Протёртая душа

Ошарашенный Казуха выходит из палаты Венти, пока того одевают в смирительную рубашку парни крупнее и сильнее. Нервы красноглазого настолько сильно натянулись, что он просто оставил успокоительные на столе и мигом выскочил за дверь. Подошедший психиатр вывел его из ступора лёгким касанием пальцев к плечу. Медбрат встрепенулся и в ужасе посмотрел на доктора, который сочувственно глядел на парня. — Казу, иди, — мягко сказал ему Альбедо, которому было невыносимо видеть коллегу в таком состоянии. — Не волнуйся, с Венти ничего не произойдёт. Лучше отдохни. — Н-но… — Я обязательно расскажу тебе о его самочувствии, когда закончу, не переживай. Тебе нужно прийти в себя. Медбрат закивал, веря чужим словам. — Вы правы, пойду отдохну, — сказал Казуха и тут же дёрнулся от вибрации и тихого писка в кармане своих брюк. Найдя там телефон, медбрат состроил измученное лицо, понимая, что ему поступил вызов из палаты. — Сходи к пациенту, узнай, что у него случилось, а потом иди отдыхай, — сказал Альбедо и расслабленно улыбнулся, тем самым дав Казухе испустить ровный выдох. Медбрат тронулся с места, открывая уведомление с вызовом и понимая, что тот поступил от Скарамуччи. Медбрат неловко встал у двери последнего и заглянул в маленькое окошко. Пациента видно не было, возможно, тот лежал на кровати, но всё внутри Казухи успело сразу скрутиться в тугой узел страха. Парень кинул телефон обратно в карман и дрожащими руками вставил ключ в замок. Дверь с лёгким скрипом приоткрылась. Алые глаза тут же встретились с синими. Скарамуччу закрывало второе кресло, которое стояло ближе к двери. Парень вытянул голову, осмотрел медбрата и довольно хмыкнул. Лёгкая улыбка пациента напрягла медбрата, который тихо закрыл за собой дверь и вздрогнул от звука щелчка замка. — Что случилось? — Казуха в смятении мялся у двери, складывая руки за спиной и тревожно перебирая собственные пальцы. — Ты о чём? — Скарамучча состроил непонимание на своём лице и сложил руки на груди. — Но мне… вызов из твоей палаты поступил, — Казуха посмотрел на кнопку в стене. Медбрат чувствовал себя максимально глупо, стоя под надменным взглядом голубых глаз. Скарамучча медленно и лениво поднялся с кресла и маленькими шагами подошёл к Казухе. Пациент нажал на кнопку в стене, телефон в кармане Казухи пискнул. — Да что же ты дёргаешься-то? — с отвращением бросил Скарамучча, когда медбрат подпрыгнул на месте и поспешил выключить телефон. Издеваясь, Скар опять нажал на кнопку, чтобы вдоволь посмеяться над медбратом, который дрожал и пытался отключить вызов. — Хватит, Скарамучча, — тихо прошептал он. — А то что? — Скар склонил голову набок и посмотрел широкими глазами в глаза медбрата. — Т-ты… — Казуха запнулся, чувствуя раздражение и злость. Издёвки подростка настолько его доконали, что медбрат еле сдерживался, чтобы не накричать или не ударить. Рука, сжатая в кулак дрогнула, Казуха посмотрел тяжёлым взглядом на Скарамуччу, который ничуть не испугался. — Нюня умеет злиться? — Скар сложил руки на груди и опёрся плечом о стену. — Не ожидал. Это достойно. Ну, давай, скажи мне что-нибудь. Скарамучча откровенно, даже не скрывая, наслаждался тем, как он смог вывести медбрата из адекватного состояния. — Ты! Ты ужасен, — Казуха подавился собственным словами, понимая, что не имеет права так разговаривать с пациентом, но нервы были струнами гитары, готовые лопнуть в любой момент. — Ты довёл Венти до истерики своей глупой шуткой! — Казуха разозлился, что его самого удивило, но душа требовала выйти наружу. — Продолжай, — Скар вальяжно взмахнул рукой, улыбнувшись краем губ. Представление обещало быть интересным, только без пачки попкорна, но и так сойдёт. Скарамуччу совершенно не трогали слова про пациента, которому он наплёл бред, и, возможно, ухудшил его состояние. Скару было весело — это главное. — Ты доставил Альбедо проблемы, которых у него и так полно! — к щекам красноглазого прилила кровь от напряжения. — Ты… Ты… Ты понимаешь? Он и так работает наизнос, не даёт