~~~~
— Вот, тебе нужно прилечь на секунду, — мягкий голос успокаивал его душу, когда он, спотыкаясь, шел по коридорам своего Дома предков. Рука ласкала его левую руку, а другая обхватила его талию, пока маленькая фигурка изо всех сил старалась поддержать его вес. — Я собираюсь сделать тебе чашку чая. Если бы в ушах так не звенело, возможно, Драко бы ответил - нет, он не хотел чертову чашку. Он хотел заснуть и притвориться, что все случившееся было лишь кошмаром. Вместо этого он позволил уложить себя в мягкую постель с согревающими чарами и пушистыми подушками вокруг него, которые абсолютно ничего не делали, чтобы согреть его холодный пот и дрожащие губы. Кто-то поцеловал его в лоб, так быстро и нежно, что он мог бы и не заметить этого, если бы не тот факт, что мягкие локоны душили его горло, когда человек наклонился, чтобы поцеловать его. Но Драко был слишком уставшим, чтобы беспокоиться об этом. Горло все еще саднило от криков, которые он издавал несколько часов назад, когда узнал, что его отца похитили эти чертовы друиды. Его ребра все еще болели от заклинания, которое наложил на него этот Уизел, чтобы помешать ему разнести на куски этот чертов штаб аврората. Его голова все еще пульсировала от многочасового жаркого спора с Шеклболтом и Робардсом, требовавших ответа на вопрос, что они собираются делать, чтобы вернуть его отца. И он все еще чувствовал вину и стыд, сжимавшие его сердце, когда вспоминал, как Грейнджер смотрела на него, словно на сумасшедшего. Трудно было описать в деталях, что именно произошло после того, как Поттер сообщил ему новость с тревожной извиняющейся улыбкой. Но Драко точно знал, что за несколько часов он прошел через отрицание, гнев, отчаяние и торг снова и снова, пока людям не пришлось начать пытаться его сдерживать. В какой-то момент Поттер, глупый болван, каким он был, решил, что будет разумно вовлечь в эту неразбериху беременную женщину, и попросил Грейнджер присутствовать при его кровавом психическом срыве. К счастью, ей удалось успокоить его. Спустя бог знает сколько времени, когда Гермионе удалось обхватить его за талию, и Малфой с болезненным криком распластался в ее объятиях. Жалко, правда. Наверное, ему пришлось бы дать взятку этим дурацким репортерам из "Ежедневного пророка", только чтобы это дерьмо не появилось на первых страницах. — Как ты держишься? — этот голос...Грейнджер, как он понял по приятной тональности, вернулась, с чайным подносом в руках и нижней губой, зажатой между зубами, когда она смотрела на него обеспокоенными глазами. — Я принесла тебе немного еды, ты должен поесть. — Я в порядке, Грейнджер. Мне просто... мне нужно немного времени. — Ты уверен? — Она мягким тоном свела брови, но он не мог не почувствовать неловкости за себя. — Мы можем поговорить об этом, если ты хочешь, это может помочь. Внезапно его желудок заурчал, и мужчина издал недовольный звук, вспомнив, что почти не ел в тот день, но ему повезло, что Грейнджер знала его достаточно хорошо, чтобы прикрыть. Мало того, она принесла ему Эрл Грей, с молоком и без сахара, как он и любил, а еда, которую девушка принесла, пахла просто чудесно, и Драко мог сказать, что готовила ее именно она, а не домовые эльфы. Грейнджер действительно была находкой, не так ли? Пока он ел, у Драко было достаточно времени, чтобы обдумать свою ситуацию. Он понятия не имел, где находится его мать, но, учитывая то, что случилось с ее мужем, Драко мог предположить, что Нарцисса, скорее всего, лежит где-то одна с десятками флаконов Бессонного сна, чтобы составить ей компанию. Он мог только надеяться, что у нее хватит здравого смысла прийти в крыло Грейнджер, хотя женщина неоднократно высказывала свое недовольство тем, что крыло посвящено...магглорожденной, и провести ночь поближе к единственной ведьме, которая действительно могла ей помочь. Мерлин, как бы он хотел быть достаточно сильным, чтобы заботиться о своей матери. Но сейчас он не мог помочь даже себе, не так ли? Просто чудо, что Грейнджер в этот момент не оттолкнула его вопиющая слабость. — Ну вот, — ворковала девушка, присаживаясь на край кровати и проводя большим пальцем по слезе, которая каким-то образом пробилась по его щекам. Боги, когда это он начал плакать? — Всё будет хорошо, Малфой, — продолжала Грейнджер нежным голосом, и он инстинктивно потянулся, чтобы погладить её большой бугорок, чувствуя, как его ребёнок бьётся о его ладонь, и ему уже стало немного легче от осознания того, что в его жизни есть и Грейнджер, и его сын. — Гарри и Рон хорошие авроры. Все усердно работают, чтобы найти друидов - я уверена, что с твоим отцом все будет в порядке. Он будет в безопасности. Каждый мускул в его теле застыл, а рот застыл, не веря собственным ушам. — В безопасности? — он подавил всхлип, но по мере того, как продолжал, его голос становился все выше и выше, и Драко обнажил зубы. — Ты думаешь, я беспокоюсь о безопасности моего отца? — Подожди..Ты не беспокоишься? Что это был за вопрос? Это каким же надо быть сумасшедшим, чтобы беспокоиться о безопасности гребаного психа?! Через секунду в его голове снова возникли образы отца, преследующие его, как и тогда, когда Драко впервые сообщили о его побеге из тюрьмы. Воспоминание о том, как Люциус изрыгал ненавистные слова в адрес магглорожденных и заставлял юного Драко повторять их, пока тот не выучил их наизусть. — Грязнокровки, Драко! Называй их грязнокровками! Вот кто они такие! Грязь, недостойная своей магии! Воспоминание о том, как Люциус впустил в свой дом десятки незнакомых волшебников и ведьм в масках и черных мантиях с ужасающим шрамом в виде змеи и черепа, обещая, что он прилагает все усилия, чтобы сделать будущее Волшебного мира лучше. — Для меня большая честь приветствовать Темного Лорда в нашем доме. Я ожидаю, что вы будете относиться к нему с величайшим уважением... Чтобы не было последствий. Воспоминание о том, как Люциус пытал и убивал маглов и магглорожденных на полу их собственного дома, в то время как остальные Пожиратели Смерти собрались вокруги хохотали над безнадежными криками, которые издавали их жертвы в агонии, и Драко пришлось приложить максимум усилий, чтобы