--
🌻 индуратизировать (глаг.) — сделать своё сердце ожесточённым или невосприимчивым к чьим-либо просьбам или авансам, или к идее любви.
--
Почему, год...? Задумался однажды вечером Бэзил, дежуря за кассой в Flowerworks. Осенний семестр начался в августе этого года. Бэзил до сих пор корил себя за то, что забыл о дне рождения Санни. Но хотя бы он придумал, как загладить вину перед ним. Затем он задался вопросом, почему эта ситуация с Санни вообще его так волновала. Конечно, он признал, что неравнодушен к Санни, но. В какой степени? Оглядываясь назад, не так сильно, как в детстве, да? Он даже может придумать несколько причин, почему ему до сих пор не всё равно. Во-первых, общая травма. Не очень хорошая вещь. Во-вторых, их дружба...? Но могла ли простая дружба пережить всё это? В-третьих, Санни технически спас ему жизнь. Он знал, что Бэзил планировал сделать той ночью. И, наверное, это способ Бэзила отблагодарить его. Вот почему он согласился остаться с ним на год в одной комнате. Но почему именно год? Он даже не знает, чем его так зацепил этот вопрос. Он что-то забыл? Ладно. Но если он всё-таки забыл, — может, это не так уж важно? Как ни странно, ответ был прямо перед ним. — Оу, всё хорошо, дорогая Минси! Ты справишься, я верю в тебя! Бэзил вернулся к реальности, когда до него донесся успокаивающий голос Микаэля. Из-за прилавка он посмотрел на соседний столик, за которым сидела напряжённая Минси с растрёпанными волосами. Тёмные круги залегли у художницы под глазами, а выражение её лица просто кричало о стрессе. Стол был завален тремя альбомами для рисования, карандашами и парой раскрытых папок. Поскольку покупателей ещё не было, Бэзил вышел из-за прилавка, подходя к Минси с обеспокоенным выражением на лице. — Минси, что случилось? Девушка, готовая в любую секунду расплакаться, посмотрела на Бэзила. — Я просто... я не знаю...! Все из моей группы забили на свои работы, и мне приходится одной всё делать! И я... — она указала на свой наполовину законченный набросок обнаженной натуры, — ...не смогла правильно нанести чёртову штриховку! И завтра рисунок уже должен быть готов! А у меня ещё много незаконченных работ! Я не знаю, как я сдам всё это за неделю! Профессора продолжают давить на меня, но я просто не могу уже! — Оу, — сочувственно вздохнул Бэзил, не зная, как утешить подругу. Они учатся на двух разных факультетах, и она на год опережает его по программе, поэтому общих предметов у них вообще нет. — Хочешь, обниму? — предложил Микаэль, разводя руки в стороны. Минси удручённо закрыла глаза, прошептав: — Да, пожалуйста. Микаэль пригнулся, чтобы обнять напряжённую художницу. Бэзил садится напротив них, блуждая глазами по незаконченным работам. — Но почему профессора так давят на тебя? Микаэль отпустил её, и Минси бросила на него озадаченный взгляд. — В смысле "почему"? Теперь уже Бэзил бросал озадаченный взгляд. — Хм...? — Неужели ты забыл?... Микаэль ответил за Минси: — Ну, она твёрдо намерена сохранить хороший средний балл, потому что хочет попасть в программу студенческого обмена! Хм... это где-то в Европе, да? — Ага. Сначала Великобритания, затем Италия и, наконец, Франция! Бэзил замер. О... о... ооооооооооо. Несмотря на то, что он уже всё понял и внутренне кричал из-за того, что забыл что-то настолько важное, Минси решила добить его. Она даже хихикнула над его забывчивостью. — Я же говорила тебе, когда в прошлом году приехала домой в Фарэвэй, не так ли? Боже. Вероятно, он просто забыл, потому что это была одна из тех вещей, на которые он безрассудно кивнул. — Ты говорила, что хочешь уехать куда-нибудь далеко... Мы подали заявку и... и если нам там понравится... то мы останемся там навсегда... Минси улыбнулась: — Да! И когда я упомянула Францию, ты сказал, что там работают твои родители! И я сказала тебе... — ...сказала мне, что, если я хочу с тобой, то я должен поступить в этот колледж, и, как только стану второкурсником, мы поедем вместе... — Бэзил закончил предложение за неё. Минси энергично кивает: — Да...! Вот почему твои родители оплатили твоё обучение, ведь познакомиться с тобой. И если всё получится... И снова Бэзил прерывает её, чтобы закончить мысль. — ...