Молодой человек!..

— Нет ли у тебя какого-нибудь... ОСОБОГО фетиша? Не сказать, что Женя совсем не ожидал подобного вопроса, однако он, по его мнению, прозвучал чересчур внезапно – за завтраком на второй день его пребывания у профессора. Альфа кашлянул, едва не подавившись кофе со странным искусственным молоком, и осторожно поднял глаза на Леру. Тот выглядел чертовски невозмутимым. — Ну, я имею ввиду такое желание, на которое не соглашался еще ни один порядочный омега. – снисходительно пояснил он. – Например, ты давно мечтал выпороть ту задницу, которую собираешься поиметь, а партнер не согласен, потому что для него это странно, или вызывает флешбэки из детства, или пугает... — Да я понял, просто задумался. – поспешно заверил Женя и в самом деле углубился в размышления. Валерий Михайлович покачивал ножкой, кушал цукаты и ждал. Наконец Женя, немного покрасневший, начал откровения: — Я люблю волосы. Ну, не в жопе, конечно, а на голове. — Это я уже понял. – усмехнулся Лера. – Ты мне ночью все волосы запутал своими... граблями. Еле расчесался сегодня. — Еще люблю чулки, бельишко красивое... трусики ношеные... Лера подавил зевоту и предложил: — Давай пожестче. Выскажи самое сокровенное, самое извращенное, на твой взгляд, желание. Такую фантазию, после которой твои бывшие называли тебя чокнутым маньяком и начинали одеваться. Женя смущенно усмехнулся и, уверовав, что профессора анатомии ни чем не удивить, поведал: — Мне еще с детства было очень интересно, как омеги... Ну, вобщем, как вы отливаете. Вы ж на корточки садитесь... очень редко когда стоя, и... Вобщем, я мечтал, чтоб при мне обоссался омега. Не специально, а именно от нетерпежа. Ну-у... Короче, нравится мне, когда омега терпит по-маленькому, у меня от этого сразу х*й встает. Помните, я однажды с вами говорил, а вы сильно в туалет хотели и в итоге меня послали? Я вас специально задерживал. И дрочил потом, фантазируя, будто вы... вы... в штаны уписались при мне. – Женя сдавленно кашлянул, мгновенно пожалев обо всем, о чем сказал. – Извините. Валерий Михайлович улыбнулся своей самой развратной улыбкой, и Евгений почувствовал, как босая омежья ножка под столом погладила его. — О-о, да у вас тонкий вкус, молодой человек... — Правда? – почему-то обрадовался Женя. Профессор кивнул и, зачем-то понизив голос, заметил: — Честно говоря, преподская жизнь такая. Я о том, что не всегда получается отлить, скажем так, оперативно. Сидишь бывает на лекции, ноги заплел и сам о звонке мечтаешь больше, чем все замученные тобой студенты... — А почему не выходите? – Евгений, весьма заинтересовавшийся после второй фразы, вылупил на омегу глазюки и почти лег на стол от любопытства. — На тесте я вас не могу оставить – вы ж сразу за телефонами полезете. – Цапля усмехнулся. – А на лекции... Знаете, был прецедент в моей молодости, я тогда в школе работал. Кофе перепил и сбежал в туалет за двадцать минут до конца урока. Там же еще перемены такие идиотские, по пять минут, ничего не возможно успеть! Оставил седьмой класс, предоставленный самому себе... Уж не знаю, чем они там эти злосчастные три минуты моего отсутствия занимались, но ухитрились разбить дорогое оборудование. Кто виноват? Валерий Михайлыч виноват. Бросил детишечек, блин. А директор там был, мягко говоря, не сильно адекватный... – Валерий Михайлович, придавшись неприятным воспоминаниям, нервно закусил губу. – Вобщем, впечатлил меня так, что я до сих пор боюсь раньше звонка выходить. — Бедненький... – искренне пожалел омегу Вороненко и знаком пригласил его к себе. Лера послушно встал, обошел стол и приземлился Жене на колени. Женя отодвинул от аккуратного ушка прядку волос и, смакуя, зашептал: — Бедненький мой... Чуть не описился с этими дурацкими школьниками... Так долго терпел... Так в туалет хотелось... Ножки сжимал... А до конца урока бы дотерпел? Лера мотнул головкой, чувствуя, как упирается в него скрытый трусами альфий стояк. Женя в красках представлял ситуацию, прикрыв глаза: вот молоденький Лерочка зажимает пах, сидя за столом, отчаянно делая вид, что с ним все нормально, вот он нервно глядит на часы, вот у него от напряжения дрожат и холодеют руки, вот он с ужасом чувствует, как первые капельки мочи впитывает белье и понимает, что дольше физически не сможет выдержать... — Валерий Михайлович, потерпите для меня. – нежно шепнул Евгений, поглаживая бедро омеги. – Пожалуйста... Потерпите, насколько хватит сил... А когда будете чувствовать, что вы на пределе, сядьте на меня и... прямо в одежду. Я вас очень прошу. Я всю жизнь об этом мечтал... Валерий Михайлович коснулся губами Жениного носа. — Это будет интересный эксперимент. Я согласен. — О-о-о... – только и смог выдавить Женя. Лера слез с него и пошел готовить зеленый чай. С предвкушением огромного удовольствия Евгений наблюдал, как омега выпивает большую кружку вприкуску с виноградом и яблоком. Потом, немного подумав, достает