывалась в искалеченную душу Киллер. Найтмер смотрел на это, как на замысловатое произведение искусства. Разрушение ради разрушения. Безрезультатная деятельность, обречённая на провал попытка свершить правосудие, достойную месть. Решимость Чары всегда оставалась для него глупой загадкой без ответа. Замкнутый круг боли, из которого никому не выбраться живым. Что он способен сотворить с нечаянно ввязавшейся в это торнадо душой – может показать известная всем кунсткамера геноцидных АУ… Снег приятно похрустывает под ногами, покрытый хрупкой коркой, образовавшейся потому, что никто уже долгое время не шастал по здешним дорогам. Догадки Найтмера подтвердились – сейчас он брёл подле недавно протоптанного Убийцей маршрута, по цепочке следов можно было с точностью узнать, где она проходила и где останавливалась. Возле аванпоста следы долго петляли по одной поляне, путаная цепочка выходила на дорогу к самому Сноудину. Цепь ломается окончательно и хаотично запутывается в закоулках мёртвого городка. Магазины разорены ещё со времён последнего геноцидного забега. От окон и целого стёклышка не осталось. Обледенелые ставни некогда уютных лавочек скалили на гостя сломанные рамы. В жилые дома и вовсе заглядывать не хотелось. Застывшие во времени комнаты искажённо пародировали былое, транслировали канувшие в лету воспоминания. Сноудин и вправду стал городом-призраком, по коварному стечению обстоятельств сохранившемуся в собственном жутком великолепии. Застой в Killertale не был похож на сон, какой-то затянувшийся анабиоз, милосердную смерть. Это был мучительный паралич существа со сломанным позвонком, не дающий и шанса на спасение или прекращение страданий. Старый добрый бар "У Гриллби". В прямом и переносном смысле горячий приём. Здание было сожжено. Чёрный пепел не успел разлететься по округе, угольки от досок каркаса рассыпались в мелкую крошку, покрывшую голую землю, лишившуюся своего белоснежного одеяла. Перед бывшим фасадом разлетелись части от разбитого стула. Судя по россыпи осколков стекла, кидали предмет мебели из оконного проёма самого помещения. Хранитель негатива чувствует укол чужой острой тоски. Долгие и самозабвенные наблюдения за тлеющими воспоминаниями, горькая усмешка в память о невозвращённом в срок долге. И вот за пушистый елью показывается неприметный одинокий домик, каких в Мультивёрсе можно найти тысячи. Следы выстраиваются в строгую линейку. Найтмер следит с аккуратностью. Продрогшие доски тихо скрипнули. На дряхлом крыльце чёрными крапинками отпечатались чёрные слёзы, Киллер была здесь. Дверная ручка блёкло отсвечивала в мягком свете, на её медной поверхности намного меньше морозных кружев, чем на других предметах. Она держала здесь руку, собираясь переступить родной порог. В душе тянет давней разодранной раной и ужасом от жалящего холода некогда самого тёплого и безопасного места. Киллер так и не открыла дверь. Хранитель негатива закрывает глаза, сдвигая к переносице брови. Следует быть осторожней. Он близок.***
Тихий хруст снега переходит на стук об плитку. Тяжёлая железная дверь покорно открывается, ведя в темноту. Здесь след обрывается и не выходит обратно. Последнее место, куда зашла Киллер – Тайная лаборатория. Прославленная ореолом тайн и мистики, плотно облепившим эту локацию, лаборатория так и оставалась забытой всеми. Даже Игроки не часто доходят до неё. В заброшенных длинных коридорах давно не слышится топот множества ног амальгам – их тоже “милосердно” вырезали. Тонны пыли, оставленные препараты и медицинская аппаратура, холодные больничные койки и отчёты, повествующие о неудачных экспериментах с Решимостью – вот, во что деградировал некогда амбициозный проект Королевской учёной, под конец своего бренного существования осевший неподъёмным грузом вины на её плечи. Шаги отдавались глухим эхом по всей протяжённости помещения, Убийца наверняка знает, что за ней пришли. Но Найтмеру откровенно всё равно, он как раз желает выйти в открытое взаимодействие. Можно потратить время до рокового разговора на “прогулку” по несостоявшейся научной мастерской. В воздухе пластом осело отчаяние. Может, здесь и была надежда на открытие способа синтезировать человеческую Решимость с искусственных условиях и помочь всем жителям Подземелья спустя годы заточения выйти на Поверхность, однако оптимистичный настрой вскоре сошёл на нет. Отсутствие результатов и необратимые ухудшения состояния ̶п̶а̶ц̶и̶е̶н̶т̶о̶в подопытных крошили ожидания экспериментаторов в невесомый прах. Недостаток света, ограниченное пространство, затхлый воздух сделали своё дело. И без того страдающие от специфического “лечения” монстры начинали сомневаться в своих шансах вернуться к родным. Полноценное отопление в лабораторию так и не провели. Само слово “тепло” забывало своё значение. Сюда приходили умирать. В одной из комнат для хранения оборудования внимание Найтмера привлекло разбитое зеркало. Другие отражающие поверхности были нетронуты, лишь покрыты слоем пыли, делающим их буквально матовыми, а картинку – мутной. Но это зеркало было грубо прочищено и разбито. Осколки блестящим дождём рассеялись по полу, иногда поблёскивая под определённым углом зрения. На деревянной раме, где остались не отпавшие остатки