Сказ о волке и его красной шапочке

      Кин пересекла небольшой участок леса, осторожно переступая через расставленные здесь ловушки — от охотников и случайно забредших путников. Вряд ли бы, конечно, тут кто-то шарился, но ведьма решила обезопасить и себя, и тех, что скрывались здесь. Она подошла к пню, который служил «отправной точкой». Около него чувствовалась сильная магическая аура, колдовство, что было здесь сотворено Кин, имело сильнейшую магическую защиту, но главная его функция — сокрытие.       Женщина коснулась магического щита рукой, чувствуя ответную тёплую рябь. Словно в ладонь входили небольшие золотистые шарики, наполняющие своей силой всё тело. Кин улыбнулась, а потом прошла под завесой. Мир изменился до неузнаваемости: остальным был виден лишь густой непроходимый лес, не суливший ничего хорошего случайным путникам, на деле же здесь была самая настоящая деревня; небольшая, что-то около двадцати аккуратных бревенчатых домов, стоявших лицом друг к другу и включающих в себя хозяйственные постройки, гаражи и загоны для скота. Все они были добротные, с кирпичными фундаментами и широкими окнами. Необычные обитатели этой местности любили простор во всём. Пахло натопленной печью, выпечкой, свежей травой и… волками. Это была деревня тех самых перевёртышей.       Мужчины, а здесь жили в основном они, давно научились ловко скрываться от охотников прямо у тех под носом. Многие даже без особых проблем пробирались в соседние деревни и города, так что надобности в заманивании девушек в свои сети у них не было. Все перевёртыши были дивно хороши собой. Правда, с каждым годом их оставалось всё меньше, поскольку необразованные люди видели в них врагов.       Кин прошла ближе к домам, спеша к вожаку. Дом Акаши был в самом начале деревни, украшенный рисунками из далёкого прошлого, когда волки ещё сражались вместе с людьми и могли жить среди них без особых проблем. И хотя городок, около которого они обосновались, всё ещё поддерживал веру в магию, знания исчезали, а толковых ведьм оставалось всё меньше.       Такахаси завернула за угол, когда навстречу ей вышел высокий парень с лиловыми волосами. Он поднял глаза и внезапно вжал голову в плечи, будто нашкодивший пёс, опустил взгляд, желая раствориться в пространстве, но Кин остановилась, скрещивая руки на груди.       — Где он? — тихо спросила женщина. Волчий слух всё равно позволит Риндо всё расслышать.       — Ушёл из дома полчаса назад, — буркнул Хайтани, сдавая старшего брата с потрохами. Если уж Кин спросила, то врать бесполезно. — Куда не знаю.       — Идиот! — женщина закатила глаза, непонятно к кому применяя данное обращение, и прошла мимо. — Передашь брату, что он дорого за это поплатится. Причём самим собой же.       Кин пошла дальше, а Риндо топнул ногой от досады. Ран появился в деревне буквально на двадцать минут, чтобы убедиться, что ни перелом, ни растяжение его ноге не угрожает, и тут же убежал, заявляя, что встретил в лесу настоящее сокровище и упускать эту девчонку нельзя, добавляя её сердце к числу тех, которые Хайтани-старший уже разбил.       Вот только… Младший Хайтани и раньше видел брата, что был наполнен азартом и желанием сломить очередную девушку, но в этот раз что-то было не так, и сейчас Кин только подтвердила это!       «Но ведь не может же быть так, что очередная жертва Рана была…», — с дрожью подумал Риндо, потому что если это окажется правдой, то брат обречён на то, чего избегал так долго.       Кин без стука вошла в дом вожака, находя Акаши в окружении семьи — все волки, жившие в деревне, считались одной семьёй, даже если были не связаны кровно. За большим столом сидел сам Такеоми, а рядом с ним трое самых близких ему друга: Вакаса Имауши, Шиничиро Сано и Кейзо Араши. Все четверо встали, как только Такахаси закрыла за собой дверь.       — Моя ведьмочка не в настроении? — мягко поинтересовался вожак, протягивая к женщине руки.       — И ты сейчас тоже будешь не рад, Такеоми, — буркнула Кин, кивая мужчинам. — Можем мы поговорить наедине?       — А нам как раз пора тренировать молодняк, — «внезапно» спохватился Кейзо, чуть ли не силком выпихивая из-за стола Вакасу и Шиничиро. — До скорого.       — Что случилось, жизнь моя? — мягко спросил Такеоми, заключая Кин в объятия. Как обычно, при соприкосновении с ней всё тело наполнилось светом и любовью. Это было удивительное ощущение — встретить истинную, когда уже и не надеялся на это. Век волков-перевёртышей долог, и Акаши было уже больше трёх сотен лет, когда он наконец-то встретил Такахаси, пережив своих человеческих жён, детей и даже внуков. Но Кин была необычной. Во всех смыслах.       — Твои преемники, точнее — старший из них.       Акаши нахмурил брови, ведя женщину за собой и усаживая к себе на колени.       — Что случилось с Раном? Я его с ночи не видел. Он любит бродить по этому лесу, знаешь же.       — Ран попал в капкан, уж не знаю — намеренно или на своё отражение в ручье засмотрелся, но попался.       — Твою мать, — нахмурился Такеоми. — Где он?       — Этот сукин сын в полном порядке. Проблема в другом, — Кин запустила пальцы в тёмные волосы Акаши, зачёсанные назад.       — Душа моя, не томи, я же не овощи в сотейнике, — все волки в его стае были важны, даже если доставляли проблемы, как оба Хайтани, например. Но они по праву рождения должны были стать вожаками, и это право не оспаривалось никем.       — Ран, попавшись, по понятным причинам не стал обращаться человеком, иначе травма была бы серьёзнее. Он позвал на помощь, — Кин вздохнула. Внучке она ничего не сказала, надеясь, что сможет перехватить Рана, но в деревне его уже не было. Нет смысла сейчас рвать на себе волосы от того, что произойдёт. Старший Хайтани сам загнал себя в ловушку, из которой выхода не будет.       — Кто пришёл? — севшим голосом спросил Акаши.       — Хитоми.       — Блять, — выругался мужчина, ссаживая Такахаси со своих коленей. Он взял со стола пачку сигарет, вытащил одну и прикурил, отходя к окну. — Она помогла ему?       — Помогла, — кивнула Кин. — Ты знаешь, что способности ведьмы часто передаются через поколение. Азуми моих не унаследовала, в отличие от внучки. Она ещё не пробудила их, но это вот-вот произойдёт. Как только…       — Как только Ран возьмёт её — он сам свяжет себя с ведьмой, — закончил за Кин Акаши. Он сам точно так же связал себя с Такахаси в своё время, и эту связь нельзя было разрушить. Если попытаться воспротивиться — избранный начнёт страдать и испытывать постоянную тягу в присутствии второго звена. — Значит, когда он позвал, Хитоми пошла на зов?       — Даже ведьмы до конца не знают, как это работает. Если Хитоми не испугалась, а даже наоборот, она сказала, что её будто что-то потянуло на вой.       — Знаешь, Кин, — Такеоми усмехнулся, туша сигарету о керамическое блюдце. — Для Рана это будет отличным уроком, в конце концов — воспротивиться он не сможет, а так у стаи будет вожак уже с парой.       — То есть ты не передумал насчёт Рана? — Такахаси откинула с плеча косу. Братья Хайтани появились в стае позже всех, но им не составило труда доказать своё право на звание будущих вожаков как в силе: обоим в боях не было равных; уме и сообразительности; а главное — по крови, что текла в их жилах. Они были рождены править.       — Нет. Он, хоть и влюблён в своё отражение, по крайней мере до сегодняшнего дня, знает, как управлять стаей, сможет позаботиться о ней, а Риндо поможет ему. Я доверяю им обоим.       — Ран не захочет скрываться, как ты, — прозорливо заметила Кин.       — Да, — легко согласился Такеоми. — Я уверен, что с братьями стаю ждут другие времена — лучшие, чем сейчас.       — Как я хочу увидеть его морду, когда он поймёт, во что вляпался, — мечтательно заметила Кин, откидываясь на стуле и прикрывая глаза. — Ох, услада для взгляда.       — Обещаю, что расскажу тебе в красках, — усмехнулся Такеоми. ***       Хитоми нервно сглотнула, смотря в наглые фиолетовые глаза волка. То, что перевёртыши могли общаться телепатически — известно не было, и Кимуру это привело в шок. Значит, этот пушистый хрен мог легко попросить её о помощи, но предпочёл прикинуться настоящим беспомощным волком. Да, такой актёрский талант пропадает. Наверное, надо было бы бежать, вот только девушка продолжала стоять на месте, будто под гипнозом.       Чёрный зверь сам сделал первый шаг, ещё не подозревая, что он станет для него судьбоносным.       Волк склонил голову на бок, приоткрывая пасть и демонстрируя ровный ряд здоровых белых зубов, особенно выделялись две пары острых длинных клыков, которые без труда могли бы перекусить Хитоми пополам. Прямое напоминание о том, что Кимуре не стоит пытаться сбежать, к тому же — зверь в любом случае окажется быстрее, чем девушка.       Она выпрямляет спину, смотря прямо в глаза перевёртыша, и каким-то шестым чувством понимает — он доволен её реакцией. Либо же просто не намерен играть в догонялки.       «Значит, смелая девочка, да?»       Голос раздаётся прямо в голове, и Кимура дёргается, щуря зелёные глаза. Она прекрасно понимает, что бежать даже пытаться не стоит; звать кого-то на помощь — тем более. В такое время здесь вряд ли кто-то есть. Из охотников — в том числе. Почему-то в городе свято верили в то, что перевёртыши выходят на свою «охоту» под вечер, рыская в сумерках и ища своих жертв. А тут пожалуйте — волк появился днём, хотя и ближе к вечеру, но до сумерек было ещё далеко.       — А есть какой-то смысл в моих воплях? — Хитоми на самом деле боится, потому что не знает, чего можно ожидать от зверя перед собой, а в голове назойливо крутятся разговоры её сверстников — «трахнет, если поймает».       Вот уж сказочка, которую Кимуре читала в детстве мать, приобретшая новый вид.       «Если это будут стоны, то разумеется», — он облизывается, а фиолетовые глаза скользят по фигуре Хитоми, оценивая. Ему, совершенно точно, девушка нравится. Всё, как Ран любит: невысокая, изящная и длинноволосая. На красивом лице горят яркие травянисто-зелёные глаза, что так и манят. Хайтани и сам не понимает этой тяги, но когда он увидел её на поляне, то в голове появилась только одна мысль — хочу. И плевать на остальное.       Кимура непроизвольно делает шаг назад и слышит издевательское рычание. Волк потешается над ней, хотя оба знают исход этой встречи — Хитоми окажется под ним.       «Готова, принцесса?» — спрашивает перевёртыш, а потом трансформируется. Вместо огромного чёрного волка появляется высокий молодой человек. Он продолжает издевательски усмехаться, смотря на девушку. Знает — она впечатлена, это отчётливо видно по неподдельному восхищению в зелёных глазах.       Хитоми сглатывает. Если все перевёртыши так прекрасны, то нет ничего удивительного в том, что девушки сами готовы попасть к ним в лапы или руки, там уж зависит от той формы, в которой бедняжки повстречали волка.       Парень ведёт широкими плечами, демонстрируя силу и стать. Всю левую сторону тела — от плеча до голени, занимает огромная чёрная татуировка, дополняя роковой образ. Но больше всего Хитоми привлекает сейчас его лицо. Слишком уж волк был совершенным, будто бы специально: высокий лоб, хитрые фиолетовые глаза в окружении густых чёрных ресниц, чёткий абрис скул, прямой нос, красиво очерченные губы и мужественный подбородок. Будто самое настоящее божество. Или хищники нарочно создавались такими прекрасными, чтобы было легче заманивать в свои сети глупых девушек?       Он делает шаг к ней, и Хитоми понимает — сейчас есть шанс сбежать, но ноги не слушаются. Вместо этого вокруг них как будто создаётся энергетическое поле, отрезающее от остального мира.       Только он и она.       — Страшно? — низкий бархатный голос нежным флёром ложится на кожу, заставляя вслушиваться.       «Он и сам, наверное, красиво стонет», — невпопад думает Хитоми, а потом видит, как перевёртыш протягивает к ней руку ладонью вверх. Вот так просто — даёт выбор без выбора.       