Сказ о волке и его красной шапочке

      Начало лета в этом году выдалось ужасно жарким, знойным и сухим, казалось, что асфальт под ногами может расплавиться. Большинство людей предпочитали прятаться от палящих лучей в тени, хотя особой прохлады это не приносило. Азуми Кимура, очевидно, была киборгом, которому перепады температуры вообще по барабану. Именно по этой причине она взялась с самого утра корячиться у плиты, чтобы испечь пирожки для своей матери, живущей в отдалении от их города; в маленьком домике, расположенном в лесной чаще. Огромный густой лес, окружавший избушку пожилой женщины, славу имел дурную, поскольку поговаривали, будто в нём обитают огромные волки-оборотни, что могли обращаться людьми и заманивать нерадивых путников в свои сети. Именно поэтому строжайше запрещалось сходить с тропинок в лесу, иначе рискуешь навсегда остаться там.       Азуми Кимура всё ещё удивлялась столь скоропостижному решению своего мужа сменить огромный мегаполис на этот захолустный городок, даже если должность, что ему предложили здесь, оплачивалась выше. Город был наполнен странными, хотя и доброжелательными людьми. И даже тот факт, что она сама здесь выросла — не придавал этому месту никакого шарма. Жители здесь верили в магию, что ей, считавшей себя городской, было странно. Ведьмы, оборотни, волки-переростки — бред какой-то. В детстве юная Азуми очень хотела увидеть фей, которых ей пыталась показать мать в высокой траве у их домика, но сейчас женщина понимала — Кин Такахаси просто городская сумасшедшая, скорее даже — окрестная.       Женщина раскатала на столе тесто, а потом глянула на дочь.       — Хитоми? — девушка сидит на подоконнике настежь распахнутого окна, пытаясь поймать хоть малейшее дуновение ветра, которого нет и в помине. Хитоми выглядит совершенно нереально на фоне густого зелёного леса, на который выходили все окна их квартиры. Словно она какое-то волшебное существо. Азуми хмурится, отрицая любое наличие магии, считая это ересью и чушью. Бабушки у подъезда раздражали её неимоверно, поскольку вечно обсуждали какие-то амулеты и ведьмовские настойки. Удивительно даже, учитывая развитость городка. Каким-то непостижимым образом здесь смешались и технический прогресс, и… вера в магию.       Хитоми мать не слышит совершенно, полностью поглощённая видом из окна на огромный лес, раскинувшийся перед её взором. Деревья в нём поистине можно было назвать вековыми — настолько могучие и исполинские стволы у них были, а какая густая зелень! Казалось, что коснись её и утонешь в этой мягкости. Лес будто звал Кимуру, с самого первого дня приезда. Она частенько ходила на широкий луг, находившийся перед домом и подолгу сидела в высокой зелени, вдыхая свежий сладковатый запах трав и цветов. Смотрела. В этот лес она ни разу не ходила одна. Всегда рядом был кто-то ещё, чаще всего — охотники. Лесной массив изобиловал ягодами, грибами, целебными травами, но заходить далеко было опасно. И сегодня, когда мать девушки сказала, что Хитоми нужно будет пойти к бабушке одной, что-то запело внутри неё в сладком предвкушении. Будто зайдя в этот лес, она найдёт там ответы на все вопросы.       — Хитоми, ты слышишь меня? — девушка наконец отводит взгляд от леса и поворачивает голову к матери. Они с ней совсем не похожи: всю красоту и стать младшая Кимура взяла от бабушки, Азуми же была похожа на своего отца, по крайней мере так утверждала бабушка Кин. Мать Хитоми никогда не видела собственного отца. — Собирайся, тебе нужно вернуться домой до темноты. Ты знаешь правила!       Перед самым лесом были ворота, которые закрывались на ночь, и вся местность города, что соприкасалась с массивом, — проверялась патрулями. Мать на эти махинации только закатывала глаза, потому что у неё в голове не укладывалось, что взрослые люди могут верить в наличие огромных волков, желающих сожрать всё население их городка.       