Храни мои следы в сердце...

Долго Рюноске поспать не удалось — кто бы сомневался, что стоит Ацуши узнать, что он очнулся, как тот тут же примчится. Он с диким грохотом влетел в палату, ударяясь плечом о дверь. Тут же проснувшийся Дазай тихо застонал, не желая просыпаться, и попытался зарыться поглубже. Рюноске шикнул на него и Ацуши стыдливо опустил голову, но Акутагава прекрасно видел: он через минуту взорвётся. Это видел и подошедший Чуя. Он спокойно обсуждал новую партию наркотика с главой отдела, как вдруг мимо него пронеслось вот это полосатое нечто. Чуя молча забрал Осаму. Пусть поспит пока в собственном кабинете. Дазай улыбнулся почувствовав, как его подхватили родные сильные руки, и потерся щекой о плечо Чуи. Стоило им покинуть палату, как Рюноске, облегчённо вздохнув, пристально посмотрел на тигра, которого сейчас сложно было бы спутать с обычным человеком: тигриные полоски на лице и босые ноги с мягкими подушечками выдавали с первого взгляда. Акутагава готовился к буре. Когда Чуя и Дазай вышли, Ацуши мгновенно трансформировался обратно. Да вот только глаза никак не хотели принимать человеческий вид. Он всплеснул руками, наворачивая круги по комнате. — «Миссия будет несложная, я справлюсь», — он остановился и вперил взгляд в Рюноске. Глаза с вертикальным зрачком смотрели не моргая. — Да, ты справишься. Я не сомневаюсь. Но можно было сказать хотя бы Хигучи? Ты не любишь, когда она путается под ногами, ладно! Можно было хотя бы попросить её ждать в условленном месте? Тогда такой ситуации не было бы! Ты понимаешь, что тебя могли убить?! — под конец Ацуши начал рычать. — Не рычи на меня! — в тон ему ответил Рюноске, который очень не любил, когда на него ругались. — Как видишь, я достаточно сильный, чтобы какая-то граната не могла меня убить! Ацуши зарычал глухо, но не прекратил. — Я не про гранату! Из-за того, что кое-кто упрямый осёл, тебя привезли в больницу, а не сюда. А теперь напомни мне, чьё лицо ещё год назад развесили по всему городу?! Если бы твою личность установили, тебя бы казнили! И даже без этого, тебя чуть не убила медсестра! Что было бы, если бы Дазай тебя не защитил? Рюноске уже хотел ответить что-то резкое, но упоминание того, что Дазай-сан его защищал сбило весь настрой. — Защитил? — эхом повторил он. — Подожди, что за медсестра?.. — он в изумлении смотрел на Ацуши, не понимая, о чем тот говорит, ведь ни Дазай, ни Чуя ничего такого не упоминали. Ацуши удивлённо склонил голову и сел на край кровати. — Я тогда уходил вместе с Чуей-саном и видел только конец. Та медсестра хотела вколоть тебе какую-то дрянь, но Дазай-сан до последнего защищал тебя. Если бы мы не пришли, он бы её убил. С такой яростью держал пистолет, — тот аж вздрогнул. От взгляда Дазая в тот момент стыла кровь. Хотя он сам готов был порвать её на части, если бы она хоть на шаг приблизилась к Рюноске. Яркая картина того, как Дазай с пистолетом противостоит врагу, собираясь убить того, кто пытается навредить Рюноске, очень ярко встала перед глазами последнего. Наверное, именно сейчас он окончательно принял для себя, поверил, что он дорог тому, кого считал отцом даже в худшие времена, и кто действительно стал им сейчас. — Я не знал… Они ничего такого не говорили, только то, что забрали из больницы… Видя его растерянность, Ацуши смягчился и порывисто обнял Рюноске. — Я так рад, что ты в порядке! Когда он услышал, что Акутагава в больнице, в горле пересохло и начало печь где-то в сердце. В комнате словно резко потеплело, и Рюноске успокаивающе погладил Накаджиму в ответ, поняв, что назревающий скандал заглох, так и не начавшись. — Извини, что напугал, не ожидал, что так получится, всегда сам справлялся… — все же выдохнул он в плечо Ацуши. — Сам он справлялся, — Ацуши поцеловал его в щёку и серьёзно посмотрел в глаза. — Если не берёшь подчинённых, бери меня! Я в агентстве больше не состою, вполне могу помогать, — он улыбнулся. Рюноске задумчиво нахмурился, вспоминая слова Дазая о готовности Ацуши войти в семью Мафии. Ацуши истолковал это по-своему. — Мы уже работали вдвоём, и я не буду путаться у тебя под ногами, я не бесполезен! — его слова прозвучали обиженно. Посмотрев на это обиженное чудо, способное при желании разорвать небольшую армию, Акутагава улыбнулся и поцеловал его в нос. — В твоих силах я не сомневаюсь, — ответил он, размышляя, как объяснить тигрёнку, что нельзя вот так просто прийти на миссию мафии, будучи фактически гражданским лицом. Ацуши посмотрел на свой нос как кот. Он выпустил хвост. Значит полностью расслаблен и считает, что находится в безопасности. Самое забавное, что он сам не замечал, как делал это. — А в чём ты сомневаешься? — Ацуши наоборот был полностью уверен. — Я не знаю, как было у вас в Агентстве, — при упоминании ВДА Рюноске отчётливо скривился, — но нам нельзя втягивать в свои дела