A Targaryen alone in the world is a terrible thing

Алисанна

Звук ее шагов слишком громко отдавался в безлюдных стенах даже без каблуков на обуви. Замок спал. Теперь, казалось, он всегда спал, его не пробудило прибытие всадников. Сложно не услышать приземление двух взрослых драконов и приветственный рев остальных, но никто не спешил попадаться разъяренному принцу на глаза, и коридоры были пусты, лишь стражники покорно стояли на постах. По пути ей попалась служанка, отправленная за ней, но девушка попытала бы счастья и без приглашения. Когда она дошла до чертога, Джекейрис уже был там, он беседовал со своей матерью и был явно чем-то недоволен. Все более часто остававшийся безучастным к происходящему отец стоял с кубком близь очага. — Как все прошло, Ваша Милость? — Хорошо, насколько это сейчас возможно, – ответила королева. Деймон подавил недовольный смешок. — Раз уж все здесь давайте сядем, — Рейнира первая подошла к длинному столу, а Алисанна подумала, как сильно изменилось понятие «все». Еще недавно на советах этот чертог был полон, и ей не приходилось места за столом. Тем страннее было отодвигать тяжелый стул и опускаться напротив названной матери, которая, не в подтверждение своих слов, заметно переживала. Впрочем, вряд ли это было ее лучшее путешествие в Королевскую Гавань или один из легких полетов: за стенами замка только начала утихать гроза. Недовольство подошедшего отца, казалось, растекалось по комнате с каждым его вздохом. Бейлы и Рейны не было, Алисанна не стала спрашивать. — Наше королевство теперь станет независимо, — «все же раскол», — я останусь королевой Северного Вестероса, и со временем трон унаследует Джекейрис, а затем и его дети. Зеленые откажутся от любых притязаний на мои земли, — Деймон впервые подобрал взгляд со стола и вперил его в супругу. «Остальные земли тоже должны быть твои. И мои» — наверняка, так и рвалось наружу из уст отца. Но королева встретила его взор холодно, твердо, не поведя и бровью, не оторвав глаз от детей. Стало забавно, что она с ними сидела напротив, а принц-консорт «во главе», — в ближайшее время мы обменяемся пленными. Все добрые рыцари, лорды и нашего государства, что остались верны мне, но были пленены или осуждены, вернутся домой. И мы ответим таким же жестом. Судьба перебежчиков с наших земель, однако, в наших руках. Так же, как и у Южного Вестероса в их. Полагаю, нам придется провести немало судов, — «снова кровь», — Драконий камень останется моей резиденцией, но вопрос о его наследовании пока не решен. И еще много более мелких утомительных деталей, но из важного… — на лице Порочного принца начали играть желваки. На этот раз Рейнира запнулась и потупила взгляд, подбирая слова. Джейс нервно постукивал пальцами по столу. Когда тишина слегка затянулась, Алисанна спросила: — Были еще условия, моя королева? Нетерпеливо ответил отец: — Они хотят союза, — значит, дети. Можно было ожидать. Вот причина его беспокойства. Попросили о помолвке Эйгона? Она предполагала, что Джейхейра будет обещана Джейхейрису. Особенно после покушения. Однако, сейчас мир был важнее. Не до конца уверенная в своей догадке, леди решилась уточнить: — Кто? Быстрого ответа не последовало. Королева внимательно посмотрела на нее, и что-то в этом взгляде не понравилось Алисанне. Отец молчал. «Быть не может!» — Но я ведь даже не твоя наследница! — на эмоциях она позабыла о манерах, обращаясь к супруге отца как бывало раньше, в другой жизни, до этого кошмара, но быстро опомнилась. — Ты моя дочь. — Не думаю, что они видят это так, Ваше Величество, — леди наклонила голову в слегка добродушном жесте, чистосердечно уверенная в своих словах. На душе у нее успело полегчать. В самом деле, это всего лишь брак, и она давно была к этому готова. Пока родители молчали, Алисанна успела предположить куда более страшные вещи. Обидно лишь будет снова оказаться среди чужих. Никто не забудет, что она из Черных. Или теперь правильно было говорить из Северных? Настоящим северянам это вряд ли понравится. Покоя не давало только одно: ее брак с каким-то южным лордом – не слишком высокий союз для такого громкого договора. — Не примите за несогласие, Ваша Милость, я исполню свой долг, если на то ваша воля. Но не разумней ли будет королевский брак? — Ты королевской крови, Алисанна, — об этом забывали так часто, что она и сама успевала позабыть. Да никто и не звал ее Алисанной, как сегодня. Слишком громкое имя для такой, как она, слишком высокое, почти