Хитоми усмехнулась, потому что старожилы — те самые бабушки-сплетницы у подъезда, утверждали, что волки являются оборотнями и могут оборачиваться людьми, что потом крадут сердца молодых особ. Более юное поколение выражалось менее туманно — трахали они этих особ. Такие вот волки-трахари.       Девушка спрыгнула с подоконника, потянув носом сладкий запах свежей выпечки. Что-что, а готовить и печь Азуми умела отменно, поэтому аппетитные ароматы были вечными спутниками их квартиры. Хитоми прошла в свою комнату и сменила длинную домашнюю футболку на лёгкие тканевые шорты травянисто-зелёного оттенка, точно повторяющего оттенок её глаз, и лёгкую льняную блузку красного оттенка, будто кровь. Заплела длинные густые волосы в косу, чтобы не мешали и было не так жарко.       В коридоре её уже ждала Азуми, заботливо укладывающая только что испечённые пирожки, завёрнутые в полотенце, в рюкзак дочери. Хитоми быстро обулась в удобные кроссовки — идти пешком было не так уж и близко, но вернётся она в любом случае до темноты. Девушка просунула руки в узкие лямки и надела рюкзак на плечи, почти не чувствуя тяжести.       — Позвони, как дойдёшь.       — Мам, — Хитоми улыбнулась. — В лесу связь не ловит, но я наберу тебя, как только выйду обратно к воротам.       Азуми раздражённо закатила глаза, злясь на этот лес с каждым днём всё больше. И приспичило же её матери там жить! Ни в какую не хотела перебираться в город, ближе к ним. Воздух там, видите ли, чище и свежее; земля плодороднее и лесные духи, наверное, общительнее и милее, чем собственная семья.       Хитоми улыбнулась, пряча это за ладонью. Мать раздражало всё, что хоть как-то выбивалось из её личных понятий нормальности, именно поэтому они с бабушкой Кин так плохо ладили. Та, когда они только переехали сюда, пришла к ним домой. В тот вечер Хитоми ощутила незримую, но крепкую связь с женщиной. Казалось, что они могли говорить бесконечно обо всём на свете, находя всё новые темы для разговоров. Бабушка Кин, хоть и предпочитала жить вдали от города и его благ, была умной и подкованной во многих областях женщиной. Она легко ориентировалась в жизни, не боясь перемен, тогда как Азами тяжело переживала любые изменения в устоявшемся порядке.       — Будь осторожна, — мать мимолётно коснулась губами лба дочери, и девушка кивнула, выходя за дверь.       На самом деле в городе было действительно хорошо, люди приветливые и доброжелательные, со своими странностями, конечно. Сама Хитоми также не особо верила в существование тех самых волков — именно перевёртышей. Из леса частенько доносился вой, рёв и много других звуков, присущих любому лесному массиву, но думать, что это именно волки, которые обращаются в людей? Девушка улыбнулась, выходя на улицу. Юное поколение всегда ехидно усмехалось, когда заходили разговоры об этих волках, вроде бы даже легенда о них была, которую передавали из уст в уста; настолько, блин, секретная, что никто уже и не помнил, о чём она.       Хитоми пересекла улицу, оказываясь на широком лугу, и зашагала по узкой грунтовой дорожке, окаймлённой густой травой и васильками. Их дом был у самой стены, окружавшей город, поэтому Кимура не встретила никого из соседей. Впрочем, большинство людей сейчас были либо на работе, либо занимались садоводством на своих участках. Может, Азуми и была права насчёт своей матери, когда ворчала, что та живёт в лесу из-за хорошей почвы, потому что урожай, который собирали здесь местные жители, мог поразить любое воображение. Будто вся земля была пропитана живительной силой, что вливалась в овощи и фрукты, делая их вкусными и сочными.       Хитоми остановилась и бросила взгляд назад, полюбоваться городом с этого ракурса. Аккуратные двухэтажные домики, украшенные красивыми изразцовыми плитками — у каждой свой сюжет и цвет, и диким виноградном, что бурно разрастался на всех светло-бежевых стенах, делая их «живыми», теснились в стройные ряды. Смотришь на них, и будто в сказку попадаешь. Та часть города, что выходила к дороге, была более осовремененная, но этот район являлся, по личному мнению Хитоми, настоящим сердцем города, передавая всю его суть и колорит.       