Когда раны больше не болят

Степень разделения Вай пролезла через большое отверстие в стене, чтобы осмотреть фабрику изнутри. Как и большинство заброшенных предприятий в Зауне, после того, как владелец прекратил производство, разграбление не заняло много времени. Позади нее стояла ее младшая сестра, обутая в изношенные туфли и старую рубашку, которую она давно переросла. У нее был такой же широко раскрытый взгляд, как и у Вай, за который она бросалась ударами. Она хотела, чтобы ее сестра сохранила ту невинность, которую у нее отняли. «Пойдем, у нас есть все что нужно». Они вдвоем прошли по всей длине фабрики, разглядывая списанные конвейерные ленты, по которым когда-то перевозили консервы для отправки. Не так давно они были действующими, но, как и большинство вещей, оставшихся в Зауне, они приобрели призрачное состояние. Сбоку от завода стояли разбитые ящики и паллеты — следы разграбления уже видны. Вай считала, что еще многое можно раздобыть — ведь от этого зависело их питание на ближайшие несколько дней. Вай толкнула дверь, которая казалась старой кладовой. Там стояло несколько ящиков с открытым верхом. Она толкнула их и увидела остатки товаров — консервированные помидоры, консервированный суп, консервированный мясной рулет. Она быстро подошла к Паудер, которая протянула потертый мешок, в котором они спрятали большую часть своей добычи. Товаров было достаточно, чтобы заполнить мешок и завязать верх. Звук чужого разговора прорезал воздух, заставив Вай замереть и жестом попросить сестру не шуметь. Она заглянула в полуоткрытую дверь, через которую они вошли, и увидела группу мужчин, большинство из которых были одеты в черное, с черными татуировками на шее — знак синдиката. «Вай, что происходит?» Вай выругалась себе под нос. Она оглядела комнату, полную металлических полок, на которых были сложены ящики. Краем глаза она заметила решетку на полу. Она подошла к ней и попыталась сдвинуть хлипкую решетку, пока та не расшаталась. Вай прижала голову к вентиляционному отверстию и почувствовала слабый сквозняк. Она повернулась к сестре. «Паудер, это ведет куда-то за пределы фабрики. Я хочу, чтобы ты взяла эти товары и спряталась в нашем убежище. Я буду следовать за тобой. Не смей никому открывать дверь». У Паудер задрожали губы, ее подбородок смялся. «Вай не оставляй меня…» Она положила обе руки на плечо сестры. «Я не оставлю тебя. Тебе просто нужно уйти отсюда. Я присоединюсь к тебе, обещаю». Она посмотрела на свой пояс, взяла изуродованную игрушку кролика, которого хранила там, и положила его на руки сестры. «Возьми это, я хочу, чтобы ты берегла его до моего прихода, хорошо?» Паудер взяла зайчика и обняла его, прижав к груди. «Ты обещаешь?» «Обещаю. Помни, что нужно бежать и не попадаться на глаза. Это важно». Сестра кивнула, и Вай обняла ее в последний раз, а затем увидела, как сестра исчезает в проходе. Когда она исчезла, Вай вернула решетку на место. Вай не успела среагировать, как дверь в комнату распахнулась. Мужчина с козлиной бородкой, с такой же черной татуировкой на шее в виде двух иксов, указал на нее. «Ты, что ты здесь делаешь?» Вай твердо стояла на своем месте, пока остальные члены синдиката вваливались внутрь. Они оценивали ее, как оценивают еду, которую едят на ужин. Один мужчина сузил глаза. «Ты грабишь, да? Разве ты не слышала? Теперь это место синдиката. Только мы можем получить здесь добычу». «Я этого не знала.» Мужчина сделал шаг вперед и схватил Вай за лицо, пальцы впились в ее щеки, заставляя ее смотреть прямо на него, чувствуя запах рома на его дыхании. «Что нам делать с этой соплячкой?» «У меня нет никакой добычи. Просто отпусти меня, мужик». Вай вырвалась из его железной хватки. Мужчины посмотрели друг на друга, прежде чем мужчина, схвативший Вай, со