Близкие друзья

Антона не было три дня. Он в прямом смысле пропал. Не звонил, не писал, не приходил, дверь его комнаты была закрыта. Он даже общий чат не читал и не ходил на курилку. К концу второго дня молчания Шастуна мы сделали вывод, что он просто уехал в Воронеж. Если так, то и мне нечего здесь делать. Катя сообщила, что вся сессия у меня закрылась автоматами, поэтому можно было спокойно сваливать. Чудом удалось урвать последний билет на ближайший рейс до Омска, а белорусы ещё и промокодов на скидку подогнали. Наверное, это конец. Строптивым и непокорным Антону я не нужен, теперь мне это совершенно понятно. Ну, ничего, переживу, а ему не составит труда найти мне замену, причём вариантов у него достаточно. Только вот нихуя от этого не легче. Тишину в комнате нарушил звук входящего СМС: Шастун 20:16 Поднимись ко мне Не сегодня, дорогой. Я устал за тобой бегать, и вещи сами себя не соберут. Но не прошло и трёх минут, как дверь за моей спиной бесцеремонно открылась. Антон как будто встал из могилы. Его лицо было серого цвета, под глазами залегли тени, нижние веки мелко подёргивались. Он остановился в дверном проёме и уставился на лежащую на полу полупустую сумку. — Когда ты улетаешь? — Шастун медленно подошёл ко мне. От него сильно пахло кофе. — Завтра вечером, а что? — я поднялся с кровати и подошёл к Антону почти вплотную, даже смотреть пришлось снизу вверх. Он слегка наклонился к моему лицу с явным намерением поцеловать, но я успел отвернуться. Не делается это вот так просто. — Прости, что так резко пропал. Никак не мог остановить вдохновение. Ты не говорил, что умеешь танцевать «Take me to church», и для меня это было… Особенно те фуэте перед последним припевом, когда ты прямо на меня смотрел. Не знаю, как такое возможно вообще внутри себя держать. Я в ту ночь ещё сильнее влюбился в тебя, знаешь, закипел как будто. И сразу пошёл над картиной работать. Выключил телефон, закрылся и хуячил в режиме Сальвадора Дали. А полчаса назад закончил первый слой и зашёл в чат, а там добрый вечер… — Подожди, стой, — я его перебил, потому что что он, блять, сказал? — «Ещё сильнее влюбился»? А как я проебал момент, когда это началось? Антон уставился на меня как на долбоёба. — Блять, Арсений, ну ты и бестолочь. Ты думаешь, я со всеми так себя веду? И почему, по-твоему, я всех девчонок игнорю? Ты мне пиздец как нравишься. Не забывай, что я всё-таки не Брайан Кинни и не стал бы ни к кому клеиться без чувств и каких-то дальнейших планов. А вот ты очень даже Майкл. — Наивная фиалочка? — Достоин всей любви в мире, — Шастун крепко обнял меня, и мне ничего не оставалось, кроме как обнять его в ответ. — Мы можем долго выяснять, кто из нас больший слепой долбозвон, но, может, нам пора признать, что нихуя уже это не игры? — Да, здесь всё серьёзно… — я выдохнул ему в шею. — Покажешь мне картину? Антон отпустил меня, после чего без лишних слов подцепил за талию, и мы вместе вышли из комнаты. В импровизированной мастерской Шастуна был форменный срач. Весь стол завален банками из-под «Торнадо», на подоконнике стояли пустые вёдра из KFC. А потом он мне на изжогу жалуется, ага… Несмотря на открытое окно, запах вайт-спирта моментально высушил слизистую, и я закашлялся. — Ну как-то так, — Антон указал на мольберт. — Это пока что только начало, нужно ещё корректировать. Наверное, я сейчас смотрел на свой портрет с таким же лицом, с каким Шастун смотрел на мой танец. Нужно быть гением, чтобы создать такое за три дня. — Напоминает Пала Фрида. Как назовёшь? — Да так и назову — «Портрет Арсения Попова». Я отвлёкся от созерцания картины и повернулся к Шастуну. В комнате горела только настольная лампа, и из-за полутьмы его глаза из зелёных превратились в чайные. Захотелось в них утонуть. — Я не хочу уезжать просто так. Антон просто смотрел на меня с лёгкой улыбкой, как обычно смотрит на котят. Я сел на кровать и протянул руку в его сторону, а когда он вложил свою ладонь в мою, резко дёрнул на себя. Шастун хоть и завалился, но успел выставить руки вперёд, по обе стороны от моей головы. От его близости стало немного тяжело дышать. — Уверен, что хочешь? — Антон опустился на локти, и наши носы соприкоснулись. Вместо ответа я обхватил его за пояс и с силой вдавил в себя, ощущая животом уже знакомую тёплую твёрдость. — Я думал, после столького времени зажимания по сортирам реакция притупляется, — я стянул с Шастуна футболку и прикоснулся губами к его ключице. Его слегка тряхнуло. — Даже не надейся, что перестанешь меня