~~~~
— Наконец-то! Наконец-то покой! — воскликнул Драко, бросаясь на кровать королевских размеров и со вздохом опускаясь на матрас, увлекая за собой Гермиону, обхватывая ее руками, вдыхая аромат лаванды и цитрусовых от ее волос и мгновенно тая в ее присутствии. Наконец-то! Он снова был в раю. Все гости ушли чуть больше часа назад — намного позже, чем солнце село на горизонт, и с множеством не очень тонких намеков, исходящих от него, о том, что уже поздно. Мать перестала донимать его вопросами о том, почему именно он меняет испачканные подгузники, а не домовые эльфы, и прекратила попытки заставить его убрать все магловские игрушки, которые Скорпиус, похоже, предпочитал волшебным, к ее огорчению. Скорпиус был накормлен, вымыт, переодет и убаюкан сном, после трех песен и множества поцелуев от обоих родителей. И теперь, после самой мучительной вечности в его жизни, даже хуже той вечности, в которой он застрял в виде дракона, Драко и Гермиона наконец-то, снова были одни в своей комнате, чтобы насладиться обществом друг друга, не отвлекаясь больше ни на что. — Ты такой драматичный! — Она рассмеялась, поцеловав его в лоб, когда он нахмурился. — Не делай вид, будто тебе не понравилось сегодня. Его губы растянулись в непроизвольной улыбке. В каком-то смысле, он полагал, что действительно наслаждался. Тедди и Андромеда быстро нравились ему — особенно потому, что обе они немного оживили его мать, ведь давно разлученные сестры теперь общались из-за внуков и медленно восстанавливали свои отношения. Кроме того, его тетя действительно была приятной в общении женщиной, гораздо более понимающей и доброй, чем он ожидал, учитывая все, что произошло между ней и их семьей, а Тедди действительно был хорошим ребенком, хотя и слишком энергичным на его вкус. Уизли тоже были неплохой компанией — Артур и Молли были достаточно добры, чтобы поделиться своей мудростью и опытом с собственными детьми, начиная с того времени, когда они были новорожденными, и что ж, он мог воспользоваться всеми советами, которые мог получить. Кроме того, пирожные Молли, которые она привезла с собой, были хорошим бонусом в его книгах, судя по одному только вкусу. И их потомство тоже было не так уж плохо — не считая того, что рыжеволосые сильно оберегали Гермиону, что он прекрасно понимал — он ладил с большинством из них, и они могли вести с ним интересную беседу. Это было хорошо, учитывая, что все они были друзьями Гермионы (даже скорее семьей), и она слишком любила их, чтобы он мог отказать им в визите, а сам Скорпиус был в восторге от всего внимания, которое ему сегодня оказывали. (И похоже, что его сын унаследует дружелюбный нрав и теплоту матери, в конце концов). Так что да, гости были довольно приятными, если судить по всему. Все… Кроме Поттера и Уизли, разумеется. Эта парочка могла бы пойти попинать камни, если бы его это не волновало. Глупые, ревнивые придурки. — Я чувствую, как ты мысленно оскорбляешь их, — закатила она глаза, пихнув его локтем в бок. — Честно! Неужели ты не можешь оставить Гарри и Рона в покое? — Что? Ты стала легилиментом за эти месяцы что-ли? — Я просто слишком хорошо тебя знаю. Или просто сработали материнские инстинкты — Джинни сказала мне, что рано или поздно они появятся. — Очень точно, правда, — усмехнулся он, одной рукой играя с одним из ее распущенных локонов, а другой сжимая ее пухлую попку, чтобы она рассмеялась. — Знаешь, Джиневра также говорила мне, что первенцы рождаются рано, и она была права… Так что, я думаю, у нее есть талант предсказывать такие вещи. — Ну…—Гермиона вздохнула, внезапно показавшись немного подавленной. — Думаю, да. Быть мамой… Это было ее мечтой так долго. Поэтому она много читала об этом. А Молли всегда рада поговорить о детях и все такое… Драко сжал губы в тонкую линию, вспоминая, какие тоскливые лица были у нее и Поттера каждый раз, когда они брали на руки малыша Скорпиуса, или каждый раз, когда он суетился или лепетал на всю комнату. Это также напомнило ему о том, как Билл и его жена, частично состоящая из Велы, смотрели на него с тоской, и как Перси и его жена зеленели от зависти, жалуясь старшим Уизли на то, как несправедлива жизнь — никто из них не может подарить им внука, в то время как чертова Нарцисса Малфой наслаждается идеальным маленьким наследником и внучатым племянником. Он даже не мог винить их за эту горечь. Нет, жизнь действительно была несправедлива — особенно если учесть, что они с Гермионой должны были сейчас работать над исправлением магии Белтейна, а вместо этого были слишком заняты воспитанием сына, которого они даже не планировали заводить и даже если бы они любили его всем сердцем, это все равно не изменило бы того факта, что он, по сути, не был запланирован. Все еще не было закончено — даже после рождения Скорпиуса, поимки всех друидов и похищения Пожирателей Смерти — они все еще были близки к завершению своей задачи, когда Волшебная Британия рухнула прямо у них под ногами. Им нужно было исправить Бельтайн. Немедленно, если это возможно. Чтобы Скорпиус мог расти в лучшем мире. Если бы только у него была зацепка… — Драко… У меня есть несколько теорий, над которыми я работаю, — начала Гермиона, словно снова читая его мысли, рисуя большим пальцем узоры на неповрежденной коже его руки. — Я думаю, что, возможно, я что-то знаю. В ее глазах появился блеск, который часто можно было перевести как решимость. Когда Гермиона бывала в таком состоянии, она могла часами продолжать свои исследования, иногда даже забывая делать перерывы между вдохами. Он наклонил голову, чтобы встретиться взглядом с ее глазами. Такая блестящая ведьма, как она, вероятно, уже все выяснила… Но так как это было так поздно в воскресенье вечером, да еще и с новорожденным прямо в комнате рядом с ними, всегда рискующим проснуться посреди ночи, это означало, что в данный момент было мало причин углубляться в предания. — Тогда расскажи мне завтра, — прервал он ее поцелуем, прежде чем она успела начать свою тираду. — Сейчас нам нужно поспать. — Спать? — Она надулась, нахмурив брови. Затем, игриво ухмыляясь, она провела рукой по шрамам на его обнаженной груди — мурашки пробежали по позвоночнику, когда кончики пальцев