Протёртая душа

Пошла уже третья неделя, как Альбедо не видит Скара. За это время психиатр успел перевести Венти обратно на третий этаж, сблизиться с ним и обрести доверие пациента. Кажется, Венти стал проводить больше времени с Альбедо, желая его внимания, как ребёнок от родителя. Блондин и не против, вот только каждый раз, останавливаясь перед дверью палаты Венти, Альбедо тоскливо смотрит на соседнюю дверь. Именно в эту палату перевели Скара. Прямо по соседству с Венти. Поэтому блондин, приходя к пациенту, каждый раз думает о том, как близко и одновременно далеко он находится от Скара. Их разделяет всего лишь стена и не только стена здания. Чайльд старается чаще навещать Скарамуччу, правда тот в последний раз не сдержался и выгнал рыжего, когда медбрат захотел поддержать пациента при помощи касания. Чужую истерику убрал Чжун Ли, который, хоть и рад помочь коллеге, но всё же устаёт от тяжёлых пациентов. Сейчас Альбедо стоит с Чайльдом в коридоре. У психиатра по расписанию терапия с Венти, а медбрат, в силу того, что выполнил обход раньше, думает над тем, чтобы навестить друга. Альбедо смотрит на парня с осторожностью, как бы говоря глазами «Будь аккуратен». И Чайльд понимает этот взгляд психиатра, который переживает за любимого человека. Медбрат тоже переживает за Скара и не только, как за друга. Кивнув друг другу и мысленно пожелав удачи, они расходятся по палатам. Чайльд открывает дверь на глубоком вдохе и переступает порог на шумном выдохе. Скарамучча, не изменяя своей любви к удобным больничным креслам, как обычно сидит, закинув ноги на подлокотник. В его руках книга, которую рыжий принёс другу на днях. Кажется, Скарамучча тогда впервые за долгое время обратился к парню с просьбой. — Привет, — Чайльд лучезарно улыбается, скрывая щемящую боль в сердце. — Как книга? Нравится? Скар ставит палец на строчку, на которой остановился, и поворачивает голову на медбрата. Он быстро изучает того взглядом и опускает глаза в текст, но читать не продолжает. Он обдумывает чужой вопрос, после чего произносит: — Не знал, что у тебя дома водится что-то из классической литературы, — хмыкает Скарамучча и поворачивает книжку обложкой к себе. Чайльд криво улыбается на издёвку, но не говорит на неё ничего. Он лишь присаживается на второе кресло, закидывает ногу на ногу и устремляет взгляд на свои розовые кроксы, рассматривая яркие украшения на обуви. — Так… тебе… — говорит неуверенно Чайльд. — Нравится, — отвечает Скар и хмыкает, смотря на рыжего краем глаза, но тут же пряча взгляд, когда голубые глаза поднимаются на него. Пациент запоминает номер страницы и откладывает книгу на стол. Он перебарывает себя и всё же смотрит рыжему прямо в глаза, чувствуя сильное желание отвернуться и спрятаться. — Чайльд, — тихо обращается он по имени, и медбрат непроизвольно вздрагивает, отвыкший от звучания собственного имени из уст Скарамуччи, — расскажешь, что происходит… эм… — синеглазый обхватывает ледяными пальцами собственное запястье и сжимает до побеления костяшек. — Что с Казухой? — сдавшись, задаёт прямой вопрос. Рыжий давится воздухом, удивление на его лице заставляет Скарамуччу засомневаться в своём вопросе. Чайльд нервно закусывает губу и уводит взгляд. — Ты… — медбрат бегает глазами по палате. — Ты правда хочешь знать, что сейчас происходит по этому делу? — с сомнением спрашивает Чайльд и через силу возвращает взгляд другу. Скарамучча коротко и неуверенно кивает. Он не готов услышать, но желание узнать хоть что-то — давно сидит внутри него, вырываясь наружу. Ему по-прежнему больно. Тупая боль сидит в душе и бьёт израненные нити тела. Скарамучча хочет избавиться от этого, не может уже терпеть. Хочет увидеть Альбедо, хочет вновь улыбаться и думать о том, что может переехать к парню домой. Но он сидит почти месяц в палате и копается в себе, перебирает прошлое, вспоминает ситуацию, неосознанно трогает