его не стошнило от одного только этого зрелища. — Смотри, мальчик! Я хочу, чтобы ты узнал, как правильно обращаться с грязнокровкой! И тут он вспомнил, как его собственный отец держал его за шею, когда он был всего лишь напуганным шестнадцатилетним подростком, в то время как этот проклятый Темный Лорд прогуливался над ним с высоко поднятой палочкой, готовый сжечь и заклеймить его на всю оставшуюся жизнь. — Да, Драко. Сегодня тот день, когда ты наконец-то заставил меня гордиться тобой. Честно. К черту Люциуса Малфоя. — Нет, Грейнджер! Я хотел, чтобы этот мерзкий монстр сгнил в Азкабане! А теперь он на свободе, потому что какие-то долбаные придурки решили, что хотят сами вершить правосудие! Если он, блядь, сбежит от них - клянусь Богом!.. Сначала девушка выглядела потрясенной, потерявшей дар речи от извергаемой им ярости, но затем она нежно сжала его руку. — Но... Он твой отец, Малфой... Если бы он сбежал... Сбежать! Она хоть понимала, что говорит? — Грейнджер, — теперь мужчина дрожал на месте, с расквашенным носом и глазами, полными ярости. Он просто надеялся, что она понимает, что Малфой злится не на нее, только на Люциуса. На этого тупого урода, которого эти имбецилы похитили без всякой причины. — Малфой-Мэнор - самое безопасное место, где мы можем спрятаться от всех, кто не разделяет кровь Малфоев. Но как я могу защитить тебя или нашего ребенка, если человек, который, скорее всего, будет расстроен твоей беременностью и нашим полукровным сыном - его чертов дедушка? Он ненавидел то, как ведьма мгновенно стала выглядеть такой... испуганной теперь, когда она осознала реальный кризис. Драко убрал поднос с едой, чтобы притянуть Грейнджер ближе к себе на кровать и обнял ее руками за живот, так как желание защитить свою семью горело в его душе. — Я думаю... — девушка вздохнула в его объятиях, рисуя бездумные узоры на коже его руки. — Нам остается только надеяться, что друиды не выпустят его на свободу. — Эта стая идиотов? — он насмешливо хмыкнул. — Абсолютно нет. Я собираюсь найти, куда они увезли Люциуса, чтобы лично увидеть, как его снова бросят в тюрьму. А потом я убью их за попытку начать третью кровавую войну. Ад замерзнет, прежде чем Драко Малфой позволит чему-то плохому случиться с его семьей. — Эй, нет, — пробормотала Гермиона, встретившись с ним взглядом. В ее голосе звучала озабоченность, но в то же время в нем был и крошечный намек на поддразнивание. — Только не забывай, что мы вместе. Мне бы не хотелось заботиться о нашем сыне одной, пока ты заперт в Азкабане. — Не стоит беспокоиться, — Мужчина прищелкнул языком, хотя на его губах заиграла ухмылка. — Я обещаю, что не окажусь в тюрьме.~~~~
25 декабря 2005 года Учитывая то, как в последнее время развивались события с друидами, похищенными Пожирателями Смерти и испорченным Бельтайном, Драко был не в восторге от того, чтобы провести Рождественский день за пределами Малфой-Мэнора. Пока что у него не было никаких зацепок. Друиды все еще были на свободе, разрушая его жизнь больше, чем он думал, что это возможно. Его отец и другие Пожиратели Смерти, предположительно, находились в их плену. Никто даже не знал, с чего начать поиски, поскольку кентавры, с которыми он пытался наладить контакт, чуть не застрелили его, узнав, что именно Малфой, случайно, сжег Запретный лес. И каким-то образом эти чертовы пиявки из "Ежедневного пророка" сумели заполучить несколько фотографий, на которых он и Грейнджер делали покупки в маггловском Лондоне, и их преследовали репортеры, пытаясь раздобыть всю сенсацию об их незаконных делах и ребенке, что только еще больше напрягало его и Грейнджер. Но Гермиона все больше и больше беспокоило то, что она все время сидит дома, и девушка настаивала на том, что Рождество нужно праздновать с друзьями и семьей, а поскольку ее ближайшие родственники даже не знали, кто она такая, не видела своих друзей с того рокового дня в ноябре, он мог понять, к чему ведьма клонит. И Малфой полагал, что его матери тоже было бы полезно ненадолго выбраться из поместья, чтобы отвлечься и вернуть себе бодрость, особенно теперь, когда она собиралась воссоединиться со своей давно потерянной сестрой и внучатым племянником на рождественской вечеринке Поттеров на площади Гриммо двенадцать. Он никогда раньше не посещал свой дом, хотя технически он принадлежал его матери, после смерти Сириуса, Регулуса, Беллатрисы и лишения наследства Андромеды, но, судя по тому, что рассказала ему Грейнджер, это место было важным для Поттеров и хорошо послужило им во время войны, поэтому Драко не слишком беспокоился о том,чтобы попытаться вернуть дом своей семье. К тому же, он читал в нескольких журналах о том, что это место все равно разваливается. Поместье выглядело гораздо более удобным местом для жизни Переступив порог парадной комнаты, Драко залюбовался огромным гобеленом с родословным древом Блэков, изящные ветви которого простирались по стенам и показывали подробные фотографии всех его предков. Его внимание привлек один пустой свиток, прямо под его собственной фотографией. — Тетя Миона! — радостно воскликнул детский голос, когда он, Грейнджер и его мать вошли в родовой дом Блэков, и когда Драко повернулся на звук, то с удивлением увидел ребенка со свиным носом, это не было злым замечанием, у мальчика был настоящий свиной нос, и синими волосами, бегущего на полной скорости, готового схватить ведьму. Драко пришлось встать перед ней, чтобы принять удар на себя, и он лишь недовольно буркнул "уф", когда мальчик выбил воздух из его легких. — Осторожнее, малыш! Мальчик посмотрел на него, как будто глубоко оскорбленный, он наклонил голову, принимая бледный светлый оттенок собственных волос, когда спросил, подпрыгивая на месте. — Кто ты? — Тедди! — Драко услышал, как Поттер позвал его прямо за спиной, прежде чем он успел ответить, а сразу за ним шла Андромеда - тетя, с которой Малфой так и не успел познакомиться. Это означало, что этот маленький шар энергии был его юным кузеном, Теодором Люпином. — Дядя Гарри! Миона здесь! — Тедди щебетал с неконтролируемым хихиканьем, пока взрослые смотрели друг на друга. — И она привела чужих! — Не