Свет моего кошмара

Хуа Чен схватывал все новые темы на лету. Он мог даже объяснять непонятные моменты, коих было немного, Се Ляню. Сянлэ же приходилось только удивляться. Все стереотипы, его размышления рассыпались в пух и прах, когда появился этот человек. С любым бы другим Се Лянь начал бы сам того не подозревая соперничать, но не с Хуа Ченом. Се Лянь только радовался за него. Это чувство было схоже с тем, когда мать ребёнка не может нарадоваться своим чадом. И умный, и добрый, и популярный. Вот только слегка агрессивный. — Цин Сюань, где Лин Вэнь? Она перестала мне писать. — Спросил Лянь, когда девушка плюхнулась рядом с ним. Хуа Чен ещё не пришел, а значит он был полностью в ее распоряжении. Но она, вместо того, чтобы галдеть, положила голову на парту и молча сидела. — Понятия не имею! Ее муженёк ничего никому не говорит… А сам-то ты? Я думала ты забыл про наше существование. — В каком смысле? — Этот мужчина мечты забрал тебя у нас! — Сказав «у нас», она имела ввиду только себя. Вся группа в Ватсапп галдит только о том, как тебе повезло! Иногда мне кажется, а может он влюбился в тебя? — Не неси чушь. — С первого взгляда! — Даже и при таком раскладе. Поздравляю его с тем, что выбрал не самого лучшего спутника жизни. — Не нуди. Я не вижу других вариантов, почему он всегда с тобой да с тобой. Красивых девушек полным полно, а он видите ли, в дружбу ударился. — Я не поверю, что он нетрадиционной ориентации. Она вздохнула. Кажется, Цин Сюань снова хотела сказать что-то, но ее прервала открывающаяся дверь: — Капец там холодно! Со всей аудитории послышались соглашающиеся вздохи. — Хуа Чен, привет! На лице Се Ляня произвольно засияла неконтролируемая улыбка. А Ши пристально оглядела сначала Хуа Чена, потом Се Ляня и забралась на свое место. Она не мучает Ляня пустыми разговорами, когда с ним рядом его друг. — Я покушать принёс! — Сказал виновник последних суматох, подсаживаясь, — Кстати, погулять сегодня не хочешь? — Хочу, — Се Лянь сказал правду и от этого слегка помрачнел, — вот только когда мне и на что? — А когда можешь? — Спросил Хуа Чен, игнорируя вторую часть вопроса. — К двенадцати ночи пади освобожусь… Сянлэ бросил это не подумав. — В двенадцать, так в двенадцать. Се Лянь снова улыбнулся. Совсем забыв о том, что как-то позволил Хуа Чену проводить его до подъезда. Съемная однушка Се Ляня находилась через дорогу от института, в этом ему повезло. Дом был ничем не примечательной старинной пятиэтажкой, с облезлой площадкой во дворе. * Сообщение от двенадцати часов. — «Выходи!))». Се Лянь не понял: — «Куда? В окно мне еще пока рано.». — «Можешь в окно, попробую поймать.😊» Только сейчас до парня дошло открыть окно и выглянуть наружу. Окно со скрипом открылось и в квартиру тут же пробрался холод. За мигом запотевшим окном была метелица, а у самого подъезда, в свете тусклой лампочки, виднелась фигура. — «Ты гонишь…». — «Спускайся.». Это даже чуть раззадорило. Словно он перенёсся в детство. Впопыхах одевать несколько слоев одежды зная, что там, внизу, тебя ждет друг. И дальнейшие два или три часа вам будет весело. Недели две назад он и не мог еще представить, что они так сдружаться с этим «блогером». — Доброго полудня! — Поприветствовал Хуа Чен под пиликанье открывающийся двери Се Ляня. Он был одет в длинный модный пуховик. — Тебе того же. Я даже и не предполагал, что ты придёшь… — И поэтому забыл шапку? Хуа Чен как-то чересчур по-предательски улыбнулся, и накинул капюшон на каштановые под каре волосы Се Ляня. Но тому было не до провоцирующих на бой снежками действий. Взгляд парня устремился на небо, занавешенное голыми деревьями. В черном океане вальсировали белые снежинки, словно крупицы по-настоящему счастливых людей, но и те всего лишь ложились на землю. И умирали. — Такая метель в начале марта. Хотя это лишь начало весны. — Ага. — Пойдём. — Куда? — Да без разницы. — Ну пойдем. Они шли молча. Неизвестно куда, блуждая ночью по темным дворам, подсвеченным фонарями. Иногда попадались люди, слышен был шум трассы. Но это все было неважно. Совсем не важно. Се Лянь остановился и задрал голову к небу. Капюшон его черной куртки слетел. — Вспоминаются песни Аллы Пугачевой… Он улыбнулся. Невозможно описать словами, как себя чувствовал Се Лянь. Казалось, будто бы все во сне. Если бы можно было остановить время, то он непременно сделал б это. Хуа Чен совсем не зло, но усмехнулся: — И какая же? — Да черт ее знает. Он