проследили их до пупка, — и притворно надулась. — Но что, если я не устала? Его глаза расширились от шока и предвкушения, когда ее руки продолжили исследовать его тело, играя с подолом его боксеров, пока она терла свои мягкие, обнаженные бедра вместе — нет нужды говорить, что это не заняло много времени, пока он не почувствовал, как его член твердеет от потребности. Два месяца действительно были долгим сроком, подумал он. — Распутница,— хрипел он, держась за ее изгибы и набрасываясь на ее шею, как изголодавшийся мужчина, нависая над ней, лаская каждый дюйм кожи, на который мог попасть его рот. Он массировал ее грудь, с ухмылкой слушая звуки, которые она издавала, но через мгновение ему пришлось собрать всю силу воли, чтобы остановиться и встретиться с ней глазами. — Ты уверена в этом? Тебе не больно? — Уже нет, — мурлыкнула она под ним, обхватывая его ногами за талию и беря одну из его рук, чтобы подвести его к своим влажным складочкам. Черт возьми, с нее уже капало. — Я давно об этом думала, — вздохнула она, целуя его и покусывая его губы, чтобы завлечь его еще больше. — Ты нужен мне прямо сейчас. Я хочу, чтобы ты оттрахал меня до бесчувствия. — Боги,посмотри на свой грязный рот — прохрипел он, захватывая ее губы, в то время как его бедра выгнулись, чтобы прижать его твердый член к ее ядру через нижнее белье, вызывая стон у обоих. — Ты даже не представляешь, что ты делаешь со мной,не так ли? — Может,расскажешь мне? — Ее глаза засветились, когда ее кулак обхватил его пульсирующий член и накачивал его до тех пор, пока у него не ослабли колени — ему придется взять все под свой контроль довольно быстро, если он не хочет опозориться прямо сейчас. Он ввел в нее один из своих длинных пальцев и стал вводить и выводить его в постоянном темпе, пока целовал ложбинку между ее грудями. Бедра Гермионы подались вперед,чтобы создать большее трение между ними, она умоляла о большем, и дымка в его сознании не позволила ему отказать ей ни в чем. Палец превратился в два, затем в три, он увеличил скорость, подгоняя ее все ближе и ближе к краю, утопая в ее стонах и криках его имени, пока… — Резкий крик, раздавшийся из детской рядом с ними, испугал их обоих, и они вскочили на ноги, чтобы снова схватить свои мантии и проверить Скорпиуса. Что ж… Похоже, они были не так одиноки, как надеялся Драко. Но смотреть на Гермиону, сидящую на кресле-качалке рядом с кроваткой, когда его сын прижимается к ее груди, было зрелищем, которое он мог бы назвать райским.~~~~
20 марта 2006 года — Итак, —начал Драко, обхватив ее за талию, чтобы поцеловать в макушку. — Ты сказала, что у тебя есть несколько теорий, над которыми ты работаешь. Они были одни на кухне, вытирая уже чистые тарелки после завтрака, и Нарцисса с радостью взяла Скорпиуса на руки для утренней прогулки по саду. В его голове прокручивался миллион сценариев того, как он мог бы сейчас насладиться несколькими минутами наедине со своей любимой девушкой — большинство из них предполагало срывание с нее легкого весеннего платья и неистовое ласкание ее на прилавке до тех пор, пока они оба не выдохнутся, и он как раз собирался это сделать… Пока в окна не ворвалась сердитая амбарная сова с письмом от мистера Красса на клюве, в котором он требовал от Драко «вернуть свою задницу на работу и снова начать заполнять отчеты Министерства». Так что лучше было сначала разобраться со своими обязательствами, чтобы не быть убитым своим начальником. — Я ведь так и сказала, не так ли? — Она хмыкнула, повернулась к нему лицом с дразнящей ухмылкой и взяла его за руку. — Ну, в последнее время у меня было много свободного времени… Кто-то заставил меня взять декретный отпуск и все такое,оставив меня одну в этом большом Мэноре на несколько месяцев… — Честно,Гермиона! Это было для твоего же блага! — сказал он, слегка потрепав ее кудри, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. — Ты ведешь себя так, как будто я запер тебя в клетке или что-то в этом роде! Целитель сказал нам, что тебе нужно отдохнуть… — Да, да — но все равно! — продолжила она, отмахиваясь от него. — Я воспользовалась библиотекой, чтобы почитать о древних друидах, их ритуалах и верованиях…Просто чтобы посмотреть, смогу ли я найти что-нибудь, о чем не упоминал Архив. Конечно, она нашла — Но опять же, не похоже, чтобы она тратила время впустую… И оба они уже установили, что теоретические исследования гораздо безопаснее, чем отправляться в поля в одиночку, так что он оставил это на потом. — Верно. Ты нашла что-нибудь полезное? — Веришь или нет, но нашла! — Она рассмеялась с легкостью в дыхании, которая появлялась всякий раз, когда она говорила о своих исследованиях. — Бельтайн — это праздник возвращения плодородия земли. Друиды верят, что огонь был великим очистителем и целителем в этот сезон — что имеет смысл, если учесть, что даже магглы знают, как использовать огонь для удобрения собственных посевов. Взмахнув палочкой, она достала кусок пергамента, на котором повсюду были нацарапаны рисунки и заметки, напоминающие некую карту, после чего продолжила. — Обычно простого костра было достаточно, чтобы благословить землю и людей плодородием, — она указала на угол бумаги, где было описание древних рун, которые, Драко был уверен, он уже видел раньше. — Но из-за войны и финальной битвы, которая произошла в мае, магии Бельтайна был нанесен слишком большой ущерб. Друиды явно пытались исправить это, используя нечто гораздо более сильное — Пламя Дракона. Да, это он уже понял… учитывая, что он был драконом в этой ситуации и все такое. На пергаменте был нарисован Запретный лес — пересеченный прямой линией,нарисованной золотыми чернилами, и с рисунком дракона ,как ему показалось,прямо посередине. Сбоку от рисунка было несколько заметок о Лей-линиях и силе драконов, способных творить магию из самой сущности Земли, наделяя ее способностями к плодородию,прорицанию и силе. — Но не только огонь дракона могущественен, но и его кровь, — ее волнение немного спало, и она закусила нижнюю губу, потянувшись, чтобы коснуться его руки. — Я не знаю, какое заклинание они наложили на тебя тогда… Я даже не знаю, планировали ли они забрать тебя именно на ту ночь. Однако