чужих, дорогой, — вздохнула Андромеда, выглядевшая немного потрясенной от того, что впервые за много лет увидела свою семью. И судя по тому, что его мать была так же безмолвна, он мог предположить, что она тоже пытается осознать этот факт. Черт, Драко и сам не знал, что чувствовать - долгие годы его мать и павлины были всем, что было в его жизни. Но теперь у него была Грейнджер, скоро должен был родиться сын, и вдруг его давно потерянная тетя и молодой кузен вернулись в его жизнь, прихватив с собой Поттеров и Уизли, чтобы сделать из всех них одну большую семью. А Драко то уже подумал, что превращение в дракона - это самое странное, что произошло в его жизни в этом году. — Счастливого Рождества, Энди, — с улыбкой нарушила молчание Грейнджер. И, подойдя к ним, чтобы поцеловать мальчика в щеку, она продолжила. — И тебе привет, Тедди! — Тетушка Миона! Вы такая толстая! — О, боже, — наконец-то с усмешкой вмешался в разговор Поттер, взяв ребенка за руку, в то время как Грейнджер притворилась обиженной его замечаниями. — Тедди, не оскорбляй беременную женщину! Пойдем в дом - все уже здесь. — Что значит беременная? — Это значит, что у тети Мионы в животике ребенок. — Ребенок? Как он туда попал?! — Эх, ты узнаешь, когда подрастешь. — Когда я подрасту? — Через несколько месяцев. — Тогда я узнаю, как ребенок оказался внутри нее? Пока ребенок задавал один вопрос за другим, Драко не мог не сокрушаться о том, каким болтуном он был. Он говорил так громко, что его мог услышать весь дом, и прыгал так энергично, что пол сотрясался от каждого его шага. Милая Цирцея! Разве нормальное детство должно было быть таким? Драко вспомнил, как сам был семилетним ребенком, целую вечность назад, и с легкостью вспомнил, как его строго наказывали частные воспитатели, если он задавал вопрос без подсказки. Топот и прыжки тоже были совершенно неприемлемы, и ему даже в голову не пришло бы повысить голос - Малфою было неприлично так себя вести, независимо от возраста. Но с другой стороны, Тедди выглядел сейчас как идеальное определение счастья. Он подбежал к Уизли и другим гостям и умолял их уже начать открывать подарки на елке, которых было довольно много, учитывая, что он был единственным ребенком на празднике, и в результате его избаловали до смерти. Его улыбка была такой яркой, что легко соперничала с рождественскими огнями, а его смех звучал слаще колокольчиков. Да, именно такого детства Драко желал своему собственному ребенку. Беззаботное, без мыслей о том, как стать идеальным наследником чистокровных. Ночь продолжалась, он наблюдал, как люди смеялись и веселились, желая друг другу счастливого Рождества. Уголком глаза видел, как его мать неуверенно обнимала сестру, пока они обе молча проливали слезы. А на другом конце комнаты Грейнджер преследовало море улыбающихся рыжих, которые ласкали ее бугорок и ворковали над его нерожденным сыном. Ему пришлось сдержать рык собственничества, нарастающий внутри, так как мужчины казались немного слишком трогательными с его... другом, о котором Малфой очень заботился. — Хорёк, — услышал Драко скрипучий голос, когда кровавый хорёк потягивал глинтвейн из кружки. — Ты ведь знаешь, что Гермиона часть моей семьи? — Да, я в курсе, — мужчина с отвращением щелкнул языком. — И она даже не захотела выходить за тебя замуж. — Да. Спасибо, что напомнил мне. — Она была с нами дольше, чем вы двое работали вместе. Наша дружба просто не может сравниться с вашей. — Снова верно, Уизли. Хочешь печенье или что-нибудь еще? — Боги, как же ему хотелось избавиться от этого придурка. — Не нужно злиться, приятель, — проворчал рыжий. — Все, что я хочу сказать, это то, что если ты собираешься остаться с Гермионой, то должен знать, что она идет вместе со всей семьей Уизли. Тебе лучше отказаться от нее, если ты не можешь с этим справиться. Отказаться от нее? Он бы не сделал этого, даже если бы Гермиона пришла с самим дьяволом. — Я уверен, что это то, чего ты хочешь. Но я не собираюсь уходить так скоро, — мужчина сузил глаза и нагло ухмыльнулся, когда проныра покраснел, поняв, что его старый грандиозный план не сработал. — В любом случае, наслаждайся глинтвейном, пока Грейнджер не может. И с этим Малфой отправился праздновать Рождество со своей семьей, и был приятно удивлен, обнаружив, что остальные члены семьи Проныры не были такими же невыносимыми, как он сам, и если они готовы дать Драко шанс, то он, несомненно, даст его и им.~~~~
31 декабря 2005 года — Черт возьми! Снег испортил мои очки - я ни черта не вижу. Малфой, ты вообще видишь друидов? Когда они только договорились о задании, Драко знал, что и так будет непросто обнаружить рощу в темноте ночного неба, а теперь, когда чертова метель застала их врасплох, все стало еще сложнее. Но, сузив свои серебристые глаза вдаль, он попытался разобрать темные фигуры на горизонте, надеясь, что его разум не обманывает его. Это было похоже на группу людей, передвигающихся по снегу в рамках какого-то ритуала. — Да, Поттер. Думаю, сейчас они разжигают костры. После нескольких недель бесконечных поисков Драко, наконец, удалось получить наводку от стада кентавров, которые сообщили ему, что друиды возвращаются в Шотландское нагорье, чтобы отпраздновать Хогманай, к счастью, как бы они ни ненавидели его за случайный поджог леса, друидов они ненавидели еще больше за то, что те похитили Пожирателей Смерти и вообще принесли хаос в их лес. Именно поэтому сейчас Драко вместе с Поттером, Уизли и еще дюжиной авроров пробирался по заснеженным холмам в глуши. Промокший, замерзший и чувствующий себя несчастным, вынюхивая незаконные сборища друидов. Они надеялись поймать и арестовать друидов на месте преступления, а также вернуть похищенных Пожирателей Смерти одним махом. Эта масштабная операция принесла ему самую большую головную боль в его жизни. Даже большую, чем похищение и превращение в дракона, осмелился бы он сказать, и нескольких недель, в течение которых ему пришлось ежедневно общаться с Поттероми и Уизли, было достаточно, чтобы напомнить, почему он вообще не решил стать аврором. И как бы Драко ни боялся оказаться так далеко от Грейнджер в канун Нового года, он не сомневался, что