с днем рождения, онни~ <з _______
Что-то не так. Вздрагиваю и резко подскакиваю, садясь на постели и оглядывая комнату. Вокруг звенящая тишина все еще спящей квартиры, но я готова поклясться, что проснулась из-за какого-то шума! Раздался приглушенный удар чего-то, прежде чем я проснулась. Поворачиваю голову в сторону старенького будильника на прикроватной тумбочке – 6:18 –, перевожу взгляд на соседнюю сторону кровати. Простыни немного сбиты, превратились в тоненькие складочки, на подушке – маленькая отметина от головы, словно на ней не спали, а лишь слегка приложили голову, едва касаясь ее мягкой поверхности. Появившееся легкое подозрение понемногу набирало обороты. Ложусь обратно, утопая в тепле одеяла и подушек, обращаю внимание, что в комнате не душно, как обычно, а довольно свежо и даже… прохладно. Тяжелые шторы осторожно колышутся, впуская внутрь острые порывы утреннего весеннего ветра. Делать ничего, надо закрыть окно, иначе моим пальчикам на ногах несдобровать. Чересчур медленно гусеничкой вылезаю из-под одеяла, съеживаясь от того, какой же на самом деле воздух в комнате пробирающий до костей, поджимаю все конечности к себе и лежу, боясь сделать хоть какое лишнее движение – холодно-о-о-о. Когда мне надоело изображать из себя продрогшего зародыша, привстаю и сажусь на кровати. Ножки все еще страшновато спустить на пол, потому что скользящие по полу щупальца задуваемого с улицы ветерка непременно охватят мои щиколотки и начнут прокладывать себе дорогу вдоль моих ног выше. А все почему? Потому что вредный Пак Чанель не постелил в нашей спальне огромный белый ковер с крупным ворсом, а еще опять забрал мои мягонькие тапочки с помпончиками, оставив мне свои резиновые жуткие шлепанцы, которым давно место на помойке. Окей, терпение кончилось, и я быстро-быстро добегаю до нашего окна, длиной от пола до потолка, хлопаю рамой, закрывая, опускаю пластиковую ручку до щелчка и бегу обратно в кровать с широкой озорной улыбкой, как у ребенка. И вот тут я резко осекаюсь, запрыгивая на широкую кровать и накрываясь одеялом с головой. Я нашла того, кто потревожил мой чуткий сон. Взгляд случайно падает в сторону коридора и видит там стоящего на четвереньках Чанеля с Чихуном, восседающим на его шее, что-то держащим в руках и прячущимся за огромный светильник-ночник на тумбочке. Сынишка замер, затаился, и только Чан с улыбкой деснами стоит и смотрит в спальню. Его глаза горят ребячливым огнем с пляшущимися искорками, и я перехватываю его взгляд. Тот сразу едва заметно кивает, придерживая маленького Чихуна за круглые пухлые ножки, и делает шаг вперед. - Держись, малыш, сейчас ты впервые в своей жизни покатаешься на настоящем жирафе! Чанель сказал это с таким воодушевлением, что и я не удержалась от улыбки, и Чихун разразился громким хохотом. Они вместе вползают в спальню, и Чихун весело машет маленькой ручкой, другой рукой вцепившись папе в длинные волосы, чтобы не упасть, еле придерживая формочку с тортом. Подходят ближе, и Чанель аккуратно сажает на постель Чихуна, следом за ним плюхаясь на нее. Мальчик сразу льнет ко мне, крепко обнимая за шею своими ручками, и невнятно лепечет в ухо поздравления с днем рождения. Чанель еле успевает убрать торт в сторону, чтобы Чихун не наступил на него своей коленкой, и теперь ласково улыбается, внимательно смотря на меня. Я чувствую, как его взгляд медленно исследует лицо, и мне на долю секунды становится немного неловко – оно наверняка припухшее после сна и украшено розоватыми вмятинками-следами от подушки. Ты прекрасна одними губами, и этого достаточно, чтобы мои щеки покрылись румянцем, как у школьницы. Чихун отстраняется и садится рядом, выжидающе смотрит на отца, пока тот не кивает, с важным лицом откашлявшись. - Итак, - начинает Чан, - сегодня знаменательный день – день рождения у прекрасной женщины и хранительницы нашего семейного уютного очага, благодаря которой любовь в нашем мирке никогда не угасает. И пусть она бывает… - Чихун закрыл глазки и приложил ладони к оттопыренным ушкам, - порой редкостной задницей и забиякой… - Чихун снова во все свои большие отцовские глаза уставился на Чанеля, - мы, два ее рыцаря, продолжаем крепко любить, несмотря ни на что. Пауза. И