себе отдохнуть, переживает за каждого пациента, как за своего ребёнка! В голове что-то переклинило от слов медбрата про психиатра. Улыбка сползла с лица пациента, который стал внимать словам. — Альбедо, он… Он прекрасный человек и самый лучший психиатр, которого я знаю. Он так сильно любит работу, что готов гробить себя ради пациентов и их лечения… — слова лились сами собой. — А ты… Ты просто взял и усложнил ему работу. Ты добавил проблем на его плечи, которые и так еле-еле несут всю эту ношу! Обвинения со стороны медбрата заставили злость внутри Скарамуччи проснуться и вспыхнуть. — Ты сейчас претензиями решил раскидываться? — резко спросил подросток грубым тоном. Казуха в миг проглотил все слова и сделал шаг назад, выставляя перед собой руки. Скарамучча подошёл вплотную к медбрату и состроил отвращение на своём лице. — Не смей меня обвинять в том, что я усложнил кому-то жизнь, — ядовито прошипел юноша, дёргая медбрата за плечо на себя. — Ты — человек, который сам усложнил себе жизнь, сейчас говоришь мне подобное? Казуха споткнулся, подлетая ближе к Скарамучче, который тяжело дышал через нос. Быть избитым не хотелось, но хуже — быть морально искалеченным Скарамуччей, который бил словами куда сильнее своих рук. Скарамучча положил руку ему на затылок и с силой притянул к себе, заглядывая в до ужаса шокированные глаза. — Чего молчишь? Испугался? А минуту назад такие речи излагал из своих уст, — шептал Скар, сдавливая чужую кожу своими пальцами. — Не тебе… — Скар тяжело задышал, стараясь сохранить самообладание и не ударить медбрата. — Не тебе судить о том, что я сделал. Кто угодно, но не такой жалкий отброс, как ты. Казуха шумно сглотнул вязкую слюну, стараясь смотреть чётко в синие глаза и не моргать. — Я не знаю, как ты дожил до своих лет, — Скарамучча медленно отпустил дрожащее тело и отошёл на один шаг, не разрывая зрительный контакт. — Удивительно, что эта суровая жизнь ещё не поглотила тебя полностью. От тебя за километр веет слабостью, тусклостью и пустотой. Ты пустой, понимаешь? Ты жалкий и никакой. Абсолютно. Губы красноглазого задрожали из-за прилива слёз к глазам. Он старался не плакать, старался не показывать слёзы тяжёлому пациенту, но солёная вода предательски скатилась по его щекам. Казуха сделал несколько шагов назад и упал в кресло, потому что ноги никак не хотели его держать, говоря, что скоро подведут своего хозяина. — Мне правда отвратно на тебя смотреть, — Скарамучча остался на месте, наблюдая за тем, как медбрат трясётся и обнимает свои плечи руками. Казуха не выдержал и всхлипнул, пряча лицо в ладонях. Скарамучча опять довёл его, опять заставил плакать и считать себя ничтожеством, которое не достойно даже существования в этом мире. — Ну да, — Скар хмыкнул, наблюдая, как медбрат пытается утереть слёзы, размазывая их по щекам, — ты ещё пореви. Слёзы пошли ещё сильнее, попадая на дрожащие ладони Казухи, что не мог справиться с такими резкими словами в свою сторону. — Блять, ну и хули ты разнылся?! — рявкнул Скарамучча, раздражение которого повысилось за одну секунду от чужих всхлипов. — Не могу это слушать, так что проваливай из палаты. Скарамучча поморщился, стараясь не смотреть в сторону медбрата, от которого тошнота подкатывала к горлу. Возможно, Скарамучча и вправду был жесток. Или, может, он просто хотел чему-то научить. Но Скар не любил читать лекции, учить кого-то и что-то доказывать, поэтому первый вариант, объясняющий его действия, будет самым подходящим. — Н-не мог-гу, — заикаясь, проговорил в свои мокрые ладони медбрат. — Почему? — с особым раздражением сказал пациент и подошёл к креслу. Скарамучча присел на корточки, силясь разглядеть за чужими руками лицо Казухи. — Ноги… — Казуха пытался подавить всхлипы. — Ноги ватные. — Почему? — вновь задал вопрос подросток, что нахмурил брови в непонимании. — П-потому что боюсь тебя… Я не могу встать. — Блядство, мне тебя что, как принцессу на руки взять и выкинуть в коридор?! — Скар повысил голос, на что по чужому телу прошла ещё