Lonely Boat

Камеры возглавляют тройку вещей, которые Саша ненавидит больше всего на свете. Её легко вывести из-себя, тем более под их объективами. В детстве отец часто гладил девочку по голове и говорил: «Ты на меня похожа, Саша». Когда же она подросла и научилась держать себя в руках, отец продолжал говорить: «Ты на меня похожа, Саша». Камеры назойливыми мухами окружали её, и Саша хотела вырвать и вдребезги разбить их, но она давно делала это только в воображении. Не хватало в олимпийский сезон заслужить славу бешеной и неуправляемой альфы. Поэтому она, натянув капюшон на голову, прошла мимо них и направилась к машине. Что интересного можно снять в том, как студент покидает универ? Она никогда не поймет. Наконец она и папарацци остановились перед машиной. Саша молча уставилась на внедорожник, с двух сторон зажатый на парковке. И что же оставалось делать альфе, известной своей нелюбовью к прессе? Фотографы злорадно ждали, а один наглец даже вызвался отпарковать её автомобиль. В полной тишине альфа повязала куртку на талии и, оставшись в сером спортивном топе, подошла к передней части машины. Она присела, схватила бампер двумя руками и с громким криком подняла, а затем вытолкнула её вперёд. Законом это не запрещалось. Саша перевела дыхание и села в машину. Там, за тонированными стеклами, она гордо улыбнулась своей маленькой победе. Она собиралась выехать на автостраду и оставить позади надоедливых папарацци, как вдруг увидела через дорогу красотку, что прыгала и махала ей рукой. С трудом верилось, но они с Женей Медведевой были знакомы уже лет десять. Сев спереди, подруга тут же развела бурную деятельность. Смущенная её вниманием, Саша достала и надела солнцезащитные очки. И они отправились в боулинг. Народу в это время было немного, и никто не узнал в них двух серебряных призеров Олимпиады. Без спросу Женя заказала два пива: — Выпей со мной, раз уж кофе не вариант. Кондиционер едва дышал, и после пары раундов девушки сняли верхнюю одежду. Саша завязала волосы, в несколько крупных глотков отпила из стакана и взяла в руки бронзовый шар. — Погоди, — кивнула ей Женя, но Саша не заметила. Старшая омега покачала головой, подошла и ласково смахнула пенку с губ альфы, а затем с ухмылкой вытерла палец о её же рубашку. Не зная, как быть, Саша бросила шар и молча наблюдала, как он сбил девять кегель, после чего с сожалением сказала: — Если тут есть папарацци, завтра наш роман будут обсуждать в новостной ленте мамы. — О, я и забыла, как тебя любит желтая пресса! — Женя наигранно схватилась за голову и усмехнулась. — Сколько же народу хочет Трусову? Наверное, такие неудачницы, как я, недостойны тебя. В ответ Саша смущенно отшутилась. — Ладно, ладно, ты меня переубедила. Конечно, я достойна «встречаться» с тобой, но в следующий раз изволь хотя бы поинтересоваться, свободна ли я. — Они еще немного подурачились, а потом Женя пригладила растрепанную прическу и достала пудру, чтобы поправить макияж. Саша перекинула хвост через плечо и вдруг замерла: — Ты сейчас видишься с кем-то? Женя подняла бровь. — «Видеться», хм, хорошее слово. Да, бывает, вижусь. Но ничего серьезного. — И кто это? — Спортивный агент, бета. — И со сколькими бетами ты встречаешься? — Эй, хватит сплетничать. Нет у меня романов. Ходили слухи, что некая высокомерная альфа разбила сердце Медведевой, и с тех пор она предпочитала встречаться с бетами или даже омегами. Саша молчала и ни о чем не спрашивала. Не потому что ей было неинтересно, но она считала, что запах березового сока в первый гон Жени многое объяснял. Старая мудрость была права: ненависть объединяет людей, а общая тайна — сближает. Поэтому, когда Женя спросила о её именитой бывшей девушке, Саша не удивилась. Честность