****
С мелодичным звоном покачнулись бусины на прическе, когда советница Кохару наклонилась над столом Хокаге. Пятна солнца вылавливали из вороха бумаг лица детей на фотографиях, обрывки текста с характеристиками и табели успеваемости. Учиха Фугаку, потирая подбородок, медитировал над разложенными документами. Наконец он выбрал три личных дела. В столе уже неделю лежали прошения от кланов Яманака, Нара и Акимичи объединить их молодняк в одну команду. — Формирование Ино-Шика-Чо, — объявил он. — Хотя бы с этими все понятно. Кохару развернула их дела к себе и выписала на листок имена и номера. Вспомнив о прошениях, Фугаку отложил в сторону еще одно личное дело. — Хьюга Хината не будет работать генином. — Хьюга все-таки определились? — сказала советница. — Досадно. Мы рассчитывали на их колебания. Вокруг бьякугана можно было собрать специализированную команду выслеживания. — Соберем из оставшихся. Кохару окинула взглядом анкеты, читая текст вверх ногами. Указала карандашом на листок. — Инузука подойдет. Кого бы еще… Фугаку положил рядом с личным делом Инузуки Кибы документы Абураме Шино. — Для тонкой разведки хороши насекомые. — Хм. Больше детей с определенной специализацией нет, — сказала Кохару. — Если только… Она взяла с края стола стопку листков и добавила к Инузуке и Абураме. Фугаку пробежал глазами по личному делу Узумаки Карин и остро глянул на Кохару. — У девочки отличные показатели в сенсорике, — не смутилась советница. — Она не уступит Ашитабе. — Пусть мы и готовим команду по выслеживанию, собирать всех генинов с поисковыми навыками в одной команде — неразумно, — отрезал Фугаку. — Нужен баланс. К тому же вы прекрасно знаете: ее основная роль в команде будет совсем другая. Джинчурики нужна мощная поддержка. Фугаку отложил дело Карин и добавил к нему анкеты сыновей. — У Наруто не лучшая успеваемость, — сухо заметила Кохару, продолжая изучать текст вверх ногами. — И проблемы с командной работой. — Но хорошие показатели в тайдзюцу и владении оружием. Он с детства соперничает с Саске — это стимулирует его развиваться. — У него великие родители, — согласилась Кохару. — Значит, ты считаешь, что твои сыновья достойны стать поддержкой джинчурики? — Шаринган Саске будет страховкой. — Саске уже пробудил шаринган? — скептически уточнила Кохару. — Он имеет потенциал. — Потенциал не гарантирует наличия. — Инузука и Абураме его не имеют вовсе. Кохару призадумалась и нехотя согласилась: — Так и быть. Дадим время твоему сыну. До тех пор нужно дополнительно подстраховаться. Предлагаю назначать наставником команды джинчурики Тензо из Анбу. Он обладает мокутоном. Это поможет сдержать Кьюби в случае непредвиденных обстоятельств. Фугаку поймал ее жесткий взгляд. Совет всегда пытался держать Учиха на расстоянии от Кьюби. К сожалению, не без оснований. Вина за тот инцидент с Девятихвостым лежала на отступнике их клана — Учихе Обито. Прошло уже больше двенадцати лет, но внутренняя безопасность в лице Данзо все еще тайком присматривалась к Учиха. Особенно к рядам правых. И сейчас Совет решил отхватить свой кусок влияния. Тензо провел ранние годы в Корне. Пусть сейчас он числился в составе основного корпуса Анбу, Фугаку знал: тот, кто вышел из-под крыла Данзо, навсегда останется связан с его тьмой. — Для страховки Тензо — идеальная кандидатура, — признал Фугаку. Старуха удовлетворенно кивнула. — Однако… — продолжил он. — Сейчас речь идет в первую очередь о наставниках для молодого поколения. — Что ты имеешь в виду? — Тензо превосходный оперативник, но вся его жизнь прошла в тени Анбу. У меня вызывают сомнения его педагогические данные. Советница сощурилась и сжала морщинистые губы. — Тогда возьмем Хатаке Какаши. Он уже брал команды генинов. Имеет опыт наставничества. Фугаку презрительно фыркнул. — Хатаке Какаши никогда не раскроет потенциал чужого глаза. Он не сможет подавить Кьюби. — Значит, Тензо, — уперлась старуха. — У меня есть вариант получше. Фугаку давно вел бои с Советом, и этот раунд он твердо намеревался оставить за собой.****