шею, а потом одёргивает руки, будто коснулся кипятка. Ему так надоело это чувствовать. Он устал. Устал от себя, от своего холода к близким, от отвержения Альбедо и злости на Казуху. — Рассказывай, — подталкивает Скарамучча и поудобнее усаживается в кресле, внимательно смотря на смутившегося Чайльда. — Ну… — тянет рыжий и обводит взглядом белый потолок. — Казуха в тот день попытался покончить с собой… «Жаль, что не вышло», — пронеслось у обоих в головах. — Спрыгнул с крыши больницы и сломал себе ноги, — Чайльд сдерживает улыбку, поэтому она выходит кривой, будто парень увидел что-то неприятное. — Насколько знаю, отлежался в травме со своими ногами, и вот недавно его направили в психиатрическую лечебницу на принудительное, — продолжает он и пожимает плечами. — Хэйдзо уволился… Про него особо не знаю, но Альбедо вроде говорил, что он перевёлся в больницу к Казухе, чтобы быть рядом. Скарамуччу передёргивает от имени Альбедо, поэтому он прикусывает губу и пытается отвлечь себя физической болью. — А Хэйдзо допрашивали? Может, он был соучастником… — предполагает Скар, но Чайльд тут же машет головой. — Нет. Он давал показания и сказал, что ни о чём не знал, — как-то неуверенно произносит рыжий. — Хотя Сиканоин такой же подозрительный, как и Казуха, поэтому, думаю, если и не знал, то догадывался. Скарамучча откидывается головой на спинку кресла и смотрит в пустоту, слушая Чайльда. — Дело ещё не закрыли… — Чайльд прищуривается. — Тем более, что твоих показаний мало. Скар удивлённо приподнимает брови и смотрит на медбрата. — Серьёзно? А ничего, что я охуеть в каком мерзком состоянии? — начинает заводиться, даже не думая, что делает больно Чайльду своим гневом. — Они хотят, чтобы я просто пришёл и начал рассказывать, как меня пытались убить? Хах… — он усмехается. — И как они это представляют… — Ты всё ещё не отошёл от случившегося, — тихо произносит рыжий, чувствуя, как атмосфера в палате становится тяжелее. — Пхах… Да ладно? — сарказм так и течёт горячим ядом из уст пациента. — Я не знал… Чайльд втягивает воздух носом, чувствуя, как начинает дрожать. Ему больно. Ему больно видеть Скара таким. Но он не хочет грубить в ответ и терять последнюю связь со своим другом. Чайльд хочет лишь помочь, насколько ему это позволяют. — Скар… — шепчет он, пытаясь сгладить углы, но на язык Скарамуччи уже упала капля агрессии. — Вот только не начинай, — вздыхает пациент и закатывает глаза, чувствуя в глубине души укол вины и навязчивой совести. — Не лечи меня. Рыжий давится воздухом, когда чувствует, как слёзы, что он сдерживал столько времени, выступают на его глазах. Тело трясёт, губы дрожат, а горло сжимают тиски. Если ему больно настолько, то какую боль ощущает Альбедо каждый раз? Этот вопрос постоянно всплывает в голове рыжего, когда Скарамучча направляет на него весь арсенал грубости. — С-скар… — сбивчиво продолжает Чайльд и шмыгает носом, контролируя слёзы. — Скар, послушай… Я просто… Я и Альбедо… — медбрат замечает, как пациент вновь непроизвольно вздрагивает. — М-мы просто хотим помочь, — говорит он шёпотом, вкладывая в него всё своё отчаяние, копившееся столько времени. — Прошу… не отталкивай… Не отталкивай сейчас хотя бы меня… — Чайльд смотрит в одну точку широкими глазами и немигающим взглядом. — Я… Я… — он усмехается так болезненно, что у Скара сжимается сердце. — Я не вынесу этого. «Почему Казуха меня не добил?» — пропускает через себя эту мысль Скарамучча и с сожалением смотрит на друга, который переживает такие муки из-за него одного. Чайльд сглатывает ком в горле и чувствует, как тиски на шее становятся всё сильнее и удушливее. Слёзы просят выхода, и они вырываются на моменте, когда медбрат, не контролируя себя, резко всхлипывает и закрывает рот рукой. На его пальцы падают солёные капли, уже похожие на самый настоящий ливень. Парень поспешно встаёт с кресла и ищет ключи от двери. — П-прости… — вытягивает