Пустое место

Полгода спустя — Эх, хорошо! — пробасил откуда-то сверху и справа Никон. — Зря не купаешься, Гелен, водичка отличная! Прохладненькая, освежающая, в такую жару самое оно — окунуться хотя бы разок. — А мне и тут неплохо, — лениво отмахнулся Гелен и с наслаждением потянулся всем телом, отчего подвешенный между пальмами гамак, в котором он отдыхал, принялся слегка раскачиваться. Чуть сменив позу, огненный дух приоткрыл один глаз и заинтересованно сощурился на слепящую линию берега, где искрящийся золотом на ярком солнце песочек встречался с пронзительно-бирюзовой линией океана, по которой с весёлым куражом пробегали белые барашки волн. Там же он увидел две фигуры — мужскую и женскую — сидевшие рядышком у самой воды так, что волны мягко омывали их ноги. Прям романтика и идиллия. Гелен вздохнул, — то ли немного с завистью, то ли с осуждением, сам не понял. — Они так в русалок превратятся, будут столько в воде торчать, — не сдержавшись, буркнул он. Сам Гелен воды хоть и не боялся, даже душ с удовольствием принимал, но от больших «ёмкостей» предпочитал держаться подальше. Как-то неуютно ему было, когда вокруг СТОЛЬКО воды. Особенно солёной. Солёную воду он совсем не понимал. Но пляжный отпуск повелителю (и не только ему), как и планировал, устроил, и нисколько об этом не жалел. Разве что немного обижался, что Хасан больше времени проводил там, в воде и под палящим солнцем, чем с ним в укромном тенёчке под пальмами, где гулял приятный бриз, тянуло беззаботно дремать и ни о чём не думать. — Да ладно тебе ворчать. Пусть плескаются, пока есть возможность, — пожурил Никон и, уронив на соседний гамак мокрое полотенце, направился в сторону домика. — Пойду пивка возьму, тебе что-нибудь прихватить? — Тоже баночку, будь любезен. Приподнявшись на локте, Гелен внимательно огляделся, оценивая обстановку. Штрудель дремал неподалёку, положив лапу на свою любимую игрушку — зверски обгрызенную со всех сторон палку (тут стоит заметь, что нормальных собачьих игрушек у него была масса, но палку этот шкет любил больше, видать, потому что сам раздобыл). За полгода щенок здорово вымахал, превратившись в поджарого вислоухого пса золотисто-бежевого окраса с умильным чёрным носом и невинно-коварным взглядом, будто говорящим: «А я ещё ничего такого не сделал, папочка, но уже кое-чего задумал». Да, что ни говори, глаз да глаз нужен был за этим озорным засранцем, Гелен даже периодически в порыве отчаяния обращался к кинологам и другим собаководам за помощью и советом. Но, несмотря на вымотанные нервы, в питомце он души не чаял, — Штрудель рос лапочкой, умницей и красавцем, чем несказанно радовал своего хозяина. Чуть подальше, в тени навеса на специальном детском коврике сидел Лёвка и играл с пляжными феями в пирамидку: феи разбирали, а малыш собирал обратно, нанизывая разноцветные резиновые кольца на держатель в форме улитки. Когда Лёвке удавалось собрать пирамидку целиком, феи принимались радостно аплодировать, от чего мальчик довольно улыбался и тоже хлопал в ладоши. Время от времени Лёвка отчаянно мухлевал: нацепит один кружок и давай хлопать сам себе и выжидающе поглядывать на феечек. Но маленькие волшебницы этот трюк уже выучили и не велись, заставляя собирать пирамидку до конца. Забавно, но по глазам мальчика Гелен легко мог определить, чья душа в нём в данный момент более активна: Лёвки или Гаера. Замечал это только он, остальные почему-то не видели, даже Хасан. К слову, то же самое было и с самим Хасаном, — никто из людей не видел потустороннего свечения в его взгляде (включая самого Хасана). Выяснилось это случайно, одним погожим вечером в беззаботной беседе за так называемым семейным ужином. Впрочем, как выяснилось, так и забылось, что было вполне нормально: живой и ладно, а что там в глазах — не суть важно. Лёвку они вернули Рите не сразу. Сначала нужно было убедиться, что малыш действительно пошёл на поправку, а также дождаться, когда исчезнут липовые симптомы синецветки, а то вдруг перепуганная мамочка опять потащит ребёнка на ритуал. Кое-как наведя порядок в квартире после сражения со штригой (пришлось провозиться до вечера следующего дня, благо, никто так и не пришёл), Гелен раздобыл повелителю одёжки, и они вчетвером вернулись к Хасану