Когда раны больше не болят

«Процесс исцеления не заканчивается, когда раны больше не видны — он заканчивается, когда раны больше не болят». Одна судьбоносная ночь Шериф полиции почувствовала это раньше, чем увидела, — тихий гул ночи, в которую пришла беда. Ее разжигали все чувства, самая легкая искра могла поджечь все вокруг. В тот вечер в музее Пилтовера, где на открытии новой картины, привезенной из-за рубежа, граждане вливались в обычно пустые залы. Остальные силовики были расставлены вокруг этого места. Картина была ценным экспонатом, и Пилтовер не был застрахован от воровства, особенно с учетом, сложившейся ситуации на мосту. Грейсон вскочила на ноги от одного радиовызова. Захват заложников. Она побежала за угол возле музея, пока не попала в главный зал, где находилась живопись. Конечно, там были застывшие граждане, некоторые трусились в страхе, когда в центре зала рядом с картиной появилась молодая женщина, украшенная светло-голубыми татуировками, ее волосы были синими, а в глазах было дикое безумие. В ее руках был пистолет. Грейсон нажала на кнопку рации, шипя: «Уберите гражданских!». «Вы собрались здесь ради этого?» — сказала она, указывая на картину, изображавшую роскошный зеленый пейзаж, о котором Пилтовер мог только мечтать. «Отстой». Грейсон достала свой пистолет, направляя его, когда рядом с ней появились силовики. Они прицелилась в нее. «Отставить!» Девушка закатила глаза, больше раздражаясь, чем пугаясь. «Ты даже не причина, по которой я пришла сюда». Она вытащила из-за спины портативное устройство и бросила его на землю. Устройство упало на пол с громким лязгом и начало шипеть и испускать серый дым. Вскоре ближайшие гражданские начали кашлять. Истерия не заставила себя долго ждать. Некоторые люди начали пробиваться к выходу, крики раздались в воздухе. Грейсон не позволяла себе отвлекаться, она продолжала целиться в нее. «Я сказала, отступите, или я буду вынуждена». Что-то промелькнуло в глазах девушки, вызванное вызовом. «Поймай меня, если сможешь». Девушка прокрутилась на пятках, проворная, как фея, едва касаясь пола. Грейсон выругалась, когда она и остальные солдаты последовали за ней, наперерез волне паникующих гражданских. » Мы эвакуировали несколько гражданских лиц в крыло современного искусства». Ее радиоприемник зажужжал «Отлично, пусть там будет больше эвакуированных людей. Мы постараемся задержать подозреваемую», — пыхтела она, пока ее сапоги скользили по мраморному полу. Свернув в несколько проходов, Грейсон поняла, что потеряла ее. Она приказала своим солдатам разделиться: одни пошли на верхний этаж, другие — на нижний. Она проходила мимо старых галерей, пока не достигла большого зала, соединяющим обе стороны помещения. Грейсон не была любительницей музеев, но даже она знала, что это большой зал, где выставлены самые ценные картины и скульптуры, занимающие почти все стены. Она поднялась на соединяющую дорожку, чтобы лучше рассмотреть зал с воздуха, когда что-то твердое ударило ее в челюсть, отчего она упала на пол. Дальнейшее происходило с ней как в тумане — она лежала на полу с пульсирующей болью в челюсти, ее пистолет лежал на расстоянии вытянутой руки на полу, ее зрение блуждало по комнате, перед ней были две фигуры, которые разговаривали, возможно, спорили. Одна из них была синеволосой девушкой. Но рядом с ней стояла более высокая девушка с розовыми волосами, коренастого телосложения, на руках у нее были большие металлические перчатки. «Джинкс, пожалуйста», — заговорила более высокая девушка, почти умоляя. Грейсон уперлась руками в пол, пытаясь устоять на ногах. «Слишком поздно, ты опоздала», — шипела девушка по имени Джинкс. «Мы можем все исправить, мы можем все уладить…» Грейсон приподнялась, ее зрение впервые стабилизировалось, и она увидела детонатор в руке Джинкс. Ее рука дрожала, присутствие более высокой девушки