Храни мои следы в сердце...

Ацуши нервно теребил длинный конец ремня, который, как обычно болтался на поясе, слишком длинный для талии парня. Его сомнения были крупными буквами написаны на лице, как и борьба обиды и беспокойства. — Если Дазай-сан заболел, то может быть, тебе стоит сходить его проведать? — косясь на нахмурившегося Рюноске пробормотал он. Акутагава закатил глаза: — Джинко, во-первых ты хочешь его увидеть, во-вторых он будет тебе рад, в-третьих, по словам Чуи, он нормально себя чувствует сейчас для визитов. — Я не уверен, что он будет мне рад, и, ведь он вернулся к вам, значит я ему теперь чужой… — грустно и слегка виновато вздохнул Ацуши. После триумфального ухода Дазая из Агенства в Мафию, у сотрудников ВДА были совершенно разные мнения, от «И пусть катится, спокойнее будет!», до «Как он мог, предатель?!» Сам Ацуши пусть и чувствовал обиду, успел заметить тёплую и искреннюю улыбку наставника, понимая, что тот действительно вернулся домой, туда, где ему рады. Выражение лица Рюноске так и говорило: «Ты идиот?» Он вздохнул и схватил Ацуши за руку, чтобы не убежал и позвонил в дверь. Открыл Чуя. Он мягко улыбнулся Рюноске, но заметил Ацуши и улыбка стала озадаченной. — Привет, прости, что вот так, но он хочет увидеть Дазай-сана, — Акутагава всегда так делал в стрессовых для себя ситуациях. Вываливал информацию и делайте с ней что хотите. Чуя, прекрасно знающий эту привычку, посторонился. Рюноске впихнул Накаджиму в квартиру и хотел уйти, но его схватили за ворот. — Значит ученику можно, а ребёнку нет? Рю-чан, давай без глупостей, заходи в дом, –Акутагаву смутило и дезориентировало детское прозвище на что и рассчитывал Накахара, закрывая дверь. Ладно, не один Ацуши стрессует. Тигр же от услышанного смутился окончательно, не зная, как реагировать. То, что его назвали учеником, радовало, ведь не будет же Босс мафии преувеличивать, и может быть, Дазай-сан и правда всё ещё считает его своим учеником… А вот слова Чуи про Акутагаву заставили смутиться, словно Накаджима увидел что-то, не предназначенное для посторонних. Рюноске мягко пихнул Ацуши в плечо, в попытке успокоить. Чуя пошёл в спальню, где находился Дазай. Странно, что тот не вышел на шум. — Солнце, ты болеешь и можешь спать сколько угодно, но к тебе там пришли. Дазай удивлённо вскинул брови: — Гости? — спросил он, выделяя множественное число. И уже через минуту те самые гости могли лицезреть заспанного лохматого мафиози в махровом халате. Ацуши аж застыл от этого зрелища, а потом покраснел, когда тигриный нюх безошибочно подсказал, что спальня у хозяев дома общая, и кровать там одна, судя по тому, как перемешались их запахи. — Кто что будет? Есть чай, кофе и сироп от кашля, — попытался разрядить атмосферу Чуя. Фактически, он спрашивал только Ацуши, ибо в белую кружку был налит чай с мёдом для больного горла некоторых пловцов, а в сиреневую кружку для любителей чёрных плащей— чай с бергамотом. Рюноске благодарно кивнул, принимая кружку: — Спасибо, Чуя, — он сел на диван. — Как вы себя чувствуете, Дазай-сан? Ацуши, все ещё чувствуя себя неуютно, кивнул на чай, скромно пристроившись на стуле. И тут же подпрыгнул от возмущенного вопля Дазая. — То есть он у тебя — Чуя, а я — Дазай-сан?! Рюноске чуть не пролил на себя чай от неожиданности. Под возмущённым взглядом он смутился. — Ну, Чуя запретил к нему так обращаться вне работы… Особенно, когда мы дома. — Я тем более запрещаю! — фыркнул надувшийся, как мышь на крупу, Дазай. — Раз уж ты официально признан нашим ребёнком, то и веди себя соответственно! В голосе Осаму было куда больше уверенности, чем он ощущал, но он надеялся, что в присутствии Чуи и Ацуши Акутагава не станет его поправлять. Чуя опёрся на косяк двери и наблюдал за этой «драмой». Надувшийся Дазай, какая прелесть. Рюноске слабо покраснел. Он знал, как к нему относится Чуя. Он по документам был записан, как сын Дазая. Но это была лишь формальность, чтобы сделать ему документы и отправить в школу. Вот так слышать это от Дазая было непривычно и приятно. Чуя, уловив неуверенность, кивнул с тёплой улыбкой, мол: «Так и есть, не сомневайся». Акутагава перехватил его взгляд, слегка кивнул на требование и отпил из кружки. — Вы, то есть ты, не ответил на вопрос. Дазай улыбнулся, понимая, что Рюноске не будет спорить. — У меня всё прекрасно: внеплановый отпуск, трёхразовое питание и хороший сон! — он был таким расслабленным и домашним. Ацуши наблюдал за этой семейной драмой, даже не веря, что Дазай может быть таким! И Рюноске… Тихо улыбающийся Чуя тоже был непривычен, но хотя бы не вводил в такой шок. Хотелось извиниться и сбежать, но Ацуши не решался нарушить эту атмосферу. Рюноске не удивился такой резкой смене настроения, и улыбнулся в ответ, заметив такую же улыбку на губах у Чуи. В груди было стойкое ощущение, что он как будто дома. Хотя, почему «как будто?». Он дома. С людьми, что его вырастили и парнем, которого любит. Рюноске обернулся на Ацуши и ободряюще улыбнулся. Тот явно чувствовал себя не в своей тарелке. — Джинко, мы вообще-то из-за тебя пришли. — Д-да?.. — как-то неуверенно отозвался Ацуши, поёрзав под взглядами остальных. Он не знал, что сказать, ведь его целью было проведать Дазая, узнать, как он, и сейчас по сути, он уже мог уйти. Чуя прекрасно видел, что так они точно не поговорят. Вдруг его живот издал вой кита. — Так, вы тут разбирайтесь, а я пойду приготовлю завтрак. — Я помогу, — Рюноске встал и, мимолётом потрепав Ацуши по плечу в знак поддержки, скрылся на кухне вместе с Чуей. Через секунду его выгнали переодеваться. По возвращению его выгнали опять, но уже за носками. — Пол холодный, а я не хочу лечить сразу двоих, — проворчал Чуя. Рюноске закатил глаза: — Я в носках, теперь я могу тебе помочь? Они окончательно закрыли дверь. Из кухни доносилась возня, шутливые переругивания и даже тихий смех. Явно не Чуи.