домой. Почти месяц Хасан провалялся на больничном и параллельно сидел с малышом, постепенно сходя с ума от невольной роли отца-одиночки. Гелен помогал, чем мог, но по большей части мотался то туда, то сюда, активно изображая из себя повелителя. Никому же не объяснишь, что с Хасаном случилось, а тут и сессия на носу, и психотерапевту надо показываться, и перед Никоном помелькать, чтобы не заподозрил неладное, и сбегать проверить, как там Рита по-своему с ума сходит. Да и Штрудель требовал много сил, времени и внимания. В университете, к слову, Гелен развлёкся по полной, и так подколол этого заносчивого очкарика Шурика, что тот до сих пор держался от Хасана подальше. Гелену, конечно, потом влетело за это, но выговор от повелителя нисколько не испортил вкус сладкой мести. Сильно выручали парковые феи и Касима. Белка-перевёртыш в основном помогала с учёбой, став буквально личным репетитором Хасана, феи приглядывали за Лёвкой, когда Хасан уже совсем психовал и ему требовался перерыв. Оказалось, сидеть с грудничком — задача непростая. Они даже как-то посмеялись одним особо тяжёлым вечером, когда Лёвка четыре часа кряду не мог уложиться спать, что лучше бы завалили ещё одну штригу, чем вот это всё. Вообще, Гелен предлагал Хасану решить проблему магией, но повелитель боялся, что это может как-то не так сказаться на малыше. Они и так уже вон сколько его и магией, и кровожадной тварью помучили, будет с него, пусть лучше так. Когда Хасан более-менее поправился, а малыш окреп и больше не выглядел, как жертва синецветки, они пошли с повинной к Рите. Точнее, Хасан попросил её прийти к нему, потому что Рита к тому моменту уже съехала с квартиры бывшего в общагу при университете, где делила комнату с другими студентками, а разговор должен был состояться тет-а-тет. Говорить Хасан решил прямо и как есть, ничего не утаивая, даже факт существования Гелена. Понятное дело, такая правда должна была шокировать, но сам Хасан как-то же принял её, значит, и другие смогут. Но они сначала протестировали эту теорию на Никоне, а заодно попытались заручиться его поддержкой. Так получилось, что сражение со штригой изменило не только Гелена. И если огненный дух обрёл толику смелости и перестал прятать голову в песок при виде малейшей угрозы или конфликтной ситуации, то Хасан смог преодолеть навязанную ему обществом болезнь — шизофрению. Гелен оказался прав, — Хасан сам до конца не верил в то, что он не псих. Пытался поверить, но в глубине души держал сомнения, страшные и терзающие: а вдруг всё не по-настоящему, вдруг на самом деле он лежит скрученный по рукам и ногам в убогой палате психбольницы, пускает слюну и смотрит вызванные таблетками «мультики»? Хасан признался в этом сам, когда они, оставив Лёвку и Штруделя на попечение фей, напились до поросячьего визга в процессе празднования победы над штригой. Тогда же Хасан выразил желание признаться во всём и Рите, и Никону, потому что он был прав и так было правильно. Гелен хотел поспорить (некоторым людям некоторые вещи всё-таки лучше было не знать), но не стал. Порадовался только, что повелитель обрёл уверенность в себе и распрощался с терзающими его столько лет страхами. Запасной план на случай, если Никон не поверит, а Рита сдаст Хасана полиции, они на всякий случай разработали, но он не пригодился. Никон поверил, но не сразу. Забавно, но первое, о чём подумал настоятель храма при виде Гелена — это коллективное помешательство. «Мы все сошли с ума, мы видим одинаковые глюки!». Даже собрался себя лично в дурку сдать, впрочем, быстро передумал: всё-таки и шрамы свои Хасан не маркером нарисовал, и Лёвка живой-довольный сидел без всяких синих цветов на коже, да и Гелен выглядел вполне себе настоящим. А поверив, впал в ничтожество и пригрозился уйти в монастырь: мол, такой он сякой, сыну жизнь загубил всей этой психиатрией, так ещё и ритуалы эти бездушные проводил, которые, оказывается, не работают! С большим трудом, но всё же удалось «медведя» успокоить и, так сказать, наставить на путь истинный. С Ритой оказалось сложнее. В полицию она, благо, обращаться не стала, поэтому они всё обыграли так, будто малыша подбросили к храму, и Хасан официально остался не при делах. Но обижалась Рита долго, месяца три. Что