он из себя сквозь слёзы, которым сдался. — Я-я уйду сейчас, ч-чтобы не с-смущать, — с дрожью в голосе говорит Чайльд. — Не вини с-себя т-только, л-л-ладно? Скарамучча смотрит на затылок Чайльда, слышит рвущиеся всхлипы и наблюдает, как парень дрожащей рукой пытается найти нужный ключ. Скарамуччу пробивает на эмоции. Сердце падает в пол, пока он, сам того не замечая, встаёт с кресла и делает шаги навстречу другу. «Обнять… Я должен… Н-нет… Я хочу его обнять…» — думает пациент, ощущая, как тело, почувствовав возможную физическую близость, начинает протестовать. Внутри всё трясётся от страха, триггер срабатывает моментально, сознание сигналит о том, что парню не следует прикасаться к кому-то, потому что станет плохо. Но Скар, перебарывая себя, ступает ближе, вытягивая подрагивающие руки вперёд. Чайльд находит нужный ключ, облегчённо вздыхает и уже готов сделать шаг вперёд, как останавливается, затаив дыхание. Чужие руки обвивают его талию и прижимают к себе. Скарамучча утыкается лбом в чужую спину и учащенно дышит, стараясь справиться с желанием отскочить в сторону. Чайльд прерывисто вздыхает и не знает, что ему делать, пока пациент прижимается к его спине и пытается оказать хоть какую-то поддержку через объятия. — Скар… — шепчет рыжий, чувствуя, как сильно он хочет обернуться и ответить на объятия друга. — Можно… я повернусь? — решает спросить, зная возможную реакцию Скара, если вдруг Чайльд без предупреждения обернётся и обнимет его. Скарамучча дёргается, но объятий не разрывает. Он думает над вопросом и о том, готов ли позволить Чайльду обнять себя. Сознание идёт трещинами, дыхание учащается, когда парень неосознанно думает о том, что ему могут навредить. «Спокойно. Это Чайльд. Скар, это Чайльд», — говорит сам себе пациент. — М-можно… — шепчет он и ослабляет хватку на чужой талии, чтобы медбрат смог развернуться к нему лицом. Чайльд, словно завороженный, аккуратно поворачивается и смотрит на расширившиеся от страха синие глаза. Он не может его обнять, потому что боится напугать, но Скар, вновь перебарывая себя, сам тянется руками к медбрату и прижимается головой к груди. Рыжий вновь чувствует, как из лёгких выходит весь воздух, а сердце подскакивает к горлу. Он неуверенно поднимает руки и они зависают в нескольких сантиметрах от чужого тела. — Я могу… обнять тебя в ответ? — уточняет медбрат, у которого уже руки чешутся от желания. Скарамучча кивает и сильнее вжимается лбом в грудь парня, выдыхая, когда чувствует, как чужие руки аккуратно и нежно ложатся ему на спину. Большим пальцем рыжий поглаживает парня, плотно кладя ладони, чтобы Скарамучча ощутил чужое тепло. Ему хотелось бы распахнуть объятия и вжать Скарамуччу в себя со всей силой, но он не может этого сделать, потому что явно рискует прикоснуться к шее. По этой причине руки покоятся на слегка подрагивающей спине пациента. Кажется, в комнате стало настолько тихо, что оба слышат лишь глубокое дыхание друг друга. Скарамучча ненавязчиво трётся лбом о грудь медбрата, пока Чайльд не может поверить в то, что касается друга и не получает за это пощёчину. Слёзы подходят к глазам рыжего, его встряхивает от эмоций, ноги начинают дрожать и уже не держат своего хозяина, поэтому Чайльд просто падает на колени, опускает руки на талию пациента, обвивает её и прижимается виском к животу шокированного Скарамуччи. — Прости… — сквозь слёзы говорит медбрат, вжимаясь головой в подтянутый живот синеглазого. — Скар… прости… прости за всё… Скарамучча громко выдыхает сквозь приоткрытый рот и смотрит на рыжую макушку. Слёзы Чайльда разрывают ему сердце, поэтому правая рука сама тянется к чужой голове, а пальцы впутываются в рыжие локоны. Скарамучча мягко поглаживает медбрата, чувствуя, как чужие руки сильнее обнимают его за талию. «Если бы ничего не произошло… если бы не было того, то сейчас Чайльд не плакал…» — думает Скарамучча с