я знаю, что они планировали принести тебя в жертву — и как дракона, и как того, кто сражался на стороне Темного Лорда. Они верили, что это искупит магию Бельтайна. Он сжал челюсти в резком молчании, прекрасно понимая, что если бы Гермиона не появилась в ту ночь, у него никогда не хватило бы сил вырваться из цепей, сковывающих его — Мерлин! Если бы не она, он, наверное, был бы уже мертв. И если бы он умер той ночью, то Скорпиуса бы не было… Его мысли были прерваны внезапным воздушным хихиканьем и тихим воркованием, доносившимся из коридора, и когда пара подошла, чтобы заглянуть в дверь, они оба улыбнулись, увидев, как Нарцисса подпрыгивает на месте, заставляя внука смеяться и хлопать в ладоши от восторга. — И жертва сработала, — прошептала Гермиона, вздохнув, с обожанием глядя на него. — Скорпиус — это благословение твоей жертвы. Он наш маленький бельтайнский костер. Губы Драко растянулись в улыбке, прежде чем он наклонил голову в сторону, нахмурившись. — Моей жертвы? — Он усмехнулся. — Милая, я уверен, что ты заметила, что я все еще жив. — И благодари за это Моргану и все ее Звезды! — Но Бельтайн все еще испорчен, — его голос понизился до баритона, и он посмотрел туда, где его мать и сын все еще были погружены в свой собственный маленький мир. — Скорпиус может быть нашим благословением, но многие другие пары все еще ждут собственного ребенка — отсутствие рождаемости все еще сохраняется, несмотря на то, что у нас теперь есть ребенок. — Это потому, что ущерб, нанесенный магии, был слишком велик. Одного жертвоприношения недостаточно. В той финальной битве участвовало много людей. — Подожди,что это значит? И как друиды принесли меня в жертву, если я не умер? — Ты жив, Драко… Но кое-что еще было принесено в жертву той ночью, — Гермиона улыбнулась ему — скорее как коварная ухмылка, чем что-то еще. — Знаешь ли ты,что некоторые древние друиды верили, что змеи — прямые потомки драконов? — И что? Рука,которая все еще держалась за его руку, поднялась и нарисовала узор на неповрежденной коже его руки — не осталось даже шрама или пятна, указывающего на то, что здесь когда-то была Темная метка. О. Действительно,жертвоприношение. — Знаешь…-Она продолжила, встав на носочки, чтобы поцеловать его в челюсть. — Нам предстоит сжечь немало змей, если мы хотим вернуть Бельтайн. Его желудок наполнился свинцом. —Гермиона! Конечно, ты не имеешь в виду… — Как ты думаешь, я смогу убедить Гарри освободить всех Пожирателей Смерти еще на одну ночь? В мгновение ока он отдернул руку, словно ее прикосновение обожгло, и отошел от нее. Не может быть, чтобы она действительно думала об этом, верно? Это было бы просто смешно! — Ты в своем уме?! — шипел он. — Освободить Пожирателей Смерти! Опять? Чего ты надеешься добиться? — Исправить магию! Ты что, не слушал? — Ради Мерлина — ты, сумасшедшая ведьма! Пусть гниют в своих тюремных камерах! Они и так уже нанесли достаточно вреда! — Но именно поэтому мы и должны это сделать, Драко! — воскликнула Гермиона, вскочив перед ним, прежде чем он успел покинуть кухню, и сложив руки на его груди. — Пожалуйста! Просто подумай об этом — Бельтайн — это праздник прощения и новых начинаний. Волшебный мир в целом сможет пережить войну только тогда, когда исчезнут доказательства влияния Лорда Волдеморта! — Так почему бы просто не убить их всех? — Он фыркнул. — Это было бы гораздо проще! Как будто избавление от каких-то уродливых татуировок внезапно сделает гребаный Волшебный мир менее одержимым чистотой крови! — Это было бы контрпродуктивно по отношению ко всей теме прощения, ты не находишь, мой дракон? Резко повернувшись, он задохнулся, когда его мать вошла в кухню со Скорпиусом на руках. Его сын суетился и брыкался, пока Гермиона не подошла и не обняла его,нежно поцеловав в пухлые щечки. Их Летнее Благословение — такой счастливый и безопасный, в объятиях матери. Как Драко мог допустить, чтобы Пожиратели Смерти снова разгуливали на свободе, и рисковать безопасностью своего сына? Рисковать безопасностью даже самой Гермионы! — Мама! —простонал он, понизив голос, чтобы не напугать сына. — Ты не можешь быть серьезной! — Тебе стоит послушать мисс Грейнджер, дорогой, — продолжала его мать с надменным видом и тоном, не допускающим возражений. — Она довольно умная ведьма, если я сама так говорю. — Она также слишком оптимистична для своего собственного блага, — он бросил взгляд на свою подругу, которая в ответ лишь пожала плечами. — Ее кровоточащее сердце однажды станет ее гибелью! — Да ладно тебе, Драко, я говорю это не из прихоти. Я провела свое исследование, — тон Гермионы был мягким, но твердым. От него не ускользнуло, как она, казалось, крепче прижалась к Скорпиусу, когда продолжила. — Если я что-то и поняла за последний год, так это то, что Волшебная Британия все еще слишком зациклена на прошлом. Мы должны простить и двигаться дальше, чтобы почтить магию Бельтайна. Простить и двигаться дальше? Как кто-то может простить и жить дальше таких гнилых волшебников, как его отец? Как он мог простить тех людей, которые до сих пор преследуют его сны? Людей, которые нанесли ему, его матери и ведьме, которую он любил, столько ужасных шрамов — как физических, так и душевных? Как он мог простить их мнение о том, что Гермиона и Скорпиус не заслуживают своей магии из-за магловского наследия, живущего в них? — Дело не в них, Драко, — Гермиона протянула руку, чтобы сжать его челюсть с торжественной улыбкой на губах. — Это ради тебя. И меня. И всех, правда. Я хочу простить Пожирателей Смерти, чтобы у меня был свой собственный душевный покой. Разве ты не устал быть всегда таким злым на все, что случилось во время войны? Он устал. На самом деле, он был измотан. Он устал чувствовать ужас, опускающийся в желудок каждый раз, когда он открывал «Ежедневный пророк», чтобы прочитать страницы статей о бывшем Пожирателе Смерти, влюбленном в магглорожденного героя войны. И еще больше его доставали и отвращали колонки в журналах сплетен о том, что Гермиона недостаточно хороша для него из-за своей крови и отсутствия статуса в обществе. Их глаза на мгновение встретились — ртуть столкнулась с янтарем — и он наконец сдался с болезненным стоном. — Как скажешь, Грейнджер. Только не злись на меня, когда твой план в конце концов провалится и я смогу сказать тебе: «Я же тебе говорил»! — Звучит неплохо, — рассмеялась она, захватив его губы в целомудренный поцелуй, который тут же растворил хмурое выражение на его лице.~~~~