Его губы трогает еле заметная улыбка, потому что Ран точно знает — сбежать она не сможет. К тому же, девушка так увлечена разглядыванием его лица, что не обратила внимания на полную наготу. Пока не обратила.       Хитоми осторожно подходит ближе, остро ощущая, что, помимо собственного любопытства, что-то толкает её в спину. Совсем как тогда, когда перевёртыш выл, зовя на помощь. Эта сила сильнее их обоих, вот только сам волк как будто не чувствует этого, жадно рассматривая лицо Кимуры.       Когда их пальцы соприкасаются, по коже проходит дрожь, а за ней приходит тепло; оно течёт по венам, наполняя тело лёгкостью и безмятежностью. Волк быстро переплетает их пальцы, притягивая девушку к себе. А дальше происходит что-то совсем фантастическое, чего не могло случиться на самом деле.       Как только Хитоми оказывается прижата к перевёртышу, она понимает — здесь её место. Рядом с ним, в его руках, и девушка точно знает, что может доверять ему. Он не обидит, не предаст.       Ран же ухмыляется, чувствуя, что магия их рода действует безотказно. Дай девушке чувство того, что она для тебя единственная, и ты выиграл эту битву. Именно так перевёртыши заманивали глупых девчонок в свои сети — одно крепкое касание, и жертва думает, что ты рядом с ней навсегда.       Кимура нахмурилась, ощущая, будто внутри неё ломается скорлупа, а тело звенит, и эту энергию хочется выплеснуть. Немедленно. Девушка касается щекой мужской груди, трётся будто кошка.       — Надо же, — раздаётся над головой. — Девочка не из робкого десятка, сама ласкаешься?       — Хм, — Хитоми не понимает, почему говорит это, будто это и не она вовсе, но знает — эти слова правильные. — Предпочтёшь поиграть в недотрогу?       — Нет уж, терпения не хватит, — Ран не врёт. В другой ситуации он, наверное, с радостью принял бы правила этой игры, но сейчас его изнутри разрывало желание подмять девушку под себя. Парень приподнимает лицо Кимуры за подбородок, встречаясь с удивительными глазами. Дерзкие, смеющиеся, манящие, они притягивали к себе, точно магнитом. Хайтани смотрит на неё, а потом целует.       Их первый поцелуй был словно взрыв, сноп искр от большого костра, что взлетели в небо, падение миллиарда звёзд, цунами — он пронзил всё тело, от макушки до пяток. Быстро перерос из изучающего в страстный и дикий. Языки сплетались, лаская и изучая друг друга.       Ран подхватил Хитоми на руки, заставляя оплести свою талию ногами, чтобы ощутить её всю — раскрытую и льнущую.       Нужную.       Хайтани и сам не понимал, почему именно это определение пришло в голову, учитывая, что до Хитоми он успел заманить в свои сети множество хорошеньких девушек, но ни к одной из них не испытывал и сотой доли того, что чувствовал сейчас. Это была не просто потребность в сексе, это была настоящая жажда обладания именно Хитоми. Телом, душой, сердцем. Ран заберёт их себе, оставляя за собой падший к его ногам мир. А пока…       Острый слух позволяет Хайтани слышать на многие мили вокруг, и кроме них двоих — людей здесь точно не было, а значит и помешать им никто не сможет. Ран прикусывает нижнюю губу Хитоми, оттягивая и облизывая нежную плоть. Девушка на его руках стонет, и по хребту проходит огненная волна, оседая горячими кольцами возбуждения внизу живота. Ему хочется слушать её голос снова и снова, до срывающихся от удовольствия криков или его имени.       — Меня зовут Ран, — шепчет парень, скользя губами по шее девушки, целуя и прикусывая тонкую кожу. Хайтани нравится оставлять после себя метки, которые не пройдут ещё несколько недель. В этот раз Ран делает это с большим усердием, получая дополнительное наслаждение от вида багрово-синих отметин на белоснежной коже.       — Хитоми, — Кимура откидывает голову назад, чтобы ему было удобнее. В объятиях Рана жарко, и дело даже не в самой ситуации, в которой оказалась девушка. Тело перевёртыша было горячим с первого касания. Видимо, волчья магия, что продолжала действовать и в человеческом виде.       