это важнее. Малфой только молился, чтобы она смогла провести одну ночь без него. По мере того, как ее беременность приближалась к завершению, он мог заметить, как ей становилось не по себе и как девушка волновалась из-за всех симптомов. — Хорошо, — кивнул Поттер, поправив очки, и взял зачарованный галеон-изобретение Грейнджер со времен их учебы в Хогвартсе, к всеобщему удивлению, чтобы передать сообщение другим аврорам. — Так, всем занять свои места. Мы выдвигаемся через десять минут. Ждите моего сигнала. — Может, блядь, уже двинемся? — шипел Драко между оскаленными зубами. Тот факт, что они не могли рисковать тем, что их магию обнаружат, накладывая согревающие чары,был просто глазурью на этом, и без того, довольно дерьмовом торте. Драко просто хотел, чтобы со всем этим покончили! — В таких делах нужно терпение, Малфой. И если ты остаешься здесь, тебе лучше следовать тому, что я говорю. Я вообще не должен позволять гражданскому лицу вмешиваться в это дело! — Это былом моё дело с самого начала! — было смешно наблюдать, как Чудо-мальчик настойчиво пытался заставить Драко отказаться от участия в этой миссии. Но, очевидно, не было ни одной причины на свете, которая заставила бы его отступить именно сейчас. Но действительно, почему Драко должен слушать Поттера? Этот тупой урод не имел ни малейшего представления о том, что делает! Мало того, что он не взял друидов, когда они напали в первый раз, так еще и позволил им удрать с Пожирателями Смерти прямо у него под носом! Честно говоря, если бы не тот факт, что в наше время было так мало способных авроров, его бы, наверное, уже уволил Робардс. А Драко сейчас мог видеть даже друидов! Его глаза, теперь уже полностью свыкшиеся с темнотой, наконец-то смогли различить силуэты десятков друидов, собравшихся на праздник. Они танцевали и пели вокруг только что разожженных костров и кидались друг в друга снежками, словно снова стали глупыми детьми! Видно было, как накрывают стол для Хогманай, и даже в условиях плохой видимости он уже мог разглядеть основную планировку лагеря - несколько палаток, установленных на поляне, и нечто,п охожее на ужасающие железные клетки, которые, как он мог предположить,использовались для заточения похищенных Пожирателей Смерти, или Драко на это надеялся. Так что нет. Драко не собирался сидеть и ждать десять долбаных минут просто так, рискуя тем, что друиды заметят их присутствие и сбегут. Он не мог рисковать тем, что они причинят еще больше вреда, чем уже причинили. Но, конечно, он не мог признаться во всем этом Поттеру. Если Малфой хотел добиться своего, ему пришлось бы взять дело в свои руки. И он так и сделал. С помощью беспалочкового заклинания мужчина создал в кустах неподалеку оживленное движение,которое до смерти напугало Шрамоголового. И, получив строгий приказ оставаться на месте и не создавать проблем, Гарри быстро выскочил и покинул свой пост, чтобы исследовать движение. Что ж, это было просто. Отвлекаясь,Драко имел достаточно времени, чтобы спуститься с холмов, держась в тени и сливаясь со снегом, и пробраться внутрь сборища друидов в одиночку, едва ли имея достаточно планов для подкрепления. Будет ли странным, если он назовет это ностальгией? Возможно... Он просто надеялся, что его не изобьют до полусмерти, как в прошлый раз. Подойдя ближе, мужчина увидел, как друиды соединяют руки в знак празднования Нового года. Некоторые посещали палатки с подарками в виде соли, угля, пряников и фруктовых пирогов, а другие наслаждались пирогами со стейками и виски с пиршеств, расставленных на украшенных столах. Ему казалось абсурдным, что он узнает некоторых друидов в этот момент - Драко видел женщин, которые рисовали руны на его теле, и мужчин, которые заковали его в цепи. Он даже заметил того грубияна ростом в семь футов, который избил его в Корнуолле, чертов придурок. Лучше бы он получил за это самую страшную камеру в Азкабане. Но, к сожалению, он нигде не мог заметить Мойру! К черту все! Как получилось, что чертова предводительница этих сумасшедших не присутствовала на одном из их праздников? Наверняка она где-то прячется. Но как раз в тот момент, когда Малфой решил поискать ее в палатках, его внимание привлекло что-то другое. — Дра... Драко? — слабый, хриплый голос прошептал, почти неслышно. В мгновение ока мужчина обернулся и был вынужден подавить удивленный возглас. Люциус Малфой. Запертый в железной клетке, как проклятое животное или чудовище. Он был зажат внутри вместе с дюжиной других Пожирателей Смерти, выглядевших столь же недовольными своим положением, и все они боролись друг с другом за то небольшоеп ространство, которое могли получить. Но Люциус даже не выглядел так, будто мог сражаться. Он выглядел старым. Намного старше своего реального возраста. И гораздо - гораздо старше, чем в последний раз, когда Драко видел его лично, семь лет назад, тогда Люциус был так уверен в себе, что не попадется аврорам. Тогда он полностью верил, что Темный Лорд победит. Он выглядел костлявым и больным, дрожал в хлипких мантиях, которые, вероятно,ничего не значили против зимнего холода. Его глаза были запавшими, волосы слиплись и прилипли к лицу. Темная метка на его руке казалась еще темнее на фоне ужасно бледной кожи. — Драко, — снова всхлипнул он. Люциус звучал так слабо, что не верилось, что этот хрупкий человек когда-то был таким гордым и сильным. — Это ты, мой мальчик? О, Драко... Как давно это было! — Я.. — поперхнулся Драко, чувствуя, что его легкие вот-вот сдадутся. Этот человек был его отцом - человеком, который разрушил его жизнь. Человек, который воспитал его во взглядах и предрассудках чистокровных. Человек, которого собирались убить за его прошлые грехи. Почему, черт возьми, Драко сейчас чувствовал такую чертовски... грусть к нему? Он должен ненавидеть Люциуса! Он и так его ненавидел! И ему не следовало отвлекаться сейчас, как никогда. Поэтому, вместо того чтобы ответить отцу, он просто протянул ему руку, исключительно из-за того, что у него был с собой Портключ, чтобы забрать этого ублюдка обратно в Азкабан, а дрожащие руки и губы он полностью списал на холод. — Да, Драко! Пожалуйста! — взмолился