***
— Вы готовы? — рука патологоанатома зависла над верхним краем простыни. Саймон отрывисто кивнул. Отточенными движениями врач начал аккуратно скатывать ткань вниз, открывая белое, точёное, будто из гипса, лицо. Её лицо. Спокойное, почти спящее. если бы не белизна. Такие же белые губы. Тёмные волосы и брови на фоне этой белизны казались почти черными. Воспалённые так же, как у Саймона, веки побуровели, почернели. Будто дешёвый клубный макияж. Затем открылась шея. Тонкая, хрупкая. Пальцы Саймона ещё помнили, как смыкались на ней в порыве страсти. Казалось, в другой жизни. Ключицы. Острые, маленькие, будто проволочный каркас у фарфоровой куклы. Проступающие от худобы рёбра лишь усиливали впечатление. Маленькие, почти плоские в этом положении груди. Такие немыслимо красивые. Идеальной формы. Идеального размера. Их идеал только подчёркивало небольшое родимое пятнышко под правой округлостью. Тёмное, по цвету сосков. Немного напоминающее по форме какой-нибудь странный цветок. Или игривого щенка. Или... — Лисёнок. — прошептал Саймон. — Вы подтверждаете личность? — врач изучал Саймона ровным профессиональным взглядом. Будто ничего не чувствовал. Будто ему было всё равно. Как ему могло быть всё равно? Лицо Саймона одеревенело настолько, что он перестал его ощущать. Вся голова словно превратилась в тяжёлую деревянную болванку. Тело же напротив, стало полым. Будто всё его содержимое выкачали, и стоять оставалась лишь тонкая оболочка, сохраняющая форму человека, каким-то чудом не разваливающаяся под весом головы. Всё его наполнение, всё его содержимое лежало сейчас перед ним на металлическом столе. Обнаженное, прикрытое белой тканью. Мёртвое. — Подтверждаю. — деревянный язык, деревянные губы. Чужой, хриплый голос. — Это она. — Примите мои соболезнования. — врач не выглядел соболезнующим ни на грош. Но, с другой стороны, это была его работа. Трупы. Горюющие родственники. Снова трупы. — Причина смерти? — Предположительно, остановка сердца. — врач начал заворачивать ткань на Лейле обратно. Саймон почувствовал внезапный порыв схватить его за руку, остановить. Оттолкнуть его, прочь от неё. От Лейлы. Его любимой сестрёнки. Пусть остановится. Пусть не забирает её... — Но вскрытие может показать иное. Лично меня озадачивает это странное состояние конъюнктивы... — он запнулся, поднял взгляд на Саймона. Саймон знал, что его глаза были воспалены также как у сестры. Не от слёз. Саймон не выдавил ни слезинки за всё время. Скорее всего последствия силы Брана. Либо же следы его последнего вмешательства. Так или иначе сходство было очевидно даже этому постороннему человеку. — Вы точно не знаете?.. — начал врач. Саймон развернулся и ушёл. Тело двигалось машинально, будто по старой привычке. Ноги переставлялись, одна, другая. С лёгкой ловкостью переносили вес, чудесным образом удерживая равновесие такого сложного и одновременно такого нелепого механизма, как человеческое тело. Кости, мышцы суставы. Детали сложной системы, управляемой крошечными электрическими импульсами. Машина. — Мистер, вы должны расписаться... — бросила вслед ему работница в приёмной. Машина. Человеческое тело, лишь машина. Заводной механизм, который так легко заставить упасть и не подниматься больше. Так легко лишить жизни. Какая нелепица, право. Вот ты полон надежд на будущее, рядом с любимой, самой любимой женщиной своей жизни. Ты, кажется, уже просто не можешь стать счастливее. А в следующий миг — всё улетучивается. Ботинок плюхнул в лужу, Саймон засмотрелся на разбегающиеся по воде круги. Мир не изменился. Удельная масса вещества осталась прежней, энергия сохранилась, система уравновешена по всем законам физики. Но смысла в этой системе больше нет. Больше ничего нет. Воздух был ещё влажный после вчерашнего дождя. Свежий, почти морозный его аромат намекал на скорую уже зиму. Саймон шёл на автомате.***