Длинные ловкие пальцы наматывают на кулак густую копну золотистых волос. Рану нравится их шелковистость, и то, как напрягаются мышцы на тонкой шее, когда Хитоми запрокидывает голову вслед за движением его руки. Такая послушная. Хайтани касается губами изящных ключиц, ласкает их языком и жадно вдыхает запах Кимуры: бергамот, тубероза и ваниль. Сладкий и лёгкий, как сама девушка.       Сама Кимура осторожно зарывается пальцами в волосы на затылке Рана, поглаживая. Слышит утробное рычание, будто её целует не человек, а волк, которому нравятся такие действия. Она крепче обвивает мужскую талию, ощущая, как нарастает давление между ног; кровь прилила к органам малого таза, делая кожу чувствительнее, и любое соприкосновение с бельём казалось неприятным и приятным одновременно. Хитоми хочется большего, впервые за её жизнь она точно знает, что этому парню не откажет. И дело даже не в магии перевёртышей, а скорее в самом настрое и действиях Рана: несмотря на свою животную сущность, он не действует на инстинктах, а растягивает удовольствие, даёт прочувствовать его Кимуре.       Миг, и они оказываются между деревьями, а Ран опускается на колени, продолжая удерживать девушку на руках. Его начинает раздражать её одежда, что мешает.       — Сними, — просит Хайтани, а потом сглатывает, когда видит, как Кимура скидывает через голову блузку. Как ткань оголяет плоский живот, тонкую талию, рёбра, высокую девичью грудь и узкие плечи, по которым рассыпаются длинные локоны волос. Хитоми выглядит удивительно гармонично среди густой зелени, или — в его руках? — Хорошая девочка.       Ран обнимает её за талию, крепче прижимая к себе, и целует, опуская на мягкий ковёр из травы и цветов, что растут вокруг них. Его губы обжигают, оставляя за собой тёплую дорожку, начинающуюся от подбородка и заканчивающуюся на груди. Одно незаметное движение, и бюстгальтер летит в сторону.       Хитоми бы следовало испытывать смущение, но она чувствует только интерес и… правильность? Будто бы так и должно быть; будто бы Ран не незнакомец и они знают друг друга много лет.       — Мне попалось настоящее сокровище, верно, малышка? — здесь он не лукавит, потому что Хитоми действительно красивая. Той самой природной красотой, как дикий цветок, манящий своей прелестью и яркостью. Возможно, как орхидея, в честь которой он сам получил имя.       — Возможно, что так и есть, — улыбается Кимура, что сама получила возможность рассмотреть Рана как следует. Он возвышается над ней, смотря хитрыми фиолетовыми глазами. Девушка поднимает руку, проводя пальцами по чёрным линиям большой татуировки, украшавшей тело Рана. Он прикрывает глаза от этой ласки, склоняя голову и чуть улыбаясь. Хитоми садится и повторяет путь касаний собственными губами, выбивая из широкой груди тяжёлый вздох. В волосы вплетается сильная рука, не позволяющая отстраниться.       Хайтани закидывает голову назад, чувствуя осторожные нежные поцелуи на своей груди и плече; соприкосновение нагих тел — точно взрыв звезды, яркое и жгучее; его хочется продлить как можно дольше. Свободной рукой Ран проводит по спине Хитоми, привлекая ещё ближе к себе. Хайтани нравится, как девушка реагирует на него — не зажимается; ей интересно точно так же, как и ему.       Ран поднимает лицо Хитоми к себе, поглаживая подбородок большим пальцем, проводит им по нижней губе, а потом целует, чувствуя, как сходит с ума. Потому что Кимура отвечает ему, не подстраивается под ритм Хайтани, а ведёт свой собственный, и вместе они создают потрясающую композицию; дикую, страстную и заводящую с пол-оборота. Ран рычит сквозь поцелуй, терзая мягкие губы и язык Хитоми, что обвивает его шею тонкими руками, привлекая ближе. Ран-волк настойчиво требует подмять девушку под себя прямо сейчас, делая своей; Ран-человек хочет продлить это мгновение, давая себе возможность наиграться с Хитоми.       