одна волна дрожи. — Не надо, не надо, пожалуйста, — испугался медбрат, который подумал, что Скарамучча его ударит. Казуха убрал руки, демонстрируя Скару своё красное от слёз лицо. Его аккуратный нос порозовел, на щеках застыли дрожки слёз, поэтому кожа неприятно стянулась, а нижняя губа была прокусана до маленькой ранки, откуда выступала капелька крови. — Ну и мерзость, — не подбирая слов, тут же сказал Скарамучча. Подросток посмотрел на крупинки слёз, которые продолжали скатываться по лицу парня. Пересиливая своё отвращение и желание дать медбрату по голове, пациент тяжело вздохнул, подошёл к коробке с салфетками и протянул их удивлённому Казухе. — Приводи себя в порядок, — очень тихо и спокойно сказал Скарамучча, который в миг отошёл от раздражения и агрессии, — оживляй ноги и иди нахуй отсюда, понял? Казуха энергично закивал головой, принимая из чужих рук салфетки и быстро удаляя свой очередной позор с лица. Скарамучча сел в кресло напротив и отвернулся, теряя интерес к Казухе, который уже поспешил встать, чтобы уйти. — Скар, прости, но… Но зачем ты нажал кнопку? Ты что-то хотел? — решил всё-таки спросить медбрат, стоя у двери с рукой на ручке. Скарамучча, кажется, даже не слышал его, задумавшись о чём-то своём. Его синих глаз не было видно из-за плотно закрытых век. Решив не донимать и не злить юношу в очередной раз, медбрат просто кивнул и нажал на ручку двери. — Надеялся, что вместе с тобой придёт Альбедо, — очень тихо, почти неуловимо для слуха, ответил Скарамучча на вопрос. Медбрат застрял в проёме, услышав ответ. Он не знал, как ему поступить. Развернуться и что-то спросить? Или просто молча уйти? Но начать изматывать себя сомнениями ему помешал Скарамучча, будто знал, что творится у парня в голове. — Просто иди. Ничего не говори и уходи, — сказал пациент, отняв лишнее переживание у медбрата, который поспешил выйти из палаты. Скарамучча тяжело вздохнул, открыл глаза и уставился ими в потолок. Он и вправду ожидал увидеть здесь Альбедо вместе с медбратом, но, кажется, психиатр сейчас был с тем самым пациентом, над которым решил пошутить юноша. Скарамучча болезненно прикусил губу и зажмурился, думая о психиатре. Чувство вины, несильное, еле уловимое, но всё же присутствовавшее, аккуратно тыкало в него пальчиком. Это чувство было несвойственно Скарамучче, который сейчас искренне хотел извиниться перед Альбедо, может, даже упасть в ноги. Но ладно, до такого унижения Скарамучча бы не дошёл, потому что явно ценил себя и не смешивал с грязью. Но вина перед психиатром и вправду присутствовала. Аккуратно, будто насмехаясь, та терзала болезненно сжавшееся сердце. — Чёрт, — шикнул Скарамучча. После мыслей о недавнем инциденте пришли мысли о чужих губах. Скарамучча аккуратно и медленно, будто сомневаясь и боясь, притронулся холодными кончиками пальцев к своей шее, куда целовал его Альбедо. Юноша понял, что в тот момент времени психиатр определённо потерял над собой контроль. Это должно было вызвать усмешку на губах, означающую предвкушение приближающейся победы, но губы даже не дрогнули. Скарамучча нервно сглотнул, понимая, что его вовсе не радует то, как он смог довести Альбедо до таких опасных для его профессии действий. Воспоминания о поцелуях заставили щёки тут же покраснеть, а дыхание — сбиться. Он не хотел допускать в голове ни единой мысли о том, что ему это понравилось, потому что Скарамучча знал, что это — чистейшая правда. Альбедо, которого он с первого дня хотел вывести на эмоции, чтобы посмотреть на холодного и сдержанного психиатра во всей красе, сейчас как-то странно запал ему в сердце. Теперь же хотелось играть с парнем не ради забавы и желания вывести его из себя, а ради того удовольствия в своём сердце, которое трепетало от любого касания чужих рук, тёплых губ, глубокого моря в глазах и прочего, прочего, прочего, что умещал в себе этот необычный человек. Кажется, Альбедо первый, перед кем Скар смог почувствовать вину и желание принести свои извинения. Подросток как-то невесело, даже крайне