явно нервировало ее. Затем она нажала на кнопку. Грейсон почувствовал, как упала чека. Затем раздался треск, как будто сотни фейерверков взорвались одновременно. Здание загрохотало, словно огромный зверь пробудился от глубокого сна. «Что ты наделала?» — потребовала более высокая девушка, тряся тощую Джинкс. » Шериф, крыло современного искусства взорвалось, все гражданские, силовики…»радио замолчало. Колени Грейсон подкосились, весь воздух выбило из легких. «То, что я должна была сделать давным-давно…», — прошелестел ее голос. Высокая девушка тяжело дышала. Ее взгляд остановился на Грейсон, и она посмотрела на нее, говоря: «Убирайся отсюда». Грейсон нагнулась, чтобы достать пистолет. Она не знала, что здесь происходит, но более высокая девушка казалась той, кто мог бы донести до Джинкс все, что осталось разумного. Она должна была увидеть тела, гражданских, своих силовиков. Она приняла решение. Она последовала совету более высокой девушки и незаметно выскользнула из большого зала. Подойдя к выходу, она бросила последний взгляд на пару, которая горячо спорила. Она начала пробираться к выходу из музея. Ее челюсть пульсировала, и она шла, слегка прихрамывая. Она не была готова к большему взрыву, который раздался позади нее, вытолкнув ее вперед. Когда она вскоре пришла в себя, ее несли на носилках, боль пронизывала ее со всех сторон. Она подняла руку к лицу и увидела, что она пропитана ее собственной кровью, которая все еще не казалась ей настоящей. Она видела темное вечернее небо над головой, в ушах стоял звон. Она повернула голову в сторону, там было много медиков, людей несли на носилках, других накрывали простынями — как гражданских, так и людей в форме. «Что случилось?» — простонала она. Над ней появилась медсестра, подталкивая ее обратно к носилкам. «Пожалуйста, шериф, беспокойство не принесет вам пользы». «Она вышла? Подозреваемая?» Медсестра посмотрела на нее серьезным взглядом. «Боюсь, ее и след простыл». Она закрыла глаза. «Другая… другая девушка…» «Не было никакой другой девушки, шериф. Пожалуйста, оставайтесь на месте, вы ранены». «Была, была другая девушка», — пробормотала Грейсон, чувствуя, как ее тело слабеет, медленно засыпая от шока. «Там была девушка». Вакансия Вакансия: Помощник шерифа Получите возможность работать в Piltover's Finest в качестве помощника шерифа. Работайте непосредственно в офисе шерифа и участвуйте в миротворческой деятельности в помощь городу. Предварительная подготовка в академии не требуется. Необходимо пройти собеседование и сдать экзамен Заинтересованные кандидаты могут подать свое резюме по адресу: PO Box 9556, Piltover Station, West Piltover. Второй старт «Джинкс, пожалуйста». Синие волосы, безумные глаза, в которых была пустота, которую знала только она, которую понимала только она. Слишком поздно. Ты опоздала Проснувшись, Вай увидела испачканный потолок своей двухкомнатной квартиры в Пилтовере. Она поднялась на ноги и прошла три метра, чтобы добраться до маленькой ванной комнаты. В последней попытке избавиться от кошмаров, которые упорно лезли в голову, она умылась холодной водой, хотя часть ее сознания понимала, что ей понадобится гораздо больше. Вместо этого она попыталась сосредоточиться на других вещах, например, на том, что это ее первый рабочий день, на который она вот-вот опоздает благодаря одному взгляду на маленькие часы у кровати. Торопливо надев свою обычную красную кожаную куртку и подертые боевые ботинки, она прошмыгнула мимо прохожих, идущих по своим делам, едва не столкнувшись с теми, кто прижимал к груди стаканчик с кофе. Когда она достигла двухэтажного бело-золотого здания вокзала Пилтовера, ее волнение почти достигло предела. Она никогда не делала этого раньше — официально устраивалась на работу. Большинство ее работ были неофициальными, она помогала владельцам маленьких магазинчиков