Парень меняет их положение, вновь укладывая Кимуру на траву, и осыпает тонкую шею жаркими поцелуями, терзает ключицы и плечи, на которых расцветают новые багровые бутоны засосов; они ноют, принося Хитоми какое-то мазохистское удовольствие, когда Ран задевает их губами.       Хайтани чувствует себя в своей стихии, но при этом создаётся впечатление, будто сейчас всё как-то иначе. Ярче, что ли? Любое касание или поцелуй — приносит в миллион раз больше наслаждения чем было до этого. Ран-человек жадно впитывает это в себя, зверея всё больше. Ран-волк довольно рычит, виляя хвостом. Хайтани спускается ниже, проводя руками по рёбрам и талии Кимуры, останавливаясь на округлых бёдрах, что сжимает в своих ладонях, раздражаясь от ощущения одежды под кожей. Губами он продолжает путь рук, оставляя после себя влажные горячие ласки. Рану нравится слушать стоны Хитоми, ощущать её пальцы в собственных волосах, как длинные ногти мягко царапают кожу затылка, заставляя скоп мурашек расходиться по спине. Это чертовски приятно.       Тело Хитоми горит под умелыми ласками Рана; девушка не пытается себя контролировать или сдерживать, даже если бы захотела — не смогла. Это было сильнее неё! Кимура выгнулась дугой, застонав, когда горячий рот накрыл один из сосков, мягко сжимая его и играясь языком. Слишком приятно, слишком жарко, слишком нужно. Кимура ощущает жажду, нарастающую между ног. Она пытается крепче обхватить Хайтани за талию, чтобы хоть так снять напряжение.       — Нет, малышка, не так — раздаётся его голос, и Ран приподнимается, проводя ладонью по животу Хитоми; ловкие пальцы быстро расстёгивают пуговицу и ширинку на шортах, сдвигают мешающую ткань и проникают в пылающую темноту.       Девушка запрокидывает голову назад, когда чувствует, как парень касается её там; осторожные плавные движения, почти на грани осязания, но вместе с тем слишком яркие, чтобы быть плодом воображения. Пальцы Рана творят волшебство, заставляющее всё тело буквально гореть и требовать ещё! Ещё больше и глубже.       Хайтани реакция тела Кимуры нравится безумно; он внимательно наблюдает за сменой эмоций на лице девушки стоит ему совершить новое движение. Подушечка большого пальца ложится на клитор, мягко поглаживая его неспешными круговыми движениями, пока указательным и средним Ран собирает смазку с половых губ, а потом совсем легко проникает в Хитоми.       Сомнений в том, что перед ним девственница, не остаётся совсем. Вот только Хайтани это не отпугивает, наоборот — азарт набирает силу, бурля в крови сиреневыми пузырьками возбуждения. Тем более, что тело Хитоми само отзывается на ласки Рана, и парню нравится, что девушка не зажимается. Она просит ещё! И если правильно её подготовить, то и боли Хитоми почти не почувствует.       Ран убирает пальцы, улыбается, когда слышит недовольный стон, и быстро избавляет Кимуру от шортов вместе с бельём, оставляя абсолютно нагой, как он сам. Хватает мгновения, чтобы окинуть тело Хитоми взглядом и понять — «хочу владеть». Хайтани припадает к губам Кимуры, сладко целуя и переплетая их пальцы, пока вторая рука возвращается к прежнему занятию.       Ран ложится на бок рядом с девушкой. Голова Хитоми покоится на сильном плече, пока Хайтани целует её и чувствует, как ладонь Кимуры скользит по его шее, поглаживая. Она стонет ему в губы, когда ощущает особо яркое движение пальцев между своих ног, и эти стоны отдают огненной волной по всему телу Рана, распаляя ещё больше.       Хитоми влажная, горячая; она сама подаётся вперёд, насаживаясь на пальцы Хайтани, пока он медленно растягивает её насколько это вообще возможно. И с каждым последующим поцелуем чувствует, что хочет ещё больше. Будто Кимура источник, из которого Ран пьёт, но никак не может утолить свою жажду. Он рычит, глубже проникая языком в рот Хитоми.       