непричастных и гражданских… — он попытался объяснить прямо, наблюдая за лениво движущимся по постели полосатым хвостом. На слове «непричастных» глаза Ацуши странно сверкнули, и он опустил голову. Хвост задвигался быстрее, а через несколько мгновений замер. Он как будто на что-то решался. Но не скажешь, что он не уверен. Кажется, будто он боится, что ему не разрешат. — Я много думал в последнее время. Да, я мог быть стать обычным гражданским, но это не моё, — Ацуши посмотрел на Рюноске. — В структуры меня уже не возьмут потому что в моём деле есть умышленное убийство. Про тот день Ацуши рассказал вкратце. Рюноске не знал ничего больше необходимого. — Когда я убил его, я думал, что испытаю вину, ужас, отвращение к себе, но нет. Ничего не было. Мне было всё равно. Мне было больно от предательства. Тогда я понял, что агентство не те, кем я их считал. Это не то, что мне надо. «Всю жизнь мне была нужна семья» — осталось невысказанным. Рюноске сам не заметил, в какой момент рассказа Ацуши начал осторожно гладить его хвост, словно пытаясь успокоить, но и стараясь не отвлекать. — Сволочи они, — по тону было ясно, что будь тут кто-то из ВДА, им бы не поздоровилось, и плевать, что сам Акутагава с трудом мог встать с кровати. — Забыть их надо. Если бы я помнил всех, кто сделал мне больно, у меня бы памяти не хватило, — Ацуши улыбнулся и заурчал от ласки. Взгляд его был мягким и одновременно очень серьёзным. Будто он чего-то ждал. В глазах Рюноске отражались те же эмоции. Он понимал, что ожидает от него Накаджима, но не хотел давить. — Только если ты действительно этого хочешь и полностью уверен, что не пожалеешь… — он внимательно и обеспокоенно смотрел на своего тигрёнка. — По словам Куникиды-сана, портовая мафия ужасная организация, которая не щадит даже своих. Я же увидел её как семью, которая за своих готова рвать. Мне дорог Дазай-сан, я считаю Кёку младшей сестрой, искренне уважаю Чую-сана и, ты знаешь, готов убить за Гин. Я люблю тебя. Так сильно, что иногда теряюсь в этом чувстве, — уверенность в его словах была физически ощутима. — Я не пожалею. По мере того, как Ацуши говорил, у Рюноске тепло в груди сменялось обжигающим пламенем. А уж когда Накаджима первый раз за всю историю их непростых отношений сказал о своих чувствах вслух, его просто сгребли в объятия, стискивая из последних сил, коих, правда, было немного. Все прочее Акутагава не воспринимал, поняв, что в душе Ацуши уже принял их, как семью, а самое главное — любит его, слышать о чём было для мафиози очень важно. Ацуши обнял его в ответ: — Аккуратней, ты же ранен. Накаджима замурчал и прижался к Рюноске посильнее. Непроизвольно вылезли уши. — Я тоже тебя люблю, — два года он ждал этого момента, не решаясь облечь видимые всем чувства в слова, просто потому, что этих слов не достаточно. — Ты важен мне, я просто знаю, что если ты исчезнешь, я перестану дышать… Уши встали торчком. В груди разлилось жгучее тепло. Ацуши мягко его поцеловал. Уверенность в чувствах Рюноске была и раньше, но сейчас как будто укоренилась навечно. Тот отвечал с жаром, впитывая чужую нежность, запуская пальцы в волосы и поглаживая основания тигриных ушей. Акутагава любил, когда Ацуши с ним был таким — открытым, полным инстинктов, не скрывающим истинную сущность. Ацуши заурчал. Рюноске прекрасно знал, что уши чувствительны. Он отстранился: — Мы вроде разговаривали, — Ацуши усмехнулся. — Ага, — улыбнулся Акутагава в ответ, честно стараясь принять серьёзный вид, хотя потемневшие блестящие глаза выдавали. Ацуши трансформировался обратно, серьёзно смотря на Акутагаву. — Я не знаю, подхожу ли, но если так я смогу быть рядом с тобой, буду полезен вам, то я хочу вступить. Рюноске с сожалением проследил за исчезнувшими ушками, и спокойно заверил: — Не сомневайся — и по способностям и по характеру у тебя всё отлично получится. — Думаешь? Надо же обсудить, — Ацуши склонился и внезапно спросил. — А как ты попал в мафию? Ты мне никогда не говорил. Рюноске пожал плечами, тут же пожалев о резком движении — он уже забыл о травмах, а вот они о нём — нет. Тихо шикнув, он скривился, то ли от ощущений, то ли от нерадостных воспоминаний детства. — Ты чего? У тебя же раны! За тобой нужен глаз да глаз, — заворчал Ацуши. — Нормально со мной всё, — в ответ фыркнул Рюноске, — не суетись, голова кружится… — Не делайте резких движений, Акутагава-сама, — именно в это время пожилой врач уверенно вошёл в комнату и подошёл к его кровати, готовя лекарства. Он одним взглядом попросил Ацуши выйти. Спорить с доктором Рюноске не собирался — этого старичка он давно знал и не раз оказывался в его умелых руках после миссий или приступов. Видя сомнения Ацуши, он кивнул тигру, показывая, что все в порядке. Ацуши кивнул и вышел. В коридоре он прислонился к стене. Неуверенности не было. Но как сказать об этом Чуе?