вчерашнюю недопитую бутыль вина и делает несколько больших глотков прямо из горлышка. Закусив адскую мочегонную смесь горстью кешью, Лера предложил: — Давай фильм какой-нибудь посмотрим, что ли... В течение следующих пятнадцати минут профессор удивлял Женю DVD-проигрывателем, комплектом каких-то "не омежных" на взгляд Вороненко фильмов и обладанием мешка с чипсами. — Хочется иногда какой-нибудь гадости. – объяснил Лера наличие чипсов. На десятой минуте избранного фильма омега начал ерзать попкой по дивану, пытаясь найти удобное положение. Евгений с удовольствием отметил это и наигранно спокойно полюбопытствовал: — Что, сильно уже хочется? Под животиком тянет? Лера, покраснев, закусил губу. — Скажем так: отлить я был бы уже очень не против, но и до мокрых штанов дело не скоро дойдет. — Посмотрим. – Женя улыбнулся и приобнял омегу за талию; профессор поджал ножки и зябко прижался к молодому человеку. С течением времени мочевой пузырь Валерия Михайловича беспокоил его все больше и больше, требуя немедленного облегчения. При любых других обстоятельствах он бы уже вскочил и бросился в туалет, однако сейчас его контролировал альфа. Альфа, который чуть ли не каждые пять минут справлялся о самочувствии Леры. Альфа, который как бы невзначай щупал низ животика омеги. Альфа, у которого, в конце концов, от каждого невольного стона терпящего профессора дрожь пробегала по хребту, а эрекции становилось все теснее в трусах. Наконец Женя утратил всякий интерес к фильму и затащил Лерочку на себя, всеми своими движениями приглашая сесть сверху. Валерий Михайлович крайне неохотно и напряженно развел ноги, почти сразу схватившись рукой за пах. — ЗдОрово!.. – с чувством выдохнул Евгений, поудобнее улягиваясь на диване. — Женя, давай я сначала обоссусь, а потом уже – секс? – морщась, предложил раскрасневшийся омега. — Я уже еле терплю... Наполненный мочевой пузырь и впрямь доставлял худенькому профессору крайний дискомфорт; он выпуклостью выступал над косточкой и пульсирующе болел, распираемый жидкостью. Желание «развлечения» с альфой уступило место желанию незамедлительно отлить – ни о чем другом Лера сейчас не мог думать. Вороненко все понимал... И это сводило альфу с ума, заставляя налитый кровью член просто пылать от похоти. Омега терпит для него... настоящая сказка. — Нет, Валерий Михайлович! Вы человек натренированный, до конца секса потерпите. – весело заявил Евгений, надевая «резинку» на эрегированный член и почти насильно стягивая с партнера трусики. — Завтра я на вас отыграюсь... – прошипел Лера, вновь сжимая ручкой уже обнаженный маленький член. — Обязательно отыграетесь, мой дорогой профессор, я буду очень рад. – искренне сказал Женя и сунул палец в растянутую после утреннего секса омежью дырочку. Лера скрипнул зубами; одной рукой обнимая его за теплый, немного ребристый бок, Женя почувствовал, что омега прокрылся «гусиной кожей». — Вы готовы? – не в силах унять дрожь, деликатно спросил альфа. — Черт бы вас взял, молодой человек... ВходИте! И Валерий Михайлович приподнял попу, предоставляя Жене возможность сунуть что надо куда надо. Когда крупный твердый альфий «инструмент» оказался в омеге, надавив не только на простату, но и на раздутый пузырь, Лера смог лишь тоненько пискнуть, широко открыв рот. Женя увидел, как сквозь напряженно сжавшийся вокруг маленького члена кулачок просочились первые капельки, и разум Евгения был помрачен. Он заставил Валерия Михайловича убрать руку, самостоятельно сжав его, таким образом уже совершенно полно контролируя омежье терпение, и как мог аккуратно задвигался. Возбуждение взяло свое, да и, к тому же, терпеть с помощью сильной альфьей хватки стало куда легче, и Лера, уперевшись Жене в бока, начал все увереннее насаживаться на его член. От таких «прыжков» полный мочевой пузырь был просто в ужасе, жидкость уже давно проникла в уретру, однако вылиться из-за Жениной железной хватки не могла, х*р альфы давил вдвойне сильно... и эта неописуемая, адская смесь приводила Леру в неожиданный восторг. Он орал куда громче, чем обычно, от боли и неописуемого блаженства, и где-то на задворках его затуманенного природой сознания терялись мысли о том, что так недолго и разрыв мочевого пузыря получить, и вообще соседи на такие вопли могут полицию вызвать. Евгений наслаждался осознанием терпения омеги и его приобретенной внутренней теснотой и только боялся слишком быстро кончить, однако профессор, невнятным мычанием попросив его убрать руку с члена, кончил первым. Тут Вороненко перестал себя сдерживать: излился после нескольких резких движений и затих. — Хочу обоссаться, а не могу... Женя, мы меня сломали... – после некоторого раздумья хрипловато изрек омега. Евгений брезгливо сбросил с себя презерватив и потащил Леру в ванную, где под шум воды Валерий Михайлович, изможденно постанывая, мочился долго, тоненькой струйкой, прямо на живот исполнившего мечту альфы.