невесело хмыкнул себе под нос, складывая маленькие пазлы из своих мыслей. Простые чувства. Простые человеческие чувства, которые испытывал каждый. Чувства, которые Скарамучча ощутил и осознал для себя впервые. Альбедо и вправду уместился целиком в его озлобленном на всех сердце, которое прогоняло каждого чужака. Из мыслей его выбил звук открывающейся двери. Объект его размышлений оказался на пороге и как-то растерянно закрывал за собой дверь. Скарамучча смутился. Приняв свои чувства к этому человеку буквально какие-то секунды назад, Скар взглянул на него по-новому. Психиатр молча сел в кресло и посмотрел на растерянного пациента. — Что с тобой? — искренне поинтересовался доктор. Голубые глаза разглядывали красные щёки и потерянный взгляд, которым его одарил Скарамучча. Подобное было чем-то новым, ведь обычно Скарамучча встречал его не так. — Всё, — хрипло начал Скарамучча, после чего кашлянул, — в порядке, — продолжил он нормальным голосом. — Ладно, — Альбедо решил не выпытывать силой слова из пациента, поэтому просто закинул ногу на ногу и решительно посмотрел в синие глаза. — Я ненадолго зашёл к тебе. «Жаль» — пронеслось в голове подростка. — Это насчёт твоего диагноза, — Альбедо бегло просматривал свои записи в блокноте. — У тебя диссоциальное расстройство личности. Я, конечно, ещё понаблюдаю за тобой и сделаю кучу новых выводов, но в диагнозе на данный момент я уверен. — Социопатия? — решил уточнить Скарамучча, чтобы точно не ошибиться. — Верно, — Альбедо кивнул. — Хочу предложить тебе план лечения. — Вы уверены, что вылечите меня? — Скарамучча слегка хмыкнул. — Социопатию вроде невозможно вылечить. — В нашей больнице смогли вылечить несколько тяжёлых болезней, которые раньше не поддавались лечению, — решил объяснить Альбедо. — Ты же знаешь, наверное, какие открытия совершил Иль Дотторе в области психологии? Он помог многим людям, сделав прорыв, — говорил Альбедо с нотками гордости. — К тому же, новая техника, новые лекарства и новые подходы к проведению психотерапии. Скарамучча лишь выгнул тонкую бровь, внимательно слушая психиатра. — Поэтому да, Скар, мы сможем вылечить тебя. Возможно, не до конца, но можем добиться успеха, — Альбедо чуть склонил голову и внимательно посмотрел на пациента. При таком наклоне головы взгляд Альбедо казался ласковым и нежным, что заставило сердце Скарамуччи забиться в разы быстрее. — Единственное — ты сам должен хотеть этого, — Альбедо вернул голову в прежнее положение и слегка прикрыл глаза. — Я буду заниматься с тобой сколько угодно. Готов разорваться, чтобы добиться результата, но его не будет, если ты не захочешь этого сам. Скарамучча задумчиво перевёл взгляд в пол. Хочет ли он изменить себя, свою жизнь и стать новым человеком? Сомнения терзали его голову, но юноша далеко не дурак. Он понимает, что делает много ужасных вещей, его поведение ассоциально, оно влияет на собственную жизнь напрямую. — Ладно, — тихо сказал Скарамучча, вновь посмотрев в голубые глаза, в которых на секунду прошлась искра радости. — Давайте попробуем. — Что ж, я рад, — Альбедо улыбнулся. — Позже я перестрою план лечения для тебя. Скарамучча лишь вяло кивнул. — Точно всё хорошо? — Альбедо смотрел на апатичного юношу, который вёл себя непривычно. — Я просто хочу ещё раз извиниться перед вами, — медленно сказал юноша. — Мне жаль, что свалил на вас лишнюю работу. Правда… простите. Альбедо мягко посмотрел на Скарамуччу, который в огромном кресле казался маленьким и таким несчастным, что его тут же захотелось прижать к себе. — Скар, — тихо и ласково позвал Альбедо, который встал с кресла и подошёл к юноше. Скарамучча поднял голову вверх и увидел перед своими глазами протянутую руку. Неуверенно рассмотрев её ещё несколько секунд, Скар положил свою ладонь в чужую. Подросток почувствовал, как его тело поднимают с кресла. — Я не злюсь, — серьёзно сказал Альбедо, кладя свои руки на чужие плечи в знак поддержки. Скарамучча вздрогнул от желанных касаний и посмотрел в голубые глаза. — Я прощаю