и прямота всегда были главными достоинствами Медведевой. Но, к сожалению, не сашиными. — Да, ничего такого. Обычный турнир, обычная встреча. Мы даже не в одной команде. — Кого ты пытаешься обмануть! Сашу напугала её напористость, невольно она вся сжалась. Даже после ухода из Самбо-70 старшая подруга пользовалась непререкаемым авторитетом. — Да что скрывать-то? Она — олимпийская чемпионка, она хорошо провела время. Я тоже не жалуюсь. Именно Женя поддержала её в трудные времена и была в курсе всего. Главная надежда сборной оказалась замешана в допинговом скандале, а Саша, будучи вторым номером, справилась с волнением, но в итоге уступила несгибаемой Щербаковой. Она стыдилась завоеванного серебра, а золото на шее Ани резало глаза. И никто, лучше Жени, не мог понять её чувства в тот момент. Потолок кегельбана представлял собой огромное зеркало, и на его мутной глади ярко горели длинные рыжие волосы. Она точно знала, что скрывалось за скользким взглядом трусливой сущности в отражении. Холодный утренний туман, запах секса, смешанный с запахом алкоголя, и присутствие человека, который сохранял чувство такта и приличия, даже когда всё шло наперекосяк. Саша робела перед таким проявлением внутреннего достоинства. Обрывки воспоминаний не объясняли, как такое случилось, как она потеряла голову и как другая девушка оказалась настолько терпима к ней. «Только мне не нужно её снисхождение», — подумала Саша, стиснув зубы. — Конечно, — Женя ласково гладила её волосы, словно по кусочкам собирая сердце Саши. — Ты не жалуешься. Ты сильная и смелая. Ты через многое прошла, и я рада за тебя. Нет, я горжусь тобой. Она пролепетала «спасибо» и очутилась в объятиях старшей подруги, которая никогда не скрывала чувств. Сердце в груди почти успокоилось, но вновь подпрыгнуло, когда Женя сказала: — С Аней тоже всё будет хорошо. У таких, как она, жизнь складывается идеально. В необычной тишине Женя уже собиралась сменить тему, как вдруг раздался низкий голос Саши, будто она разговаривала сама с собой: — Как у тебя? Вопрос застал Женю врасплох. На миг она растерялась, но скоро справилась с замешательством и погладила Сашу по лицу: — Вау, я польщена. Но нет, мы совершенно разные. Так что, сыграем ещё? А потом давай пообедаем итальянской кухней. Я недавно кое-куда вложилась и даже кое-что заработала. Трусова сегодня была не в форме. Юниорская группа, с которой она делила каток, не могла перестать перемигиваться между собой. Дмитрий Михайлов не оценил их пантомиму, перекинулся с ними парой слов и прогнал великовозрастных детишек со льда. Девушка, привлекшая их внимание, подъехала к Михайлову и забрала телефон. Она в сотый раз за день заглянула в него, и молодой тренер-омега хорошо видел, как напряженно та хмурилась и поджимала рот. Она заблокировала телефон и рассеянно уставилась на экранные часы. — Саша, — не выдержал он. — У тебя какие-то срочные дела? — Нет, ничего. Я просто… осматриваюсь вокруг. Даже добродушный Михайлов не мог не закатить глаза. И у детей бывают секреты, которые нужно уважать, но всё же они не служат оправданием. Тем более — он оглянулся на зрелого омегу в кепке, сидевшего с непроницаемым лицом — когда они отвлекают от работы. Мысли Михайлова прервал громкий звук падения, а затем недовольный голос произнес: — Саша! По плану у тебя нет акселя! Ты его не прыгаешь сегодня. — Я знаю, но мне это надо. Я хочу его сделать! — Не надо! Что тебе надо, так это держаться плана, как мы и уговаривались. А знаешь, что тебе ещё надо? Убрать этот чертов телефон, который звонит без умолку! — Он не звонит, — молодая альфа мрачно сбивала ледяную крошку с задницы. — Можете Дмитрия Сергеевича спросить… — Да я и без него всё вижу. — Плющенко подошёл к