03 апреля 2006 года — Мы просто теряем здесь время. — Правда?! Я это уже слышала… Они шли по темным, истертым коридорам Азкабана — несколько охранников внимательно следили за ними с недоверием в глазах — направляясь к Комнатам Посещений. Драко не хотел там находиться. Его желудок заныл от ужаса при одной мысли о том, что они с Гермионой могут находиться в одном месте с жестокими преступниками, темными волшебниками и ведьмами, безумными Пожирателями Смерти и его проклятым отцом. Что ж, могло быть и хуже, подумал он, — по крайней мере, они избавились от Дементоров, которые бродили по этому месту. Мерлин знал, какой катастрофой могло бы обернуться столкновение с одним из них в то время, как он не мог применить даже малейшего заклинания Патронуса. — Не могу поверить, что на этот раз я соглашаюсь с хорьком, но это действительно не самая лучшая из твоих идей, Миона, — добавил Поттер, ведя их по территории. Он настоял на том, чтобы именно он сопровождал их поездку туда, как только она предложила эту идею, и, естественно, Уизел тоже должен был пойти с ними. И вот теперь Драко застрял в недрах тюрьмы с привидениями, крепко держась за свою палочку, боясь, что в любую секунду из стен может выскочить бродячий заключенный, борясь с желанием просто взять Гермиону на руки и убраться ко всем чертям, и одновременно пытаясь заглушить ворчание о дуета-дураков под нос уже почти час подряд. — Мерлин! —Она насмешливо закатила глаза. — Мы делали гораздо более опасные вещи в прошлом,Гарри! Все они были на взводе из-за тяжелой атмосферы — все, кроме нее. Его разъяренная ведьма выглядела слишком самоуверенной с высоко поднятым подбородком и непоколебимой самодовольной улыбкой на губах. Самодовольство, вызванное получением желаемого, Драко был в этом уверен. После почти бесчисленных часов переговоров между факультетами, объяснения своих планов, изложения гипотез — и откровенного умоляния авроров дать им шанс — Гермиона наконец пробилась сквозь стойкий фронт нежелания главного аврора и убедила его отпустить Пожирателей Смерти на одну ночь. Боже, даже мысль об этом пугала его. По понятным причинам он все еще чувствовал, что это была ошибка с ее стороны. Некоторые грехи были слишком велики, чтобы их можно было простить, что бы там ни говорила многовековая магия и упрямое кровоточащее сердце. Но все же он решил следовать ее планам просто потому, что, зная ее, она добьется своего, нравится это Драко или нет — так что он вполне мог бы быть рядом с ней, когда все в конце концов пойдет наперекосяк. К тому же, напомнил себе Драко, когда в последний раз Гермиона ошибалась? И если она действительно была права, тогда они решат проблему семилетней давности, разрушающую Волшебную Британию… В общем, попробовать стоило. Итак, они использовали ее статус героя войны и личного друга министра, а он использовал те крупицы влияния, которые все еще имела его фамилия, и большее количество галеонов, чем он хотел бы раскрыть, чтобы склонить Винценгамонта и министра магии в свою пользу и дать добро на всю операцию. Теперь им оставалось меньше месяца до того, как все Пожиратели Смерти окажутся на свободе. Вечером 1 мая того же года они освободят своих пленников и отведут их в Запретный лес, где все Темные метки принесут в жертву великому драконьему пламени ,и будут молиться, чтобы этого действительно было достаточно для решения проблемы Плодородия. Затем все они будут наслаждаться и праздновать Белтайн всю ночь напролет, как это всегда и было задумано, и как только на следующее утро солнце прольет первые лучи, авроры отведут всех Пожирателей смерти обратно в Азкабан, где они смогут отбывать остаток срока до конца своих дней. Это было рискованно, но звучало достаточно просто. Но потом Гермиона — его великолепная ведьма, вызывающая головную боль, мать его ребенка и свет его жизни — решила, что она тоже хочет, чтобы проклятые друиды присоединились к ним на празднике, и она настаивала, что ей просто отчаянно необходимо поговорить с Мойрой Бодмолл, чтобы узнать, согласна ли она с ее идеей. Борода Салазара — она собиралась загнать его в раннюю могилу. — Мы всегда можем повернуть назад и забыть обо всем этом, — добавил Уизел, впервые в жизни прозвучав разумно. —Я поддерживаю эту идею. — Подумайте о сезоне, мальчики! — Она покачала головой, сверкнув глазами. — К тому же, Мойра уже в тюрьме. Что она может сделать, чтобы навредить нам? —Если она попытается сделать что-нибудь смешное, я действительно убью ее на этот раз, — пробурчал он, сузив глаза. — Она слишком часто испытывала мое терпение в прошлом. — Приятель, не стоит говорить такие вещи в присутствии двух авроров, — рассмеялся Уизли, но его не обманули — в его тоне звучало предупреждение. — Подумай о своем отпрыске дома. Как будто Скорпиус не был той самой причиной, по которой он хотел избавиться от этой гнилой женщины в первую очередь. Но, опять же, он полагал, что ему не пойдет на пользу, если его запрут в Азкабане из-за такой, как Мойра. — Хорошо, все, — объявил Поттер, прежде чем он успел огрызнуться на Уизли. Теперь все они стояли перед двумя высокими тяжелыми металлическими дверями с несколькими охранными чарами, установленными на них, чтобы никто не мог войти или выйти без разрешения авроров. — Бодмолл уже внутри комнаты. Внутри есть охранники, чтобы убедиться, что ничего не пойдет не так — а этого не должно случиться. Мы с Роном останемся здесь на всякий случай, если мы вам понадобимся. Удачи. — Спасибо, что делаешь это, Гарри. —Я просто надеюсь, что это окажется полезным, Миона. Он тоже, правда. Драко поджал губы, внимательно следя за подругой, и вошел в тесную, темную комнату, где стояли только стол и пара стульев. В конце комнаты стояли два охранника, судя по тому, как они надулись, выглядели они довольно раздраженными, но его внимание привлекла женщина, сидевшая за столом — она выглядела крайне неуютно и, возможно, немного испуганно, находясь