тебя, — продолжил Альбедо. — Да, ты поступил неправильно, но мы договорились, что ты постараешься принять лечение, чтобы помочь себе и мне, верно? — Альбедо улыбнулся, заглядывая в виноватые синие глаза. — Верно, — сказал облегчённо Скарамучча, у которого отлегла вина от души. — Я рад, что ты испытал вину, — Альбедо проронил смешок. — Нет, не подумай, что я говорю о чём-то плохом, я имел в виду… — Что это хороший признак, учитывая мой диагноз, — продолжил Скарамучча и улыбнулся уголком губ, смотря на слегка потерянное лицо напротив. — Да, Скар, правильно, — похвалил Альбедо и одобряюще сжал его плечи. — Я же не тупой. Вы слишком плохого мнения обо мне, доктор, — Скарамучча облизал губы, стараясь не сжать психиатра в своих объятиях. Перед глазами Альбедо пронеслись воспоминания свежих событий. Он медленно убрал руки с плеч пациента и кашлянул в кулак. — Насчёт того, что произошло в туалете, — начал Альбедо, тут же теряясь. Ситуация с Венти не дала ему времени подумать о том, что произошло между ним и пациентом, поэтому огромная ответственность и стыд за себя скатились снежным комом на блондина. — Что? — Скарамучча склонил голову набок, дразня застывшего психиатра своим взглядом. — Честно, на твоём месте я бы доложил обо всём главврачу и добился увольнения. — Вы слишком сильно любите правила, — Скарамучча цокнул и закатил глаза. — Если вы хотели присосаться как пиявка к моей шее, почему это должно вызывать у вас угрызения совести? Просто забейте и наслаждайтесь тем, что вам доставило удовольствие. Альбедо хмыкнул с удивлением на лице, а потом улыбнулся. — Ты так самоуверен, не сомневаясь в том, что мне это доставило удовольствие? — спросил Альбедо. — Конечно. Вы так выцеловывали мою шею. Было бы странно потом узнать, что вам совершенно не понравилось, — Скарамучча распалялся внутри от желания прикоснуться к доктору, который стоял с усмешкой на губах. — Знаешь про врачебную тайну? — Альбедо почувствовал вновь, как стираются все границы. — Так вот, это останется врачебной тайной. — Умно, — Скарамучча усмехнулся и подошёл ближе к доктору. Оба не могли контролировать себя, свои действия и желания в присутствии друг друга. Поэтому доктор и пациент очень медленно, играясь, тянулись навстречу. Они желали большего, но думали о какой-то морали, что было больше со стороны психиатра, нежели со стороны Скарамуччи, который просто слегка побаивался последствий. «Не могу устоять перед ним. Словно безумие, сумасшествие…» — подумал Скар. Пациент приблизился вплотную, взял Альбедо двумя руками за скулы и потянулся к правому уху, выбивая весь дух из доктора. Психиатр задохнулся от неожиданных действий, которые так резко развернулись на его глазах. — Вам было мало, да? — сказал Скарамучча томным шёпотом, который вызвал мурашки по всему телу доктора. — Кажется, нас отвлекли от чего-то интересного… — Опять утягиваешь меня в игру, после которой я буду думать о том, что не справляюсь с выполнениями элементарных правил этики? — ровным голосом спросил у него Альбедо. Лёгкое дыхание Скарамуччи касалось чувствительного уха доктора, который вздрогнул. — Что вы там сказали мне про игру в прошлый раз? — шёпот обжёг Альбедо, который был готов расплавиться. — Что я проиграл, когда с моих губ слетел первый стон? Эта фраза, сказанная таким горячим и возбуждающим до одури шёпотом, подкосила самообладание Альбедо, руки которого тут же потянулись к пациенту и обвили его талию, чтобы сильнее прижать к себе. «Что ты творишь… Что ты творишь?! Почему ты позволяешь себе прогибаться под собственные желания и эмоции, которые тебе даёт пациент? Пациент, Альбедо! Пациент, а не друг, знакомый или возлюбленный» — мысль начала грызть несчастного Альбедо, который вновь разрывался между ответственностью и желанием ощущать Скарамуччу. Пока Альбедо медленно умирал от тяжёлого дыхания над ухом и собственных мыслей, Скарамучча тихо-тихо и коротко простонал. Альбедо дёрнулся, вжимая чужое тело в своё. Собственное дыхание сбилось, как только слуха коснулся этот