Люциус, пытаясь просунуть свою тощую руку сквозь прутья решетки. — Забери меня отсюда! Я умоляю тебя! Спаси меня! — Заткнись,тупой кретин! — внутри его головы эхом отозвалась пульсирующая боль. — Нас обоих вычислят, если ты будешь продолжать так кричать! Но он все еще отказывался говорить. Как потому, что не хотел рисковать, чтобы его услышали друиды, так и потому, что не хотел разговаривать с осужденным Пожирателем Смерти. Другие Пожиратели Смерти за его спиной наблюдали за ним с потемневшими глазами. Некоторые спрашивали, не для того ли Драко пришел, чтобы спасти и их. Он стиснул зубы и гневно задрал нос от одной только мысли, что делает все это, чтобы помочь им. Нет. Он был там, чтобы убедиться, что все они сгниют в своих камерах, как и должны были! — Послушай меня, — продолжал говорить его отец, что ничуть не помогало делу. В его голосе было что-то более приглушенное, что заставило Драко почти поверить в то, что он испытывает сожаление. — Драко. Я хотел бы сказать тебе, что... — На твоем месте я бы этого не делала, — прохрипел отвратительный сладкий голос - голос Мойры, когда она подошла к нему сзади. Судя по тому, как расширились от страха глаза Люциуса, можно было с уверенностью сказать, что эта чертова женщина целится в него стрелой из своего надежного лука. Как, чертовски, типично. К черту его отвратительную удачу! — Мне жаль, Драко, — продолжал его отец с тоскливым вздохом. Он проглотил комок в горле, вынужденный быстро соображать. Его пальцы медленно возились с палочкой Боярышника, спрятанной под толстой мантией, в то время как другая рука, та, что почти протянулась к отцу, застыла на месте - так близко, но не совсем касаясь клетки. Портключ словно прожигал дыру в его кармане, практически умоляя активировать его. Но Драко не мог уйти сейчас. Не сейчас, когда он был так близко к Ард БанДруи. Он должен был позаботиться о Мойре раз и навсегда - и у него была только одна попытка сделать это. — Я так и знала, Пожиратель Cмерти, — с горечью выплюнула она. — Спасаешь своего жалкого отца, чтобы сохранить идеалы чистокровности, я полагаю? Или ты пытаешься освободить себе подобных, чтобы снова вернуть эпоху страха для магглорожденных и магглов? — Ни то, ни другое, ты, проклятая стерва! — прорычал Малфой, разворачиваясь, и мощным Экспеллиармусом выбил лук из ее рук, прежде чем женщина успела подумать о выпуске стрелы. Затем, мощным рывком и захватом, он схватил ее за руки и повалил их обоих на землю, удерживая ее одной рукой, а другой направляя свою палочку прямо ей в горло. — Нет! — закричала Мойра, пытаясь вырваться из его хватки, но Драко использовал весь свой вес и мускулы, чтобы прижать ее к снегу. — Да! — торжествующе проревел Люциус, и остальные Пожиратели Cмерти зааплодировали. — Да! Мой мальчик! Молодец! — Прекратите подбадривать меня, кучка идиотов! Я не нуждаюсь в ваших похвалах! — Отпусти меня, Пожиратель Смерти!— потребовала женщина с шипением. — Жирный шанс! Вдалеке, где все скрыто темнотой и метелью, слышалась суматоха, крики, вопли и шальные заклинания. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что авроры наконец-то собрались и двинулись на задержание друидов. — Малфой! — раздался голос Поттера где-то посреди метели. — Где ты?! Ты, чертов хорек! Чертовски вовремя появился святой Поттер! От холода Драко едва ли не терял сознание, но головная боль и сложившаяся ситуация не позволяли ему даже подумать о том, чтобы отпустить Арда Бандруи - ведьму, которая так давно угрожала убить Гермиону и забрать их сына. Палочка в его руке дрожала, когда дерево боярышника приникло к её шее, но его уставший разум не знал, что делать дальше. — Драко, сделай то, что должен. Убей эту жалкую ведьму! Убить ее? — О, да, докажи, что я права, Пожиратель Cмерти. Докажи, что ты убийца. — Нет — Драко не мог. Он не был убийцей. И Пожирателем смерти он тоже не был. — Малфой! Какого хрена ты делаешь?! Он понятия не имел. Его палочка пошатнулась в руке, в то время как отец умолял убить человека, а Мойра продолжала дразнить о природе его души. Драко мог только различить Поттера, мчащегося по снегу вдалеке, обзывающего его и проклинающего за то, что он сбежал вопреки их планам. И все же, все это не имело значения, когда серебристо-бледная лошадь внезапно галопом пронеслась через холмы. — Малфой! — услышал он голос Джиневры через Патронус, и его кровь стала холоднее снега, на котором лежал. Разве она не должна быть сегодня с Грейнджер? Почему она так напугана? Все ли в порядке с Грейнджер? — Что-то случилось! Гермионе больно. Я везу ее в Святого Мунго. Кажется, у нее отошли воды. Его дыхание сбилось, а сердце учащенно забилось. Черт. Грейнджер была в больнице. Она нуждалась в нем - они оба нуждались в нем. Его сын должен был родиться. О боги! Не слишком ли рано? Срок должен был наступить в конце января! Но, очевидно, младшему было глубоко наплевать на сроки, не так ли? Типично для Малфоя, правда. Надо будет научить его хорошим манерам, когда вырастет. Но сначала Драко должен был присутствовать при его рождении. Вот дерьмо! Его сын появляется на свет, а он, как язычник, болтается посреди снежных холмов! — Драко? — Пожиратель Смерти? — Тупой хорек! Ну, последнее было неуместно, но теперь мужчина видел, что авроры присутствовали на месте, чтобы убедиться, что ни друид, ни Пожиратели Смерти не сбежали, а Поттер был рядом, чтобы позаботиться о Мойре, и Драко мог быть спокоен, зная, что у него больше нет причин задерживаться. Поэтому Малфой без лишних слов поднял свою палочку и аппарировал прочь.~~~~