здесь, лицом к лицу с людьми, которые изначально посадили ее в тюрьму. —Я не представляла вас как человека, который злорадствует по поводу своих побед, мисс Грейнджер, — хмыкнула Мойра в ответ на приветствие — в ее голосе прозвучала горечь, хотя она была менее резкой, чем та, к которой он привык. — Должна сказать, что я разочарована. —Тогда не веди себя так, будто ты меня знаешь, — пожала плечами Гермиона, усаживаясь на сиденье напротив, в то время как Драко оставался на ногах, готовый действовать в случае необходимости. — Я здесь не для того, чтобы злорадствовать — на самом деле, мы пришли сюда, чтобы попросить тебя о помощи. Вы были на правильном пути, чтобы исправить магию, но я хочу попробовать что-то немного другое… Не могли бы вы помочь? Ее рот слегка приоткрылся, когда она с неуверенностью в глазах посмотрела на охранников в комнате, но после минуты молчания она, наконец, обернулась, чтобы посмотреть на них. — О? — Она была искренне заинтригована — ее глаза расширились, а голова наклонилась в сторону в знак интереса. —Продолжайте. Пока Гермиона начала объяснять суть планов, Драко сосредоточил свое внимание на самом друиде: он смотрел на ее смертельно бледное лицо и на то, как свободно болтается ее тюремная роба ,она всегда была такой худой или несколько месяцев в Азкабане уже начали изматывать ее? Держалась она тоже не так, как раньше — исчезла та самоуверенность, которую она излучала, едва ступив на порог, и на смену ей пришла женщина, которая выглядела так, словно хотела раствориться в небытии. — Вы действительно очень умная ведьма, мисс Грейнджер, — шепотом сказала Мойра — так тихо, что ее почти не было слышно — после того, как она выслушала все о символизме змей и драконов, о Лейлинах и Запретном лесе, о прощении и Пожирателях Смерти. Гермионе потребовалось почти четверть часа, чтобы все объяснить, но все это время она была тиха и неподвижна. Умнее, чем я когда-либо могла надеяться на такое. Подождите, правда? Никто из них не ожидал такой реакции. Они были уверены, что она будет усмехаться и шипеть — возможно, назовет их глупыми и гнилыми за то, что они пытаются помочь тем самым людям, которые разрушили их мир. Но вместо этого в ее голосе звучало… изумление. Ее глаза все еще были впалыми, но в них появился какой-то блеск, который вернул ей немного жизни. — Много лет. Я слушала ночное небо, — продолжила она со вздохом. — Звезды дали мне пророчество, которое я должна была исполнить — исправить Бельтайн и магию, вернуть мир в наш мир. И долгие годы мне не удавалось этого сделать. То, как надломился ее голос, когда она со стыдом покачала головой, заставило его проглотить комок в горле. Хотя Драко очень не нравилась эта женщина, он мог понять ее негодование по поводу того, что она снова и снова пытается выполнить какую-то задачу, но каждый раз терпит неудачу. —Совсем недавно у меня появилось другое видение, — продолжала она, повышая голос. — Звезды сказали мне, чтобы я отправилась за вами, мисс Грейнджер. Они сказали мне, что мне придется пожертвовать мистером Малфоем, а также принести в жертву остальных Пожирателей Смерти. Но вот вы здесь — ведьма, которая даже не верит, что звезды говорят с нами и предсказывают наше будущее, — уже совершаете скачок вперед, чтобы все исправить и снова заслужить всеобщее одобрение. А я здесь… В тюрьме. Она снова замялась, и когда она сделала паузу, Гермиона потянулась к нему, чтобы взять его за руку, и он поспешил заверить ее в своем присутствии. Его взгляд был устремлен на Мойру, но было ясно, что у нее не было сил даже сделать что-нибудь в отместку. — Я чувствую себя глупо, — сетовала Мойра, хотя на полсекунды на ее губах заиграла кривая улыбка. — Возможно… Если бы я слушала внимательнее, то не пыталась бы причинить вред ни одной из вас. — Мисс Бодмолл, — Гермиона теребила подол блузки, глядя ей в глаза. — Если бы не вы, я бы тоже не смогла понять, как исправить магию Бельтайна. И, пожалуйста, не зацикливайтесь на прошлом. Мы с Драко прощаем вас. Черта с два! Он переместил свой вес на пол, и присутствующие охранники переглянулись с ухмылками, показывающими, как легко можно заметить его недовольство. Тем не менее, он не стал отрицать ее и сделал попытку кивнуть, когда друид неуверенно нахмурилась. — Правда? Значит, ты считаешь, что я должна выйти на свободу? —Вовсе нет, — рассмеялась Гермиона. — Боюсь, прощение — это не то же самое, что избавление от последствий твоих действий. — Тогда какой смысл вообще кого-то прощать? — Их довольно много — в основном для душевного спокойствия, чтобы начать новую страницу… А также ради Бельтайна и богов. — С тобой, наверное, очень весело спорить, — хмыкнула Мойра. Что ж, она не ошиблась… Мерлин знает, как она порой раздражает. — Итак, почему вы оба пришли ко мне? Не думаю, что вы скучали по мне. — Мы хотим, чтобы ты и друиды присоединились к нам во время Бельтайна в этом году, — объяснила она. — Мы снова будем в Запретном лесу — первого мая. Я считаю, что все должны праздновать, особенно ведьмы и волшебники, с которых все началось. — Ты серьезно? — Она моргнула. —Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты слишком много прощаешь для своего же блага? — Да, — закатила глаза Гермиона, толкнув Драко локтем, когда он со стоном повторил ее слова. — Увидимся в мае.~~~~