я могу остаться там жить. Итак... вот почему он поступил в колледж. Вот почему он сказал "год". Ведь он не собирался оставаться здесь надолго. Как он вообще мог забыть что-то настолько важное!? — Так вы оба планируете покинуть страну? — Микаэль удивлённо хлопал глазами, смотря то на художницу, то на Бэзила. — Ага! Таков был план, — Минси поправляет очки, карандаш в её руке бездумно вырисовывает каракули на чистой странице открытого альбома. — Когда я рассказала Бэзилу о том, как мне просто хочется оставить всё здесь позади, он сказал, что чувствует то же самое. Что, может быть, это... — Мой шанс сбежать от прошлого, — пробормотал Бэзил, глядя на свои колени. Как он мог забыть такую важную деталь? Наверное, на это повлияло несколько важных факторов: неожиданная встреча с Санни, огромный и незнакомый колледж, переезд в другой город и воссоединение с друзьями. Он не рассказал Хиро. Или Полли. Но он хотел же, да? Это просто вылетело у него из головы. Франция? Там, где живут его родители? Он даже не знает, как они выглядят, если не считать старых семейных фотографий. Хотят ли они увидеть его спустя столько лет? ...несмотря ни на что, ему тоже интересно с ними познакомиться. Они — его семья. Два человека в этом мире, которые зачали его. В последний раз он видел их, когда ему было всего девять лет, прежде чем они уехали и оставили его бабушке. Бэзил печально рассмеялся. Почему он всегда гоняется за людьми, которые бросили его? — Бэзил? Всё хорошо? — немного обеспокоено спросил Микаэль. — ...да, — ответил он и повернулся к Минси. — Спасибо, что напомнила мне. Я не могу поверить, что я всё это забыл! И ты уже включила меня в программу, да? — В первый день ещё! И твои оценки хороши, так что я ни на секунду не сомневаюсь, что у нас всё получится. Микаэль ахнул. — Подождите... значит, через пять месяцев вы уедете! Пять месяцев? Так... быстро. И так скоро. — Только если нас примут, — ответила Минси, — но мы усердно трудимся, так что проблем возникнуть не должно. Микаэль вздохнул, чересчур драматично всплеснув руками. — Значит, больше никакого бесплатного кофе для меня, да? О, нет! Предатели! Минси хихикнула, легонько подтолкнув его локтем. — Оу, но мы будем скучать по тебе, Микаэль. Да, Бэзил? — Да... я... тоже буду скучать. Эти слова прозвучали так горько. И так неправильно. Это не сон? Он уже прощается? — Время групповых обнимашек! — Микаэль широко раскинул руки, подозвав их и заключив в крепкие объятия. Бэзил обычно был не против, когда его обнимали, но сейчас он чувствовал себя максимально неловко. Ему не нравится то, что сейчас происходит. Но для себя он уже сам всё решил, не так ли? Вот оно. Вот почему он продал дом своей бабушки. Вот почему он живёт в общежитии и родители не потратились на большее. Вот почему они уволили не только Полли, но и его психотерапевта. Вот почему он взял так мало вещей с собой. Вот почему он сказал Санни год. С каких пор всё пошло... под откос?______________
Все трое вернулись в колледж. Микаэль отлучился, сказав, что у него встреча с ребятами с филологического факультета, а Минси и Бэзил прогуливались по территории кампуса. Тихий хруст травы и болтовня остальных студентов наполняли вечерний холодный воздух. — Честно говоря, я думала, ты передумаешь, — начинает Минси, прижимая к груди свой альбом, придерживая рюкзак за одну лямку. — Нет... — пробормотал Бэзил, уставившись на коробку с кексами, которую он держал в руках. Минси удивлённо поправила очки. — Нет? — Почему я должен был передумать? Вопрос, честно говоря, заданый самому себе, нежели девушке рядом. Он просто не может передумать. Это прекрасная возможность для него. Пришло время попробовать что-то новое, внести в жизнь чуточку разнообразия. — Ну, я просто подумала... — она замолчала, — ...