Долгие гудки ожидания сменились частыми, затем пискнул противный сигнал и автоматика в тысячный, кажется, раз завела "Абонент не отвечает или вне зоны доступа сети. Пожалуйста, оста..." — Malparido! — Моки нажал отбой. Сжал смартфон в руке. — Murrda! — пнул в перила лестницы. Металл жалобно затрясся. — Maricon! Третий день он не мог дозвониться до Саймона Фокса. Третий день, как он узнал, что Лейла Фокс мертва. — Mierda... — он сел на ступеньки, обнял голову. — Как же так? Мертва. Милая, смешная. Улыбающаяся. Мертва. — Мать его... — он исчерпал все ругательства на эту букву. Пора было переходить к следующей. Но Моки молчал. Ему нравилась эта muchacha. Пусть Фокс, со своими собственническими замашками и заграбастал её всю себе, во всех смыслах, она нравилась Моки. Всегда нравилась. Но он понимал, что самому Фоксу она нравилась не просто. Она была всей его жизнью. И теперь чёрт знает, что с ним может... Внезапно загремел рингтон, Моки подскочил. Глянул на дисплей. Звонил Фокс. — Фокс, твою мать, ты что... От шума Моки невольно отнял трубку от уха — на том конце оглушительно завывала сирена. Гудел двигатель. Кто-то кричал. Скорая. — Говорит капитан Мейсон, ты — друг Фокса? — характерный говор чернокожего, строгая, почти жёсткая манера речи. — Капитан... Кто? — Его старый коллега из полиции. Слушай, времени нет, нужна помощь. Фокс у меня тут при смерти. У него острый передоз и делирий. Ты знаешь, чем он колется? — Погодите-погодите... Что? — Моки невольно поднялся на ноги. — Что там с ним? — Передоз! Я нашёл его дома при смерти, когда навещал! Нужно срочно вводить антидот! Ну же, парень, соображай! — Передоз... — Моки нервно зачесал волосы назад, больно дёрнул себя за хвост. Это помогло, он смог хотябы осознать слова этого человека. — Передоз... Дома, говорите? Он... Дома у него, кажется, был запас этого, как его... Пири... Пипира... — Пиритрамид? — Да, кажется, оно. — Кажется? Чёрт, — шуршание, затем звуки приглушило — Мейсон прижал трубку к груди. — Проверьте следы инъекций внутримышечно. Короткая пауза. Затем снова голос Мейсона. — Хорошо. Это опиоид. — Налоксон! — скомандовал новый голос. Должно быть, кто-то из санитаров. Этот Мейсон знал своё дело. — Приём, — заговорил он снова в трубку. — Ты был прав, мистер… — Просто Моки. — О'кей, Моки. Ты, возможно, спас этому идиоту жизнь. Так держать. Отбой. Снова частые гудки. Моки сел на ступеньки. — No jodas, — прохрипел он, закуривая дрожащими руками, — No jodas es el pendejo!***
Сонг ненавидела работать одна. Ведь теперь приходилось носить оружие. А она ненавидела оружие. Оружием всегда был Яков. Её оружием. Её силой. Её мужчиной. Проклятье, но его не хватало сейчас. Страх, как не хватало. Сонг начинала жалеть, что отпустила его. Пистолет оттягивал сумочку, гремел о брошенные туда же для видимости всякие дамские мелочи. Сонг ненавидела дамские мелочи. Но приходилось поддерживать образ нормальный одинокой женщины, забежавшей вечерком в бар после работы. Получалось неплохо. Если судить по пристающим к ней пьяницам по пять человек за вечер вот уже на протяжении полутора недель. Сонг ненавидела пьяниц. Но последние полторы недели исправно приходила в один и тот же бар, занимала место у самого дальнего столика и терпела. Всё ради того, чтобы наблюдать за одним несчастным хакером. Будь Яков рядом, она взяла бы этого Уэйти в оборот в первый же вечер. Сели бы ему на хвост, да прижали бы где-нибудь в тёмном углу. Но Якова не было, и Сонг оставалось только наблюдать. Но не в этот раз. В этот раз она возьмёт этого хакера. Поверх фоновой музыки очередной раз звякнул колокольчик у входа, и Сонг напряглась. Чуть отвернула голову, пряча лицо за волосами. Вошёл Уэйти. По обыкновению занял место у бара, заказал джин с содовой. Сонг приготовилась ждать. Как правило ему хватало трёх порций. После чего, повеселев, Уэйти заводил разговоры с барменом, заказывал четвёртую, но так и не притронувшись