Девушка ощущает движение, а потом её накрывает горячее тело Рана. Он вклинивается торсом ей между ног, и глаза Хитоми расширяются — Хайтани везде большой мальчик. Даже не видя его член, Кимура понимает — это пиздец; она не может сдержать нервный смешок, хотя всё сознание заволокло возбуждением и Хитоми отчаянно нуждается в Ране, как в спасении от этого напряжения внутри собственного тела.       Ран целует Кимуру, чтобы отвлечь, и сам себе удивляется, находя в себе столько заботы, которая неизвестно откуда взялась. Он обхватывает рукой бедро Хитоми, поглаживая нежную кожу, скользит пальцами по внутренней стороне, дразнясь. Знает, что девушка почти на грани, но именно это Рану и нужно — сделает процесс легче.       — Да сколько можно? — шипит она, и Хайтани улыбается, нежно прикусывая шею Хитоми, а потом зализывает это место, проходясь по засосам.       — Какая нетерпеливая девочка, — снисходительно шепчет Ран; он обхватывает свой член пальцами, подставляя головку ко входу. — Пощады не жди.       — Как страшно, — она закатывает глаза, а потом впивается ногтями в широкие плечи Хайтани и шипит, ощущая его внутри себя. Знает, это только начало, и хотя Ран хорошо её подготовил — к такому размеру сложно приспособиться сразу. — Блять, это отличительная особенность всех перевёртышей?       — Только моя, — ухмыляется Ран, а сам прилагает титанические усилия, чтобы не сорваться и не втрахать Хитоми в твёрдую землю, потому что она была пиздецки узкой. Идеальной. Настолько, что казалось в ней и двигаться невозможно, но медленно член проникал дальше. Саднящая боль в плечах от длинных ногтей только подстёгивала Хайтани. Он опустил голову и укусил Кимуру за шею, ощущая вкус крови во рту. — Как и ты теперь.       Он не даёт Хитоми раскрыть рта, целуя и начиная двигаться: медленно, чтобы она могла привыкнуть к размеру и частоте движений. И чем дольше это продолжалось, тем отчётливее Хайтани ощущал её удовольствие. Хитоми застонала сквозь поцелуй, крепче обвивая ноги вокруг талии Рана, а потом одним словом заставила его крышу отъехать.       — Глубже, — девушка утонула в густом наслаждении, что разлилось по телу мёдом, пока Ран трахал её. Вряд ли она могла мечтать о таком первом разе, когда вместо боли получаешь так много удовольствия. Хитоми была наполнена им до краёв, а Хайтани давал ещё и ещё, пока двигался в ней и целовал, глухо рыча.       Они оба, поглощённые друг другом, совсем не видят того, что происходит вокруг. Древняя магия пришла в действие, расплёскиваясь вокруг Рана и Хитоми, точно океан. Она соединяла их, делая единым целым, убирая всё лишнее: боль, стеснение, страх.       Ран отрывается от опухших губ Хитоми, спускаясь к шее, оставляя за собой новые следы; терзая кожу, что пестрела его отметинами, отдаваясь вязкой болью при каждом касании горячих губ и зубов. Он двигался часто, глубоко, переставая контролировать себя, полностью отдаваясь инстинктам, что жили внутри него. И чувствовал — Хитоми это нравится не меньше него. От этого ощущения наслаждение становилось ещё острее и ярче. Ран застонал, а потом чуть приподнялся, проскальзывая рукой меж их телами. Проворные ловкие пальцы накрыли клитор Кимуры, лаская.       Девушка встретилась взглядом с наглыми фиолетовыми глазами, что были застелены пеленой наслаждения, но по-прежнему манили и гипнотизировали, а в голове само собой возникло: «кончай». И тело послушалось, пропуская сквозь себя миллион сладких импульсов удовольствия, что взорвалось внизу живота, заставив эластичные мышцы сжать член Рана. Тот хрипло застонал, ощущая это давление, и усмехнулся.       Хайтани хватило ещё пары движений, чтобы последовать за Хитоми. Он сжал руку на бедре девушки до побелевших костяшек, кончая с её именем на губах, и опустился сверху, тяжело дыша.       — Помогла, блять, волку в лесу, — раздался голос Кимуры.       — Дважды.       — Козёл.       — Волк, — улыбнулся Ран, понимая, что оно того стоило, но ещё не подозревая, какую цену ему придётся заплатить за своё желание обладать Кимурой.