Каменная лестница, прорезая зелень, взбиралась на верхние ярусы парка. Карин сидела на холодной ступеньке и щупала шероховатости, перебирала подушечками пальцев узоры лишайника. — Слышь, Саске, это точно здесь? — не унимался Наруто. — Да. — Он сказал, на третьем подъеме. — Это третий подъем. Наруто надулся. — А мне кажется, это пятый подъем, даттэбайо. — Считая с юга, бестолочь. — Он не говорил про юг. — Счет всегда идет с юга, — терпеливо отвечал Саске. — Это с чего это?! — Потому что там главные ворота. Уймешься ты наконец? — Не говори со мной, как с младшим, ттэбайо! — Но ты младший. — Саске-е! — Наруто зарычал. Сенсей не пришел забрать их из Академии, и братья Учиха — новоиспеченные сокомандники Карин — притащили ее в эту глушь. Уже знакомые с наставником, они знали, где именно состоится встреча. У них была своя атмосфера, и рядом с ними Карин чувствовала себя не в своей тарелке. — Йо, ребята! Она едва не подпрыгнула на ступеньке. Еще мгновение назад лишнего присутствия не ощущалось, а сейчас на широком парапете лестницы стоял шиноби. Он был в стандартной униформе, за правым плечом его проглядывалась рукоять меча. Короткие темные волосы ершились на макушке. Шиноби улыбался, и черты его лица, немного неправильные, от этой улыбки казались неожиданно приятными. — Шисуи-нии-чан! — радостно воскликнул Наруто. Шиноби жестом остановил его. — С сегодняшнего дня я Шисуи-сенсей. — Тп-х-х… Подумаешь, важный стал, ттэбайо. — Как раньше уже не будет, Наруто, — с улыбкой сказал Шисуи. — Теперь мы — команда. Так что давайте представимся и узнаем друг друга получше. Он посмотрел на Карин, единственную, кто еще не знал его. — Мое имя — Учиха Шисуи. Я буду вашим джонином-наставником до тех пор, пока вы не оперитесь и не выпорхнете в чунины. Очки Карин блеснули, скрывая выражение глаз. — Еще один Учиха, — сказала она могильным голосом. — Да уж, не очень-то теплый прием, — безрадостно заключил Шисуи. — Эй, ты что-то имеешь против Учиха? — воскликнул Наруто. — Мне все равно. Но теперь вас слишком много. А ты, — она ткнула в него пальцем, — слишком шумный! Шисуи присел на корточки. — Ваша очередь. — Толку? — спросил Саске. — Ты и так нас знаешь. А с Карин мы учились в одном классе. Шисуи смотрел на свою разношерстную команду и чувствовал, что просто не будет. У Саске с возрастом стала прорезаться независимость. Прошло то время, когда он, робея, обращался к нему «Шисуи-сан». Саске-кун чувствовал, что взрослеет, и пробивал себе путь в клановой иерархии. Наруто всегда был буйноватым и непредсказуемым. Благо хоть с Саске сработался. Девочка Узумаки на контакт идти не торопилась и яростно оберегала свои границы. — Толку? — серьезно спросил Шисуи. — Как думаешь, Саске-кун, зачем вас троих объединили в команду? — Для эффективного выполнения миссий. — Ага. И еще для более эффективного выживания. Он обвел их взглядом. — Мало просто ходить втроем на миссии. Вам нужно понимать друг друга, выгодно комбинировать преимущества и взаимно прикрывать слабости. Нужно всечь образ мышления товарищей: это позволит вам понимать друг друга в бою без слов. Если вы считаете, что в представлениях нет необходимости, я это принимаю. Тогда давайте. Опишите друг друга, знатоки. — Наруто не имеет предрасположенности к катону, — без заминки начал Саске. — Успешно развивается в кендзюцу и техниках ветра. Слабости: вспыльчивый, шумный, недальновидный. — Саске, мудила! Сам ты вспыльчивый и недальновидный! Саске ухмыльнулся. — Принято, — кивнул Шисуи. — Что скажешь насчет Карин? — Карин… слаба в сюрикендзюцу и тайдзюцу. Сильных сторон не заметил. У Карин вновь блеснули стекла очков. Ее кипящее недовольство протекло легким