01 мая 2006 года Наконец, когда в том году наступил роковой день, все стало казаться совсем другим. Это было само собой разумеющимся, подумал Драко, ведь в прошлый раз он был сбит с ног, избит, пойман в ловушку и отправлен в жертву кучке кровожадных друидов. Но в этот раз он не только участвовал в празднике как человек, даже сам воздух казался другим — более легким и живым, чем когда-либо за последние семь лет, поскольку магия, окружавшая их, пульсировала с новой силой, чтобы благословить их в эту ночь. И хотя он не мог определить точную причину, почему магия стала сильнее, Драко мог легко поставить все галеоны в хранилищах Малфоя на то, что это было связано с великолепной кудрявой ведьмой, которая сейчас танцевала вокруг зажженного костра — рука об руку с Джиневрой и теми двумя друзьями-идиотами, которых она так любила, и выглядела, как настоящая лесная нимфа с цветами боярышника и веточками рована, вплетенными в ее волосы. Гермиона, после нескольких дней переговоров с Кингсли, практически определила все приготовления к празднику Белтайн в том году — от предложений о том, как им следует принести в жертву Темные метки и как сдерживать Пожирателей смерти в течение всей ночи, до того, сколько майских столбов и костров следует установить и какие виды пищи они должны принести на праздник. Затем она несколько часов раздувала это событие и приглашала всех прийти в Запретный лес — дошло до того, что она дала эксклюзивное интервью для «Ежедневного пророка», чтобы привлечь внимание к празднику, кто бы мог подумать, что эти стервятники могут для чего-то пригодиться, в конце концов? И ее планы сработали великолепно — лес теперь был переполнен сотнями волшебников и ведьм разного происхождения и разного участия в войне, которые просто веселились и праздновали ночь напролет, как и задумывали их предки. Честно говоря, энтузиазм Гермионы был заразителен настолько, что даже самые холодные сердца не смогли бы остаться в стороне от всего этого. Теперь, когда солнце село на горизонт и все костры были зажжены, Драко видел, как люди весело танцуют и поют вокруг майских столбов, в то время как одни наслаждались едой и медовухой, а другие воспользовались сезоном, чтобы «встретиться» со старыми и новыми знакомыми, слава богам, у них хотя бы хватило порядочности зайти в более темные и уединенные уголки леса, чтобы сделать это. Он видел, как Кингсли Шеклболт и Робардс собрались у реки, тихо беседуя с мистером Крассом и другими главами важных департаментов Министерства о делах, которые, вероятно, были слишком важны, чтобы решать их посреди леса, но никого из них, казалось, это не беспокоило — все они наслаждались напитками и едой, которые им приносили другие люди. Вдалеке он заметил МакГонагалл, некоторых сотрудников и довольно много профессоров Хогвартса, расположившихся по периметру вечеринки и с любопытством в глазах наблюдавших за происходящим — бывшим студентам и известным, уважаемым героям войны не потребовалось много времени, чтобы заметить их там. Через мгновение их наводнили бывшие гриффиндорцы, хаффлпаффцы, рейвенкловцы и даже несколько слизеринцев, оживленно беседующих о старых временах и лучшем будущем. Кентавры присоединились к празднованию, принеся свои собственные подарки, еду и напитки, чтобы поделиться ими с людьми — так же, как домовые эльфы, великаны, единороги и фейри собрались вокруг, чтобы оживить магию Нового Начала в эту ночь. Даже Пожиратели Смерти ,расположившиеся в стороне от поляны, где за ними, как ястребы, присматривали авроры и друиды ,расположившиеся вдали на противоположной стороне, где за ними присматривали авроры, казалось, наслаждались ночью, слегка покачиваясь в такт песням. И пока что не было никаких ссор или драк, как многие ,включая его самого, опасались. В такой атмосфере естественно было предположить, что магия обрела мир по воле Гермионы. Что ж… он также мог предположить, что другая причина, по которой магия стала сильнее, сейчас сидела в его руках, играя золотыми пуговицами на его белой мантии, и в то же время грелась над светлячками и плавающими в небе углями с изумлением в больших серых глазах. Скорпиус Малфой, был звездой вечера для многих присутствующих. Его бабушка, например, почти не отходила от него: она ластилась к ребенку и умоляла Драко держать его на руках всю ночь напролет. Тедди и Андромеда тоже были рядом, развлекая и оберегая его, когда ему или Гермионе нужно было ненадолго куда-то отлучиться, так же как и весь клан Уизли с радостью помогал ему, называя Скорпиуса своим «почетным внуком». Этот титул заставил Драко улыбнуться. Было видно, как сильно любят его сына. А еще были репортеры, коллеги, старые знакомые чистокровных и просто незнакомые люди, которые просто хотели взглянуть на ребенка — наследника Малфоев, к тому же — в тот вечер. — Ты должен пойти потанцевать, дорогой, — услышал он, когда к нему подошла его мать с кружкой сидра в руке, а ее сестра и внучатый племянник следовали прямо за ней. — Ночь только начинается, и я слышала, как мисс Грейнджер говорила о том, как она скучает по тебе. — Я ужасно танцую, — пожал он плечами сквозь ложь. Если честно, он был рад просто сидеть и обнимать Скорпиуса до конца вечера. — А Гермиона, кажется, вполне довольна танцами с Поттером и Уизли. —Ей действительно нравится танцевать со своими друзьями, — добавила Андромеда с дразнящей улыбкой. — Но я думаю, что ничто не сделает ее счастливее, чем танцы с мужчиной, которого она любит. — А как же Скорпиус? — Мы можем взять его ненадолго, — заверила его мама, уже протягивая руки, чтобы заключить сына в свои объятия и осыпая его щеки мелкими поцелуями, пока он хихикал. — А теперь иди — пусть Скорп повеселится со своими бабушкой и тетей! Боги — И подумать только, что несколько лет назад его мать никогда бы не согласилась, чтобы ее называли «мамой» так непринужденно ,и уж тем более, когда речь идет о ребенке, не имеющем самой первозданной, чистой крови. — Хорошо — если ты настаиваешь. Просто скажи мне, если что-нибудь случится, — проворчал он, хотя на его губах все еще играла улыбка, когда он увидел, как Тедди неуверенно обнял Скорпиуса с самой яркой ухмылкой на лице. Итак, он пошел в густую толпу в надежде найти свою девушку, но безуспешно — в какой-то момент она, должно быть, устала танцевать вокруг костров всю ночь и, вероятно, ушла куда-то отдохнуть или поесть — облом, но это был не конец света. Но как раз в тот момент, когда он собирался вернуться к матери, появилась пара кентавров ,из того же стада, с которым он общался, когда искал друидов с кувшинами вина в руках и парадом веселых фейри на спинах, уговаривая Драко присоединиться к их веселью. И что ж, ночь действительно была молода, и было бы обидно оставить праздник без хотя бы одного танца, подумал он.~~~~