самое смешное, на фоне своих переживаний она даже информацию про штригу и Гелена пропустила мимо ушей, будто поверила априори, особо не задумываясь и не пугаясь, потому что её больше Лёвка волновал. Подумаешь, какие-то там монстры-джинны, у неё тут малыш буквально с того света вернулся, некогда ей всякой ерундой голову забивать! Потом только, когда всё-таки простила Хасана, и они помирились и начали встречаться, Рита некоторое время удивлялась, что мир, оказывается, не такой, как в школе рассказывают... — Лёвку кормить не пора ещё? — спросил подошедший Никон и протянул Гелену запотевшую холодненькую банку пива. — Минут через десять, — благодарно кивнув, ответил Гелен и, с щелчком открыв банку, шумно отхлебнул выступившую пену и насмешливо глянул на поднявшего голову пса. — А ты чего уши навострил? Тебя кормить пока никто не собирается. Штрудель осуждающе тявкнул, сев, почесал шею задней лапой и, вывалив язык, принялся цепко озираться по сторонам. Угу, ну всё, понеслась, сейчас опять какую-нибудь шалость задумает... Тяжело вздохнув, Гелен снова отпил пива и обернулся к занявшему соседний гамак «медведю». — Так что мы на вечер решили? На концерт брать билеты или дома посидим, в шахматы порубимся? — Я вот думаю, может, на тайский массаж? — смущенно потупился Никон и неловко почесал выпирающий живот. — О-о-о, сразу бы так! — рассмеялся Гелен. — А то всё ломался, уговаривай его! К массажу огненный дух был равнодушен, но чисто ради спортивного интереса бывшего настоятеля храма на плотское удовольствие подбивал. Тем более, тот очень забавно смущался и отнекивался, сразу становилось понятно, в кого Хасан такой деликатный стесняшка вырос. С Никоном у Гелена довольно быстро сложились дружеские отношения. «Медведь» оказался вполне добродушным и компанейским мужиком, любившим и за выпивкой компанию составить, и занятную байку травануть. После того, как Хасан и Рита начали встречаться, Гелен всё больше времени проводил в компании Никона, Лёвки и Штруделя, давая возможность голубкам наворковаться. Ещё Гелену нравилось, что Никон был достаточно гибок умом и лёгок на подъём. Поняв, что его идеология потерпела крах, он, конечно, поубивался ради приличия, но потом подал в отставку (или как там это называлось у священнослужителей, снял сан?) и начал разрабатывать новую идею: все храмы Перерождения следовало закрыть, ритуалы запретить, а «талант» Хасана применить с умом и на пользу обществу. С закрытием храмов были серьёзные трудности, куча какой-то бюрократии и судебных разбирательств, Гелен даже вникать в это не хотел. А вот поработать с «талантами» повелителя огненному духу было интересно. По сути получалось, что Хасан мог спасать тяжело больных крох, убеждая блуждающие души вселяться в них. Для этого требовалось найти такие души, договориться с ними и наладить контакт с несчастными родителями умирающих малышей. Как всё это организовать более-менее официально или так, чтобы власти и правоохранительные органы не заинтересовались новой креативной сектой, было непонятно, поэтому проворачивали свои «аферы» они пока в чёрную, используя сарафанное радио и левые каналы связи. Заметив движение краем глаза, Гелен повернул голову и хитро сощурился на целеустремлённо поползшего в сторону берега малыша. Навстречу ему, лучезарно улыбаясь, шла Рита. Гелен в который раз подумал, что подружку они завоевали Хасану что надо: фигурка у Риты была, как у богини, а белый купальник идеально подчеркивал ровный золотистый загар. Чуть влажные волосы она распустила, позволив пшеничным локонам свободно спадать на плечи и трогательно обрамлять симпатичное личико с огромными, светящимися двумя сапфирами глазами. Да-а-а-а, не женщина, а самая настоящая нимфа. Или сирена. — Эй, Гаер, ты когда нам новый фокус покажешь? — не удержавшись, шутливо крикнул Гелен. — Малыши в твоём возрасте уже на двоих бегают, а ты всё на карачках. Лёвка остановился и, плюхнувшись на попу, непонимающе уставился на Гелена. — Не называй его так, — поморщился Никон. — Привыкнет ещё, как отучать будем? — А как мне его называть, если сейчас это Гаер? — наигранно возмутился Гелен и щелкнул пальцами. — Ну-ка, зацени фокус! Вокруг мальчика возникли и закружили волшебные бабочки, с пёстрых крылышек которых