яростным ки. — По крайней мере это было честно, — сказал Шисуи. — «Не заметил», а не «не имеется». Что скажешь ты, Наруто? Может, ты заметил сильные стороны Карин? Оттопырив локти, Наруто сцепил руки в замок на затылке. — Она неплохо била морды. — Но ведь Саске-кун сказал, что она слаба в тайдзюцу? — Это потому, что она не смогла набить морду Саске. Пф-ф, ну так ему только я могу набить морду, ттэбайо! Шисуи помолчал. Давал им время задуматься и осознать. — Поняли теперь? Подопечные не ответили. Упрямились, заталкивали поглубже растерянность, но она все равно угадывалась в их взглядах. — А теперь еще раз, — жестко сказал Шисуи. — Представляемся.****
Вечер наступил рано. Тучи пылали в ядовитом свете, пока закатное солнце совсем не скрылось за чертой гор. Все вокруг сразу стало серым и сумрачным. Природа затихла. Почернел дикий лес. В пределах круга крепостной стены Коноху рассекали огнями сети улиц. Люди стекались к центральным кварталам, оживленно галдели и хохотали. На улицах пахло жареным мясом. В тылах узких переулков воняли мусорные баки и дрались бродячие коты. Шисуи плыл сквозь толпу неторопливо и бесцельно. — Шуншин! — на плечо бахнулась рука. Кто-то по-свойски встряхнул его. Учиха Текка. — Давно не виделись, — Шисуи выдавил улыбку с привычной естественностью. — Айда с нами! Мутим участком в «Кагуре». — Я ж не из полиции, Текка. — Ладно тебе, Шисуи, — подоспел Яширо. — Ты свой парень. — К тому же, тебе ничто не мешает стать одним из нас. Они вечно склоняли его примкнуть к силам военной полиции. Шисуи чувствовал, что их рьяные увещевания по большей части объясняются убежденностью: ни в какую полицию он не вступит. Сейчас они, офицеры, были лучшими из лучших, но стоило в рядах полиции появиться Шисуи, и лучшим стал бы уже он. Никому не хотелось нажить себе столь мощного конкурента. Такова была цена таланта. Цена силы. Шисуи хотел бы их осудить, но где-то внутри него все еще была жива тень того мальчика, который тоже завидовал и зашел гораздо дальше: убрал конкурента с дороги. То была тень его самого из далекого прошлого. Крупица сущности, ненависть к которой некогда пробудила в его глазах силу Мангекё. — Боюсь, мешает. Мне дали команду генинов. — Так ты теперь сенсей? — сказал Яширо. — И не впадлу тебе возиться с мелюзгой? — С сыновьями Годайме? — Оу, — Текка похлопал его по плечу. — Недалеко упорхнул из гнезда. Они увлекли его с собой. Шисуи не стал возражать. Дома все равно ловить было нечего. Он осиротел еще на войне и с тех пор жил один. Заведенье «Кагура» располагалось с тыльной стороны штаба полиции. Его держал Учиха. В такой близости от органов правосудия другие дельцы обосноваться не рискнули, а своего полиция не трогала. Местечко было небольшое. На грубом деревянном фасаде фонари высвечивали иероглифы в белой рамке: «синтоистское божество» и «приятный». — Вечер, молодежь, — окликнули их два пожилых соклановца. Они дымили длинными трубками, развалившись под окнами на ящиках. У их ног терся белый кот. Окна заведения прикрывали ставни из тонких вертикальных планок. «Лови выгоду!» «Скидка на второе блюдо 30%!» — кричали надписи с рекламных бумажек на ставнях. Яширо откатил створку двери. В «Кагуре» было душно, шумно. Воздух пропитали запахи еды и выпивки. Шисуи с Яширо и Теккой примкнули к компании полицейских на диванах. Шисуи здесь были рады. С энтузиазмом расспрашивали его о миссиях и генинах. Насытившись скупыми новостями, Учиха вернулись к обсуждению полицейской бытовухи. Шисуи плотно поужинал лапшой с тушеным мясом, закусил маринованными овощами и, уловив момент, когда хозяин начал подносить выпивку, по-тихому убрался, скрылся за полотном с узором волн. Никто не обратил внимания. Все были поглощены выпивкой. Шисуи не любил притуплять реакцию. Отравленный алкоголем мозг не даровал ему удовольствия, достойного богов, которым