Драко прибыл в Святого Мунго, похожий на чертового безумца. Все еще покрытый снегом и грязью с Шотландского нагорья, в помятой мантии, со взъерошенными волосами и бегущий на полной скорости, крича всем, кто слушал, что ему нужно немедленно узнать, где Гермиона Грейнджер. Но, в его защиту скажу, что он никогда не умел работать под давлением. Но в конце концов на его крики ответили, когда к нему подошла среднего возраста медсестра с уродливым хмурым лицом. — Сэр! Успокойтесь и прекратите кричать! Это больница - люди пытаются отдохнуть! Просто спокойно скажите мне, чем я могу вам помочь, иначе я скажу охране, чтобы от вас избавились! По тому, как раздраженно горели ее глаза, Драко мог догадаться, что ей не терпелось выполнить свое обещание, выглядя в десять раз более смертоносной, чем любой друид на свете. — Пожалуйста, — мужчина выпрямился, возвышаясь над ней со стиснутой челюстью. — Я ищу Гермиону Грейнджер. Вы не знаете, где может быть ее палата? — Да, у нас есть пациент, зарегистрированный под этим именем, — пробормотала целительница, легкомысленно пожав плечами. Как будто она ни хрена не знала, кто такая Грейнджер и кто такой Драко Малфой, если уж на то пошло. — Какие у вас с ней отношения? Да почитай хоть одну чертову газету или журнал за последние месяцы, и ты узнаешь, чертова дура! Мерлин знает, как они уже несколько дней подряд рассуждают о побегах и новом наследнике Малфоя! — Она мой..партнер.. — целительница поджала губы, выглядя неубедительно. — Девушка,вообще-то... Э-э-э... невеста? — он попытался снова, но все еще был встречен ледяным взглядом. Но когда его терпение иссякло, он вздохнул. —Послушайте, она сейчас рожает, и я - отец ребенка! — Понятно, сэр, — хмыкнула она, и в этот момент он был просто уверен, что женщина делает это для того, чтобы помучить его. — Позвольте мне отвести вас в одну из комнат ожидания в родильном отделении. Я спрошу у пациентки, подтверждается ли ваша история. Конечно, его история подтвердилась! Какой психопат будет пытаться проникнуть в палату случайной женщины во время родов?! Хотя в голове у него все крутилось, мужчина не дал волю своим мыслям, следуя за целительницей по коридорам, и в итоге оказался в уныло выглядящей лаймово-зеленой комнате ожидания, с парой деревянных стульев и журналами десятилетней давности, чтобы занять себя в ожидании. И после того, как ему показалось, что прошла целая вечность, он, наконец, услышал шаги, приближающиеся к нему, и увидел, что на него смотрит самая молодая ведьма Уизли. Это было хорошо, поскольку означало, что она поможет ему встретиться с Грейнджер, но и ужасно неприятно, поскольку ее присутствие напоминало о том, что он не с Грейнджер в тот момент, когда она больше всего в этом нуждалась. — Малфой! — Джиневра! — Уф.. По крайней мере, лучше, чем Уизли. — Где Грейнджер? С ней все в порядке — потребовал он, нахмурившись. Его руки возились с палочкой, а нога нетерпеливо постукивала по полу. — С ней все в порядке. Они дают ей зелья и внимательно наблюдают, чтобы убедиться, что ничего не пойдет не так, когда появится ребенок, — рыжая ободряюще улыбнулась ему, — Она немного нервничает, вот и все. — Могу себе представить. Еще слишком рано. — Ну, моя мама всегда говорила мне, что первенцы, скорее всего, родятся слишком рано. Думаю, она была права. — Так я смогу зайти к ней или нет? Мне нужно быть рядом с ней! — огрызнулся Драко, мало заботясь об опыте Молли с детьми. Но более спокойным тоном добавил. — Она не хочет, чтобы я был в комнате? Как раз в тот момент, когда он спросил ее с отчаянием в голосе, в приемную заглянула другая медсестра, по крайней мере, гораздо более дружелюбно выглядящая, ища его. — Мистер Малфой? — она улыбнулась, когда он судорожно кивнул в ответ и вскочил со своего места. — Вы здесь! Хорошо. Ваша жена зовёт Вас всю ночь! Его сердце чуть не выскочило из груди от того, как она назвала Грейнджер, но было бы неразумно выходить из себя прямо сейчас. — Хорошо, пожалуйста, отведите меня к ней. — Удачи, гордый папочка! Скажи Гермионе, что я передаю ей привет! — защебетала Джиневра, когда Малфой вскочил со своего места. — О! И с Новым Годом! Он сразу же последовал за медсестрой в родильный зал, где вошел в небольшое чистое помещение с медицинским оборудованием и чарами контроля, прикрепленными к одной стороне стены, большим окном, за которым виднелась суровая метель снаружи, от которой они, к счастью, были защищены погодными чарами в больнице, и отчетливым и неприятным запахом эфира в воздухе. А с другой стороны увидел самую красивую женщину на планете, лежащую на широкой больничной койке с закрытыми глазами и сосредоточенно насупленными бровями. Ее загорелая кожа приобрела красивый розовый оттенок, подчеркивающий ее веснушки, а каштановые волосы были собраны в пучок и прилипли к потному лбу. Грейнджер действительно была очень красивой. — Драко? — мужчина услышал, как она выдохнула, когда ее блестящие янтарные глаза распахнулись, и, судя по тому, как дрогнул ее голос, ведьма немного нервничала. В мгновение ока Малфой оказался рядом с ней, опустился на колени рядом с кроватью и взял ее холодные руки в свои. Ее пальцы сжались в смертельной хватке, когда наступила схватка, и она застонала от неприятных ощущений. О, Мерлин. Она была не только красива, но и сильна как ад. — Ты нашел друидов и своего отца? Все ли... Все прошло хорошо? Он рассмеялся, помогая ей поудобнее устроиться на куче подушек, поджав губы и устремив взгляд на ведьму рядом с собой. Если честно, Драко совершенно забыл о друидах и Пожирателях Смерти в ту самую секунду, когда несколько часов назад получил сообщение Патронуса. — Забудь о друидах на сегодня, Гермиона. Давай просто сосредоточимся на младшем здесь и сейчас. Он важнее всего остального. — Не называй его Младшим, — рассмеялась девушка, слегка захмелев от болеутоляющих зелий, которые ей, должно быть, дали. — Мне это не нравится. — Ну, мы еще не придумали ему имя, не так ли? — Драко усмехнулся в свою очередь. Со всеми этими планами и стрессами из-за проблем с аврорами и друидами, ему было трудно сесть на полдня и придумать список имен, которые ему нравились. Не говоря уже о том, что он рассчитывал озаботиться этим только к концу января. — Говори за себя — Грейнджер подтолкнула его с блестящим блеском в глазах и нахальной ухмылкой. — Я думаю, у меня есть идеальное имя для него. Если ты согласен, конечно. Судя по тому, как она сейчас выглядела, он, вероятно, согласился бы на все, что бы Гермиона ни сказала. — Знаешь, в последнее время я занимаюсь исследованиями.. — Как и я. — О, тише.. — Точно - точно, извини. Продолжай.. — И когда я читала о созвездиях и небесных телах, то узнала, что метеоритный дождь Альфа-Скорпиды достигает своего