Девушка откинула за спину косу и повернулась обратно к лесу, зашагав быстро — будто летит. Она вдруг ощутила, что ей просто необходимо очутиться там, как можно скорее. Хитоми стрелой пронеслась сквозь открытые ворота, оглядываясь по сторонам в поисках сегодняшнего патруля, но узкая полоска земли, что разделяла лес и город, была пустынна. Кимура облегчённо вздохнула, потому что эти ворота — всего их было семь, обычно патрулировали братья-близнецы Кавата. И если с младшим — Соей, у Хитоми проблем не возникало, то со старшим… Нахоя как-то уж слишком рьяно проявлял к Кимуре свою симпатию. Агрессивно-улыбчиво.       Хитоми шагнула к тропинке, что вела в лес, и остановилась. Девушка задрала голову, смотря вверх на огромные широкие кроны деревьев. Она не понимала, как остальные жители могут бояться этот лес, ведь он буквально пропитан волшебством и магией, и совсем не тёмной. Девушка вдохнула полной грудью чистый свежий воздух, наполненный запахом трав, мха и тайн, и вошла в лес.       Вроде один шаг, а мироощущение изменилось тут же. Во-первых, накатила атмосфера покоя: все городские звуки, что были слышны ещё на дорожке, — исчезли. Вместо них пришли птичьи переливы, шорохи в траве и запах. Яркий, липнущий к телу, как плёнка. Во-вторых, в лесу было прохладно, та самая изнуряющая духота городских джунглей испарилась, и Хитоми расплела косу, чтобы волосы могли пропитаться здешним запахом.       Идти до дома Кин было что-то около часа, углубляясь в чащу леса, поэтому Кимура, поправив лямки рюкзака, двинулась вглубь, полностью отдаваясь наслаждению от этой прогулки. Она наедине с собой, в месте, где ей так хотелось оказаться. От этого ощущения Хитоми будто заряжалась энергией, расплёскивая её вокруг себя, точно яркий свет. Девушка любовалась видами вокруг, даже если это были просто бесчисленные стволы, поросшие мхом, да высокий папоротник, вымахавший выше самой Кимуры. Здесь было полно кустарников: лещина, бузина, крушина и малина с ежевикой, что создавали густые, порой колючие заслоны. Девушка обратила внимание на размер ягод, висевших на тонких ветках — огромные, яркие и сочные, они так и манили сорвать и съесть себя.       В целом, весь лес был таким, какой описывают в сказках или показывают в фантазийных фильмах. Хитоми вдруг поняла, что ей напоминает этот огромный массив — Лихолесье; дикое, опасное, наполненное чудесами и загадками, не всегда хорошими, но оттого не менее притягательными. В них хотелось углубиться, как в книгу с интересным сюжетом, от которого невозможно оторваться.       Кимура преодолела уже большую часть пути, ступая по той же тропинке, протоптанной здесь теми, кто ходил в лес чуть ли не каждый день. На самом деле, было полно людей, преимущественно молодых, кто отваживался лезть в самую чащу — густую, тёмную и непроходимую. А лес изобиловал дичью, что привлекало к нему охотников, и чтобы обезопасить себя от возможной встречи с волками и другими хищниками — ставились огромные капканы.       И вдруг уютное одиночество Хитоми было нарушено одиночным воем. Она застыла, чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом, а сердце ускоряет свой ритм. Девушка нервно оглянулась, внутренне раздражаясь на всю глупость ситуации. Какое клише — жертва сама пришла к хищнику. Кимура оглядела пространство, понимая всю бесполезность своих действий. Волки редко охотились по одиночке, обычно — стаей. То есть вероятность того, что Хитоми в кольце — чертовски высока.       Вой раздался снова, и Кимура поняла, что это не зов азарта или радости от возможности сожрать добычу; в нём преобладали раздражение, злость и боль. Очевидно, что волк, если это всё-таки именно он, а не какая-нибудь неведомая херня, зовёт на помощь своих собратьев. Хитоми сорвалась с места, понимая, что не контролирует сейчас свои действия, но что-то будто толкнуло её в спину, приказывая и направляя.       