соблазняла посетителей вывеска «Кагуры». От пьянства становилось только хуже. С потерей реакции он уже не мог позволить себе так же четко контролировать обстоятельства вокруг себя, и опасный пустой мир начинал казаться еще более опасным. И еще более пустым. Лестница вывела его на балкон. Шисуи навалился на перила, густо заросшие лианами. Легкие наполнил свежий воздух апрельского вечера. Рядом завис красный бумажный фонарь с загадочной надписью «икэдзуми» — «тлеющие угли». Людные улицы остались по ту сторону «Кагуры», а здесь, на балконе, царила атмосфера запустения. Даже фонарь не горел. Когда-то Шисуи мечтал о таком. На войне он успел прочувствовать силу и ценность мелочей: тепло пищи, ласковые прикосновения ветра к волосам, неземное удовольствие от глотка свежей воды. Обещал себе, что, когда все закончится, он будет ловить эти моменты и наслаждаться в их безмятежности. Шесть лет назад страны Огня и Молнии заключили мир. И вот он стоял на балконе, глотал влажный весенний воздух, радость искрами осыпалась в пустоту его души и тут же гасла, так и не оставив после себя ни капли тепла. Шисуи знал: война никогда не заканчивается. Она просто впадает в спячку. Он слушал далекий гул родной деревни, и ему казалось, что это война дышит во сне, ворочается, сонно шлепает губами и вновь погружается в дрему. Был ли он генином, чунином, джонином — прежде это не имело значения. Все равно он был просто листком, подхваченным бурей. Листок не мог остановить ураган. Но эти ребята: Узумаки Карин, Саске и Наруто… Они даже не представляли, что именно на них сходились узлы грядущих событий. На них и на нем, ведь он был их джонином-наставником. Грань, на которой балансировал хрупкий мир — сейчас Шисуи подобрался к ней как никогда близко. Именно его ошибки могли повергнуть мир шиноби в новый хаос. И если былая беспомощность давила отчаянием, то нынешнее положение ужасало бременем ответственности. Ошибаться всегда было так просто. В соседнем здании отворилась дверь. На смежный балкон вышла женщина в полицейской униформе. Ее черные волосы были собраны на затылке в тугую строгую прическу. В чехле у плеча она носила нож, а бедра ее прикрывала шефская полуюбка. — Добрый вечер, Хибачи-сан, — поздоровался Шисуи и уважительно склонил голову. Глава полиции молча кивнула в ответ. Одной рукой она сложила полупечать тигра и легко дыхнула на кончик сигареты — тот занялся рыжим огоньком. В движениях Хибачи не было ни женственной грации, ни мужиковатой расхлябанности. Лишь безликая солдатская четкость движений и еще едва уловимая тонкость, отличающая профессионала. — Не отдыхаете со всеми? — спросил Шисуи. — Кто-то должен работать, — спокойно ответила Хибачи и затянулась куревом. Она могла себе позволить задерживаться хоть до полуночи, хоть после. Оба ее сына погибли на войне. Дома ее никто не ждал, как и Шисуи.****
В прихожей громко стукнулась дверь, и в такт ей откликнулось сердце Саске. — Я дома, — оповестил голос отца. Еще с официальной церемонии выпуска из Академии Саске не видел его. Отец просто торжественно поздравил всех, никак не выделив их с Наруто из толпы одноклассников. Лишь на миг они с отцом сцепились взглядами, и Саске отчаянно хотелось различить в его глазах признание и гордость. Но взгляды тут же разомкнулись. Саске так и не понял: гордился ли отец, признавал ли его? Или он действительно был для отца просто одним из многих? Не то что старший брат… В коридоре звучали голоса родителей: — Дорогой, ужин готов! — Я подойду. Саске! Наруто! Сердце пустилось в пляс. Саске выглянул в коридор. — Зайдите ко мне, — сказал отец и скрылся за створкой двери кабинета. Немного погодя они с Наруто сидели на коленях перед отцом. Разбушевавшееся предвкушение опасливо осело в желудке, как будто их вот-вот должны были наругать. С отцом вечно было вот так. Его лицо хранило печать