Он не знал, сколько времени прошло с тех пор — небо все еще было покрыто мраком, а костры все еще горели яростным пламенем, но большая часть пиршества уже была съедена, и за последние несколько часов все определенно стало тише. Волшебники и ведьмы предпочитали сидеть на сухой траве и стволах деревьев и вести друг с другом непринужденные беседы, а фейри и единороги просто бродили по окрестностям, распространяя радость. Сам Драко сидел в одиночестве за столом, уплетая остатки пирогов и медовухи. Его мать и Андромеда уже отвезли Тедди и Скорпиуса обратно в поместье, чтобы уложить их на ночь, и теперь он был официально свободен и мог наслаждаться остатком ночи, не беспокоясь постоянно о детях. Теперь, если бы только он мог найти Гермиону, чтобы они могли провести остаток Бельтайна вместе… — Вот ты где! — Голос — приятный, милый и такой изящно знакомый — позвал его с придыханием. Но когда он повернулся, чтобы спросить, где большую часть ночи пряталась его девушка, дыхание перехватило у него в горле. Ее одежда отличалась от той, что была на ней в начале вечера: вместо простого белого белья, которое она надела по дороге в лес, на Гермионе теперь было пастельно-зеленое шелковое платье, подчеркивающее ее широкие бедра и полную грудь. Она носила бело-голубые ленты вокруг заплетенных в косу волос, а также корону из майских цветов и замысловатый серебряный головной убор, который подобало носить богине. И вот опять она, лишив его дара речи и заставив усомниться в том, что все это был просто хороший сон. Честно говоря, как ему вообще могло так чертовски повезти? Что он сделал, чтобы заслужить такую идеальную ведьму? — Мне жаль, что я не могла быть рядом с тобой до сих пор, — вздохнула она, присев рядом с ним и положив голову ему на плечо с усталым зевком. Инстинктивно он обнял ее и поцеловал в висок, когда она растаяла в его объятиях. — Но Кингсли, Робардс и Красс всю ночь преследовали меня, чтобы убедиться, что все пройдет без заминок. — А потом Джинни догнала меня и настояла, что мне нужно сменить одежду на что-то… Эмм… более сексуальное, как она выразилась. И тогда… — Эй, — прервал он ее поцелуем в губы, пробуя мед и сахар на ее языке и наслаждаясь мягкостью ее прикосновений. — Все в порядке — мы оба знали, как ты будешь занята сегодня вечером. Я не против остаться и присмотреть за Скорпом. — Спасибо, — улыбнулась она, когда он протянул руку, чтобы взять ее, и провел большим пальцем по тыльной стороне ее ладони. — Как тебе ,пока что нравится Бельтайн? — Мне было весело сегодня вечером — но теперь, когда ты здесь, все стало намного лучше. — Боги, — покраснела она, и на его лице появилась ухмылка. — Ты такой дурак. — Не делай вид, что ты это не любишь. — Люблю, —Гермиона рассмеялась — звук был настолько пьянящим, что ему просто пришлось хихикать вместе с ней. Но через секунду выражение ее лица стало неуверенным. —Драко, сейчас начнутся жертвоприношения Темным меткам. Ты бы предпочел, чтобы мы ушли? Он сделал паузу и на мгновение задумался над ее словами. В последние несколько дней они много говорили об этом. Должен ли он уйти? Не будет ли ему слишком тяжело смотреть, как его отца прощают за ошибки, которые он совершил в прошлом? Люциус Малфой — один из многих Пожирателей смерти, собранных в ту ночь для жертвоприношения, — был, несомненно, гнилым, злым человеком. Он поддерживал одного из самых темных волшебников, когда-либо живших на Земле. Он крал, убивал, пытал и разрушал жизни сотен людей — в том числе и своего собственного сына, так как он сбил Драко с пути и заставил его идти по тому же пути разрушения, по которому шел сам. Ради Скорпиуса и Гермионы ,да и ради себя самого, если честно, Драко молился, чтобы его навсегда заперли в камере Азкабана без единого шанса на свободу. Но был ли он настолько жалкой душой, что не заслуживал избавления от Темной метки, которая,несомненно, преследовала его? Драко не мог быть уверен. В конце концов, разве он не был очередным Пожирателем смерти, которому посчастливилось избавиться от собственной Метки? И все же, эта ночь была не о нем — и не о Люциусе, если уж на то пошло. Все они собрались здесь, чтобы восстановить силу Белтейна и настроиться на магию, прославляющую Новые Начала. Магия, на исправление которой он и Гермиона потратили целый год. Было бы глупо с его стороны, если бы он не довел это вызывающее стресс приключение до конца. — Я останусь, — пробормотал он ей, поцеловав ее еще раз, чтобы придать уверенности. Вдалеке уже виднелись авроры, устанавливающие огромный Плетеный человек, который они собирались сжечь под пристальным вниманием министра, главного аврора и самого Гарри Поттера. На другой стороне поляны Чарли Уизли и его братья заботились о драконе, которого они привезли из Румынского святилища, чтобы использовать его пламя для ритуала. — Тогда нам пора идти, — заявила она, поднимаясь на ноги и потянув его за собой. — Я уже выбрала для нас лучшие места. — Конечно, выбрала, — передразнил он с дразнящей ухмылкой. Но он не возражал против ее властности, когда она вела его к идеальному месту возле боярышника, откуда хорошо было видно, как Пожиратели смерти расположились кругом вокруг Плетеного человека. Оттуда Драко мог заметить вспышку бледно-кровавых волос и мраморную кожу Люциуса — и, возможно, словно почувствовав, как он напрягся, Гермиона обхватила его руку, чтобы сжать бицепс сквозь тонкую ткань мантии. Он выглядел спокойным, если судить по всему. Его отец все еще был слишком худ для здорового человека, а его глаза были слишком запавшими, чтобы напоминать того гордого человека, которым он был раньше, но он все равно выглядел живее, чем в тот катастрофический новогодний праздник. И когда украинский Железнобокий расправил свои массивные крылья и с ревом выплеснул струю пламени в сторону Плетеного человека, он увидел, как глаза его отца расширились от страха и неуверенности. Как иронично, что он все это время боялся драконов? Леса Плетеного человека трещали и стонали, когда пламя сжигало их, выпуская в воздух густой черный дым, который вызывал вздохи и благоговение у толпы волшебников и ведьм, наблюдавших за происходящим. Робардс приказал Пожирателям смерти двигаться, и, даже не дожидаясь ответа, они начали идти к горящим кострам с пустым и решительным выражением на лицах. Казалось, все они просто хотели покончить со всем этим — почти так же, как весь Волшебный мир хотел покончить с ужасным временем войны. Один за другим они перепрыгивали через