Раз — девушка сбежала с тропы, влетая в густые заросли, спотыкнулась и вылетела кубарём на небольшую полянку близ ручья. Кимура приземлилась на четвереньки, тяжело дыша и чувствуя, как горят лёгкие. Она подняла голову, убирая за уши длинные прядки волос, чтобы не мешались. Местечко было красивым и уютным, здесь наверняка красиво при свете луны, особенно под большой плакучей ивой, возвышающейся над весело журчащим ручьём.       Два — рядом раздалось рычание. Хитоми резко развернулась и застыла, начисто забыв о содранных коленях и саднящих ладонях. Вообще обо всём забыла. Прямо позади неё, всего в нескольких метрах, был огромный волк. Иссиня-чёрная шерсть красиво блестела, и весь зверь был таким статным и роскошным, что Кимура не сразу обратила внимание на морду волка. Старожилы в деревне уверяли, что волка-перевёртыша можно сразу отличить от обычного — по цвету глаз. У всех волшебных тварей они необычайно ярких и насыщенных цветов.       На Хитоми внимательно — с интересом —, смотрели ярко-фиолетовые глаза. Девушка сглотнула, не смея отвести взгляда от волка. Уж слишком сильная властная аура от него исходила. Он полулежал, размахивая пушистым чёрным хвостом, но выражение его морды было таким человеческим! Он натурально ухмылялся, высунув из пасти длинный розовый язык. При этом, явно, удивился не меньше самой девушки, когда она весьма эффектно появилась на поляне. Кимура посмотрела вниз и поняла, почему он выл.       Одна из задних лап попала в капкан. Как раз из тех, которые здесь расставляли охотники. Власти городка платили хорошие деньги за головы убитых волков — надеялись таким образом истребить популяцию перевёртышей. Правда сказать, за тот год, что семья Хитоми здесь прожила, ещё ни разу охотникам не удавалось убить такого волка. Девушка перевела взгляд на морду хищника. Он продолжал с интересом смотреть на неё, чуть склонив голову на бок, будто в ожидании того, что сделает Кимура.       Хитоми глубоко вздохнула, понимая, что расстояние, разделявшее их, не позволит волку коснуться её. Так что она может спокойно подняться и уйти. Может. Да, может. Вот только Кимура продолжала оставаться на месте, смотря на опасное животное, превосходящее её в размерах чуть ли не втрое. И это волк лежал, подняв голову. Страшно было представить, каков он в холке, когда стоит на своих лапах.       И вдруг этот шельмец улёгся, опуская гигантскую голову между лап. Ну чисто домашний пёс, нашкодивший и попавшийся на этом. Хитоми и сама не заметила, как усмехнулась этому сравнению. Было совершенно очевидно, что опасности от Кимуры он не чувствует. Да и чем бы она могла ему угрожать? Если только один из пирожков в зубы сунуть, вместе со своей же рукой.       Волк тихо заскулил, продолжая смотреть на девушку. Хитоми не нужно было понимать язык животных, чтобы понять, что он хочет от неё — самому ему капкан не разжать. Она тяжело вздохнула, понимая, что это, возможно, её последние часы. Кимура стянула с плеч рюкзак, достала из него полотенце, в которое была завёрнута выпечка, и поднялась на ноги. Волк головы не поднял, чтобы не напугать девушку, только прижал уши, внимательно следя за действиями Хитоми. Она завязала волосы в хвост и, по большой дуге, обошла волка, присаживаясь на корточки около его задней ноги — пока ещё на расстоянии.       Капкан был здоровым, одна из двух дуг с зубами, что впились в конечность животного, причиняя ему боль. Если правильно и осторожно разжать, то, возможно, волк отделается просто царапинами, которые заживут. Без разрывов мышц и сухожилий. Хитоми кинула взгляд на хищника, что повернул к ней голову, следя своими невозможно яркими фиолетовыми глазами.       — Постарайся не шевелиться, иначе мне не разжать его, — её голос прозвучал донельзя неуместно на этой поляне. Да вся ситуация была абсурдной! Хитоми одна в лесу, наедине с опасным хищником, собирается вызволить его из капкана. В качестве благодарности он её сожрёт — вот и сказочке конец. Девушка знала, как устроен капкан, много раз наблюдала за охотниками, что базировались как раз около их дома, когда они учили своих учеников расставлять и активировать ловушки.       