шрамом, образовавшим полумесяц на лице, сказал. «У тебя есть дух, я думаю, банда могла бы использовать кого-то вроде тебя». Вай покачнулась на пятках. Она не попадет в плен к синдикату и не сдастся без боя. Она приняла боевую стойку. Мужчина со шрамом в виде полумесяца рассмеялся и сделал шаг, когда Вай нанесла быстрый удар ему в нос. Он отшатнулся назад, удивленный силой удара. Он захрипел от крови, прикрывая лицо рукой. «Ах ты, соплячка, держи ее!» Когда все мужчины пытались схватить Вай, она брыкалась и отталкивалась. Из последних сил она сопротивлялась. Она не была готова к тому, что мужчина с козлиной бородкой ударил ее по затылку деревянной доской, отчего Вай рухнула на колени. Ее последняя мысль была о сестре, о том, как она найдет дорогу к ней, когда ее мир померк. Кошмары Некоторые ночи были более терпимыми, чем большинство. Но когда это было не так, Ви цеплялась когтями в простыни, ее грудь вздымалась и опадала, потные волосы прилипали к затылку, рубашка пропитывалась ее собственным потом. В те ночи, когда ей снились яркие сны — электрический свет перед последним взрывом, ноющая боль, пронизывающая тело, шрапнель, впивающаяся в кожу. Если бы она могла быстрее протянуть руку, то, возможно, успела бы добраться до сестры, пока не стало слишком поздно. И тут, едва придя в себя, она поняла, что это был всего лишь сон. В этот момент реальность поразила ее. Ее сестры больше нет. Сколько бы раз она ни пересматривала ту ночь снова и снова, результат был один и тот же. Прошлое, навсегда запечатленное в камне, которое она не может изменить. Иногда, когда эта мысль посещала ее, свет внутри нее как будто гас на короткое время, а потом снова загорался. Она повернулась всем телом и, прижавшись лицом к подушке, издала крик, перешедший в рыдания. Когда рыдания стали почти механическими и отделились от ее тела, Вай смогла успокоить себя, как заводная игрушка, потерявшая заряд. Иногда она ненавидела спать, потому что это означало, что все повторялось снова. Прошло шесть лет, но боль от потери сестры была все той же. Иногда Вай подходила к окну, из которого открывался вид на Пилтовер — с его позолоченными зданиями, аляповатыми брызгами красок на каждом дюйме архитектуры, людьми, неторопливо гуляющими по городу, как будто время в нем никогда не кончалось. Это было так далеко от Зауна, что иногда даже не верилось, что она живет в Городе Прогресса. Но если время не может исцелить ее, то, возможно, расстояние между ней и прошлым поможет. Расстояние от всего, что напоминало ей о Паудер, расстояние от того, что когда-либо напоминало о ее прежней сущности. Пока что это работало в ее пользу. Пилтовер был лучшим отвлекающим маневром, чем Заун, где каждая извилистая улочка рассказывала истории и несла на себе груз ее прошлого. Но когда Вай шла по улицам, выполняя ежедневные поручения на работу и с работы, ей часто попадались дети, идущие рядом с родителями, и она иногда могла уловить вспышку голубого цвета и представить себе Паудер, лет семи, крепко сжимающую за спиной рубашку. Она много думала о сестре, но часто приходила к ней так, как помнила ее больше всего — между пятью и двенадцатью годами — после того, как умерли их родители и они остались вдвоем против всего мира. Так было легче ее вспоминать. Пришлось немного поплутать по городу, но ей удалось найти небольшую площадку для спаррингов в центре Пилтовера. Она выглядел совсем не так, как в Зауне — кольца были чистыми, пахло освежителем воздуха, и не было очереди из людей, сидящих на скамейках в ожидании своей очереди. Она удивилась, когда служащий сказал ей, что это место только для членов клуба. С оставшейся мелочью она заплатила за месяц пользования. Сжав костяшки пальцев и расслабив плечи, она зашаркала ногами, заняв позицию перед кожаным боксерским