возбуждать, — Антон улыбнулся и накрыл мои губы своими. Конечно, это было совсем другое, отличное от быстрых поцелуев между парами и долгих — за просмотром сериалов. Мы никуда не спешили и не боялись быть пойманными — всё было неважно. — Ты такой красивый, — прошептал Шастун стягивая с меня шорты вместе с боксерами. — Не красивее, чем ты, — я взял его за плечи и рывком перевернул на спину, усаживаясь сверху. Антон задышал чаще, положил ладони на мои бёдра и сильно их сжал. В его взгляде было столько желания, что у меня чуть не треснуло лицо. Я быстро наклонился и поцеловал его. Шастун подо мной прогнулся в пояснице, и эглеты шнурков на его трениках начали раздражающе меня царапать. Бесполезно просить его снять штаны — это одно из его предпочтений, а я и не против. В нетерпении я кусал губы Антона, перемещаясь на его щёки, шею и грудь, а он продолжал удерживать меня чуть повыше колен и вдавливать в свой пах. Двигаясь инстинктивно, я тёрся членом о его живот, оставляя на горячей коже скользкие следы естественной смазки. Шастун заметил это и чуть приподнял меня, после чего опустил свои треники до колен. Обычно я просто запускал руку в его штаны, но сегодня и не совсем обычный вечер. — Попробуем без дрочки? — Антон облизнул покрасневшие губы. — Ну давай, — я готов был делать всё, о чём бы он ни попросил. Быстрым движением он опрокинул меня на спину, коротко поцеловал и, скинув треники полностью, дотянулся до тумбы Серёжи, доставая флакон со смазкой с запахом арбуза. Он всегда покупал только такую. Говорил, что напоминает о лете в Краснодарском крае. Глядя на сосредоточенное лицо Шастуна, который раз за разом жал на дозатор, я понимал, что он сейчас реально это сделает. — Мне перевернуться? — предложил я, потому что из тщательного анализа гей-порно выявил факт удобства догги-стайл. — Нет, хочу смотреть на тебя, — Антон подложил мне под поясницу дакимакуру с Меладзе. — Постарайся расслабиться. Шастун наклонился ко мне и увлёк в глубокий поцелуй, который не испортили даже неприятные ощущения от проникновения в меня длинного пальца. Признаться честно, пару раз Антон доводил меня до такого состояния, что одной только руки не хватало для получения разрядки, поэтому боль хоть и до сих пор непривычная, но и не в новинку. Через пару минут, когда я уже не мог терпеть и начал подаваться навстречу движениям Шастуна, он присоединил второй палец и растягивал меня уже смелее, проталкиваясь до самых колец. Внезапный громкий стон сорвался с моих губ, когда он зацепил ту самую точку. Антон сразу же освободил меня от своих пальцев, после чего, вспомнив действия Брайана из «Близких друзей», закинул мои ноги на свои плечи и пристроился к разработанному входу. От напряжения стало очень жарко. Шастун тоже держался из последних сил, его лицо покраснело, но он всё равно двигался очень медленно, пока не вошёл до упора. — Многого не обещаю… — надрывно прошептал Антон и прикрыл глаза. — Не волнуйся, — я сжал его ладонь. Он глубоко вдохнул и возобновил движение. Я вцепился в покрывало под собой и зажмурился — уже не от боли, конечно. Все чувства сконцентрировались в моём теле и наконец получили долгожданную свободу. Антон тоже перестал себя контролировать и буквально сгибал меня пополам, выходя из меня почти полностью и тут же вбиваясь на всю длину. Со всей своей экспрессивностью он громко стонал куда-то мне в плечо. Подходя к финалу, он вскинул голову и, перенеся опору на правую руку, левой сжал моё горло и с утробным рыком излился внутрь меня, после чего опустил ладонь с шеи и горячими пальцами с холодными кольцами обхватил мой член. От такой палитры ощущений я чуть не потерял сознание и с лихорадочным выдохом кончил себе на живот. Шастун тяжело завалился набок рядом со мной. — Вот теперь я готов отпустить тебя в Омск, — он достал из-под кровати упаковку с салфетками и стал сам вытирать мой пресс, пока я сам не способен был двигаться от эйфории. Эх, а уезжать-то теперь и не хочется.

***

Регистрация на рейс уже началась, а мы с Антоном никак не могли выпустить друг друга из объятий. — Прилетай ко мне в Воронеж на август, — Шастун обхватил ладонями моё лицо. — Познакомлю тебя с мамой. Я стрельнул глазами по сторонам и, убедившись, что никто не смотрит, быстро подался вперёд и коротко поцеловал Антона. Он улыбнулся и чуть покраснел, потому что раньше в общественных местах мы не позволяли себе такого. — Обязательно. Я ещё раз крепко его обнял. Теперь мы точно не будем жаловаться друг другу на жизнь в общаге.