Lonely Boat

— Итальянцы совсем как русские. Замечание Чха Джунхвана сперва вызвало смех, а затем обсуждение у тренеров и фигуристов. Все стали искать сходства между двумя языками, начиная от скорости речи и акцента на английском и заканчивая склонностью жестикулировать при разговоре. — Аня руками не машет, а вот Женя — другое дело: свяжи ей руки — и она говорить не сможет. Одна из упомянутых девушек отошла от национальной сборной и присоединилась к ним. Ане понадобилось несколько секунд, чтобы понять причину всеобщего веселья, и она радостно влилась в беседу «Крикет клаба» о различиях между Миланом и Пекином. За четыре года столько всего произошло, но если подумать, то Пекин от Милана не слишком и отличался. Во-первых, и тут, и там волонтеры были крайне приветливы, а еда была ужасно вкусной. О чем, конечно, сильно жалела Аня, которой нужно было следить за своим питанием. Во-вторых, спустя целый олимпийский цикл она смогла выбить место в сборной и с прежней решимостью готовилась представить две новых программы. И наконец, в заснеженной олимпийской деревне её по-прежнему ждали неизбежные встречи с Сашей. Зимой в Пекине быстро темнело, но Сашу в её красной шапочке трудно было не заметить. Жизнерадостная, как щенок, она всегда подбегала к Ане с красным от мороза носом, без лишних слов хватала за руки и с улыбкой совала их в карманы своего пуховика. Как уж тут удержаться и не поцеловать её в ответ? Просто чудо, что никто из волонтеров не застукал и не сфотографировал их вместе. Сейчас всё изменилось. Внушительная альфа редко улыбалась и выглядела свирепой, аки львица. Также, как правило, её повсюду сопровождала командная свита, поэтому когда они неизбежно сталкивались, то лишь кивали друг другу, прячась за чужими спинами. Без всяких драм и суеты. В эти короткие мгновения Аня искренне желала ей удачи: она надеялась, что выстраданное болью и слезами серебро на этот раз обернется золотом. Хотя узнай Саша об этом, возможно, она бы презрительно рассмеялась. Тем не менее Аня от всего сердца болела за неё, не только потому что это была Саша. Она болела за всех фигуристов, что не сдавались на льду, включая её саму. Ани не было на арене в день произвольной программы у альф, но она следила за трансляцией из своего номера. Когда на табло высветилась цифра 2, означающая второе место, её будто обухом ударило. Всё было по-другому, но в итоге ничего не изменилось. Камера переключилась на зону ожидания и навела фокус на глаза Саши. Почти прозрачные под тяжелой подводкой, они выглядели двумя холодными и неживыми камнями. Прямой эфир оборвался, Аня отбросила телефон в сторону и не стала искать продолжения в Интернете. До конца собственного выступления она пребывала словно во сне. Слезы Орсера, объятья одноклубников, вопросы назойливых репортеров — удивительно, но самые важные в её жизни Игры уже второй раз приносили ей лишь опустошение. И дело было вовсе не в четвёртом месте. Здесь не о чем было жалеть. Для бывалой фигуристки она показала блестящий результат. Просто Аня чувствовала себя необычайно разбитой, как одинокая лодка. Волны грозились вот-вот опрокинуть её, и добраться до берега совсем не осталось сил. Судя по голосу, Кондратюк был в шоке: — Вы тут травку курите? Ты что, под кайфом? Его тут же осадила Алина, которая пришла посмотреть гала-шоу. Аня, не переставая смеяться, объяснила: — Наверное, мне немного дурно из-за гона. Я скоро вернусь, только принесу тюбик с блокатором. Не переживайте. — Или я могу тебя пометить? — ласково предложила Алина. — Показательные закончились, но ты сможешь остаться на церемонию закрытия прежде, чем соберешься ехать домой. Запах березового сока её не отвращал. Аня задумалась на секунду, как вдруг её сердце тревожно забилось. Она обернулась и увидела Сашу, прошедшую мимо их троицы к знакомым парникам.