выполнять мелкие поручения за небольшую плату, которую удавалось наскрести. Она не могла позволить себе снова стать преступницей. Она больше не была таким человеком. Пройдя мимо входа с двойными дверями, она увидела целую комнату, полную людей, которые либо сидели за своими столами, либо шли на патрулирование; смесь людей, некоторые были одеты в сине-золотую форму силовиков, другие — в типичную пилтованскую одежду. Служащая за стойкой регистрации была дамой средних лет с золотой булавкой на блузке с изображением зубца — символа пилтоверских силовиков. Она предложила Вай присесть на ряд стульев напротив входа. Напротив нее на стене висело множество газетных вырезок о достижениях правоохранительных органов за последнее время: уничтожение преступных авторитетов, раскрытие незаконных операций — типичные вещи, о которых писали газеты. Вай не переставала постукивать ногой, как она делала, когда нервничала. То, как она вообще получила эту работу, стало для нее сюрпризом. Она разослала свои заявления по разным заведениям Пилтовера, от ресторана до различных магазинов. Увидев вакансию на станции, она подала заявление, даже зная, что шансов мало. Когда ее вызвали на собеседование, Вай взбесилась и потратила оставшиеся сбережения на аренду жилья, чтобы купить приличную рубашку, такую же, которую носили пилти. Когда ей позвонили и сообщили, что она получила одобрение, она даже представить себе не могла. Она не привыкла к тому, что все идет своим чередом и без лишнего шума. «Вы новобранец?» — раздался голос долговязого мужчины в униформе вдвое больше его самого. Она внимательно кивнула. «Следуйте за мной», — он прошел через комнату, ориентируясь в массе тел на станции так, словно запомнил их. Он привел ее в небольшую комнату сбоку, которая, по мнению Вай, была комнатой для инструктажа, где стоял единственный стол и два деревянных стула друг напротив друга. Вай последовала за мужчиной через стол, где он достал папку из манилы, которую, как она не заметила, зажал в руке. «Вы Вай?» Его брови взлетели вверх, как будто он рассматривал ее в первый раз. «Я Леонард». «Да, это я». Леонард бегло просмотрел файл с резюме, которое она прислала всего несколько недель назад, пока резко не закрыл папку. Он вздохнул, сцепив свои костлявые пальцы. «Послушай, Вай. Я перейду сразу к делу. Это не совсем типичная работа для силовиков. Честно говоря, если бы ты подавала заявление на должность офицера, ты бы не прошла ее из-за отсутствия опыта работы в академии. Но шериф Кирамман настояла на этой должности». «Здесь тоже нет обычного испытательного срока — ты будешь проходить некоторые задания, а к концу месяца мы определим, сможешь ли ты получить эту работу. Я просто говорю об этом, потому что были некоторые кандидаты, которым не нравились такие вещи. Это, как говорится, нетрадиционно». Даже если Вай знала, что у нее нет шансов стать миротворцем, ей не понравилось, как Леонард выразился. «Это прекрасно», — сказала она. «Отлично», — в его голосе было больше разочарования, чем радости. «Шериф оставил тебе краткие записи о твоем задании». Он повернул туловище, чтобы достать неглубокую коробку, поставил ее перед Вай и приготовился уходить. «Подожди, я не встречусь с шерифом?» «Ты встретишься с ней, когда она позовет тебя», — сказал он, как будто это отвечало на все животрепещущие вопросы, которые все еще оставались у Вай. «Я оставлю тебя.» Дверь закрылась, оставив Вай только содержимое коробки. В ней лежал лист бумаги с аккуратно напечатанными словами, на котором было подробно написано, что она должна регулярно выполнять патрулирование, следуя графику ежедневной ротации — то есть ей придется пройти по всем различным маршрутам. Она также должна была помогать шерифу с любыми заданиями и проектами, которые она ей поручала. Но что привлекло внимание Вай, так это указание в конце, что она должна