к ней, вываливался наружу и шёл домой пешком. Тогда-то она его и возьмёт. Чей-то громкий рингтон вырвал из раздумий. Сонг оглянулась на звук. Звонил телефон Уэйти. Хакер достал трубку из кармана, и как-то странно скривился. Не то болезненно, не то виновато. Наконец ответил. — Фокс... Или кто ты там теперь? Сонг вцепилась в край стола. Он сказал "Фокс"? Ему прямо сейчас звонит Саймон Фокс? — Ладно-ладно, lo siento. — Уэйти отпил, потёр глаз. — Знаю. ... — зачесал волосы, шмыгнул. — Да. ... От Мейсона. Кстати, рад, что ты жив. — судя по голосу, сказал с долей иронии. — Ну так, на случай если тебе интересно. Сонг изо всех сил изображала скуку, лениво раскручивая напиток в бокале. Она даже не помнила, что заказала. На вкус всё было одинаково отвратно. — Э-э, да, я в баре, а что? ... Что? ... Ты серьёзно? Сонг рискнула глянуть на хакера. Тот странно напрягся, завертел головой вокруг, всё ещё прижимая телефон к уху. Внимательно оглядывая людей вокруг. В один короткий, но опасный миг его взгляд скользнул по ней, и прошёл дальше. Она, было, выдохнула с облегчением, но тут он вернулся. Зашарил по её фигуре, по волосам. Замер на её лице. Уставился. Его смуглое лицо вытянулось. — О-о, чёрт... — пробормотал он. — О-о, чёрт, — выдохнула Сонг. — Ты прав, — продолжил Уэйти в трубку. — Я вижу её. Её рука невольно поползла к сумочке, нырнула внутрь, нашарила холодную рукоять пистолета. Фокс знал, что она следит за его человеком? Чёртов детектив. Интересно, далеко ли он сам? Уэйти тем временем слез с табурета, прижимая трубку к груди, медленно, нехотя, двинулся к ней. Сонг окончательно сбросила маску, выпрямилась на стуле, сжимая оружие в сумочке, приковала жёсткий, уверенный взгляд к долговязой фигуре хакера. Наконец тот остановился напротив её столика. Мгновение переминался. Затем протянул трубку ей. — В-вас к телефону. Сонг нахмурилась. Но, поразмышляв, приняла аппарат из его рук. Поднесла к уху. — Фокс. — Куратор Сонг. — его голос был немного иной. Хриплый, тихий. Но тем более пронзительный. Пробирающий до мурашек. Горечь. Пустота. Холод. С ним что-то произошло. — Сказал бы, что вы прекрасно выглядите, но вы сидите в слепой зоне камеры. Она бросила взгляд на скрытую камеру под потолком и промолчала. Уэйти рядом нервно сунул ладони в подмышки, начал раскачиваться с пяток на мыски. — Кажется, не так давно вы допрашивали меня, скованного по рукам и ногам. А теперь роли немного поменялись, а? Сколько лет. — Почти два месяца с твоего побега из Фонда. — Два месяца... — задумчиво протянул Фокс. Будто сам не верил. — Да. Тем не менее, вы настойчивы. Отдаю вам должное. — Что ты задумал? Она не договорила мысль, но он и так её понимал. Зачем ты раскрыл карты? Зачем подставил своего человека? Ведь ты мог выманить меня куда-нибудь, и избавиться от наблюдения. Концы в воду. — Мне, — он странно вздохнул, — Признаться, мне нужна ваша помощь. Сонг сощурилась. Уэйти её взгляд не предназначался, но он всё равно сжался, отвернулся. — Молчите? — снова заговорил Фокс. — Ну что ж, хотя бы выслушайте. Я предлагаю сделку...***
Саймон хлопнул по коробке ладонью, приклеивая стикер. Зубами вскрыл колпачок маркера и со скрипом вывел на жёлтой бумаге размашистое "Благотворительность", толкнул коробку к шести другим таким же, занимавшим теперь бо́льшую часть прихожей. Некоторое время сидел так на корточках, рассматривая их. Все те немногочисленные личные вещи Лейлы, которые её неудавшийся жених прислал сюда из их квартиры. Теперь ненужные. Ни ей. Ни ему, Саймону. Ему особенно. Ибо любое случайное упоминание о сестрёнке теперь подводило его опасно близко к тому, чтобы окончательно спятить. Сойти с ума, и больше не войти обратно. Как это уже едва не произошло. Если бы не Мейсон и Моки. — Так надо, — сказал он вполголоса. Ни себе, ни кому-либо конкретно. — Прости, но я не смогу иначе. Каштан в кармане приятным холодом скользнул