недостижимое. Так не звали тех, кто жил как бастард. Просто «Анна» прижилось куда крепче. — И все же я лишь дочь вашего супруга, не ваша. Кто же лорд? — произнесла ровно, насколько могла, унимая подступающую в горле дрожь. Отец все равно заметил. В конце концов подскочил Джекейрис: — Это неправильно. Как вы не видите?! Она не должна страдать из-за нас, из... — тут он замялся, и несколько обреченно продолжил: — из-за меня, — стул принца отскочил под его напором, сам он сделал несколько резких шагов в сторону, но потом обернулся, а кулаки его со звоном опустились на стол. — Никто не собирается страдать, Джейс, — втупилась Рейнира. Алисанна подошла к темноволосому принцу и в успокаивающем жесте коснулась его плеча. — Как-никак, она хотела этого мира больше, чем многие. «Больше чем ты? Я помню, отец». — И я не отступаюсь от своих слов, — на миг его лицо исказила издевка, мол «это пока», но быстро пропала, уступив место не то тревоге, не то сожалению, и тут твердость девушки пошатнулась. Кто мог напугать такого, как принц Деймон? — Это, действительно, должна быть Анна? — не унимался Джекейрис, почти с мольбой смотря на мать. В последнее время он все чаще защищал ее с сестрами, и Алисанна с трудом привыкала к неожиданной теплоте и заботе брата. — Они выразились предельно четко, милый. — Эймонд сам этого потребовал! — выплюнул Деймон, — кто этот сопляк, чтобы что-то требовать?! — Этот сопляк принц. Он удержал земли его короля, и, кто знает, мог сделать и больше, не начни мы переговоры, — не без труда оспорила слова консорта Рейнира, признание силы Одноглазого лишь сильнее разозлило его, — боги, да ты и без меня знаешь каким влиянием он теперь обладает! Сказанное названной матерью дальше Алисанна слышала весьма неясно. Определенно пожалев, что встала, леди неторопливо опустилась на прежнее место. Королева с тревогой заметила бледность ее лица: — Анна, мы еще не дали ответа. — Как будто на требования предполагается ответ, — с новой нотой недовольства заметил Деймон. Рейнира не хотела прекращать попытку ее утешить, но сдалась под напором мужа. Так или иначе ситуация для Черных выглядела кристально чистой. Им нужен был этот мир. Для договора требовался брак. Быть может, королева искренне желала бы найти другой выход, но мир требовался в первую очередь ей, и все это выглядело наигранно. Принц-консорт, что изначально был раздражен более остальных, сам обрекал аргументы жены. Вряд ли он снова рискнул бы жизнью, не ради этого. Последний вариант Рейниры Алисанна пресекла сама: — Но что изменится, Ваше Величество? Если не смогу я, он попросит Рейну. Отец прав, я хотела мира, хоть и не в моей власти было это решать. Но теперь, если я могу внести вклад, я сделаю это, — на этот раз ее голос не дрогнул. Королева не заметила и намека на радость от ожидаемого брака, но и печали не заметила тоже. Во взгляде Анны ровным счетом ничего не было, и не впервые. Она видела этот взгляд названной дочери, когда была вынуждена вернуться на Драконий камень и встретила ее после осады замка. Она наблюдала его с тех пор почти каждый день. Проклятая война сломала что-то в Анне, как и в каждом из них. Но все же, Рейнира не видела и страха и начинала полагать, что ее волнения надуманны. В конце концов, едва ли брак напугает девочку, чудом пережившую огонь дракона. — Он не забудет, что сделал Люк, даже теперь, — Джейс так и не сдвинулся с места, стоя у середины большого стола, — не забудет, что делал я и твою битву с его братом. Ты не понимаешь, станешь его военным трофеем. Алисанна не нашлась чем ответить. «Понимаю. Все здесь понимают». — Как это было? Что он сказал? — спросила она, повернувшись к родителям. Отец молчал, более не поднимая на дочь взгляд, плечи его тяжело опустились. С негласным смирением его жена вернулась к разговору сама: — Признаться, я смутно помню слова. Никто из нас не ожидал такого. Под конец переговоров он сказал, что у него тоже есть условия. Во-первых, он попросил прощение всех «мнимых или действительных» преступлений за время войны, дабы с наступлением мира, если уж нам придется ступать на земли друг друга, мы делали это без страха. Умно с его стороны и после всех деяний, — Алисанна была уверена, по собственной воле королева бы не простила смерть ее мальчика никогда. Эймонд много чем насолил Черным за время войны. Но леди знала, что ни одна битва не трогала душу Ее Милости так, как смерть сына. Рейнира ведь не хотела этой резни с самого начала, Алисанна видела