сыпались блестящие искорки. Лёвка радостно засмеялся и захлопал в ладоши, припрыгивая на попе от переизбытка эмоций. — Я ж говорю, это Гаер, я их уже по поведению различаю, — довольно хмыкнул Гелен. — Лёвка у нас более сдержанный и плаксивый, а этот вообще оторва. — Как бы у него проблемы не начались от такой... биполярочки. — Не начнутся. Они со временем плотнее сольются и будут гармонично взаимодействовать. Как Хасан с гримом. — Будем надеяться. Рита, между тем, дошла до Лёвки, изящно нагнувшись, ловко подхватила того на руки и, испуганно ахнув, поспешила отряхнуть лицо и ручки малыша от песка. — Гелен! — уничижительно зыркнула она в их сторону. — Я же просила приглядывать за ним, он уже песка наелся! — А чего Гелен-то сразу? — моментально возмутился огненный дух. — Сегодня, вообще-то, феи дежурят. С Ритой у Гелена в плане отношений раз на раз не приходилось. То они мило общались, могли часами беззаботно болтать и дурачиться, чуть ли не любви друг другу признавались, то цапались, как кошка с собакой так, что только искры и летели во все стороны. Тяжелее всего было, когда Рита с Лёвкой переехали в «однушку» Хасана, и Гелена со Штруделем выселили из комнаты на кухню. Хотя это было ещё полбеды, больше всего Гелена раздражало то, что приходилось притворяться человеком, потому что Рита, видите ли, пугалась, когда он бесшумно подкрадывался сзади. И отчаянно боялась, что Гелен, будучи невидимым, может зайти к ней в санузел или в спальню, когда она не одета или они, о ужас, в постели вместе. Гелен всех этих новых правил и ограничений честно не понимал: и чего он там не видел? Вон это всё по телевизору свободно показывают, крупным планом и во всех деталях, чего истерить-то? Или Рита особенная, и у неё там всё иначе, как у инсектоида? Но пришлось подчиниться, особенно после того, как Хасан намекнул, что раз его возлюбленная и джинн совсем не уживаются вместе, то может Гелену пока у Никона пожить? «Медведя» огненный дух хоть и уважал, но уступать повелителя полностью этой наглой захватчице не собирался. Понятное дело, что с женщиной ему было не тягаться, но Гелен сделал ход конём и не без помощи Никона уговорил Хасана перебраться в «двушку». Платить за неё нужно было в два раза больше, но Гелен и тут постарался, уговорив Касиму подсунуть резюме Хасана начальнику, и повелителя взяли на стажировку в хорошую фирму с хорошим окладом. Признаться, Гелен бы и без таких заморочек квартиру снял и продлевал аренду сколько угодно, но Хасану почему-то не нравилось, когда огненный дух воровал деньги из банка. Только после переезда в более просторное жилище жизнь более-менее наладилась и встала на мирные рельсы. Без мелких бытовых ссор, конечно, не обходилось, но куда без них? — И где они? — раздражённо бросила Рита и, не дожидаясь ответа, поспешила в домик. Малыш у неё на руках, будто почувствовав настроение матери, начал хныкать. — А вот и Лёвка проснулся, — флегматично пробормотал Гелен и, поднявшись с гамака, озадаченно огляделся: действительно, куда феи делись? Фей нигде не было видно, зато за дальней пальмой прятался Штрудель, — только зад и торчал. Обглоданная палка при этом осталась валяться там, где пёс до этого дремал. — Эй, Штруд, ты чего там делаешь? — насторожившись, окрикнул Гелен. Мохнатый хвост пару раз ударил о песок, и зад попытался «втащиться» за пальму, у него это практически получилось, но теперь нос и передние лапы выпирали. — Штруд, ко мне, — строго позвал Гелен и, не дождавшись результата, уже с угрозой рявкнул: — Я кому сказал? Живо ко мне! Пёс понял, что шутки кончились и, резво подскочив на ноги, затрусил к хозяину. Во рту у него при этом что-то копошилось и отчаянно жужжало так, будто он поймал пчелу. А то и целый улей. Тяжело вздохнув, Гелен присел на корточки и протянул руку ладонью вверх. — Плюй. Штрудель укоризненно зыркнул на хозяина (ну вот, добычу отбирают!) и нехотя разжал пасть. На ладонь Гелену упала обслюнявненная и слегка контуженная пляжная фея. Ошалело оглядевшись, она встряхнула мятыми крылышками, расправляя их и сбрасывая слюну, затем звонко защебетала, высказав Гелену на своём языке всё, что о нём думает, и стрелой взмыла ввысь, с такой скоростью пройдя сквозь лист пальмы, что тот отвалился и начал