Храни мои следы в сердце...

Чуя легко отстранился, понимая, что сейчас его оставлять нельзя и приманил способностью сироп от кашля. — Думаю, тебе сейчас надо. Дазай же, немного сумевший взять себя в руки, пока пил сладкое лекарство, деланно допросным тоном спросил: — Ну признайся, ты просто мстишь мне за все мои шутки! Чуя поднял руки в сдающемся жесте: — Отчасти. Ты слишком милый, когда смущён. — Мой злопамятный вредный рыжик, как ты мог?! — не ожидавший такого прямого ответа, Дазай изобразил сердечный приступ, приложив ладонь к груди и «упав» на подушки. Чуя засмеялся. — Ох, прошу прощения, я так бесчестен! — И вот с этим вероломным человеком я связываю свою жизнь… — «сокрушенно» простонал Дазай, сдерживая смех. — Вы делаете мне предложение, Осаму-сан? — подколол Чуя укладываясь рядом. — А мне есть, что ещё вам предложить, кроме своей жизни, которую я вам уже обещал, Чуя-кун? — и кто знает, сколько правды в этой шутке? Чуя оценивающе на него посмотрел: — Да, думаю вашей жизни мне будет вполне достаточно, она станет моим главным сокровищем, буду беречь и глаз не спущу. И какой «кун»? Я старше тебя, малявка! — Зато меньше, мини-Чуя! — довольно улыбнулся Дазай их привычному спору. Чуя сверкнул глазами: — Слышал, чем маленький рост компенсируется? — Ооо, а что, не врут?! — Дазай почти испуганно округлил глаза, хотя на щеках и можно было различить румянец. Не сказать, что его когда-либо смущали пошлые шутки, однако, в свете возможного приложения лично к нему… Чуя улыбнулся, видя такую яркую реакцию: — Не знаю, как у других, но во мне они точно не ошиблись, — он подмигнул. — Мне уже начинать бояться? — Дазай сделал вид, что собирается отползти подальше, опасаясь за свою честь, но бесенята в глазах выдавали. Чуя хрипло рассмеялся: — Не волнуйся, с тобой я буду нежен. Не забывай, что моя наставница - глава борделей порта. Опыт у меня есть. — На науку Оне-сан можно положиться, — серьезно кивнул Осаму, хотя и не удержался от вопроса: — И большой опыт? — Достаточный. Ревнуешь? — Вот ещё! — вскинулся оскорбленный подобным предположением Дазай. Он понимал, что ревновать прав не имеет, да и сам монахом не был, просто мало интересовался этой стороной жизни, чаще предлагая девушкам двойное самоубийство, чем постель, но… Чуя усмехнулся, мол: «Ну, ну, как же». Он встал с кровати, протянул Дазаю градусник и отошёл на кухню, вернувшись с таблетками от сотрясения. — Как твоя голова? Тот выпил лекарства, честно прислушиваясь к себе. Да, состояние было не лучшим, но бывало и хуже. Голова болела уже привычно и не вспомнивший вчера после «купания» о дневной дозе обезбола, Дазай забыл об этом неприятном фоне. Температура была повышенной, но не критичной. Хуже было с горлом — голос охрип, а приступы кашля, которые Осаму подавлял, отзывались в недозаживших рёбрах. — Нормально, ещё на месте, — улыбнулся он на вопрос Чуи. Чуя покачал головой: — Будем тебя лечить. А попутно, что делать? — Даже не знаю, — Дазай лениво потянулся, — валяться целый день и ничего не делать. Как тебе такой план? — Великолепный, — Чуя потянулся и достал ноутбук. — Выбирай любой фильм, кроме детектива! Будешь на ухо бубнить, какие они тупые, я тебя побью. — Ужастик? — Дазай с интересом посмотрел на экран. Чуя кивнул и вышел на кухню. Они оба не ели, а Дазай ещё и болеет, поэтому Чуя принёс нехитрый завтрак и сладости для просмотра фильма. Вторые предусмотрительно отодвинул. — Хотя, днём ужастик это не то. Дазай без энтузиазма взглянул на еду. Если обычно его аппетит можно было оценить на ноль или один балл, то во время болезни он вообще уходил в минус. В особо плохом состоянии его мутило даже от запаха. — Хотя бы чай допей, — сдался Чуя, видя его состояние. Дазай посмотрел на него, как помилованный от казни, и послушно потянулся за кружкой с уже остывшим чаем. — Думаю, ты прав, ужастики