мешком. Это было единственное время, когда ее мозг отключался от всех мыслей — отсутствие мыслей и чувств было тем, что она хотела больше всего. Если бы только она могла избавиться от своих кошмаров. Вердикт Вай в течение месяца кропотливо записывала свои ежедневные патрули. Все прошло быстрее, чем она предполагала, а это означало, что она наконец-то встретится со своей начальницей. Все надежды рухнули, когда Леонард привел ее в ту же комнату для инструктажа, что и в первый день. Он вручил ей письмо, напечатанное тем же аккуратным шрифтом. Это было официальное письмо, в котором ее поздравляли с принятием на работу. Ви уронила бумагу на стол. У нее не было большого опыта официальной работы, но даже она понимала, что это неправильно. Это было неестественно. «Что это?» Леонард нахмурился: «Ты прошла серию тестов. Ты получила работу помощника шерифа». Вай открывала и закрывала рот. «Я имею в виду, что прошел уже месяц, разве я не должна встретиться со своим боссом — тем, под чьим началом я должна работать? Это написано в объявлении о вакансии». Леонард поджал губы. «Ну, боюсь, на сегодня ничего не забронировано для встречи с шерифом. Боюсь, тебе придется подождать…» " — пока ее расписание не прояснится. Да, я слышала это уже миллион раз». «Боюсь, все так и есть. Ты встретишься с ней достаточно скоро, когда она назначит тебе аудиенцию». «Ну и начальница она! У нее нет времени на… нас», — Вай почти сказала «меня», что, как она быстро поняла, было эгоистично с ее стороны. «Шериф Кирамман — это лучшее, что случилось с полицией, выложив это на всеобщее обозрение. Все реформы и процедуры изменили полицию к лучшему». Он защищался. «Ты только что получила эту работу, просто напоминаю тебе». Вай спокойно выдохнула. Она ненавидела, что он был прав. После работы Вай проходила мимо стены возле входа, когда увидела портрет Грейсон, в сине-золотой форме, которая выглядела довольно серьезно, но с тем блеском в глазах, как будто она открыла ей секрет. Ее грудь сжалась от боли, которая становилась слишком знакомой всякий раз, когда она думала о той ночи. То, как Грейсон в страхе смотрела на Джинкс и на нее. Было больно осознавать, что она так и не выжила в ту ночь. Еще одна напрасная смерть. В нескольких шагах от нее на стене висело множество небольших, размером с бумажник, фотографий дюжины или около того сотрудников правоохранительных органов. Ей не нужно было читать этикетки, чтобы понять, что это жизни тех, кто был потерян той ночью. Сыновья и дочери, мужья и жены, которые так и не вернулись домой к своим близким — это бремя она будет нести до конца. Ее решимость была сильной, но иногда ее не хватало. Она пыталась проглотить рыдания, когда заставляла свои ноги идти к выходу из станции. Импульс Дни превратились в недели, а потом Вай вдруг решила сделать это. Она старательно делала эти дурацкие магнитофонные записи, передавая их в приемную, как было велено. Что такого сложного было в том, чтобы встретиться с боссом? Адреналин бурлил в ее жилах, Вай шла по закрытому коридору, который вел к офису шерифа. Если кто-то из сотрудников участка увидел ее или попытался остановить, было уже поздно, потому что она думала только об одном. Она уже давно представляла, как однажды встретится со своим таинственным боссом, скрывающимся за деревянной дверью с гравировкой. Она с удивлением увидела, что дверь не заперта, и она легко поддалась ее рукам. Она распахнула дверь. Первое, что увидела Вай, — это то, что в комнате было темно, за исключением естественного света, который просачивался сквозь шторы, отбрасывая на комнату сероватую дымку. Это был разительный контраст с рядом светильников, выстроившихся вдоль коридора. У стен стояли полки, уставленные множеством книг и коробок. Она могла различить стопки