Чанель мягко протягивает большую ладонь Чихуну, тот, в свою очередь, достает из маленького кармашка пижамных штанишек сложенный клочок бумаги и протягивает его Паку-старшему. Чанель торжественно продолжил, стрельнув на меня глазами: - Наш дорогой сынишка Пак Чихун взял на себя ответственность написать скромную речь, и я надеюсь, - Чанель развернул листик ко мне лицом, на котором я увидела разноцветные каракули и узоры, но никак не буквы, - что все правильно разберу. Снова пауза, и я силюсь не издать смешок от их чересчур важного вида. - Наша дорогая мама, ты наш свет в окошке, наш ангел и наша любовь. Ты обладаешь волшебной способностью нас успокаивать, когда пора спать, и умеешь здорово поднять настроение. Чувствуя себя неважно, ты обязательно подаришь нам парочку успокаивающих слов, от которых теплеет в сердце, а в голове – разом яснеет, прогоняя все невзгоды и плохое настроение. Конечно, бывает такие моменты, где ты кричишь, злишься и разъяренно краснеешь, и в такие случаи нам обоим хочется спрятаться в какой-нибудь глубокий шкаф и прикрыться одеждой, чтобы никто нас никогда не нашел, потому что в гневе ты опасна. Тут меня все-таки прорывает на смешок, и Чихун шипит, прикладывая пальчик к губкам. - И все-таки ты самый очаровательный человек, которого мы знаем. Конечно, ты порой ведешь себя, как Чихун, и меня, твоего мужа, в такие моменты это очень забавляет. Ты становишься маленькой девочкой, которую хочется затискать и зацеловать, душа в объятиях, хочешь подбрасывать в воздух и слушать твой волшебный смех, срывающийся с пухлых губ, растянутых в улыбке. Мы любим тебя за все и за ничего одновременно, просто ты есть, и это уже дарит нам все незабываемые чувства, от которых сердце волнительно трепещет. Чихун говорит, что ему нравится то, как ты готовишь, и это ему нравится куда больше тех противных пюрешек, что ты давала ему раньше, когда тот совсем малюткой был. Ну а я отлично помню все твои неудавшиеся кулинарные шедевры, дым во всей квартире, горелый вкус и слезы от просто невероятно отвратительной еды, но даже это – принесло свое счастье и укрепило любовь к такой невозможно милой женщине. Чанель это все говорит, и от его голоса у меня мурашки по спине бегут. Меня крепко держит за руку Чихун, переплетая свои маленькие пальчики с моими, а я даже толком не могу разобрать всего того, что говорит Чан, – в уши словно вату запихнули, но я все равно улавливаю отрывки фраз и стараюсь не разреветься раньше времени. Все это – воспоминания, возникающие со временем, вырезающиеся где-то на подкорке, делающие нас по-настоящему счастливыми. Это дорогого стоит, и из-за этого прямо сейчас мои глаза застилает предательская влага, скапливающаяся сначала в уголках глаз. Смаргиваю – роняю пару слезинок на голубое одеяло, еще несколько – текут по щекам. Чихун завозился рядом и полез ко мне обниматься, стирая своими ладошками влажные дорожки от слез. Кажется, он тоже сейчас заплачет. Чанель наконец-то тоже замечает мои слезы и откладывает листок. - Эй, ну всегда ты так. Мы ведь даже не закончили! Он притягивает меня своей груди, следом – Чихуна и обнимает нас двоих, прижимая к себе обеими руками и успокаивающе поглаживая по спине. Он что-то тихо шепчет, но сейчас то не важно, главное – его стук сердца рядом с моим ухом и теплые ладоши Чихуна. - Я люблю тебя, ма, - говорит Чихун и слегка отстраняется. – Ты самая лучшая. Он тихий мальчик, редко говорит и нечасто показывает искренние эмоции, но прямо сейчас – у меня чуть сердце не остановилось. Наверное, он перенял это от Чанеля – умение говорить простые вещи таким тоном и нужными интонациями, что снова пробивает на слезы. Как же хорошо, когда в жизни есть двое таких превосходных мужчин.~
- Зачем ты разбудил ребенка? Спал бы дальше. - Он сам проснулся в три часа ночи, приплелся ко мне на кухню и ни за что не хотел уходить, пока торт не был сделан под его присмотром! - Но он же маленький, Чан, надо было отправить его в постель! - Он своей упертостью в мамочку пошел – уперся, как баран. - Господи, Чанель! - Ну все, не бузи, задница. Я не для твоего нудежа взял сегодня выходной, - и после некоторого молчания: - А пять лет назад я сделал тебе предложение. - Дурак.