оставим на вечер, тогда сейчас выбираешь ты! Чуя задумался и достал с полки старый, покрытый пылью диск. — «Высокий блондин в чёрном ботинке». И только попробуй что-то вякнуть! Это классика французской комедии! — он вставил диск в компьютер. Дазай рассмеялся, но не имел ничего против французского фильма, хотя и не очень любил комедии. На этот раз он был только за, ведь видеть улыбающегося, а ещё лучше смеющегося Чую, это… Чуя смотрел этот фильм в детстве, когда с «Овцами» пробрался на вечерний сеанс. Сейчас он смеялся больше не от самого юмора, а от стыда, который испытывал за главного героя и делился с Дазаем подробностями: «На этом моменте Ширасе захотел попкорн, а денег не было. Крику было, когда бедная женщина нащупала чужую руку в своей еде!» Дазай больше смотрел на Чую, чем на экран, любуясь палитрой чувств на его лице и старательно игнорируя собственные эмоции, заставляющие едва заметно хмуриться при упоминании бывших «Овец». Да, пусть тогда они и действовали так, как он предполагал, создавая такую ситуацию, но он не простил им отравленного ножа в боку Накахары, который сделал все, чтобы их защитить. — Ты вообще на экран смотришь? — спросил Чуя немного обиженно — Или я настолько прекрасен, что ты не можешь оторвать глаз? — Мой маленький рыжий мафиози уж точно интереснее того неудачника, — улыбнулся Дазай. — Я, кажется, говорил тебе не вякать в сторону классики? — А то что? — Осаму провокационно приподнял бровь, даже не пытаясь оправдаться. Чуя дал ему щелбан. — Ай-ай-ай! Жестокий Чуя, так обижать бедного больного человека! — Дазай не преминул вновь устроить спектакль, обиженно надувшись. — Бедного больного, — Чуя сделал кавычки, — человека предупреждали. Он резко схватил Дазая и принялся щекотать, прекрасно зная все слабые места. Про фильм он как-то забыл. Дазай извивался, старательно подавляя смех, проигрывая рефлексам тела, и пытаясь отползти подальше. В конце концов, край кровати был близко и Дазай этого не заметил. А вот Чуя заметил, и инстинктивно активировал способность, не позволяя Осаму упасть. Но Дазай ещё минут пять изображал обиженного на весь мир и конкретно на Чую, отвернувшись от рыжего и осторожно потирая грудь — смеяться ему сейчас тоже было нельзя. Чуя закатил глаза. — Мне вымаливать прощение? — и ухмылка такая лисья-лисья. Ни капли раскаяния. — Можешь попробовать, — бровки домиком и бесенята в глубине карих глаз. — Ну хоть намекни, что я должен сделать? — Чуя видел бесенят. Ситуация его раззадорила. — Ну-у, — Дазай почти серьезно задумался, прикрыв глаза, прежде, чем с искренним интересом покоситься на Накахару. — А что ты можешь предложить? Чуя округлил глаза. — Я первый спросил! — он задумался, встал и поманил Дазая за собой, предварительно кинув ему тёплые носки. Дазай с удовольствием выбрался из кровати, бесшумно скользя по полу и едва не растянувшись на повороте. На кухне Чуя развернулся. — Я могу приготовить крабовый суп. — Правда?! Чу-у-уя, ты лучший! — Не расшибись! Он всё равно собирался делать этот суп, в попытке накормить Дазая хоть чем-то, так что всё было практически готово. Чуя закинул ингредиенты в кастрюлю и начал варить, увлёкшись настолько, что начал тихонько мурлыкать что-то на французском. Дазай же в это время сидел в углу, кутаясь в стянутый с кресла махровый халат и улыбался, иногда мечтательно жмурясь, сам того не замечая. От звуков французской речи красивым слегка хриплым голосом Чуи почему-то становилось жарко. Чуя разлил готовый суп по тарелкам. — Не усни! — он пододвинул тарелку к Дазаю, ероша его волосы. Тот тяжело сглотнул, отчего-то смутившись, но взялся за палочки, с удовольствием принюхиваясь к запаху приготовленной Чуей еды, от которого даже его вечно пребывающее в коме желание поесть очнулось. — Спасибо! — Не за что, — Чуя ласково улыбнулся, тоже беря в руки палочки.