мимолётный стон. Он казался невинным, но доктор понимал, какой смысл Скарамучча закладывал в него изначально. — Повторить? — спросил Скар, который уже сам еле стоял на ногах из-за переизбытка чувств. — Или вы и так всё хорошо услышали? — Не надо… — прошептал Альбедо, который наоборот хотел ещё раз услышать такой приятный и возбуждающий стон. — Но вам понравилось. — Скар, это неправильно, мы не должны… Мы играем друг с другом, — говорил Альбедо и в то же время продолжал прижимать Скара сильнее к себе. — Да? Обидно знать, что вы всего-то играете со мной, — Скарамучча улыбнулся сам себе. — В то время, как я не имею такой цели, — закончил он и услышал, как психиатр проронил непонятный вздох. Альбедо резко схватил парня за плечи и дёрнул. Удивлённый таким ходом событий, Скарамучча вопросительно посмотрел в голубые глаза, которые растерянно бегали по бледному лицу тёмноволосого. Он сильнее сжал чужие плечи, но не отталкивал от себя Скарамуччу, который продолжал стоять, прижавшись к чужому телу. «Я не могу… Я хочу поцеловать его, как тогда, когда мы выходили покурить» — билась мысль. Но Альбедо боится. Боится себя самого. Он до одури желает поцеловать губы юноши, которые сейчас так сильно притягивали к себе взгляд. Но Альбедо боится себя и того, как позже его сильно съест вина за содеянное. «Он… Он хочет что-то сделать, но не может?» — подумал Скар, который находился в полнейшем замешательстве и не понимал, что творилось в чужой голове. Альбедо расплавился под синевой глаз и сдался. Он медленно потянулся к чужому лицу, на котором не было ни одной эмоции. Скарамучча понимал, что может произойти, но пока этого не произошло — он не будет как-то реагировать. «Сдастся, плюнет на убеждения и поцелует?» Когда между губами оставались жалкие миллиметры, Альбедо резко замер и прикрыл глаза. По телу распространился жар, голова закружилась от такого количества эмоций, которые переполняли его тело. Он хочет поцеловать его. Хочет, но не может, потому что разум берёт верх. Альбедо стоит перед юношей, утыкается своим носом в чужую кожу и нервно дышит в губы Скарамуччи, обжигая их горячим воздухом. Страх перед собой — главная и основная причина, почему он остановился и не коснулся его губ. Альбедо просто не может переступить через себя, поэтому ему и остаётся просто касаться Скара своим носом, сжимать плечи и разделять их губы минимальным расстоянием. Рассеявшийся туман в голове позволил доктору медленно отойти назад. В глазах промелькнул страх. Альбедо нервно сглотнул слюну, облизал горячие губы, что не получили желаемого, и отвернулся в сторону, понимая, что стоит перед Скарамуччей полностью красный. Последний же старался сохранить частички самоконтроля, чтобы не притянуть психиатра за воротник халата и не впиться в его губы. Скарамучча вздрогнул от удара сердца по рёбрам. Слишком много чувств, слишком много эмоций они оба испытали за какие-то пару минут. Опять Альбедо поддался очарованию этого подростка, который с интересом рассматривал его красные щёки и просто молчал. — Идите, доктор. Кажется, вам стало неловко, а ваши мысли опять начали вас съедать, — Скарамучча сделал два шага назад. — Не буду на вас давить, чтобы не сделать хуже. Скар разочарованно выдохнул, стараясь привести своё дыхание в порядок. Этот недопоцелуй отобрал слишком много сил у его небольшого тела, которое просто устало упало на кровать. Альбедо повернулся к нему спиной. Он чувствовал себя ужасно. Он только что нарушил личное пространство пациента и почти поцеловал его. Ощущая себя предателем перед самим же собой, Альбедо лишь тихо попрощался с пациентом и вышел из палаты, которую дрожащими руками закрыл на ключ. Ноги подкосились и психиатр осел на пол, прижимаясь спиной к стене. Его тошнило от самого себя. Тошнило, что он опять потерял контроль и позволил себе касаться пациента и заигрывать с ним. Ответственность, которой всегда душил себя психиатр, сейчас взошла на ступень повыше и плотно вцепилась своими когтями в его шею, перекрывая кислород.