Кимура приблизилась к волку, неосознанно скользя глазами по его телу. Зверь был огромен и бесподобно сложён, с густой блестящей шерстью, сильными лапами и мощной спиной, такой широкой, что хрупкая Хитоми могла бы спокойно улечься на неё, не боясь упасть. Волк пах листвой, ягодами и кровью. Девушка прикусила губу, обмотала одну ладонь полотенцем и просунула руки между дугами, касаясь лапы волка. Он был горячим, не тёплым, а обжигающим. Густой мех приятно щекотал ладонь, пока Кимура подбиралась к зубцам, чтобы правильно обхватить их и не пораниться самой.       Чтобы разжать подобный механизм, были нужны рычаг и твёрдая поверхность. Девушка привстала, упираясь одной ногой в твёрдую землю, а второй — в дугу без зубцов. Поудобнее обхватив руками вторую дугу, Хитоми вздохнула и потянула скобы капкана в разные стороны. Дело шло тяжело, учитывая размер ловушки и самого волка, тем более один из зубцов угодил зверю в кожу. Но мало-помалу механизм начал разжиматься, Кимура ощутила дикую дрожь в напряжённых руках, а потому, когда дуги разошлись и зубец вышел из лапы волка, она выдохнула с облегчением.       — Вытаскивай, — скомандовала Хитоми, и зверь выдернул лапу, дуги тут же схлопнулись обратно, а Кимура тяжело осела на траву, забыв, с кем она и где. Девушка чувствовала себя вымотанной, хотя по сути ничего не сделала. Рядом раздалось шевеление, и Хитоми повернула туда голову.       Волк был совсем близко, теперь его ничего не удерживало. Как Кимура и думала, он был огромным. Если бы у неё были сейчас силы встать, то она головой ему даже до морды бы не достала. Зверь медленно пошёл в сторону Хитоми, а та продолжала сидеть, любуясь грацией и статью волка. Если бы подняла взгляд выше, то увидела бы оскал больше походящий на ухмылку.       Он остановился около Хитоми, и девушка поняла — нюхает. Его громкое дыхание жаром оседало на волосах и коже. А потом она ойкнула, когда тяжелая лапа коснулась её груди, и Кимура оказалась на земле, прижатая волком сверху. Сердце забилось с невероятной скоростью, разгоняя страх и адреналин по организму, но двинуться было невозможно под такой тяжестью. Хотя было ясно, что зверь почти не задействует и малую часть веса своей конечности.       Волк тряхнул головой, явно раздражаясь, а потом лизнул Хитоми в шею, будто пробуя на вкус, чем заставил девушку напрячься ещё больше. Страх и ужас сковали всё тело. Зверь зарычал, а потом тяжело вздохнул и осторожно потянул зубами за конец красной блузки, легко разрывая ткань. Широкий кусок алой материи остался в его пасти, и волк попятился назад, а потом исчез среди зарослей ежевики, оставляя Хитоми одну.       Она ощутила, как паника и истерика накрывают её, вместе с огромным облегчением, а потому — расплакалась. Тёплая солёная влага текла по щекам, неприятно стекая за уши, но Хитоми не могла остановиться, в конечном итоге начав ещё и смеяться. Зато осталась жива! Впрочем, если кто-то в деревне узнает о том, что она помогла волку, да ещё и перевертышу… Страшно представить, наверное, на костре сожгут, как ведьму.       Кимура, немного успокоившись, подобрала рюкзак, грязное полотенце и, подвязав разорванную блузку на манер топа, чтобы было не видно оторванной части, стала выбираться обратно к тропинке, внутренне переживая, что не сможет её найти и в конечном итоге помрёт не от зубов хищника, а от собственной тупости. На счастье Хитоми, она без особо труда нашла путь к дорожке по своим же собственным следам, пока неслась сквозь кусты к поляне.       Настроение любоваться красотой больше не преследовало Хитоми. Она вообще вдруг пришла к мысли, что волк оторвал часть её блузки, чтобы отнести своей стае, а на обратном пути они бы её сожрали.       — Ага, или выебали, — нервно хихикнула девушка. Городские сплетни об этих волках-перевёртышах всегда гласили, будто бы они набрасываются на своих жертв сразу же, и по идее, Кимуру должна была ждать эта же участь, однако волк не тронул её. — Всё ясно, я лицом не вышла!       Хитоми снова усмехнулась, а потом её сердце радостно забилось, потому что сквозь широкие стволы деревьев стал пробиваться свет, а значит — Кимура почти у цели к дому бабушки Кин.       