между пальцев. Единственное, что Саймон оставил себе от сестры. Ни фотографий в смартфоне, ни сообщений, ни переписок. Он стёр все напоминания. "Помнить тебя слишком тяжело, — рядом с каштаном, глубже в кармане, он нашарил пластиковый пузырёк. Вынул его, стряхнул в рот таблетку. — Ты слишком много для меня значишь. После всего, что было." — Вы уже закончили? — молодящаяся женщина в костюме-тройке, с улыбкой, будто приклеенной к лицу, показалась в дверях. Окинула взглядом прихожую. — Превосходно! Вы делаете доброе дело, мистер Смит. — Угу. — Саймон поднялся, отряхнул брюки. — Я — альтруизм во плоти. — О, не скромничайте! Вы хороший человек, мистер Смит. — она перевернула улыбку в маску скорби. — Позвольте ещё раз выразить вам свои искренние соболезнования. — покачала головой. — Терять близких так тяжело! Саймон молча повернулся к ней. Молча, не сводя с неё взгляда, подошёл. Почти вплотную. Её маска дрогнула, глаза забегали. Она почти шарахнулась прочь, когда Саймон потянулся к ней, медленно, почти угрожающе, вытягивая из её рук табличку и молоток. — Благодарю. — оскалился он ей в лицо. И обойдя её в дверях, вышел наружу. Приминая траву, он зашагал по газону. Встал в паре шагов от тротуара, воткнул табличку в землю, повернул так, чтобы крупная надпись "ПРОДАЁТСЯ" хорошо просматривалась с улицы, начал забивать. — Осмотры дома начнутся уже завтра, вы точно не хотите присутствовать? — Риелтор оклемалась, вернула приклеенную улыбку на лицо. — Точно. — Тогда, может, какие-нибудь мысли о том, кому из покупателей отдать предпочтение? — Никаких. Риелтор неуютно повела плечами, прочистила горло. — Какие-то пожелания по поводу самого дома? Саймон ударил молотком последний раз, замер. Вздохнул. — Не трогайте дерево. — Каштан на заднем дворе? — Именно. Пусть останется. — Конечно! — Риелтор просияла. Приняла из рук Саймона ключи от дома и молоток. — Можете на нас положиться. Мы лучшая риелторская фирма в штате. — Да мне в общем всё равно. — Саймон оправил кобуру с Сойером под курткой, отвернулся, забираясь в машину. — Главное помните, по вопросам дома звонить не мне. — Да-да. Вашему другу Моки Уэйти, верно? — она помахала ему молотком. — Верно. — он хлопнул дверцей, пристегнул ремень. Добавил вполголоса, — Ибо я уже ничего не буду помнить. Заурчал двигатель, Саймон вырулил машину на дорогу и направил её на юг. Прочь из города. Прочь из прежней жизни.***
— Нет-нет, мисс. Вам сюда нельзя. Сонг зло смерила взглядом громилу, перегородившего ей путь. — У меня дело к одному из ваших... работников. — Не сомневаюсь. Но это частный клуб. Вход строго по приглашениям. Либо покажите ордер, либо... — он окинул её недвусмысленным взглядом, криво ухмыльнулся, — скидывайте одежду, и тогда я пущу вас к шесту. Крылья носа у Сонг дрогнули в бешенстве. — Ты, похотливый, мерзкий... — рука потянулась к сумочке. Но замерла, когда из-за спины громилы послышался новый голос. Знакомый. Такой знакомый. — Не надо, Додж, она ко мне. Громила пропустил Якова наружу, снова ухмыльнулся и скрылся за дверью. — Пойдём, пройдемся. — Яков повёл её прочь от клуба. На нём была униформа, отдалённо напоминающая его фондовское обмундирование. Его осанка уже не походила на каменную глыбу, но он всё равно казался большим. Она и забыла, каким большим и сильным он был. — Так, — он скосил на неё глаза, — какими судьбами? — Мне... — Сонг нервно облизнула губы, — Со мной на связь вышел Фокс. Я должна встретиться с ним завтра, недалеко от Данбери. Ты нужен мне рядом. Яков какое-то время шёл молча. — Ты меня слышишь? — Слышу. Уловив край его лица, она вдруг почувствовала боль. Не за себя. За него. Она снова использовала его. И самое обидное — до недавнего времени она этого даже не осознавала. — Яков, я должна. У меня ничего не осталось, он... — Ничего? — Яков встал, глянул вниз, на неё. — Прямо совсем ничего? А как же я, говорили его глаза. — Я... — Ты