Михайлову, забрал у него телефон Саши и вернул владелице. — Осталось всего несколько месяцев. Чего ты хочешь? Победить или идти на поводу эмоций: плакать и капризничать? Даю десять минут на размышления, а потом, я надеюсь, ты вернешься сюда, как настоящий профи. Или можешь забрать телефон и больше не показываться здесь. Для Михайлова выбор был очевиден, как и для Саши, которая уверенным шагом вернулась на каток. Он с улыбкой забрал у неё чехлы от коньков и телефон, при этом не удивился, обнаружив его выключенным. Она всю себя посвятила этому чистому белому льду. Удача мимолетна, тяжелый труд не всегда окупается, и лишь настоящий боец никогда не сдается и идет до конца. Она изо всех сил пыталась раствориться в катании и забыть о том, что рейс Ани вот-вот улетит, забыть о чувствах, что мучали и беспокоили её, забыть о летней ночи, похожей на сон. Отношения между ними были слишком сложными. И Саша не верила, что их можно наладить. Так зачем переживать и цепляться за них? В комнате отдыха она не могла не возвращаться к словам Медведевой: «У таких, как она, жизнь складывается идеально». Яркая улыбка Жени сменилась нежной улыбкой другой девушки, которая с годами становилась всё более отточенной. Сердце защемило, накатила слабость. Что ж, пусть так и будет. Она решительно отключила телефон, обрубила последнюю связающую их нить, плотно закрыла за собой дверь и вернулась на ярко освещенный каток. Тренеры остались довольны тем, как проходила вторая половина тренировки. После перерыва о душевных метаниях Саши никто не вспоминал. И всё же, когда рыжий хвост скрылся за углом, Плющенко не удержался и, огладив щетину на подбородке, спросил: — Сегодня какой-то важный день? Михайлов невинно пожал плечами. — Она недавно рассталась? Михайлов снова пожал плечами. Его глаза по-прежнему были честны и невинны. — Она с кем-то встречается? Плющенко пытливо всматривался в глаза Михайлова, но, ничего не добившись, выругался и ушел. Оставленный в покое, Михайлов оглянулся на ребят, болтавшихся у катка, и снова пожал плечами. Иногда дети похожи на собак. Они наивны и несдержаны в своем обожании. Юные фигуристы даже выстроились в очередь, чтобы попрощаться с Сашей. И каждому она уделила внимание прежде, чем покинула их с коньками наперевес. Она была ещё расстроена, когда включила телефон, но время для сожалений уже прошло. Поэтому Саша дождалась появления связи и заглянула проверить, звонила ли ей мама. Как оказалось, ей пришло текстовое сообщение. Уведомление о пропущенном вызове словно с головой окатило её ледяным душем. Саша не могла поверить своим глазам. Снова и снова она перечитывала написанное. Спустя несколько долгих мгновений она поняла, что её руки трясутся и не дают прочитать, когда был сделан звонок. Но стоило увидеть время, как внутри у неё всё перевернулось. Саша отчаянно ткнула пальцем в экран, чтобы перезвонить. Сердце обезумело и часто билось в груди, а через мгновение её пронзили холодные гудки: «Вызываемый абонент временно недоступен…» Аня звонила ей перед взлетом, и Саша не ответила. Голова отказывалась осознать случившееся, было слишком больно думать о чем-то другом. Неописуемое раскаяние оглушало. Даже когда самолёт приземлится, Аня уже не перезвонит, и Саша никогда не узнает, зачем она звонила. В тишине её сопровождали стрекот насекомых и тени, отбрасываемые фонарями. В слезах она стояла у ворот тренировочного зала, где вот-вот должны были выключить свет, и кусала сжатые кулаки, чтобы не закричать. Она отказывалась отпустить Аню и думала, что похожа на лодку, которая не может пересечь реку. Берег был недосягаем, и лодке суждено утонуть. Саша стояла и тихо плакала. Затем она вытерла слезы, толкнула дверь и ушла в закат последнего дня лета.