суровости. Улыбался он редко, хвалил еще реже. Успехи считал чем-то самим собой разумеющимся. А вот отчитывать был готов всегда. — Теперь вы шиноби, — суровый взгляд отца потеплел, губы дернулись в легкой улыбке. — Я поздравляю вас. Он вынул из нагрудного кармана жилета свиток и расстелил перед собой. Обеими руками ударил в пол. Из печати в облачке явилось оружие в чехле. Небольшой меч — танто. — Этот клинок сделан на заказ из сплава чакропроводящего металла. Вы понимаете, что это значит. Его взгляд остановился на Наруто. Наруто сглотнул. Он вроде бы догонял, но привычно опасался, что его догадки окажутся ерундой. Тогда отец опять закроет глаза и разочарованно вздохнет, а он почувствует себя идиотом. — Наруто, ты делаешь успехи в кендзюцу и техниках ветра, — отец взял меч двумя руками. — Мастер, сотворивший этот клинок, нарек его «Кофуунаги». Он твой. Наруто застыл, чувствуя в руках внезапную слабость. Не мог поверить, что это действительно происходит с ним. Пристальный взгляд отца побудил его шевельнуться. Наруто подобрался ближе, сел на колени и обеими руками принял подарок. — Спасибо, отец! Саске смотрел со стороны на ошеломленного брата и не мог понять: радуется он за него или испытывает жгучую обиду за себя? Саске привык считать Наруто младшим. Они состязались, и Наруто иногда даже побеждал. Но все же Саске делал большие успехи в Академии и Огненный Шар освоил, когда Наруто еще не представлял, что ему предстоит связать свою судьбу со стихией ветра. Фуутон раскрывал свою силу в паре с годным клинком. Уж это Саске понимал. Наверняка это и было причиной, почему одарили именно Наруто. Но тут отец откатил свиток и вновь ударил ладонями в татами. Еще один меч. — Саске. На деревянных ногах он подошел ближе и опустился на колени. — Имя этого клинка «Шорайба». Пусть он хорошо послужит тебе. Саске ощутил в ладонях вес своего меча. — Благодарю, отец. Он поклонился. — Только… — сказал и прикусил язык. Ему оказали такую честь, какие могут быть «только»? Отец изогнул бровь. — М-м? — Саске ж это, не умеет в ветер. Как он будет?.. — начал Наруто, но оробел и умолк. Отец прикрыл глаза. — Шорайба и не ждет ветра. В его корне сущность молнии. И тут Саске понял. Это «рай» в имени танто — не «шелест ветра» и даже никакое не «будущее». Это — «молния». Когда-то давно бумажка показала у него сродство к райтону. Вот только Итачи владел катоном, фуутоном и суйтоном, потому помогал Саске с техниками огня, а Наруто — с освоением ветра. С райтоном все эти годы у Саске не складывалось. Но отец все равно запомнил. — Шисуи владеет элементом молнии. Он поможет тебе в освоении райтона. Постарайтесь, Саске, Наруто. Я возлагаю на вас большие надежды. Саске почувствовал, что на щеках выступил румянец. Именно этого момента он и ждал все прошлые годы. Напряжение и торжественность отцовского кабинета осталась за спиной. Они с братом сидели на веранде в ночном саду и любовались своими подарками. Меч Наруто с шелестом выскользнул из ножен и вспыхнул голубой чакрой: аккуратной и острой, не такой бушующей, как прежде вокруг кунаев. — Кароч… — Наруто прервал ток чакры. — Предлагаю забрать у этих ребят «ко» и «шо» из погонял. — Их нарек мастер. Чего тебе удумалось все менять? — Понимаешь, отец вроде как признал нас взрослыми. Потому и подарил их. Но это «ко» — все время будет напоминать мне, что мой меч — малыш. А значит, и я, — Наруто состроил кислую рожу. — Мне обидно за нас с ним, даттэбайо! Мы взрослые, и эти чуваки тоже, я так считаю. Он помолчал, снова пустил чакру на клинок. Усмехнулся, любуясь голубым покровом, и зарумянился от удовольствия. — Фуунаги и Райба. Неплохо ж звучит, а, Саске? Саске был с ним согласен. К чертям эту приставку «маленький». Пусть будет просто «Коса Ветра» и «Клинок Молнии». Только вертелась в голове мысль: как зовут танто Итачи? И был ли он тоже «маленьким»?