была подробно описать свой опыт во время ротации. Единственным другим предметом в коробке был старый портативный магнитофон — коричневое прямоугольное устройство с обычными кнопками. Она должна была передавать записи в конце каждого дня в приемную для хранения. Это была странная просьба, но в жизни Вай случались и более странные вещи. Патруль Вай довольно легко освоилась на новой работе. Ей выдали ту же стандартную сине-золотую форму. Она присоединилась к паре офицеров, которых она должна была сопровождать в патрулировании, Заре и Брену. К счастью для Вай, Леонард не был одним из патрулирующих. «Новый помощник шерифа, да?» — заметила одна из женщин-исполнителей, зажав сигарету между зубами, когда Вай вышла через заднюю дверь кладовой, ведущую в боковой переулок. У Зары были темные волосы, заплетенные в косу, кожа цвета меди. «Надеюсь, эта продержится дольше двух недель», — сказал Брен, высокий силовик с лысеющей головой. Вай инстинктивно сжала кулак, но быстро разжала его, напомнив себе, что в Пилтовере так не поступают. «Что случилось с предыдущим?» «Они не понимали, на что подписались. Не успевали за приказами шерифа», — насмехается Брен. «А что за дела с шерифом?» спросила Вай. «Ты с ней знакома?» — ответила Зара. Вай пожала плечами. «Ну, только не надейся. Она в основном держится сама по себе. Главное, чтобы работа выполнялась, когда она рядом. Я еще не видела, чтобы на станции был такой порядок, как при ней». Она прикурила сигарету от золотой зажигалки и с громким щелчком закрыла крышку. «Не похоже, что ты отсюда», — сказал Брен, сузив глаза. «Почему ты решила здесь работать?» «В этой части города деньги лучше», — сказала Вай немного быстрее. Она никому ничего не была должна. Зара улыбнулась, выдохнув длинную затяжку. «Умный ребенок. Ты мне уже нравишься». Патрулирование было достаточно простым; обычно она следовала за парой исполнителей по заданному маршруту и делала три обхода до конца дня. Когда маршрут проходил вдоль Зауна, она обычно была с Зарой и Бреном, которые оказались хорошей компанией для Вай. Ходить по улицам Зауна в форме надзирателя Вай поначалу было некомфортно. Долгое время между двумя городами с такой силой существовала напряженность. Но все давно изменилось, и это не осталось незамеченным для Вай. Это была одна из тех вещей, которые привлекали ее в работе — то, что кто-то из жителей подземного города может работать в их интересах. Иногда приходилось справляться с суматохой, но в основном Вай понимала, что эта работа — просто наблюдение за людьми, за тем, как на глазах разворачивается жизнь города. Но это не уменьшило ее дискомфорта, когда она поднесла диктофон ко рту во время последнего за день обхода — слова внезапно покинули ее. & **ВЫДЕРЖКА ВЗЯТА ИЗ ДИКТОФОНА**. [Прочищает горло] Прошли по южному маршруту Пилтовера — мимо купеческого района, затем по пешеходному мосту пересекли Заун. Солнце было не навязчивым — не палящим, просто достаточно, чтобы согреть. Все было в порядке, люди занимались своими повседневными делами, будь то школа или работа. Я заметила, какой голубой океан пересекает мост. Этого не замечаешь, когда есть чем заняться, но во время патрулирования голубой цвет — это просто свой собственный спектр… Извините, я отвлеклась. В Зауне было немного меньше порядка, чем в Пилтовере. Суета толпы те же — люди, которым нужно куда-то попасть, спешат, как будто в Зауне время идёт по другому. По улицам разносится запах готовящейся еды, деликатесы, которых не найти в Пилтовере — экзотическая рыба и моллюски, приправленные специями перед тем, как их обжарят во фритюре, секретный рецепт, передаваемый из поколения в поколение. Они очень вкусные, идеальная еда, когда у вас плохой день и вам нужно взбодриться — простите, не в этом дело. В любом случае, остальные заходы были практически одинаковыми. & Когда Вай закончила, она