***

Такие просьбы встречались повсеместно, и на соревнованиях Саша получала их каждый день. Иногда омеги были очень откровенны и буквально срывали с себя ингибиторные пластыри, оглушая её буйными ароматами. Процентная доля альф и омег среди спортсменов в целом была выше среднего по населению. И презервативы в Олимпийской деревне расходились как горячие пирожки, их выгребали, использовали и выбрасывали пачками. Её не интересовало, с кем переспит Аня, но отголоски того разговора всё ещё звенели в ушах. В итоге девушка проморгала, как после церемонии закрытия на ней повисла какая-то седовласая омега. Зима в Милане выдалась теплой, и Саша ошарашенно смотрела на омегу, одетую в одно нижнее белье. На скудный наряд пролили цветную краску и шампанское, но даже они не могли перебить насыщенный запах феромонов, который она источала. Женщина говорила на незнакомом языке и сколько бы ни старалась что-то донести до Саши, смысл сказанного безнадежно ускользал. В таком виде их и застала российская сборная, только покинувшая церемонию закрытия. Сокомандники, улюлюкая, присоединились к толпе зевак, кто-то даже бросил Саше презерватив. Пока она уворачивалась от летящей упаковки, омега, что на ней повисла, попыталась поцеловать девушку. Лицо альфы залилось краской, и, оглядевшись, она наконец передала пьяную женщину в руки волонтера прежде, чем та стащила с неё куртку. Саша поспешила вернуться к себе, как вдруг за следующим углом её схватили и прижали к стене. Кедровый аромат ни с чем не перепутать. Вкусив однажды, его никогда не забудешь. Феромоны пахли знакомо, но в то же время иначе. Омега перед ней вошла в гон. Саша вздрогнула и вся напряглась. — Почему бы тебе не помочь ей? Саша не ответила и закусила губу. — Тогда ты поможешь мне? Аня бессильно рухнула в объятья Саши. От её горячего дыхания по коже побежали мурашки. Она всегда была хрупкой и изящной, легко вызывая желание укрыть и защитить её. Вдалеке шумела толпа. В парке во всю шёл карнавал. Фейерверки, алкоголь, музыка — общая атмосфера праздника, царившая вокруг, разительно отличалась от Пекина с его строгими антиковидными мерами. Только в глазах Ани стояли слезы, которые вряд ли отличались от тех, что были пролиты четыре года назад. Тогда их ссора завершилась рыданиями и поцелуями. В темной комнате, куда проникал лишь лунный свет, они утешали друг друга, предаваясь безудержной страсти. Позже Саша спрашивала себя: подались ли они влиянию момента, или они действительно жить не могли друг без друга. Поэтому она почти обиделась, когда омега заново её спросила. Они были очень разными. Аня была терпелива, спокойна, расчетлива. Она всегда находила лучшее решение для сложной задачи. И Саша была этим лучшим решением. Она бесцеремонно затащила хрупкую омегу в комнату, где они остались наедине. Аня тихо плакала. Саша коснулась ладонями её мокрого лица, от чего огонь внутри вспыхнул с новой силой, и она прижала омегу к столу, почти сломав как пресловутую тростинку. Саша в нетерпении укусила её за шею, протяжный стон Ани разорвал тишину, и острые ногти впились в крепкие мышцы на руках Саши. Омега в лихорадочном гоне нуждалась в сильной и скорой разрядке. Не меняя положения, Саша лизала и покусывала набухшую железу у основания её шеи, пока с методичностью отбойного аппарата дважды не довела девушку под собой до оргазма. Метка сработала, и дурманящая похоть начала отпускать омегу. Саша не стала вязать узел и молча держала её, обхватив за стройную талию. — Двух раз должно хватить. Сегодня выспишься спокойно, а завтра в самолете примешь блокатор. Но холодный тон не остановил Аню. Она отбросила в сторону скомканное белье, спрыгнула со стола и удержала альфу за руку, пока та возилась с одеждой. — Ты опять убегаешь, Саша. В ответ альфа бросила на неё гневный взгляд. — Это ты сбежала, не я. Это ты уехала в Канаду! — Не будь ребенком. Ты же знаешь, что меня туда отправила федерация. — Ха! Конечно! Гордишься олимпийским золотом? Расскажи Туктамышевой, как ты его завоевала, чемпионка. Вновь открылись старые незаживающие раны. Аня дрожала, её голос звенел. — Так ты обо мне думаешь? Винишь, что я откатала программу и выложилась на полную? Поэтому презираешь? — Это ты меня бросила! — Потому что ты со мной не говорила! И не просила остаться! — Аня со всей силы толкнула Сашу. Та ударилась плечом об стену, резко подскочила и впилась покрасневшими глазами в Аню. От кедрового запаха сносило крышу. Хотелось одновременно кусать и целовать её. Звериная страсть накрыла с головой, и как разбитое сердце могло этому помешать? Пот и слезы смешались вместе, они цеплялись друг за друга, рвали волосы, прожигали ненавидящим взглядом и яростно, неистово ебались. Слова были излишни. «Хочу тебя видеть», «хочу целовать», «хочу быть рядом» — произнесенные вслух, они причиняли боль, а мысли о новой встрече — живой, во плоти — разрывали на части. Они не могли не мучить друг друга, но так же не могли разорвать объятья. Самозабвенно они занимались любовью. Сжимая горло Ани, Саша хищно скалилась ей в лицо и целовала, пока та ловила ртом воздух. Между бесстыдно раздвинутых ног распустился огромный узел, и Аня не могла издать ни звука, дрожащими губами впиваясь в мягкие губы Саши. С каждым толчком запах морской влаги сливался с кедром, пока они не откинулись, мокрые и обессиленные, словно только что пережили кораблекрушение. Саша положила голову на тонкую грудь Ани и слушала, как оглушительно билось её сердце. Она повернулась, обхватила губами и втянула, посасывая, твердый возбужденный сосок. В ответ омега придвинулась ближе, всхлипывая и содрогаясь влагалищем. Саша продолжала слизывать с кожи выступившие феромоны, от ушей спускаясь к локтям и запястьям, она вбирала ртом пальцы Ани, и каждый по отдельности, как собака обгладывает кость, тщательно и настойчиво ласкала языком. Узел спал, оставив на душе такой же сумбур, как и в их отношениях. Аня слабо столкнула с себя Сашу, и они легли лицом к лицу. — Как насчёт дружбы с потрахушками? — Кончиком носа Саша потерлась за ухом Ани, и несколько пушистых волосков заставили её чихнуть. — Не выйдет, — Аня, закрыв глаза, уже засыпала. Она повернула голову на бок и мягко мазнула лицом по сашиной брови. — Ты всё еще любишь меня. И сразу добавила: — А я люблю тебя. Открыв рот, альфа не могла выдавить ни слова. Несколько мгновений спустя она не удержалась и коснулась лица Ани. — Но любовь однажды закончится, так ведь? — Всё однажды заканчивается, Саша, — сонно пробормотала омега, ласково гладя её по голове. Саша не была уверена, что правильно её расслышала. Она лишь поджала губы, нежно тронула указательный палец Ани и молча наблюдала, как за окном разгорается рассвет.