подступающими на глазах слезами. — «Надо было просто вырубить Казуху, а не сидеть и думать, что тот ничего не сделает со мной…» — продолжает торговаться Скарамучча то ли с собой, то ли со Вселенной. Его губы дрожат, поэтому он впивается в нижнюю зубами, пытаясь переключить себя на боль и не заплакать. Скарамучча пытается оставаться сильным, но вид Чайльда у его ног, который ревёт в голос, вжимается в его тело своей головой и шепчет «прости», заставляет проклятые слёзы всё же упасть на щёки. — Чайльд… — зовёт Скарамучча и ведёт рукой по мягким волосам. — Не извиняйся… Ты же… не виноват, — потерянно говорит парень, позволяя медбрату сжать в своих пальцах футболку на пациенте. Через пару минут всхлипы прекращаются, а рыжий приглушённо смеётся, но этот смех не похож на истерический. Он похож на расслабленный, будто медбрата начинает отпускать, и он наконец-то чувствует в своём теле лёгкость. Рыжий встаёт с колен, отряхивает штаны и чуть виновато глядит на Скара своими большими голубыми глазами. Ему неловко, но этот эмоциональный выплеск дал медбрату почувствовать себя намного лучше. Рыжий утирает слёзы. — Спасибо, — говорит Чайльд одними губами, и Скарамучча слабо ему улыбается, чувствуя, как эмоции и чувства резко отобрали у него все силы. — Думаю… мне тоже это было необходимо, — тихо отвечает ему Скарамучча и неловко берётся ладонью за свой локоть, отводя взгляд. — Тебе тоже… с-спасибо. Чайльд искренне и широко улыбается, видя, что друг и вправду идёт на поправку. В сердце зарождается надежда, что скоро Скарамучча пройдёт стадии принятия и вернётся к нормальной жизни. Чайльд вынимает из кармана халата принесённые медикаменты и кладёт их на стол. — Выпьёшь? — Выпью, — Скарамучча позволяет себе усмехнуться, вспомнив первую встречу с этим чудаковатым медбратом. Парень быстро наливает в стакан воду из кулера, кидает таблетки на язык и запивает водой, уже привыкнув к горькому вкусу. Он вытаскивает язык, демонстрируя медбрату, что выпил все таблетки, на что Чайльд лишь кивает и не сдерживает улыбку. — Чайльд, постой… — отзывает его пациент, когда спустя минуту медбрат уже собрался выходить из палаты. Рыжий удивлённо оборачивается, с надеждой думая о том, что Скарамучче не хватило объятий, но темноволосый лишь садится обратно в кресло и поджимает ноги к груди. — Расскажешь, как вы с Альбедо… — Скар отводит взгляд и хмурится, думая о своей готовности услышать то, что он хочет, — …спасли меня? Ноги Чайльда слегка подкашиваются от такого вопроса, поэтому медбрат спешит опуститься на второе кресло и положить немного трясущиеся руки на подлокотники. Его эмоции на лице были разными: удивление, шок, серьёзность, опасение и страх. — Я готов, — уверяет его Скарамучча и пожимает плечами, показывая, что расслаблен и не напряжён. — Ты уверен, что хочешь вернуться в тот день? — Чайльд скрещивает руки на груди и прилегает спиной к креслу. — Я могу рассказать, но не уверен, что ты хочешь прожить это внутри себя, — с опаской продолжает рыжий и внимательно рассматривает лицо друга, на котором проскальзывает тень сомнения. Скарамучча пожимает плечами и прикусывает губу, сдирая с большого пальца заусенец. Хочет или нет? Готов или нет? Кажется, после покушения он уже ни к чему в этой жизни не готов. — Говори, — Скар хмурится, потому что желание узнать хоть что-то уже душит его целиком и полностью. — Ладно, — на тяжёлом выдохе произносит Чайльд, уже мысленно хороня себя, ведь Альбедо точно его убьёт. Но он не может противиться каким-либо просьбам друга, который глубоко в душе и не друг вовсе. — Альбедо оказался здесь в нужное время, — с опаской произносит рыжий, и одна бровь Скара дёргается. — Он успел закончить со своими делами, поэтому вернулся к тебе, но услышал еще из коридора, что в твоей палате что-то происходит, — говорить становится труднее, но медбрат продолжает. — И Альбедо побежал сюда, чуть не