падать. Щелчком пальцев устранив угрозу, Гелен осуждающе уставился на понурившегося питомца. — Я тебе сколько раз просил феечек не обижать? Ты хочешь, чтобы они тебе хвост обрили, как в прошлый раз? Или слабительным накормили? Ты когда научишься причинно-следственную связь устанавливать? Пёс недовольно поворчал и, облизав морду, с интересом уставился на свою палку и даже попытался к ней подойти, но Гелен предостерегающе шикнул: — Я тебя отпускал? Штрудель нетерпеливо тявкнул, мол, папочка, хорош занудствовать, ещё столько дел не сделано! И вновь вывалив язык, изобразил щенячью преданность. Такой трюк прокатывал всегда. Гелен каждый раз ругал себя, но глядя на эту умильную морду не смягчиться просто не мог. — Ах ты подлиза, — пожурил он, ласково потрепав пса за ухом. Затем притянул к себе магией палку, поднялся на ноги и, замахнувшись, швырнул палку куда подальше. — Взять! Пёс сорвался с места. Довольно хмыкнув, Гелен обернулся и, заметив, что Никон внимательно смотрит куда-то в сторону, проследил за его взглядом. Вдоль берега прохаживался Хасан, но он был не один, рядом парил едва заметный при свете яркого солнца силуэт. Повелитель энергично жестикулировал, явно то ли о чём-то споря, то ли что-то объясняя. — Чем это он там занят? — спросил Никон, будто почувствовав, что огненный дух тоже наблюдает за Хасаном. — Там призрак. Даже здесь нашли, надо же, не дают человеку отдохнуть... — с лёгким удивлением и недовольством ответил Гелен и, тут же среагировав на подбежавшего пса, нагнулся и протянул руку. — Ай, молодец! Принёс? Давай. Штруд, отдай палку! Вот молодец! — выпрямившись, он кинул палку и сразу же направился к берегу. — Взять! Я пойду спрошу, всё ли хорошо. — Угу. Если что, зови, — только и отозвался Никон, оставшись лежать в гамаке. Пока Гелен приближался к повелителю, то невольно залюбовался им. Вообще за свою долгую жизнь огненный дух повидал немало разных увечий и ран и мог с уверенностью сказать, что не все шрамы одинаково красят мужчину. Но к Хасану, к счастью, эта поговорка относилась в полной мере. Шрамы Хасану шли, делая его более мужественным и даже матёрым таким «волком» (а не просто дворовым псом). И сам повелитель заметно повзрослел за эти полгода, став более рассудительным и серьёзным, хотя, казалось, серьёзней уже некуда... — Гел, это Кирилл, — заметив огненного духа, представил Хасан своего собеседника. — Кирилл, это мой помощник, Гелен. Призрак и Гелен оценивающе посмотрели друг на друга. Кирилл оказался высоким крепко сложенным парнем лет двадцати пяти с чуть вьющимися каштановыми волосами и колючим цепким взглядом. Гелену он почему-то сразу не понравился. — Кирилл увлекается альпинизмом, — продолжил Хасан, — три дня назад он совершал подъем здесь недалеко, в горах, и на него что-то напало. Он получил серьёзную травму и сейчас находится в коме в госпитале. Про меня узнал случайно, увидел на рынке, а потом выследил. Можешь расспросить его подробно обо всём, взять анкету и составить примерную картину случившегося? — Не вопрос, — с готовностью приосанился Гелен и обратился уже к призраку: — А что значит, что-то напало? Вы не поняли, что это было? — Можно на ты, — низким, слегка хрипловатым голосом ответил Кирилл, растянув тонкие губы в вежливой улыбке. — Нет, в том-то и дело. Но мне кажется, это была какая-то тварь, и она может быть опасна. — Вот и твоя сумка штриги, похоже, пригодилась, — мрачно усмехнулся Хасан и, хлопнув ошарашенно замершего Гелена по плечу, направился в сторону домика. — Как всё обсудите, жду от тебя отчёт. Я пока в душ и поем. — Угу, — нервно сглотнув, кивнул Гелен и с недоверием уставился на так же настороженно разглядывающего его призрака, судорожно прикидывая, с чего бы начать. — А ты кто такой? — первым нарушив тишину, с интересом спросил тот. — Джинн. — Прикольно. А я вот, похоже, конкретно влип, верно, джинн? — Угу. Но не переживай, мы попробуем запихнуть тебя обратно в тело. Разберёмся только сначала, что там за тварь в горах свирепствует. Кирилл с готовностью кивнул, оглядевшись, сел по-турецки прямо на песок и вопросительно глянул на Гелена. Огненный дух хмыкнул и, усевшись напротив, приготовился слушать непростой рассказ загадочного альпиниста. Но это была уже совсем другая история.