передала диктофон человеку за стойкой регистрации, который взял диктофон и положил его в ее личное дело. «Так когда я могу увидеть шерифа?» Вай пришлось дважды повторить свой вопрос, прежде чем женщина наконец заметила, что она вообще спросила. «Шерифа? О нет, извините, она никого не принимает без предварительной записи», — сказала она так, как будто только что вышла в туалет. «Как можно записаться на прием?» спросила Вай. «Я свяжусь с вами, когда у нее освободится время», — улыбнулась служащая. Она была помощницей шерифа, которая даже не встречалась со своим начальником. «Передайте ей привет от меня», — сказала Вай. Вай придерживалась кратких инструкций дословно, это была единственная связь с ее боссом. После первой записи она не услышала никаких отзывов, но решила, что раз ее до сих пор не уволили, значит, она справлялась неплохо. Сегодня я была с близнецами. Это северный маршрут Пилтовера. Я нечасто бывала в той части города — там дома и здания были больше, они немного выше, более причудливые. Разноцветные краски, казалось, светились на фоне золота — было ощущение, что я попала в сказку, из тех, что читала в детстве. Не могу поверить, что некоторые люди называют такие места своим домом. Для жителей это обычное дело. Владелец пекарни обратился к нам за помощью. Он пожаловался на то, что некоторые ингредиенты пропали, а поставки не пришли вовремя. Мы приняли к сведению его беспокойство и передали дело в отдел расследований. & Сегодня мы вернулись по восточному маршруту. Район складов довольно большой и находится на окраине города. Здесь складывается ощущение, что ты знаешь, что покидаешь город, но на самом деле ты его не покидал. Переполненные улицы повторяется, здания становятся менее похожими друг на друга. Я думаю, каким бы ни был город, всегда есть момент, когда ты понимаешь, что он превращается из оживленного в спокойный. В Зауне это тоже есть. Когда вы минуете все заведения, вы попадаете в нижние части Зауна, туда, где стоят старые заводы, туда, где валяется метал, там вы найдете людей, которым больше некуда идти. Извините, отвлеклась от темы. Мысли Вай старательно выполняла свою работу, точно следуя мелкому шрифту. Но это не мешало ей интересоваться своей начальницей. В первую же неделю работы она довольно быстро выяснила, что шериф держалась в основном наедине с собой в своем личном кабинете — в коридоре, который отделял остальных сотрудников участка от тех, кто занимал более высокое положение и имел более высокую должность. Иногда Вай отлучалась из кладовой, чтобы пройти мимо входа в коридор — позолоченная дверь в конце коридора отделяла ее от шерифа. Она не раз поднимала эту тему перед своими коллегами по работе, но их ответы оставляли желать лучшего. «Никогда не встречал ее». «Видела ее только один раз мимоходом, и если подумать, я не совсем уверена, что это она». «Я рад, что мне не придется с ней встречаться. Я всего лишь рядовой сотрудник. Какое мне дело до шерифа?». Однажды вечером, сдав кассету, Вай задержалась в архиве станции. Возле двери стоял альбом, куда складывали большинство ключевых газетных вырезок. Она пролистала толстую папку, пока не остановилась на той, где подробно описывались заслуги шерифа. Газетный шрифт гласил: «Шериф Кейтлин Кирамман помогла провести реформы в участке и провела общегородскую работу по поддержанию порядка в городе.» Рядом с этими словами была размещена ее фотография — острое лицо, острый нос, прямые волосы, обрезанные до плеч, на ней была стандартная форма полицейского. Вай проследила за ее фотографией, желая узнать больше о женщине, на которую она работала. Она выглядела намного моложе, чем ей казалось, даже красивой. Она выкинула последнюю мысль. Кем она была? Какой она была? Чем она занималась вне работы? Вай пробежалась по этим мыслям, не зная, сколько места они займут в уголках ее сознания.