сама. Все верные лорды и знаменосцы, ее принц-супруг, но не королева. Когда-то она всерьез обдумывала условия десницы самозванца-короля, и, быть может, матери хватило бы мира для нее и ее детей. Но ее сын погиб, и умирать отправились сыны всей страны, — однако и мы не безгрешны, так что я… согласилась, — голос королевы чуть колебался. Никто не сказал, но все поняли, что главным образом речь шла о покушении на наследника Эйгона. Деймон оставался спокоен. Алисанна подозревала, что королева не отдавала того приказа, только ситуации это не меняло, и, скрепя всем, что осталось от ее материнского сердца, от расплаты приходилось отказаться, — а потом он сказал, что хочет в жены тебя. Добавил, что мир хорошо будет закрепить союзом. «Добавил?» — Что же Зеленые? — Алисента, кажется, была в ярости, — губы королевы тронула ухмылка, что придала ее лицу какой-то юный, давно забытый вид, — после предательства Баратеона, их договор был расторгнут, полагаю, и Эймонда более ничего не держит. Хотя у Алисенты наверняка были другие планы на его помолвку, сыновья более непослушны ей. Король согласился с братом, и довольно быстро причитаниям десницы и королевы-матери пришел конец, однако положил его сам Эймонд. Заявил, что женится на наследнице крови дракона, как полагается Таргариену. Мы выразили желание поговорить с тобой сами. Эймонд спорить не стал, перед уходом сказал, что будет ожидать ответа как можно скорее и добавил что-то вроде: «В конце концов, я летаю выше нее». Что бы это не значило. Алисанна прекрасно знала, что это значило. Ее неосторожно брошенные давным-давно слова зеленой королеве. Он запомнил. Что-то в этой мысли проняло ее до дрожи. Прошло столько лет. Дева никак не могла понять причин внезапного требования одноглазого принца. Неужто Джекейрис был прав, и мальчик, с коим она когда-то играла, изменился под напором жестокости жизни так сильно, что теперь был готов выдернуть ее в Королевскую Гавань, в эту обитель змей, как очередное доказательство своей силы над Черными, над Зелеными, в конечном счете, и над ней, а заодно напомнить ей о ее деяниях, ровно как и о делах ее названых братьев и принца-отца? Герой войны мог просить любую, зачем ему серая тень из пристанища врага? Леди покидала зал с таким же безучастным внешне видом, с каким внушала рассказу матери. Это, как видно, успокоило королеву, ожидавшую более бурной реакции на принесенные вести. Еще недавно, во время войны, она приказала бы названной дочери выйти замуж без раздумий, если это помогло бы их делу. Еще недавно, когда она с таким упорством делала то, чего от нее ожидало столько мужей, преисполненных тягой к крови и славе, что шли рука об руку. Когда она сама, потеряв разум, желала мести и еще не знала ее цены. Но сейчас, когда они шли по зыбкой дороге к миру, она шла еще более зыбкой тропой к прежней себе и к тому, какой королевой хотела быть до того, как поддалась умелым манипуляциям мужа и желанию доказать лордам, что оправдает их надежды. И теперь она не хотела заставлять девочку силой. Хотя девочкой ее давно уже было не назвать. Однако спокойствие Алисанны озадачило Деймона, и негодование на его лице сменилось задумчивостью и подозрением. За потоком нахлынувших мыслей леди не заметила ни перемены в отце, ни крайнюю сокрушенность Джейса. Направившись в сторону покоев, но не достигнув их, Алисанна остановила первую попавшуюся на глаза служанку и велела, чтобы ей принесли плащ, тот, что теплее. На секунду она задумалась, не надеть ли зимний, хоть зима еще не настала, но побоялась, что переоценивает силы Тераксесса и будет выглядеть глупо. Видят боги, если ее догадка верна, это будет совсем не главное, чего ей стоило опасаться. Отчего-то злясь на саму себя, она вышла из замка и в ожидании служанки стала прогуливаться по внутреннему двору. Гроза, казалось, закончилась, но тучи еще не расступились и лишь немногие звезды угадывались на небосводе. Влажный воздух пах так, как Алисанна больше всего на свете любила, а ночь была на удивление тихой и спокойной, но она не была готова ей верить, что-то в этом покое было фальшивое. Закутавшись покрепче в плащ и завязав капюшон, леди побрела по непроглядной тропе туда, куда могла дойти и без света, зная дорогу наизусть. И все же, оседлав Тераксесса, Алисанна успела пожалеть о том, что ночь ныне была столь темна. Красные жрицы говорили: она полна ужасов, и невольно ее сердце сжалось от осознания того, что прямо сейчас эта мгла могла прятать любой из них.