Долги ребёнка

      Вэй Ин свернулся калачиком на своей кровати, слишком уставший, чтобы отвлечься от боли, распространяющейся по спине и конечностям. Кто бы ни создал Цзыдянь, он наверняка знал, как создать самое ужасное оружие в мире. Конечно, изначально его назначением было извлечение души-захватчика из одержимого человека, но мадам Юй превратила божественное исцеление в безжалостное орудие пытки.       Лёгкий стук в дверь означал, что шицзе пришла его навестить. Жаждущий любого знака привязанности, Вэй Ин сумел протолкнуть свой голос сквозь боль:       - Войдите.       Дверь плавно скользнула в сторону, и Яньли поприветствовала его улыбкой. Вэй Ин проигнорировал жалость в глазах сестры, вместо этого сосредоточившись на миске в её руках.       - Ах, шицзе, это для меня? - спросил он с придыханием и несколько раз чуть подпрыгнул на месте.       Улыбка достигла её глаз, сменив жалость:       - Конечно. Я не могу позволить моему Сянь-Сяню голодать.        Яньли вручила ему миску супа из корней лотоса и свиных рёбрышек и ласково погладила по голове.       - Твой Сянь-Сянь умирает от голода. – Но стоило потянуться к ложке, раны на спине отозвались пронзительной болью. - Шицзе, - тотчас захныкал Вэй Ин и надул губы, - Сянь-Сянь слишком мал, чтобы есть самостоятельно. Ты накормишь меня?       Смех Яньли заполнил комнату, как звон колокольчиков.       - Сколько лет моему А-Сяню, что он не может есть сам?       - А-Сяню три годика, - с невинными глазами ответил Вэй Ин.       Его шицзе взяла ложку, и Вэй Ин с облегчением вздохнул: теперь ему не придётся тревожить раны. Яньли была доброй, одной из самых добрых людей, которых он знал.       - Когда-нибудь А-Сяню придётся повзрослеть. - Она легонько шлёпнула брата по носу. - По крайней мере, достаточно, чтобы не попасть в ещё большую беду.       - Ай-я, шицзе, было слишком жарко, чтобы продолжать тренироваться. Кроме того, Цзян Чэн уже отругал меня. А-Сянь нуждается в своей шицзе, чтобы она утешила его.       Яньли скормила ему последнюю ложку супа и снова погладила по голове:       - Ты же знаешь, что А-Чэн не это имел в виду. Под всем этим гневом скрывается любящая душа, а ты его брат. Он тоже любит тебя. Возможно, А-Сяню меньше трёх? Один годик - более вероятно. - Она вновь щёлкнула его по носу, прежде чем встать, чтобы уйти. - Не принимай близко к сердцу его гнев или гнев матери. Сянь-Сяня любят…       Неделю спустя Вэй Ин стоит на коленях в зале предков, и его спина и колени болят от четырехчасового пребывания там. Цзян Чэн сидит рядом с ним, поедая семена лотоса из деревянной миски.       - Если твоя мать войдёт, она рассердится, - предупреждает его Вэй Ин, не обращая внимания на урчание в животе.       - Она отправилась на ночную охоту. Кроме того, я всегда могу сказать, что они твои, - ухмыляется Цзян Чэн и бросает в рот ещё одно семечко.       - Если ты собираешься вести себя как придурок, мог хотя бы поделиться. - Вэй Ин хватает несколько семечек из миски Цзян Чэна, прежде чем тот успевает остановить его.       - Эй! Это не моя вина, что ты застрял здесь. Кстати, мама сказала, что ужина ты не получишь, и я съел твою долю рёбрышек из супа А-цзе. - Ухмылка Цзян Чэна превращается в хмурую мину, которая часто украшает его молодое лицо.       - Не твоя вина? - Вэй Ин недоверчиво уставилась на своего шиди. - Я не был тем, кто решил выпустить всех козлов старика на свободу. Я же говорил тебе, что он придёт. Я говорил, что он может нас видеть. Почему ты не послушал?       Цзян Чэн фыркнул:       - Это твоя работа - слушать меня, а не моя работа – слушать тебя!       - Я твой старший брат и главный ученик. Ты должен был меня послушать!       - Я - наследник Ордена. Наследник Ордена выше старшего боевого брата и главного ученика. Когда я стану лидером Ордена, тебе придётся слушать меня, несмотря ни на что, так что, привыкай.       В животе у Вэй Ина громко заурчало, и Цзян Чэн закатил глаза.       - Вот. - Он сунул миску в руки шисюна, на дне тарелки лежали три крошечных семечка.       - Ай-я! Цзян Чэн, ты съел их все! - Вэй Ин рванулся, чтобы напасть на наследника Ордена, но тот уже выбежал за дверь.       Вздохнув, Вэй Ин опустился на колени и съел последние семена. Позже шицзе принесёт ему суп; она всегда так делала.       «Надеюсь, она приготовит к нему побольше рёбрышек». Он застонал и потёр колени. С такими темпами у него ещё до пятнадцатилетия на коленях появятся толстые мозоли.       Иногда он задавался вопросом, стоило ли всё это того. Цзяны сказали, что он обязан им своей жизнью. Цзян Фэнмянь забрал его с улицы и дал ему приют. Он был должен им за каждое зёрнышко риса, которое съел, за каждый предмет одежды, который носил, и за каждую тренировку, которую он получил. Он был должен им за каждый слух о своём происхождении, за каждую ссору между Цзян Фэнмянем и мадам Юй, и за каждый раз, когда он был лучше Цзян Чэна.       Дядя Цзян и шицзе говорили, что он член семьи. Цзян Чэн называл его своим боевым старшим братом и иногда являлся его другом, а иногда - жестоким начальником. А мадам Юй? Что ж, она никогда не скрывала своей неприязни к нему и постоянно напоминала, что он слуга, а не член семьи.       Что это ему даёт?       Он был здесь уже четыре года. В первый год он ожидал, что его вышвырнут в любой момент. Постепенно он начал доверять достаточно, чтобы перестать прятать еду и быть более смелым. Он обнаружил, что, если он смеялся и шутил, то мог скрыть то, насколько неприятные комментарии о его родителях и его собственной персоне причиняют боль. Им не нужно было видеть его раны. Им не нужно было видеть его слабости и использовать их против него.       Всё было хорошо, пока Цзян Фэнмянь уделял ему немного внимания и подбадривал, пока шицзе гладила его по голове и вкусно кормила, а Цзян Чэн участвовал с ним в его приключениях. Мадам Юй не в счёт. В конце концов, она никогда в жизни не одобрила бы его и не назвала бы племянником. Она носила свою ненависть к нему, словно драгоценный камень, висящий у неё на шее.       Вэй Ин потянулся, пытаясь расслабить сведённые судорогой мышцы, и это движение неприятно отозвалось в едва заживших ранах от хлыста.       Действительно ли оно того стоило?       Если бы он покинул Пристань Лотоса, Цзян Фэнмянь и мадам Юй больше не ссорились бы из-за него. Может быть, они построили бы лучшие отношения без него, и мадам Юй перестала бы сомневаться в преданности лидера Ордена. Может быть, лидер Ордена Цзян проводил бы больше времени с Цзян Ваньинем - поощрял бы его и лучше проявлял свою любовь и поддержку. Может быть, у Цзян Яньли наконец-то появилась бы мирная, любящая семья, о которой она мечтала.       Но как он мог уйти? Он был им так многим обязан, больше, чем когда-либо мог заплатить.       С тяжёлым сердцем он растянулся на полу и уставился на тёмные балки, поддерживающие крышу. Пристань Лотоса была первым домом, который он когда-либо знал. Он любил озёра и красоту этого места. Жители города относились к нему хорошо, они даже в чём-то заботились о нём. В Илине большинство людей относилось к нему как к болезни, досаде, мусору. Он научился улыбаться, несмотря ни на что, в надежде получить объедки, в надежде, что его не побьют и за ним не погонятся собаки. Людям нравилось, когда он улыбался. Им нравилось, когда он вёл себя как дурак, чтобы рассмешить их. Он чувствовал себя в большей безопасности, когда улыбался и смеялся над их злобными или недобрыми замечаниями.       Он притворялся и держался за свою маску, пока не перестал понимать, кто он такой на самом деле. Неужели он действительно хотел провести остаток своей жизни вот так? Высокомерное поведение позволяло ему контролировать свою собственную историю и бросать вызов окружающим. Он мог скрывать свои эмоции за надменными заявлениями, выплёскивать свою обиду с помощью шуток и тщеславия.       