бумаг, кассеты, разбросанные по столам, заполнявшие все возможные уголки. В центре стояли два мягких кресла, повернутых к ней спинками, и широкий деревянный стол. Инстинктивно Вай потянулась рукой к дверной раме, пока не нашла выключатель. Она щелкнула выключателем. Лампочка, казалось, зарегистрировала ответ секундой позже — свет от слабеющей лампочки. Вай обнаружила, что стол перед ней был занят. За ним сидела женщина с волосами цвета индиго, одетая в бело-фиолетовую униформу, на плечах — коричневая кожаная куртка, на руках — такие же коричневые кожаные перчатки. Она была бледна как лист, словно не видела солнца. Но это была Кейтлин Кирамман. Вай сразу же узнала ее по фотографии в старой газетной вырезке. У нее было длинное, угловатое лицо с острым носом и глаза, похожие на кошачьи. На фотографии не было видно, что они были льдисто-голубыми. Фотография была не самой лестной, но Вай не ожидала, что ее красота вживую окажется обезоруживающей. Вай вдруг стало стыдно за то, что она сделала — ворвалась в личный кабинет без предупреждения. Она замерла, выдержав пристальный взгляд своего начальника. Несколько секунд прошли в неловкой тишине. «Могу я вам помочь?» спросила она, ее акцент был шикарным, как у некоторых высокопоставленных пилтовцев, с которыми Вай сталкивалась во время патрулирования. Вай заставила себя следить за лицом начальницы, чтобы понять, что ее глаза не двигались с тех пор, как она вошла в комнату, и смотрели куда-то в район ее шеи. Нет, она как будто видела ее насквозь. В этот момент до Вай дошло. Кассеты, темная комната, тот факт, что она никогда не показывала себя. Она была самым глупым человеком на свете. «Я…» заикалась она. «В чем дело?» Кейтлин приподняла бровь. «Никогда раньше не видели слепого человека?» Непринужденность вопроса ощущалась как пощечина Вай за то, что она была такой импульсивной. Кейтлин вздохнула. Она указала пальцем на свой стол. «Может, я и слепая, но я не глупа. Я знаю, что это ты, Вай. Вай, не так ли?» Вай кивнула, пока не поняла. «Да.» Вай поняла, что должна была знать ее только по голосу, по всем записям. Она почувствовала, как жар поднимается к ее щекам. «Я знаю, что ты давно хотела меня увидеть. Слухи здесь ходят быстро. Конечно, всему свое время, но ты решила ввалиться в мое пространство — совершенно необоснованно. Я могу уволить тебя за это, ты знаешь». «Я понимаю, шериф». Вай не могла встретиться с ней взглядом, устроившись на кафельном полу. «Но это не так». Лицо Кейтлин внезапно сморщилось, брови нахмурились, пальцы сжали переносицу. «Выключи свет, у меня начинается мигрень». Вай сделала, как ее попросили, давая своим глазам привыкнуть к темноте. «В любом случае, я понимаю, что ты здесь из-за неопределенности, которую ты, должно быть, чувствуешь. Я знаю, что это не самое приятная ситуация — получить работу и никогда не встретиться со своим боссом, даже ни разу. Я полагаю, что это вторжение послужило этой цели?» «Да, шериф». Вай наконец-то собралась с мыслями. «Могу ли я называть вас, шериф?» «Разрешаю». «Простите, я не знала. Мне было просто любопытно, как вашему… помощнику». Кейтлин кивнула один раз. «Все в порядке. Полагаю, рано или поздно это должно было случиться. Я много слышала о тебе, Вай». Ее рука потянулась к столу, чтобы взять ближайший предмет — портативный магнитофон. «Продолжайте в том же духе, твои отчеты были, мягко говоря, захватывающими». «Буду. Я не подведу вас, шериф. Извините еще раз». Вай была благодарна Кейтлин за то, что она не видит ее укоризненного выражения лица — она быстро поняла, какой она была сволочью, раз так подумала. «Ладно, иди уже». Она махнула рукой, и Вай не потребовалось никаких дополнительных подсказок. Вот так она закрыла дверь кабинета и почувствовала, как ее настроение упало после ухода.