м, что ж, наверное, я ошиблась. Забудь. Бэзил мягко улыбнулся ей: — Ну, раз уж начала — говори. Минси остановилась. Блондин тоже. Он выжидающе глядел на неё. — Ну? Мы много говорили о том, как бы мы хотели перевестись в этот филиал, если нам там понравится. Мне просто интересно: не передумал ли ты? Там, во Франции, будут твои родители, а ты не был с ними уже... целую вечность. Бэзил пренебрежительно махнул рукой. — Что ж, ты права, возможно, эта часть плана немного изменилась, — он прикусил внутреннюю сторону щеки. — Я имею в виду... я даже не знаю их, понимаешь? Если ты думаешь, что я вовсе отказываюсь, то даже не беспокойся об этом! Я всё равно поеду с тобой, даже если не планирую переезжать туда. Один год всего-то. И это всё ещё такой долгий срок. — А что изменилось, а? — Минси усмехнулась, взглянув на него с улыбкой, приподняв брови. Имя сразу же вспыхнуло в голове Бэзила. — Н-нет д-дело не в... — заикнулся Бэзил, поёжившись. — Просто... я даже не уверен, примут ли меня...? В прошлом семестре у меня было две тройки, и я ужасно нервничаю, когда дело доходит до разных собраний и собеседований, так что.. Он хотел также включить стоимость и составление бюджета. Даже если школа покроет базовую плату, обучение всё равно обойдётся ужасно дорого ему. Но Бэзил тут же одёрнул себя, вспомнив, что родители за всё заплатят. — Твой средний балл по-прежнему высок! Осталось только собеседование! Пустяки! — подбадривала его Минси, легонько подталкивая локтем. — Ага. Но, знаешь, что? На этом трудности же не закончатся. Например, нужно будет оформить разные документы. Студенческую визу там и прочее. — Мне кажется, или ты реально оправдываешься просто? — Н-но я... не оправдываюсь?! — воскликнул Бэзил, возразив. Но, честно говоря, на то оно и похоже. — Просто шучу! — улыбнулась она. — Я знаю, что мы уже договорились обо всём, но я просто хочу убедиться, что ты присоединяешься к этой программе вместе со мной по правильным причинам. Вот и всё.______________
Слова Минси не выходили у Бэзила из головы даже на обратном пути в общежитие. Что она имела в виду, когда сказала, что просто хочет убедиться, что он присоединяется по "правильным причинам"? Может быть, это как-то связано с тем, что он совсем забыл об этом? Бэзил качает головой. Почему, чёрт возьми, он вообще забыл что-то настолько важное? Он планировал рассказать своим друзьям в начале года, сразу после того, как переехал в город, но затем... Погодите, он уже пришёл? Бэзил распахивает дверь в комнату 207. К счастью, Санни оказался там. Бэзил не знает, что он бы делал с этими кексами, если бы Санни вернулся домой поздно ночью. — Привет, Санни. Бэзил поздоровался с застенчивой улыбкой, ставя угощение на его стол. Черноволосый оторвался от домашнего задания, с любопытством глядя коробку. — Бери, пока я не передумал, — нетерпеливо пробормотал блондин. Санни осторожно открыл коробку, и сразу же в его глазах вспыхнул огонек, когда он увидел красиво оформленные кексы внутри. Кекс красный бархат с глазурью из сливочного сыра, ванильный кекс с глазурью в форме кошачьей мордочки и с шоколадной глазурью в виде усов и ушей и шоколадный кекс с глазурью из арахисового масла. — Когда я угощаю ими Мэри, именно кексы с этими вкусами всегда съедаешь ты. Санни, удивившись, глянул на Бэзила. — Да, я заметил это! — Ну, ей много сладкого нельзя, — рассуждал Санни, выглядя как отчитанный ребенок, который пытается отчаянно оправдаться перед родителями. — Неважно. В любом случае, мне жаль, что я забыл о твоем дне рождения. Бэзил в последнии дни так забывчив. — Итак, хм... это в качестве извинения. Он посмотрел вниз на свои ботинки, потирая их бока друг о друга, чувствуя, как кровь приливает к его лицу. Особенно к щекам. И поднял глаза, когда Санни взял, повертел кекс в руке и откусил. Он одобрительно улыбнулся. Десять из десяти, лучшие кексы, которые он когда-либо пробовал. Санни пододвинул второй стул к своему столу, указав на него Бэзилу. — Угощайся тоже. — Нет, это тебе... Санни настойчиво постучал по стулу рядом: — Я один всё не съем. — Ладно, — сдался Бэзил и с тихим вздохом присел на стул рядом. Он как раз собирался взять кекс, когда почувствовал, как Санни намазал ему на нос глазурь. — Э-эй! — воскликнул Бэзил, нахмурившись. Санни рассмеялся: — Я передумал. Съем. — Ведёшь себя как ребёнок! Черноволосый высовывает язык, игнорируя жалобы Бэзила, и с удовольствием продолжая жевать кекс. Бэзил обмакнул палец в глазурь из арахисового масла, и Санни, мгновенно поняв, что он собирается сделать, встал, пятясь назад. — Не смей. — Ты первый начал! Бэзил встает со стула, преследуя Санни, который по-прежнему крепко сжимал угощение в руке. — Нечестно, у меня же к... Санни не успел закончить предложение, так как Бэзил буквально сунул ему прямо в лицо кекс, пачкая губы и нос. Блондин разразился смехом. — О, вот оно что...! — сердито пробормотал Санни, свирепо глянув на него. — Что? Я всего лишь мщу тебе! — продолжал смеяться Бэзил, глядя на измазанного в глазури Санни. Черноволосый бросился на него, и Бэзил попытался убежать. Увы, комната небольшая, и спустя несколько секунд Санни удалось поймать его и размазать остатки глазури ему по лицу, делая всё это с победоносной улыбкой. Бэзил хмурится, ощущая этот отвратительный холод липкой глазури на своей щеке: — Вот смешно, Санни! — Это ты мне размазал по лицу целый кекс, Бэзил! — возражает Санни, по-детски надувая губы. Бэзил вытирает глазурь и крошки, попавшие на его рубашку: — Я купил тебе твои любимые кексы, а ты вот как со мной... — Прости. Несмотря на то, что Санни извинился, в его голосе не было раскаяния — он до сих пор самодовольно ухмылялся, когда доставал коробку салфеток. Когда в его руках оказались несколько, Бэзил ожидал, что тот просто протянет ему одну, но, к его большому удивлению, Санни шагнул ближе к нему, став аккуратно стирать глазурь с покрасневшего лица Бэзила. Санни продолжил дело, мягко вытирая остатки кекса с чужого лица, и Бэзил не мог не заметить то, насколько осторожными и легкими были его прикосновения — как будто любое грубое движение причинит ему боль. Бэзил избегал его взгляда. — Вот, — Санни отступил назад с довольной улыбкой на лице и отбросил салфетки. — Спасибо... — Пробормотал Бэзил, глядя вниз. Санни, подойдя к столу, заглянул в коробку с кексами. — Осталось ещё два. Ты можешь взять тот, что из красного бархата. — Клянусь, если ты ещё раз размажешь мне по лицу... — Я обещаю, что не буду. Мы уже потратили один кекс впустую, — нахмурился Санни, словно замешен в этом он не был, — и он был с глазурью в виде кошки. Бэзил взял предложенный им кекс: — Это была твоя вина, дурачок. Хорошая работа. — Ты тот, кто сунул мне е... — Хочешь, чтобы и этот там оказался? — Понял. Санни вновь сел и взял оставшийся кекс, а затем повернулся к Бэзилу, нежно улыбаясь ему. — Спасибо, Бэзил. Я действительно ценю это. На самом деле я не так уж расстроен, что ты забыл о моем дне рождения, я не в том положении, чтобы требовать что-то. Бэзил качает головой: — Эй, это не... Но он замолчал, уставившись на кекс в своей руке. Бэзил просто подумал, что это справедливо, потому что Санни помнил о его дне рождения, даже если в то время они были не совсем в хороших отношениях. Но сейчас... другие мысли терзали его разум. Неужели он проделал весь этот путь, чтобы загладить свою вину перед Санни? Почему? Неужели он думал, что он расстроится? Он боялся, что Санни расстроится? И что? Уйдёт? Господи... это слово. Это ёбаное слово. Его было достаточно, чтобы кровь в жилах Бэзила застыла. — Что-то не так? — Санни, казалось, заметил эту атмосферу страдания, окружающую его прямо сейчас. Бэзил уже собирался дать ответ, но тут его телефон завибрировал в кармане куртки, и он был искренне благодарен, что всё именно так сложилось. Он вернул угощение в коробку. Ему пришло уведомление от школьной почтовой службы. Кто-то прислал посылку. Вроде он ничего не заказывал. Тогда, должно быть, это от его родителей. Странно. Сейчас всего лишь август. Случайные подарки приходят примерно в декабре. — Мне нужно пойти и кое-что забрать. — Хорошо. Ещё раз спасибо, — Санни указал на кекс, который он почти доел. Бэзил вышел из комнаты, и его тело отпустило напряжение, о котором оно и не подозревало. Он шёл медленным шагом, не желая возвращаться в свою комнату. Он нуждался в свежем воздухе. Ему нужно