Женщина жила на светлой опушке в небольшом деревянном доме с большой кирпичной трубой и широким крыльцом со ступеньками. Сама изба была окружена забором, на котором висели пучки трав, глиняные горшки и венки из цветов. Не дом, а жилище лесной ведьмы. Здесь поистине чувствовалась волшебная атмосфера, будто в сказку попадаешь. Хитоми не понимала, почему её мать так не любит это место, ведь здесь всё дышало уютом и теплом. Забота чувствовалась в малейших деталях: будь то рисунки подсолнухов и других символов на двери в дом или ухоженный огород, где были любовно выщипаны все сорняки.       Девушка открыла калитку и вошла в сад, наполненный сладким цветочным запахом роз, флоксов и примул, кое-где виднелись пышные листки ландыша, который уже, правда, отцвёл. Кимура вдохнула полной грудью, чувствуя себя в безопасности, как вдруг дверь в дом отворилась и на пороге показалась бабушка Кин.       — А вот и самый красивый цветок в моём саду, — ласково молвила женщина, и Кимура встретилась взглядом с такими же травянисто-зелёными глазами. Бабушке было уже за шестьдесят, однако никто в здравом уме не назвал бы её пожилой. Она была стройной, с прямой спиной, красивым благородным лицом и копной льняных волос, совсем не тронутых сединой. Королева ведьм, если бы они существовали.       — Бабушка! — Хитоми раскинула руки и бросилась к бабушке, обнимая ту за талию. От неё пахло свежим хлебом, молоком и древесиной.       — Здравствуй, мой цветочек. Ты хорошо добралась? — голос женщины лился, как река со спокойным течением — успокаивал и ласкал. Хитоми почувствовала, как печёт в груди: матери она бы не смогла рассказать то, что хочет, но не Кин.       — Я встретила перевёртыша, — выпалила Кимура, замирая.       — Какого цвета он был? — без малейшего удивления в голосе спросила Такахаси.       — Чёрный, — ответила Хитоми, и услышала смешок.       — Он что-нибудь сделал тебе?       — Да! Блузку порвал, — и обе рассмеялись.       — Слухи о перевёртышах слишком преувеличены, как по мне, — сказала Кин, когда они вошли в дом, и женщина поставила на плиту чайник. Всё в доме электричество бралось от генератора, что стоял на заднем дворе. — Есть, конечно, те, которые действительно заманивают девиц в свои сети, но этого уже давно не происходило.       — И они действительно крадут их сердца?       Бабушка повернулась к девушке и мягко улыбнулась.       — Милая, перевёртыши — волки, они выбирают себе одну пару на всю жизнь, пока один из партнёров не умрёт, по крайней мере. Так что создать пару с волшебным существом не так уж и просто, как считают в городе. Там, как обычно, скудные умы всё свели к тому, что волки насилуют девушку только из-за потомства.       — А что, самок-перевёртышей нет? — Хитоми сняла разорванную блузку и надела другую — лёгкую, льняную, с узором на воротнике.       — Нет, только мужчины способны на это.       Разговор плавно сошёл с темы волков на более насущные, и Хитоми сама не заметила, как прошло пару часов, а лучи солнца стали оранжевыми, намекая, что ей пора. Девушка обняла женщину, правда, не стала ей говорить о том, что внутри сидит страх вновь встретить того волка, но бабушка была так спокойна, что Кимура решила — это хороший знак. Она обняла Кин и вышла на тропинку.       Как только спина внучки скрылась за деревьями, Такахаси пересекла двор, вышла через другую калитку в лес и что есть силы закричала, зная, что укрывающие чары не донесут её голос до Хитоми.       — РАН! ***       Хитоми спокойно прошла большую часть пути, когда ощутила — она не одна. Мурашки на спине покрыли всю кожу, отдаваясь дрожью по всему телу. Сзади послышались тяжёлые шаги четырёх лап, и девушка круто развернулась на месте, смотря на того самого волка.       Он остановился в нескольких метрах от неё, смотря своими удивительными глазами.       — Думала сбежать от меня? — произнёс густой мужской голос.       «Пиздец, он ещё и говорит!» — подумала Кимура, но бежать было поздно.