не хочешь остановиться. Бросить это дело. Я ведь просил. А, в прочем. — он отвернулся, снова зашагал. — Не удивлён. Удивился бы, если бы ты меня послушалась. — Это в последний раз. — просипела Сонг. — Обещаю. Пауза. — Слышишь? — Слышу. — Завтра я встречусь с ним, и больше его для меня не будет. — Угу. — Ты мне не веришь, да? — Не верю. — И... не поможешь, стало быть? Яков вдохнул, останавливаясь у окошка какой-то забегаловки. — Этого я не говорил. — Здравствуйте! — позвала девушка за кассой. — Чем могу помочь? — К нему я тебя одну не пущу. — сказал он, глядя Сонг в глаза. Затем повернулся к окошку. — Нам два шоколадных, с миндальной крошкой. — Конечно. — отозвалась кассирша. — Ожидайте. — Что это? — Сонг всё ещё осмысливая его слова, оглянулась вокруг. — Единственное место, где в это время года можно раздобыть мороженое. — Яков пожал могучими плечами затем глянул на неё. — Или ты хотела сливочное? Сонг сдалась. Её лицо медленно скривилось в смешанной гримасе рыдания и смеха. Зрение поплыло за слезами. — Я так по тебе скучала, — всхлипнула она Якову в грудь. — Не представляешь, как скучала. Он молча обнял её.***
Когда они выбирались из такси у кладбища, солнце уже стояло высоко. Силуэт города голубел между голых, облетевших деревьев. Жёлтые листья перекатывались на ветру по аллейкам, сбивались в кучки у скамеек, надгробий, монументов, прибивались к редким изгородям. Сонг зябко поёжилась, на ходу просунула руку Якову под локоть. Ей нравилось в кои то веки держать себя с ним так, как хотелось. Она больше не была куратором, а он не был её подчинённым. Ей нравилась осень. Её свежесть, её краски. Ей иногда даже нравился ветер. Дышалось легко, особенно здесь, в глубинке. Но ей не нравились кладбища. За очередным поворотом аллеи походка Якова вдруг самую малость изменилась. Притихла, стала более пружинистой, крадущейся. Он насторожился: там впереди показался человек, развалившийся на скамейке. — Всё хорошо. — Сонг погладила его по руке. — Я ему не доверяю. — проворчал Яков. — Я тоже не доверяю. Но сейчас он нам нужен. Они неспеша приблизились. Фокс сидел, откинувшись на спинку скамейки и вытянув длинные ноги перед собой, и смотрел куда-то влево. Не оглянулся, пока Сонг с Яковом не остановились в двух шагах от него. Наконец повернул к ним голову, окинул взглядом Сонг, чуть задержался на Якове. Выглядел он паскудно. Физически он как-будто окреп, поздоровел. Но взгляд — стеклянный. И эти жуткие тёмные синяки вокруг глаз, веки словно обведённые чернилами. — Привет. Сонг не ответила. Яков тоже. Ладонью она почувствовала, как напряглось его предплечье — он стиснул кулаки в карманах. — Не стойте уж. Присаживайтесь. Сонг выпустила Якова, села на краешек скамейки, на вытянутую руку от Фокса. Яков остался стоять. Фокс отнял спину от скамейки, ссутулился вперёд, опираясь локтями в колени. Снова провернулся куда-то влево. Сонг проследила за его взглядом. Небольшое аккуратное надгробие. Совсем свежая могила, земля вскопана недавно. Пара свежих белых лилий покачивалась на ветру в каменной вазочке. Высеченная в мраморе надпись гласила "Лейла Изабелла Фокс. IV.10.1996 — IX.23.2021 Любящая сестра. Отважный журналист." Сонг вдруг растерялась. Она знала, чего ожидать, но видеть это своими глазами было совсем другим делом. — Так, это правда. — услышала она свой голос как будто со стороны. — Правда. — отозвался Фокс, не поворачиваясь. — И она не уничтожила всех и вся. — Нет. — Фокс зашуршал нейлоном куртки, роясь в карманах, достал какой-то пузырёк, закинул в рот пилюлю. — Только себя. Сердце вдруг сдавило. Перед глазами встало лицо Лейлы Фокс, её живое, полное надежды лицо. Четыре месяца заточения — и ради чего? Сонг перевела взгляд на Саймона Фокса. Глотающего успокоительные, как леденцы. — Мне жаль. — прошептала она. И была как никогда искренна. Фокс оглянулся на звук её голоса. Посмотрел ей в глаза чуть менее