пика в начале мая, — продолжала девушка, теребя подол своего хлипкого больничного халата. — Поэтому я подумала о том, чтобы назвать нашего сына в честь созвездия Скорпиона. Скорпиус. Скорпиус Малфой. Летнее созвездие, согревающее их жизнь посреди зимы. Отважный соперник, который сражался с охотником Орионом, чтобы защитить лес своей любимой Богини. Гермиона не смогла бы выбрать лучшего имени, даже если бы попыталась. — Мне нравится, Гермиона, — прошептал он, улыбаясь от уха до уха и придвигаясь ближе к ней, когда ведьма улыбнулась в восторге. — Оно идеально, — Драко чувствовал, как его голос дрожит от эмоций, уже просто от предвкушения встречи с ним. — Скорпиус.. Я не могу дождаться встречи с ним. — Я не могу поверить, что он скоро будет здесь, — добавила Гермиона с водянистой ухмылкой. — Надеюсь, у него будут твои глаза. Его глаза расширились в шоке от такого признания, но все, на чем Драко мог сосредоточиться, это на том, как аппетитно выглядели ее пухлые губы, которые она постоянно покусывала. Не думая, Драко наклонился, чтобы захватить ее губы в яростный поцелуй, и ухмыльнулся, когда на минуту почувствовал, что девушка ответила восхищенным вздохом и прикосновением ее языка к его, но тут же пожалел об этом, когда почувствовал, как девушка внезапно замерла под ним. И когда она отпрянула от него, выглядя немного растерянной и с красным лицом, его сердце упало в живот. Подождите.. Малфой действительно поцеловал ее? И неужели она только что отвергла его? — Мне.. мне жаль. — Драко.. — умоляла с болезненной гримасой на бровях, то ли от родовой боли, то ли от сожаления, что она потеряла бдительность рядом с ним, он не был уверен. Ее рука потянулась, чтобы сжать его бицепс, но он не мог набраться смелости и посмотреть на нее, даже когда она умоляла. — Послушай меня.. — Мистер и миссис Малфой? Целительница внезапно вклинилась в разговор с чересчур широкой улыбкой, войдя в комнату и не заботясь о неловком воздухе, затянувшемся между ними. — Простите, что прерываю, но мне нужно провести несколько диагностических заклинаний, чтобы убедиться, что все идет гладко, — улыбка натянулась на ее лице, и женщина стала выглядеть так, словно готова была прыгать по комнате от восторга, что могло быть связано либо с тем, что она ассистировала при рождении ребенка известного и любимого героя войны, либо с тем, что этот ребенок был одним из единственных младенцев, родившихся за последние семь лет. — Это займет всего несколько минут. — Да, конечно. — мужчина прочистил горло и отошел от кровати, чтобы целительница могла занять его место, когда начнет накладывать диагностические чары. Гермиона по-прежнему не сводила с него глаз, даже не обращая внимания на другую ведьму в комнате. — О, пока я проверяю ее, мистер Малфой, в приемной есть несколько мужчин, желающих поговорить с вами. Он недовольно поджал губы, не желая оставлять Гермиону одну. Но тут она посмотрела на него с ободряющей улыбкой и сказала своим бесстрастным тоном. — Иди. Я буду здесь, когда ты закончишь. Думаю, нам нужно кое -о - чем поговорить. Его желудок опустился, пытаясь прочесть подтекст ее слов, но поскольку целительница практически вытолкала его из комнаты, у него не было другого выбора, кроме как кивнуть. — Ладно. Драко не должен был удивляться тому, что Поттер стоит в приемной. Мерлин знал, как чертовски плохо Шрамоголовый умеет выбирать время, но его также немного обескуражило присутствие там Проныры, который выглядел особенно недовольным в своей помятой мантии. Но с другой стороны... если мужчина держался рядом с Гермионой, то уже должен был знать, что эти двое станут постоянными в его жизни. — Эй.. начал Поттер с извиняющейся улыбкой. По крайней мере, этот ублюдок знал, что становится назойливым. — Привет, Поттер, - нахмурился Драко. — Могу я тебе чем-нибудь помочь? — Я рад сообщить, что у нас есть все друиды и Пожиратели Смерти, — начал он с перекошенной улыбкой. — Мойру сейчас допрашивают. — Хорошо, пусть ее бросят в самую темную камеру Азкабана. — А еще мы здесь, чтобы проверить Гермиону. Как она? — У нее все хорошо. Она просто злится на меня за то, что я такой глупый импульсивный придурок. — Ты уверен? — Уизли насмешливо хмыкнул. — Ты выглядишь ужасно, приятель. — Это был долгий день. Отвали. — Мерлин! Надеюсь, твое настроение скоро улучшится, иначе ты напугаешь собственного ребенка, хорек! И я сомневаюсь, что Гермиона будет впечатлена твоим внешним видом.. — Уизел, просто заткнись. — Рон, — вклинился Гарри, вероятно, понимая, что Малфой сейчас свернет шею Уизли. — Оставь его в покое. — Что? Мне просто интересно узнать, что случилось! Разве я не могу волноваться? Что, если этот хорек в конце концов причинит вред Гермионе или.. — Да пошел ты! Я бы никогда не причинил вреда Гермионе! — рычал Драко, топая к нему со своей палочкой наперевес и раздувая ноздри. — Я люблю ее! Наступила тяжелая тишина, когда дуэт -дураков вытаращились на взволнованного Драко Малфоя, который изо всех сил пытался выровнять дыхание и вернуть себе самообладание. — Черт возьми! — Уизли заикался с расширенными глазами. — Посмотри на себя! Ты действительно любишь ее? С каких пор? — Дольше, чем ты можешь себе представить, — прохрипел он. Его мысли вернулись к тому дню, когда он впервые вступил в контакт с друидами, а затем был похищен, как дурак. Когда он лежал в полях Уилтшира, схватив череп барана, чтобы передать последнее послание перед смертью. Как трус, он собирался признаться в любви к Гермионе только на пути к смерти. Жаль, что его прервали как раз в тот момент, когда Драко собирался это сделать. Но еще хуже было то, что Гермиона никогда не полюбит его в ответ. — Ты знаешь.. — осторожным тоном начал Поттер. — Когда ты исчез, Гермиона выглядела ужасно. Она, наверное, думает, что одурачила нас, но ее очень легко прочитать — Это было преуменьшение века. Гермиона не могла лгать, чтобы спасти свою жизнь. — Она была потрясена, когда подумала, что ты мертв, Малфой. — И что? — Ты должен сказать ей о своих чувствах. — Она мне не поверит. — Я не знаю, приятель. — Рон рассмеялся, когда целительница вышла из комнаты и сообщила Драко, что он может вернуться и остаться с Гермионой. — Это у тебя есть ребенок от нее. Драко с усмешкой посмотрел на Уизела, но ничего не сказал в свою очередь. Он был слишком занят, чтобы вернуться в комнату и поддержать любовь всей своей жизни во время родов. В любом случае, некоторые вещи были важнее, чем признание в любви.~~~~