зеркала, было видно несколько колотых отверстий, будто зеркало разбили не за один резвый взмах, а долго крошили серией быстрых ударов. На тумбе, стоящей под рамой, на полу вокруг и на самой стене Найтмер видел множество частичек своего собственного отражения. Вероятно, кто-то на его месте не хотел видеть себя… В дальнем углу комнаты проскользнула невнятная тень, отразившись в одном из осколков. – Выходи. – Найтмер взглядом проследил на скрывшейся среди стеллажей фигурой. Слышится лёгкий свист – брошенный с силой нож встраивается в стену. Магия держит форму не долго, так что красноватый атрибут холодного оружия, мигая, растворяется. – Я не уйду. – Игнорирует красноречивое предупреждение брюнет. – Ты не должен был даже приходить! Проваливай! – напор становится сильнее, однако заблокировать очередь из костей легче из-за того, что их источник кристально чётко слышно. Хриплый голос Киллер не сулит ничего хорошего. Атаки быстры лишь в начальный момент, они звонко отскакивают от щита и пропадают, даже не долетая до пола или стены. Она несколько раз щёлкает пальцами, перемещаясь по комнате и теряясь среди скрытых под брезентом аппаратов и пыльной мебели. Алая мишень маячком мигала из разных частей помещения, пропадая и снова загораясь. Попытки выдворить незваного гостя выглядели нелепо и беспорядочно. Слишком непродуманный ход со стороны довольно-таки опытной в подобных делах Убийцы. И она допускает ошибку. Не рассчитав дальность перемещения, Киллер телепортируется в угол комнаты и с размаху врезается в ближайший стеллаж. Судя по надрывным вздохам, на сегодня с магией было всё. Найтмер предвидел этот исход событий и сейчас приближался к вжавшейся в угол девушке. Пульс болезненным метрономом отсчитывал секунды. Пространство закружилось быстрее, норовя расколоться на части. Мысли отлетали к углам зала, сознание сыпалось по крупицам на пол, как песок, уходящий через неплотно сжатые пальцы. По мишени пробежалась волна ряби, заставляя её обладательницу сжать футболку в районе сердца и издать болезненный вздох, граничащий с раздражённым рыком. Пальцы судорожно сжимались и разжимались в попытках вновь ухватить рукоять уже упавшего ножа. Киллер хрипло кашляла, оседая на пол. Не зная, куда деть свои руки, она то хваталась за волосы, то сжимала собственное горло. Казалось, девушка скоро выкашляет все внутренние органы, как по тыльной стороне дрожащей ладони, прикрывающей рот, потекла капля той же чёрной жидкости, что всё меньше и меньше исходила из глаз. Последние крупицы Решимости покинули Киллер, она сдалась и попыталась утереть рукавом остатки чёрных слёз, уже испарявшихся с её бледных щёк. Найтмер осмотрел небоеспособного оппонента непроницаемым взглядом и сел на колени, чтобы их глаза остались на одном уровне. Киллер несфокусированно глядела на него, дёрганно глотая воздух. Красная мишень нестабильно подсвечивалась, левитируя над грудной клеткой. – Убей меня. – ослабевший голос кристаллизовался в леденящей тиши. Взгляд Найтмера словно наполнился мутным волнением. Единственная чёткая вещь в плывущем размытой акварелью мире. – Я устала. Хватит со мной так поступать. Прошу, убей меня. Это очень быстро. Сверни шею, перережь горло – можешь сам выбрать… Черноглазой не дали закончить мысль. Кошмар аккуратно подвинулся к ней и прижал к себе, не понимая, кому из них эти объятия были нужнее. Он сел на холодный пол и расположил Убийцу на своих коленях, не намереваясь отпускать в ближайшее время. Найтмер заговорил вполголоса: – И зачем так с собой поступать? Киллер уже физически не могла сопротивляться, брыкаться, истерить, отталкивать. Слишком слабая, жалкая, бесполезная, сломленная. Как же хотелось закончить на этом. Она бы умерла спокойно, но… Жизнь никогда не была к ней снисходительна в этом плане. Продолжала свои пресловутые американские горки несмотря ни на что. – Мне здесь делать нечего. Ты сам сказал. Найтмер тихо фыркнул. – И с чего бы я должен быть всегда прав, скажи мне? Я сам уже не знаю, что делаю… Не стоит настолько верить моим словам. – Тогда можно ничему не верить. – Себе можно верить, Килс. – парень склонил голову набок и полуприкрыл глаза, задумавшись. – Пока что я знаю только то… что хочу помочь. Найтмер медленно осознавал, что ему больше не к кому идти. Рассматривая пепел от сожжённых мостов, он понимал, что обрезал самому себе пути отступления. Он в тупике. – Я не понимаю. – Киллер сдвинула брови. Радужка её обычно чёрных глаз приобрела лёгкий серебристый отлив из-за недостатка магии. Жизнь двигалась дальше, оставалось лишь поспевать за потоком времени. Их руки по локти в невидимой крови, въевшейся настолько глубоко, что окрашивала саму душу в искристый алый… – Я… – Найтмер растерялся, подбирая уместные слова. …Их прошлое нельзя перечеркнуть, отбелить. Но можно принять. – Не уходи так больше, все очень за тебя волнуются сейчас… И я волновался тоже. Сейчас может быть больно, знаю. Но ты не одна, поверь мне. Я хочу, чтобы ты жила счастливо. Ты этого достойна, как никто другой. Киллер молча приподнялась и насколько хватало сил, обняла Найтмера. Она едва слышно всхлипнула, чувствуя, как прозрачные слёзы собираются в уголках глаз. – Жалкие мы с тобой, не находишь? – Всё в порядке.