выбив такую крепкую дверь с петель, — один уголок губ слегка приподнимается. — На его месте я бы Казуху убил в палате собственными руками, — вклинивается Скарамучча. — Я тоже, — хмыкает Чайльд. — Лучше бы я с Альбедо тогда сразу пошёл. Может, уже сидел за убийство, — посмеивается рыжий. Скарамучча тоже не сдерживает приглушённого смеха. — А потом… — Чайльд поднимает взгляд в потолок. — Альбедо выгнал Казуху и принялся тебя спасать… Н-не знаю, что могло быть, если бы Альбедо в тот момент не написал мне с просьбой срочно прийти в твою палату, — от этих слов обоих парней пробирают мурашки. — А он… — Скар хмурится, обдумывая что-то в голове. — Разве сам не справился бы? — Альбедо-то? — Чайльд хмыкает. — Конечно же справился. Вот только одна деталь, — парень многозначительно смотрит на пациента. — Был бы это кто другой… Альбедо справился бы без трудностей… Но в тот момент, когда я прибежал в палату… — воспоминания заставляют сознание Чайльда отчаянно завопить, не желая возвращаться к этим картинкам прошлого. — …он почти выбился из сил… Он не мог сосредоточиться, потому что к нему подступила истерика… Первая истерика, которую я застал у него, — шёпотом произносит рыжий, продолжая рассматривать ничем не примечательный потолок. Скарамуччу передёргивает, и он обхватывает ледяными пальцами собственные колени. Он довёл Альбедо до истерики? У него, кажется, ни разу этого не выходило, но получилось это сделать, стоило Альбедо увидеть парня при смерти. — Я сказал ему отдохнуть, — продолжает Чайльд свой рассказ, переводя взгляд на притихшего друга. — И когда Альбедо послушал меня, я продолжил тебя спасать, — на выдохе произносит Чайльд, вспоминая, как делал искусственное дыхание Скарамучче. Скар сглатывает ком в горле, не смея перебивать парня. Он смотрит на него во все глаза, чувствуя, как к душе подкрадывается вина за то, что он заставил двух близких людей так страдать. Пусть в этом и виноват Казуха, всё же Скарамучча не может избавиться от нахлынувшего чувства вины. — А… д-дальше? — подталкивает Скарамучча, чувствуя, как щемит сердце. Что-то внутри подсказывает, что ему не стоит продолжать слушать события того дня, но гадкий голос в голове требует информации. Чайльд нервно дёргает уголком губ, смотрит Скару в глаза, а затем отводит взгляд. — Я вытянул тебя… конечно, если бы не Альбедо, то ничего не получилось… Но я смог сделать последний рывок, чтобы ты начал дышать… — хрипло говорит Чайльд и чувствует, как щёки накрывает румянец. — Ты… привёл моё дыхание в норму? — Скар склоняет голову в бок, усиленно обдумывая что-то в голове, а потом резко прислоняет пальцы к губам и смотрит на рыжего, которому от чужого взгляда стало дурно. — Прости, — Чайльд машет головой. — Нет… Всё… Всё нормально, — Скарамучча отнимает пальцы от горячих губ. — Я понимаю, что это было необходимо. Просто… — Ты волнуешься из-за Альбедо? — Чайльд сводит брови и как-то по-своему умилённо смотрит на пациента. — Хах… Думаю, он бы сам через пару минут попросил меня продолжить делать за него искусственное дыхание, — успокаивает рыжий. — Если бы Альбедо наотрез отказался от того, чтобы я спас тебя таким образом из-за ревности, то, наверное, я постарался больше не подпускать такого эгоистичного человека к тебе. Скарамучча прерывисто вздыхает и поджимает губы. — Альбедо хороший человек и понимающий партнёр, — продолжает Чайльд. — Если ты вздумал винить себя за то, что Альбедо пришлось смотреть, как наши с тобой губы касаются друг друга, то, пожалуйста, не делай этого. Чайльд с каплей грусти опускает глаза в пол и заламывает пальцы рук. Он больше не знает, что сказать, поэтому просто ждёт ответа от Скара. — Спасибо, — немного запоздало отвечает Скарамучча, чувствуя, как каждая ниточка в теле натягивается до предела. Как бы Чайльд не просил, но Скарамучча начинает винить себя и думать о том, что, если бы всего этого не произошло.