пламя, купаясь в дыму и пепле, и приземлялись на другой стороне уже совсем другими людьми. И когда пришло время Люциусу прыгать, Драко не мог не почувствовать гордости, наблюдая, как он прыгает в пламя, даже не оглянувшись. Он видел боль в серых усталых глазах, когда отец схватился за его руку, как только приземлился по другую сторону Плетеного человека. Он помнил, как сильно горела его рука год назад, когда содралась кожа дракона и он вернулся в тело человека. И все же — выражение облегчения, с которым Люциус смотрел на его голую руку,было таким же, как у него самого, когда он смотрел на свою собственную,теперь уже пустую, руку. Драко даже не осознавал, что в его глазах блестят слезы, пока не почувствовал, как нежные пальцы провели по его щекам, когда Гермиона придвинулась ближе к нему настолько, что он мог легко уловить аромат цитрусовых от ее волос. — Ты в порядке? — Думаю, да, — вздохнул он, говоря правду. — Я просто рад, что все закончилось. Это действительно было очень освобождающее чувство. Даже более освобождающим, чем тот факт, что как только последняя из Темных Меток была сожжена и растворилась в ничто, магия Белтейна наконец-то словно расцвела и поднялась в воздух с полной силой. В их сердцах не было сомнений, что в ближайшие месяцы будет много объявлений о беременностях и родах, чтобы компенсировать последние семь лет бесплодной земли. — Я тоже, — прошептала она себе под нос. Вдалеке часть авроров собиралась вокруг Пожирателей смерти, чтобы убедиться, что никто из них не сбежит — хотя, судя по их усталому виду, он сомневался, что это вообще был риск — в то время как остальные повели друидов, чтобы благословить их в прахе Плетеного человека, еще одна идея Гермионы… Если эта ночь была посвящена прощению, то они могли бы разобраться и с друидами за один раз. Все остальные сейчас толпились на поляне — заново начинали свои танцы и песни, чтобы насладиться праздником до рассвета. Он увидел несколько пар, собравшихся вместе, чтобы связать себя узами брака и получить благословение магии плодородия. И все же Драко предпочел бы просто посидеть в тишине, впитывая в себя все, что произошло этой ночью — да что там, за весь год. Его мерцающие глаза обшаривали место, где они сидели, и вдруг их внимание привлекло темное пятно, которое, как он был уверен, он мог узнать. — Как насчет того, чтобы пойти куда-нибудь еще? — пробормотала Гермиона, глядя в ту же сторону, куда смотрел он. Внезапно все запутанные мысли о его отце, Пожирателях смерти, друидах и самом Бельтайне исчезли из его головы, и все, о чем он мог заботиться, — это ускользнуть с ведьмой, которую он любил. Пока они шли по тропинке всё глубже и глубже в лес, он мог легко различить узор старых обугленных деревьев, обгоревших кустов и выжженной земли — место, где его держали под цепями и рунами, когда он был драконом. Место, где Гермиона нашла его и освободила. — Вы только посмотрите на это! — Драко задохнулся от изумления. Возможно ли, что сама судьба привела их обоих в это место? —Это навевает воспоминания, не так ли? — Гермиона хихикнула рядом с ним, протягивая руку, чтобы взять его за руку — ее голос теперь звучал восхитительно хрипло и сладострастно, а внутри них обоих разгоралось жгучее желание. — Не могу поверить, что уже прошел год. Их глаза встретились на короткую секунду, прежде чем он перевел взгляд на ее пухлые губы, зажатые между зубами, когда она шагнула к нему все ближе и ближе. Они снова оказались под влиянием магии плодородия — на этот раз никаких вопросов не было. В мгновение ока они двинулись в унисон, чтобы захватить губы друг друга в голодном поцелуе. Его ловкие большие руки задирали нежный шелк ее мантии, обнажая всю плоть, которую он мог достать, чтобы поглотить ее, в то время как Гермиона впилась пальцами в его кожу головы, сближая их обоих, потянув за концы его волос. — Жадная ведьма, — похвалил он, когда она застонала и задыхалась, когда он ласкал мягкие бугорки ее грудей. Мерлин, как ему нравились ее звуки! — Моя жадная ведьма. — Драко,— промурлыкала она, когда он поднял ее на руки, а она обвила ногами его талию. Его зубы и язык нащупали пульс на ее шее, наслаждаясь вкусом ее кремовой кожи, пока он упивался трением между их бедрами. Черт побери — он должен был обладать ею в этот момент, иначе он просто сгорит! Но прежде чем он успел пошевелиться, чтобы снять мантию и перейти к самому интересному, Гермиона вдруг застонала, положила руки на его широкие плечи и на мгновение оттолкнула его. — Подожди! — воскликнула она, пытаясь вырваться из его объятий. — Подожди секунду! — Что случилось? — Он покраснел, проверяя, не причинил ли он ей какую-то боль тем, как держал ее. —Ничего страшного! — Гермиона поспешила успокоить его целомудренным поцелуем и жеманной улыбкой. — Но прежде чем мы продолжим… Я должна сказать, что люблю тебя, Драко. Его сердце захлестнули эмоции, а на губах заиграла самая глупая улыбка. Его рука коснулась ее лица и погладила локоны с нежным взглядом в глазах. — Я тоже люблю тебя, Гермиона. Конечно, он любил — она была самой особенной ведьмой в его жизни. Его лучший друг, его девушка и мать его ребенка! — Как прекрасно, — рассмеялась она с придыханием, все еще держа его на расстоянии вытянутой руки и не позволяя ему снова овладеть ею. — Драко… — Да, любовь моя? — спросил он истонченными губами. Милая Цирцея! Все эти дразнилки могут привести его к гибели! И все же… Как он мог сердиться на ведьму с такими блестящими янтарными глазами? Она выглядела неуверенной на мгновение, глубоко вздохнула, прежде чем продолжить с самой невинной улыбкой. — Ты женишься на мне? Как будто ей вообще нужно было спрашивать об этом! Если бы это зависело от него, они бы поженились еще в июне! — В одно мгновение. — Хорошо! Я уже говорила с Кингсли, — улыбнулась она, прыгая в его объятья. — Он согласился провести наше скрепление рук сегодня вечером. Пойдем! — Конечно! — Он засмеялся ее энтузиазму, когда она быстро поправила свою мантию и потащила его за руку обратно на поляну — где их уже ждали друзья и коллеги. Он не мог быть счастливее от того, что женился на ней в тот вечер. В конце концов, они ведь обещали разобраться во всем вместе, не так ли?