подумать. Но он не знал, о чем именно. Все, что он знает, это то, что он счастлив. Действительно... счастлив. Бэзил даже ничего не ожидал от этого колледжа. Он вспомнил, что относился к нему, как к временному пристанищу перед отъездом. Он вспомнил, что совсем забыл об этом из-за шока от встречи с Санни. Он вспомнил, как испытывал всевозможные эмоции, но, в особенности, гнев. Вспомнил, как впервые поговорил с ним обо всём. Вспомнил, как признался, что ему не всё равно. Вспомнил, как скучал по нему. Вспомнил, что последние месяцы были на самом деле самыми счастливыми в этом году, несмотря на то, что поначалу Бэзил вёл себя очень замкнуто. Вспомнил, как стал постепенно открываться. Как медленно принимал тот факт, что Санни действительно вернулся в его жизнь, и они вновь налаживают отношения... нет. Восстанавливают то, что было между ними раньше. Нет, это звучит совсем неправильно. Создают что-то новое. Бэзил вспомнил, каким он был добрым, как он был готов на все ради него, например, тупо жевать те ужасно острые крылья только ради плюшевого подсолнуха. Вспомнил, как принес эту игрушку в комнату. Вспомнил, как Санни был терпелив и не осмеливался возражать, когда Бэзил придирался с пустого места и был необоснованно груб. Бэзил вспомнил поздние субботние вечера, как прохладный и приятный ветер обдувал их тела, когда они катались на его мотоцикле. Вспомнил, как слушал сити-поп в перерывах между учебой. Бэзил вспомнил те весёлые летние каникулы, когда он почувствовал, что может просто быть самим собой. Вспомнил, как разговаривал с ним на лодке, вспомнил, как разговаривал с ним во время пеших прогулок. Вспомнил и разговоры на пляже. Бэзил вспомнил, каким теплым и пушистым это заставляло его чувствовать себя внутри, и все эти воспоминания вызывают такую ностальгию — будто на мгновение он вернулся в те блаженные дни детства, когда все было по-настоящему прекрасно. Бэзил вспомнил, как улыбался, смеялся, раздражался из-за своих выходок и спорил о самых глупых вещах. Вспомнил, как стал незаметно интересоваться жизнью Санни и всеми теми переменами, что случились в его жизни — например, его новым папой и Мэри. Последние несколько месяцев, возможно, были самыми счастливыми в его жизни, и это чертовски пугает. Он ненавидит это чувство. Он абсолютно ненавидит его. Но не должен. Бэзил знает. Но похоже, что он снова зависим от Санни. Ладно, это было самое счастливое лето в его жизни. Ну и что? И без Санни оно было бы хорошим. Он почти передумал насчет программы студенческого обмена из-за него? Он думал о том, чтобы полностью отказаться от этой затеи только из-за него? Как раз тогда, когда он пообещал себе, что не позволит Санни принимать какие-либо решения за него? Он снова полагается на него? Он снова возводит Санни на пьедестал? Не поэтому ли он был так расстроен, что забыл о его дне рождения? Неужели он так сильно хотел доставить ему удовольствие? Была ли независимость, над формированием которой он так усердно работал, медленно растрачена впустую? Что он тогда должен делать? Может быть, это снова его обычные навязчивые мысли. Может быть, он сам себе делает хуже. Может быть, он сам причиняет себе боль. Может быть, сейчас всё хорошо. Но что будет завтра? А послезавтра? В какой момент всё перестает быть "в порядке"? В какой момент эта зависимость становится нездоровой? Бэзил не понимает, почему он так себя чувствует. По отношению к Санни. Что ему делать? Его бесконечный поток мыслей был прерван, когда он оказался перед Центральным Почтовым Отделением. Он показал своё студенческое удостоверение сотруднику за стойкой, прежде чем пройти мимо рядов почтовых ящиков, остановившись перед своим. Он открыл замок и вытащил оттуда завернутый пакет, закрыв ящик, прежде чем сесть на ближайшую скамейку. Сорвав обёртку, он открыл коробку. Внутри находился подарок с письмом. Бэзил нахмурился. Родители никогда не присылали писем. Они прекратились, когда ему было четырнадцать. Он разорвал конверт и вытащил бумагу, лежавшую внутри, чтобы прочесть написанные на ней слова. О, лучше бы он этого не делал.