01 января 2006 года Скорпиус Ричард Малфой появился на свет после шести с половиной часов напряженных родов. С красным лицом, помятый и очень красивый одновременно. И хотя он был меньше среднего размера, целительница с гордостью сообщила, что у их идеального маленького мальчика были мощные легкие, что он продемонстрировал, уткнувшись в грудь матери, время от времени останавливаясь, чтобы наполниться ее молоком, но затем снова приковывая к себе все внимание родителей своими криками. — Хорошие легкие, — с улыбкой подумал Драко, картина идеального здоровья. Их маленькое летнее созвездие. Малфой мог только представить, что сейчас чувствует Гермиона, если ощущение, что он держит своего сына на руках, как отец, уже было достаточно эйфоричным, чтобы заставить чувствовать, будто он ходит по облакам, то держать его на руках, как мать, после стольких месяцев вынашивания должно быть выше всяких похвал. — О, Драко! — икнула Гермиона, глядя на кормящегося ребенка, обнимая его заботливыми руками. Ее голос был наполнен теплом и преданностью, отчего она выглядела в сто раз прекраснее, чем прежде, если такое вообще возможно. — Он так похож на тебя! Он такой красивый! И глядя на мягкость его носа и округлость черт лица, Драко только рассмеялся над тем, как Гермиона ошибалась, возможно, впервые в жизни. Да, у Скорпиуса действительно был небольшой намек на бледные светлые волосы, торчащие на макушке, с надеждой, что он унаследует эти великолепные дикие локоны, и его глаза, возможно, были цвета голубоватого серебра, немного ярче, чем у Драко. Но кроме этого, он был точной копией своей матери. О, как он молился каждому божеству, слушающему его сейчас, чтобы его сын вырос таким же сильным духом, умным и храбрым, как она. Его глаза, все еще прикованные к крошечному телу сына, внезапно наполнились новыми слезами, готовыми вот-вот пролиться. Мерлин знал, сколько Малфой уже выплакал за этот день, но сейчас ему было совершенно наплевать на то, что кто-то увидит, как мужчина растворяется в рыданиях. Как он мог стыдиться слез, которые показывали, как сильно любит своего сына? — Драко, — красивая, сильная, блестящая мать Скорпиуса теперь смотрела на него с обожанием и слезами, смешивающимися в ее собственных глазах. — Не хочешь ли ты подержать его? Ему ужасно хотелось это сделать. Каким бы совершенным ни был Скорпиус, он все еще выглядел очень... хрупким. Казалось, что он едва помещается в ладони, даже когда его укутывали в слои и слои зачарованного шелка и льна, чтобы сохранить его тепло. Но благодаря уговорам Гермионы и глубокому желанию, вспыхнувшему в его душе, Драко просто не смог устоять. — Да, пожалуйста, — вздохнул мужчина, присаживаясь на край кровати, чтобы она могла передать ему их спящего сына. И боги! Он действительно был слишком маленьким. Достаточно маленький, чтобы Драко пообещал себе, что сделает абсолютно все, что в его силах, чтобы всегда держать сына в безопасности, в безопасности его семьи. Его мерцающие глаза встретились с ее янтарными, и его грудь расцвела от эмоций. Драко потребовалось собрать всю силу воли, которую он еще хранил в себе, чтобы не сорваться и не поцеловать ее снова, даже если каждый мускул его тела кричал, умоляя сделать это. Внезапно он вспомнил, как поспешил уйти после того первого поцелуя, пытаясь скрыть свой стыд. Гермиона пообещала ему, что они поговорят об этом, как только Драко вернется, но все произошло так быстро, что у них так и не было возможности сделать это. — Гермиона.. — начал он как раз в то время, когда девушка пошевелилась, чтобы сесть, и пробормотала. — Драко, я.. — О, прости.. — Кхм, говори ты. — Нет - нет, я настаиваю! — Ну, видишь ли.. Черт возьми, это становилось все более неловким, чем тот случай, когда они поняли, что только что перепихнулись в лесу. Скорпиус суетился на руках у отца, пихаясь и перекладываясь, пока снова не оказался в центре внимания, и оба родителя инстинктивно успокаивали его ласковыми словами. Но после того, как он вновь погрузился в заслуженный сон, пара снова осталась в оглушительной тишине. Им нужно было разрядить обстановку между собой. Это было само собой разумеющимся. — Прости, что поцеловал тебя. — Драко повернулся, чтобы посмотреть на нее. — Я не должен был этого делать. Я не знаю, что на меня нашло. Я просто.. Хорошо. Теперь отступать некуда. Насколько этоо вообще может быть трудно? — Я люблю тебя, Гермиона. Я люблю тебя уже много лет.. И я понимаю, какое это дерьмовое оправдание, когда я насильно принуждал тебя, но.. — Насильно? — ведьма задыхалась, звучала более запыханее, чем во время родов, несколько мгновений назад. — Драко! Ты абсолютный идиот! — Я знаю, я знаю! — мужчина помрачнел. — Прости меня. Пожалуйста, просто.. Он не успел закончить фразу, как почувствовал, что ее губы и зубы набросились на его рот, когда Гермиона взяла его за мантию и потянула вниз. И хотя им пришлось вспомнить о новорожденном, спящем у него на руках, Драко все же удалось переместиться на кровать, чтобы углубить поцелуй. Вкус ее губ стал еще слаще, а она сама издавала под ним приятные звуки. — Я люблю тебя, Драко. Гермиона задыхалась, как только они отрывались друг от друга, но то, как звенело у него в ушах, заставило его усомниться в том, что Драко вообще ее слышал. Возможно, словно прочитав его недоуменное выражение лица, девушка повторила серию поцелуев бабочками на его щеках, носу, челюсти и губах. — Я люблю тебя. На самом деле, дольше, чем я думаю. — Гермиона, — вздохнул Малфой, протягивая руку, чтобы погладить ее кудрявые волосы, словно желая убедиться, что она настоящая. Скорпиус снова захныкал, пока его, наконец, не передали матери, чтобы она укачала его, и на этот раз Драко даже не пытался бороться с желанием снова жадно поцеловать ее. Боги, он бы целовал ее до конца своих дней, если бы Гермиона позволила ему это.