протянул ему руку. Се Лянь вопросительно глянул в его единственный глаз, но некое предложение все равно принял. — Приглашаю вас на танец… Хуа Чен взял одну из рук Се Ляня, а своей второй рукой обвил его талию. Внезапный партнер по танцам отвел глаза и ответил: — Тогда извольте не сообщать свои выводы насчет моих танцевальных способностей после. Вопреки всему, Хуа Чен умел танцевать вальс. И они, подобно снежинкам, закружились. «Я в глаза твои, как в зеркало, смотрюсь…» — Кажется, Хуа Чен напевал песню «Любовь, похожая на сон». Любовь — что она такое? Является ли простой боязнью людей оставаться одним, или же несёт что-то большее? Лянь не знает наверняка, сталкивался ли он с этим. Была ли это дружеская симпатия, или же за ней в действительности скрывалось что-то такое… Это больше не тревожило Се Ляня. Глупая проблема, что осталась в прошлом, но вспоминалась по ночам. В некоторым смысле было даже обидно. Около пяти лет назад: Хуа Чен перерос Сянлэ. На несколько сантиметров. Черты его к пятнадцати годам стали более выразительные. Два года не оставили ни одну линию детской причудливости. Черные волосы, которые были длинней положенного, красивые черты лица и хорошая успеваемость позволяла собирать ему вокруг себя толпы девчонок в школе, хотевших познакомиться, встречаться. При хорошем настроении был приветлив, многим мягко отказывал, а с некоторыми бывало и общался. Однако и у него находились минусы. В конфликтных ситуациях мог прикрикнуть, замахнуться, ударить. Из-за таких инцидентов он был нередким гостем кабинета психолога. И это все больше подогревало интерес противоположного пола к нему. Но сколько бы красивых девочек не роились у него под боком, Се Лянь не припомнит, встречался ли тот с кем-то. Дружба была важнее. Дружба с ним. — Дружба навсегда, а девушка с семьёй потом подвернуться. — Не боишься, что упустишь свою судьбу? — Верить в судьбу? Или в бога? Нужно верить в тех, кто верит в тебя. — Не предавай этому такого значения, я буду только рад за тебя, если ты найдёшь себе девушку. Дружба — дружбой. Это был тоже первый и самый близкий друг Се Ляня. У него были и другие друзья, подруги, но с ним было все легче, иначе. Они узнали за два года общения о друг друге все, что могли. Знали все травмы, шрамы, слабые места: Хуа Чен родился в неблагополучной семье. Мама с папой — алкоголики. Дети — ради пособий. Помимо него, были и еще маленькие сестра и брат. Терпеть побои, крики, визги матери. Первой каплей, которая довела семью до судебных разбирательств был правый глаз мальчика. Однако это списали на несчастный случай. Кто же может поверить в то, что папа специально толкнул маленького сына в стену с удачно торчащими гвоздями? Несчастный случай! Он сам! Но последним стало то, что самого меньшего в семье, случайно ударила бутылкой из-под пива мать. Случайно, в одну из ночей. Маленький мальчик двух лет скончался на месте из-за осколков бутылки, разбитой о его малюсенькую головку. Трёхлетнюю сестру определили в один детский дом, а Хуа Чена в другой. О сестре он не горевал, не горевал ни о чем, искренне ненавидел свою жизнь, своих родителей. Еще больше тогда он ненавидел счастливых детишек, за их счастливую жизнь: "Они только и делают, что играют в игрушки, они не переживали всего того, что пережил я, что увидел я. Почему бог, которым так грозился мне отец нечестен? Неужели в прошлой жизни я был грешным чертом? Пусть это так, но я всего лишь ребёнок, такой же как и остальные дети.". Ребенку, который ненавидит всех остальных, приходилось не менее тяжко, чем Се Ляню. Все считали уродцем, из-за необычной внешности и одного целого глаза. Не внешность, не характер. Но в один из дней, какой-то придурок вступился за него в одной из вечных потасовок с задирами. Придурок, что стал в его глазах идолом. Се Ляню бы только суметь вспомнить. *** — Моя мама любила эту песню. — А тебе она нравится? — У Аллы прекрасный голос. — Солидарен. — Знаешь, ты похож на принца. И вот он снова, вынуждает Се Ляня отвести взгляд от его глаза. Тогда в голове промелькнули мысли о словах, сказанных Цин Сюань, но Сянлэ быстро отогнал все, что сподвигло бы эту идиллию на разрушение. — А ты на лиса. — Не забудь извиниться перед своей розой. Сначала Се Лянь снова недопонял его, но спустя секунду, оттолкнул Хуа Чена и наклонившись, рассмеялся: — Так ты про это! Я тоже безумно любил и люблю эту историю. Вот только розы у меня никакой нет. — Хех.