С другой стороны, он был хорош в том, что делал. Он развил сильное золотое ядро, несмотря на то, что начал поздно и большую часть времени терпел неудачу в медитациях. Охота на фазанов казалась лучшим способом медитации. Почему все обязательно должны сидеть неподвижно, чтобы совершенствоваться? Он не способен на это. Он горел энергией до поздней ночи. Иногда единственное, что он мог делать, это бегать по полям ночью или отрабатывать движения мечом, до тех пор, пока обессилено не падал на землю. Те ночи казались сладкими, особенно когда воздух был тёплым, а звёзды становились его единственными спутниками.       В те времена он представлял, что его родители были с ним, поддерживали, любили его. Он представлял себе жизнь с ними в дороге, скитания из города в город, чтобы помочь всем, кто в этом нуждался. После они обменивались бы историями за простой едой, прежде чем устроиться на ночь. Ему не нужна была шикарная комната, сгодился бы любой сеновал или сарай.       Возможно, когда-нибудь у него действительно появится маленькая хижина, которую он сможет назвать своей, место, куда он будет возвращаться, когда устанет от дороги. Конечно, там будет сад, за которым нужно ухаживать, и, вероятно, даже несколько кур. У него будут хорошие соседи, которые не откажутся присмотреть за его домом, пока он в пути. Взамен он может помогать им по хозяйству или охотиться на дичь.       Возможно, когда-нибудь у него будет партнёр по самосовершенствованию, кто-то, кого он будет любить, и он будет любим в ответ. Они могли бы вместе охотиться, жить вместе и даже создать общую семью. Ему было всё равно, были бы у них собственные дети или те, кого он спас с улицы. Если бы он привёл их в свой дом, он бы любил их, несмотря ни на что…       Его мечты разлетелись вдребезги при звуке резкого голоса снаружи. Он быстро выпрямился и стал ждать. Мадам Юй вошла, и её энергия толкнула юношу в спину, когда женщина подошла к нему сзади. Он собрался с духом, приготовившись к новому удару, но его не последовало.       - Ты! Иди в свою комнату и не выходи до утра. Я не хочу видеть твоё лицо до конца дня. - Мадам Юй шлёпнула юношу по затылку. - И не жди, что Яньли принесёт тебе что-нибудь сегодня вечером. Я отправила её в Мэйшань навестить бабушку.       Вэй Ин поднялся на ноги и поспешил прочь, не отрывая глаз от земли. Госпоже не понравилось бы, если б он встретился с ней взглядом. Закрыв дверь своей комнаты, он сел на кровать. Желудок болел от голода, но это было чувство, к которому юноша привык. Это было то, с чем он мог справиться.       Может быть, Цзян Чэн принесёт ему что-нибудь. Иногда он так делал, когда ревность не отталкивала его. Иногда он даже чувствовал себя братом, когда пытался проявить заботу. В конце концов, шицзе настаивала, что он скрывал свою привязанность и беспокойство за гневом. Иногда Вэй Ин думал, что этого недостаточно, но кто он такой, чтобы жаловаться? Бери то, что дают, и улыбайся - вот чему он научился на улицах.       Юноша вытащил лист бумаги из своего стола и ухмыльнулся, увидев символы, которые он там написал. Изучать талисманы было так весело, и он действительно преуспевал в этом. Несколько его последних изобретений работали довольно хорошо. Может быть, он смог бы продать их и заработать достаточно, чтобы заплатить за свою свободу. Если он не уйдёт сейчас, груз его долга будет тянуться за ним всю его жизнь.       С планом, сформировавшимся в его голове, он сел за стол и начал писать.       * * *       Рано утром следующего дня Вэй Усянь тщательно собрал свои бумаги в надлежащем порядке, привёл себя в приличный вид, как подобает настоящему ученику, и отправился в кабинет лидера своего Ордена.       - Лидер Ордена Цзян? - позвал он, стоя в дверях. - Этот ученик просит аудиенции у лидера своего Ордена. - С бумагами в руках он поклонился и стал ждать.       Его дядя по браку улыбнулся ему, и его глаза весело блеснули:       - А-Сянь, так официально. Входи, входи. Что я могу сделать для тебя сегодня так рано?       Вэй Ин укрепил свою убежденность глубоким вздохом и прямой спиной и шагнул вперёд, исполненный решимости достичь своей цели.       - Лидер Ордена, я - Вэй Ин, любезно представленный Вэй Усянем - смиренно прошу Вас официально освободить меня от должности ученика Ордена Юньмэн Цзян. В обмен на долги, которые я понёс из-за щедрости приюта, еды, заботы и образования Юньмэн Цзян, я дарю Вам эти талисманы, которые создал сам. - Он положил первую коллекцию перед своим боевым дядей. - В обмен на то, что Вы приютили этого скромного человека, я предлагаю талисман защиты от повреждения огнём. Как Вы можете видеть, я включил полный отчёт о функции каждого символа и инструкции по его использованию.       - А-Сянь, - начал Цзян Фэнмянь, и его улыбка сменилась хмурым взглядом.       - В обмен на то, что Вы кормили этого скромного человека, я дарю этот талисман для защиты хранящегося риса и других злаков от паразитов.       Лидер Ордена провёл рукой по лицу:       - Вэй Ин...       - В обмен на заботу, которую Ваш дом оказал мне, одев меня, и за другие физические подарки, которые Вы даровали этому скромному человеку, включая Суйбянь, я предлагаю этот талисман, который добавит более высокий уровень защиты в сокровищницу и библиотеку Пристани Лотоса.       - Остановись, пожалуйста...       Вэй Ин проигнорировал его. Он не мог остановиться сейчас, иначе не смог бы закончить.       - Наконец, в обмен на образование, полученное этим скромным человеком, включая благословение моего золотого ядра, я предлагаю этот талисман другой защиты. Если вышить его на одеждах учеников Юньмэн Цзян, он защитит их от духов низкого уровня и незначительных ран. - Как только его руки опустели, Вэй Ин низко поклонился, преклоняясь перед Цзян Фэнмянем. - Этот скромный слуга надеется, что этих талисманов, созданных его собственными руками, будет достаточно, чтобы освободить его от любых долгов перед Орденом Юньмэн Цзян. Все права собственности и продажи к каждому из них предоставляются бесплатно для увеличения богатства и процветания Орден Юньмэн Цзян.       С этими словами Вэй Ин стал ждать, стоя на коленях и прижав голову к полу. Сердце его бешено колотилось, пока он старался выровнять дыхание. Если это не удастся, ему больше нечего будет предложить. Он хотел, чтобы это был полный разрыв, а не что-то, что будет преследовать его, куда бы он ни пошёл, клеймя его как предателя своего боевого Ордена.       - А-Сянь, зачем ты это делаешь? - спросил Цзян Фэнмянь, его голос был хриплым от эмоций. - Разве ты не счастлив здесь?       Вэй Ин встал и проглотил комок в горле.       - Я не несчастен, но я и не счастлив. Вы многое мне дали. Вы спасли мне жизнь, и я благодарен, но мне здесь не место. Как бы нам с Вами ни хотелось, чтобы это был мой дом, это не так. И я больше не могу оставаться.       Слова повисли в воздухе на несколько минут, пока они смотрели друг на друга. Лицо его воинственного дяди покраснело, переходя от печали к гневу и обратно.       - Но ты же член семьи, А-Сянь. Яньли любит тебя. А-Чэн любит тебя. - Его челюсть сжалась, когда он похлопал себя по груди. - Я люблю тебя. Разве это для тебя ничего не значит?       Вэй Ин подавил чувство вины, грызущее его решимость.       - Именно потому, что я люблю Вас, я должен уйти. Я больше не могу справляться с болью и напряжением, которое моё присутствие в Вашем доме принесло Вашей семье. Хотя Вам и Вашим детям может быть немного больно после моего ухода, я твёрдо верю, что мир, который принесёт вам моё отсутствие, перевесит и исцелит эту боль.       Мужчина откинулся на спинку кресла:       - Ты ещё так молод. Я обещал твоим родителям, что буду заботиться о тебе. Ты один из моих родных, мой племянник, если не по крови, то по привязанности. Твой отец был моим боевым братом, а твоя мать - моей дорогой подругой. Я не могу прогнать их сына.       - Со своей стороны, я считаю, что Вы выполнили своё обещание моим родителям. Вы спасли меня с улицы и научили меня умению заботиться о себе. Вы ничего не должны ни им, ни мне. - Вэй Ин глубоко вздохнул и продолжил: - Я верю, что Вы заботитесь обо мне, но я также верю, что я скорее призрак своих родителей, чем племянник. - Он сделал паузу, его эмоции застряли в горле. - И из-за этого я больше не верю, что мое присутствие полезно для кого из нас. - Он шагнул вперёд, встретившись взглядом с мужчиной. - Я хотел бы уйти, оставаясь в хороших отношениях, но я готов уйти с Вашего разрешения или без него. Это меньшее, что я могу сделать для Ордена Юньмэн Цзян.       - По крайней мере, подожди, пока Яньли не вернётся, - произносит Цзян Фэнмянь с надеждой на лице.       Вэй Ин не отвёл взгляда:       - Я твёрдо решил уехать сегодня.       - А-Сянь. - Лидер Цзян уронил руку на стол, его грудь вздымалась от напряжения. - А-Ин… Я... - Он на секунду закрыл глаза, прежде чем открыть их с выражением разочарования и смирения. - Хорошо. Я прямо сейчас напишу официальный указ и вычеркну твоё имя из наших записей. К тому времени, как ты соберёшь свои вещи, я подготовлю его для твоей подписи.       - Я хотел бы получить свою собственную копию, если позволите, лидер Ордена Цзян, - говорит Вэй Ин и сжимая руки, чтобы скрыть их дрожь.       Глаза его дяди по браку вспыхнули гневом из-за намёка на отсутствия доверия.       - Хорошо. - Слово прозвучало скорее как рычание. – Хорошо, - повторил он более мягко, отступая назад от любой ссоры.       Вэй Ин рассчитывал, что страх этого человека перед конфликтом поможет ему обрести свободу. Быстро поклонившись, он бросился прочь, чтобы захватить свои немногочисленные пожитки, прежде чем наткнётся на Цзян Чэна или мадам Юй. Ни один из них не ожидал, что он встанет так рано, так как обычно он спал почти до полудня. И всё же он хотел избегать их как можно дольше. У него не осталось силы воли, чтобы выдержать гневную тираду любого из них.       Цзян Чэн переживёт; он, вероятно, будет вечно проклинать его имя, но он переживёт. Он даже сможет завести собаку одну или двух, если захочет. Мадам Юй, вероятно, отпраздновала бы это событие, прежде чем кричать о его дерзости уйти после всей их щедрости по отношению к нему. Им придётся найти кого-то другого, на кого можно было бы направить свой гнев.       Его братья и сёстры-ученики, наверное, будут скучать по нему какое-то время. Он тоже будет скучать по ним. Он будет скучать по озёрам и красоте Пристани Лотоса, а также по людям в городе. И при всём при том он будет свободен. Он сможет пойти, куда захочет, и проложить свой собственный путь в мире, не имея долгов.       Эта мысль заставила Вэй Усяня хихикнуть: это будет трудно, но пусть его жизнь была тяжелой, он готов попытаться выкроить в этом мире свой собственный уголок. Он помчался обратно в кабинет лидера Ордена Цзян, надеясь, что тот не передумал. Облегчение охватило юношу, когда боевой дядя вручил ему на подпись две копии его освобождения. Он быстро перечитал их, проверяя, были ли его талисманы приняты в качестве оплаты любых долгов, возникших перед подписанием, и расписался.       Лидер Ордена Цзян забрал себе копию Ордена и протянул мешочек.       - Вот. Это плата за твою службу в качестве главного ученика. - Он сделал паузу, прежде чем продолжить: - Если тебе что-нибудь понадобится или ты передумаешь, тебе всегда рады здесь, А-Сянь. Ты всегда будешь моим племянником, несмотря ни на что.       Тяжесть мешочка давила руку Вэй Ина. Он хотел бы отказаться от этих средств, но у него было мало собственных денег.       - Это даётся бесплатно; никаких долгов не возникло. Это то, что я заплатил бы любому главному ученику, даже такому молодому, как ты.       Вэй Ин поклонился, сжимая в руке мешочек и документ об освобождении.       - Спасибо Вам, дядя Цзян. Этот бывший ученик ценит всё, что Вы для меня сделали.       Не сказав больше ни слова, юноша вышел из комнаты и покинул Пристань Лотоса. Что бы ни случилось с Орденом Юньмэн Цзян сейчас, это больше не было его ответственностью. Его поступки, как хорошие, так и плохие, больше не будут отражаться на них.       Вэй Ин широко улыбался, пробираясь через рыночную площадь, покупая по пути немного еды, и к тому времени, когда он вышел на открытую дорогу, он громко смеялся, наслаждаясь своей свободой.