безразлично. Почти удивлённо. Поразмыслил. — Эй. — замялся, подбирая слова. — Я думаю... — Затем вдруг глянул на Якова. — Просто хочу сказать, я рад, что с вами двумя всё хорошо. — С нами двумя? — переспросила Сонг. — Ну... — он не сводил взгляда с Якова. Тот буравил его в ответ. — Я знаю, что ты видел. — наконец сказал Фокс ему. — И я рад, что ты не повторил судьбу Лайонса... Или твоих ребят. Для Якова это было слишком. Он оскалился, одним молниеносным движением вскинул руку, короткоствол возник в ней, казалось, из ниоткуда, направил Фоксу в лицо. — Сейчас ты у меня повторишь судьбу моих ребят! — прорычал он. Сонг никогда не видела его таким. — Ты грёбаный маньяк! Сонг вскочила на ноги, схватила его за руку. — Яков! Не надо! Она с трудом заставила его опустить пистолет. Оглянулась на Фокса. Тот даже не шелохнулся. Смотрел на Якова спокойно. Он почти ждал этого. Почти просил. — Ты его слышала? — голос Якова дрожал от гнева. — Слышала. — И ты не... Сонг усмирила его взглядом, вернулась к Фоксу, доставая из кармана крупную ампулу с прозрачной жидкостью. — Держи. — протянула ему. Тот молча принял. — Это самая убойная сыворотка, какую только способны синтезировать в лабораториях Фонда. Класс Д. Особая модификация. Фокс рассмотрел ампулу на просвет. Сунул её во внутренний карман. — Будь осторожен. — добавила Сонг. — Переборщишь — рискуешь превратиться в беспомощного идиота, с сознанием насекомого. — Спасибо. — он был правда благодарен. — Сделка в силе? — В силе. — ответил он. — Моки уже потеет над вашим прошлым. Будет чище стёклышка. — снова откинулся на спинку. — Полиция, Федеральное Бюро — можете стать, кем захотите. В случае пана Гайоса есть даже кое-какие привилегии. Повисла долгая пауза. Сонг опустила взгляд на могилу, не оборачиваясь, нашарила руку Якова, он легонько сжал её пальцы в ответ. — Сегодня мой день рождения. — нарушил молчание Фокс. Сонг глянула на его. Он продолжал изучать небо. Затем скосил глаза на них. — Самое время начать новую жизнь, а? Они не ответили. Фокс поднялся, размял ноги. И, сунув руки в карманы, зашагал по алее прочь. Внезапный порыв ветра раздул Сонг волосы, закрался мурашками под воротник. Она снова поёжилась. — Фокс. — позвала она ему в спину, удивляясь сама себе. Тот остановился, оглядываясь. — Заведи себе шарф. Холодает. Фокс дёрнул уголком рта, отвернулся и скрылся за поворотом. — "Заведи себе шарф"? Серьёзно? — проворчал рядом Яков. Сонг улыбнулась. — Что я слышу? — она стрельнула глазами из-под ресниц, — Ты ревнуешь? Лицо Якова даже не дрогнуло. Они двинулись по аллее в обратную сторону. — Ах, да, — как бы невзначай бросила Сонг. — Я, кстати, беременна. Яков встал, как вкопанный. Никогда ещё в жизни Сонг так не смеялась.***
— Алло. — Моки, у меня новое дело. — Дело?.. — он глянул на дисплей электронных часов на прикроватной тумбочке. — Ф... Саймон, ты в курсе, который час?.. Он запоздало вспомнил последние полгода. — Тебя... тебя что, уже выпустили? — С условием приходить на осмотр каждую неделю. — на том конце фоном шумели голоса, на нескольких языках говорил что-то громкоговоритель, перекатывались характерные мелодии оповещений. Аэропорт. — Считают, память мне ещё можно вернуть. Именно поэтому я не могу терять время. Дело о пропаже. Моё любимое. Кто бы сомневался. — Хочешь, чтобы я полетел с тобой? — Нет. Я справлюсь. Но будь на связи, окей? А пока лечу, пробей моего клиента... — он зашуршал бумагами. — Кристин Дж. Линдберг, Уотервилл, округ Кеннебек, штат Мэн. Л-и-н-д-б-е-р-г. Всё, у меня регистрация. Бывай. Моки уронил руку со смартфоном на подушку. Горестно вздохнул. Снова шило в заднице этого зануды не даёт жить и ему, маленькому бедному хакеру. Смуглая гибкая рука заползла к нему сзади по боку на грудь, обнажённые округлости прильнули к спине. — Кто это был? — промурлыкала Елена. — Да так, — он отложил телефон на тумбочку. — Псих один. Спи.