Когда раны больше не болят

      

8

             Жизнь в одиночистве              Джейс отпирал дверь квартиры Кейтлин одной рукой, а в другой держал бумажный пакет, полный еды из соседнего магазина. Проскользнув внутрь, он закрыл дверь каблуком ботинка.              «Принес еду, Кейтлин!» - позвал он.              Он пересек коридор и увидел, что столовая не занята, а Кейтлин не было на своем месте.              «У меня есть печенье, которое ты любишь!» - Крикнул он, высыпая содержимое бумажного пакета на мраморную стойку.              Он достал из шкафа бокал для вина и налил себе немного из бутылки, которую они открыли ранее. Прислонившись к стойке он разорвал упаковку печенья и сунул одно в рот. Он смотрел на темно-красное вино в тусклом свете ее кухни.              «Кейт! Я съем твое печенье, если ты не выйдешь…», - слова замерли у него в горле.              Он был глуп. Он резко поставил бокал с вином и выбежал из кухни. Внутри, в направлении ее спальни, было темно, за исключением прямоугольного света, льющегося из ванной.              «Кейт?»              Он подошел к дверному проему ванной.              Кейтлин полулежала на полу, прислонившись к кафелю в ванной. Рвота стекала по полу ванной комнаты, размываясь возле входа, не доходя до унитаза. Его встретил гнилостный запах, Джейс использовал всю свою силу воли, чтобы не опустошить собственный желудок. Ее шелковая ночная рубашка была испачкана, на локтях и голенях оставались следы.              Он сглотнул и подошел к ней. «Ты в порядке?»              Она отпрянула от его прикосновения. Часть ее темных волос упала на лицо, но Джейс готов поклясться, что видел слезы в ее глазах.              «Джейс, просто оставь меня в покое». Ее лицо исказилось от боли.              «Я ни за что не оставлю тебя одну в таком состоянии».       «Со мной все будет в порядке», - ворчала она.              Сколько он знал Кейтлин, она ничего не желала так сильно, как собственной независимости, что приводило к ее упрямству, но даже он знал, где провести черту, когда помочь ей, а когда оставить в покое.              «Нет, ты не в порядке. Я помогу тебе подняться».              Он взял ее за руки и подвел к изножью кровати. Под мрачным светом своей комнаты Кейтлин выглядела худой и вялой – далеко не то подтянутое телосложение, которое было у нее в начале карьеры миротворца.              Онн схватил бумажные полотенца как сумасшедший. «Ты хочешь, что бы я или…?»              Кейтлин поджала губы, выдергивая бумажные полотенца, чтобы вытереть беспорядок на своих конечностях и на ночной рубашке.              Джейс принялся за работу в ванной, вытираясь бумажными полотенцами. Он взял чистящие средства на стойке под раковиной и оттер кафель до блеска. Когда он закончил, то повернулся к своей подруге, которая неподвижно сидела на своей кровати.              «Не говори маме или папе».              «Не скажу». Он положил голову на руки, сидя рядом с ней. «Я думал, ты в порядке, Кейт. Что происходит?»              «Я некогда не говорила, что избавилась от мигреней, просто я могу с ними справляться. Но иногда они становятся невыносимыми. От моих новых лекарств меня невероятно тошнит, меня рвало всю неделю».              «Вся эта жизнь в одиночестве…»              «Я справлюсь, ладно?» - огрызнулась она.              Он развел руками: «Я знаю, что ты можешь. Я никогда не сомневался в этом». Он тщательно обдумывал свои следующие слова. «У тебя была мигрень раньше? Когда мы пили вино?»              «Немного».              «Ну, тогда ты всегда можешь рассказать мне». Он мягко положил руку на ее колено. «Кейт, ты должна знать, когда просить о помощи. Я знаю, что ты хочешь все делать сама. Но просьба о помощи не делает тебя слабее, все просят о помощи, когда им это нужно. Даже я, как бы надуманно это ни звучало. Тебе не нужно никому ничего доказывать».              Джейс заметил царапину на ее колене, красное пятно на фоне фарфоровой кожи. «У тебя есть где-нибудь аптечка?»              «В верхнем шкафу».              Джейс взял ее и промокнул маленький ватный диск антисептическим раствором.              «Помнишь, как ты пробралась в окно моей мастерской, когда я жил в твоем поместье? Когда это было, почти десять лет назад?» - вспоминал он, промывая ее рану.              Кейтлин ухмыльнулась, ее плечи расслабились. «Это было глупо – забраться на терновый куст, чтобы пробраться в окно твоей мастерской. О чем я только думала?».              «Да, твоя мать ругала меня несколько дней подряд, как будто ты сломала ногу или что-то в этом роде. Ты просто поцарапала колени».              «Ну, ты же знаешь, какой бывает мама».              На секунду показалось, что все как в старые добрые времена: они смеялись над неприятностями, в которые попали. Эта пара, самопровозглашенные неудачники.              «Как ты себя чувствуешь сейчас?»              «Немного лучше. Похоже, меня вырвало от боли, вызванной мигренью».              «Ну слава богу, что я не зря стал на колени, что бы сделать уборку».              Он получил желаемую реакцию, когда Кейтлин закатила на него глаза.              «Видишь? Старушка Кейт там, внизу», - он понизил голос. «Слушай, я знаю, что ты привыкаешь к одинокой жизни. Но как только ты освоишься, вот что я тебе скажу: я снова поведу тебя в эти бары на окраине, как мы делали раньше. Напьемся до чертиков, потому что теперь тебе не нужно придерживаться комендантского часа твоих родителей, и может быть, я познакомлю тебя с какой-нибудь красоткой».              Пока он говорил, Джейс наблюдал, как сияние на лице его лучшей подруги становится все тусклее.              «Я больше не тот человек, Джейс».       «О чем ты говоришь? Ты закончила свой курс O&M быстрее всех. Ты живешь одна, как всегда хотела. Ты вернулась на свою работу, как будто ничего не случилось…»              «Но это случилось, Джейс. Я знаю, что ты хочешь помочь создать впечетление, что все как раньше, но ты не можешь просто притвориться, что этого не было». Ее нижняя губа дрогнула, челюсть сжалась. Костяшки пальцев побелели, когда она схватилась за подол ночной рубашки. «Если бы ничего не случилось, я бы сейчас была на стрельбище, стреляла бы по мишеням. Если бы ничего не случилось, я бы не лежала в постели, больная от побочных эффектов моих лекарств».              До Джейса не сразу дошло, он надеялся, что Кейтлин вернется к своей прежней жизни. Иногда она возвращалась по крупицам – когда они смеялись над старыми временами, когда она проявляла нетерпимость к его шуткам и била его по руке.              «Конечно, это случилось. Пилтовер так просто не забывает».              «Почему вообще кто-то должен мириться с этим?» - скривилась она.              «Это сделали твои родители. И я здесь, те так ли?» Его слова успокоения, похоже, не помогли его другу, и Джейс поднялся на ноги. «У тебя был долгий день, я лучше подойду. Печенье, которое я купил в магазине, лежит на столешнице, оно твое».              «Джейс…»              Он обернулся.              «Спасибо за дружбу».              Он обнял ее, и Кейтлин отчаянно вцепилась в его руки.              «В любое время, я всегда болею за тебя».              Дружеский визит              «Я принес тебе твое любимое вино», - раздался голос Джейса, когда Кейтлин впустила его на кухню.              «Оно в четвертом шкафу», - указала она.              «Я помню, не волнуйся». Шкаф скрипнул, когда он открыл его. Стеклянная бутылка скользнула на деревянную стойку.              Джейс на легкий ногах направляется к столу. Он отодвигает стул, деревянные ножки задевают кафель.              «Итак, что это я слышал о том, что ты посетила банкет? С каких пор ты ходишь в такие места?»              Кейтлин ненавидела, что Джейс мог заметить, когда ее лицо покраснело. От него невозможно было спрятаться. Она похлопала по своему стулу, прежде чем сесть напротив него.              «Это первый банкет Вай, и я не хотела, чтобы она была одна».              «Ммм…»              «Боже, я хочу ударить тебя прямо сейчас. У меня есть общее представление о том, где у тебя нос, знаешь ли».              Джейс осторожно взял ее за обе руки, усмехаясь. «Кейт, я дразнюсь. Но если серьезно, это здорово, что ты пытаешься выйти за пределы своей зоны комфорта. Это, конечно, мелочь, но все же что-то. Ты бы когда-нибудь сделала что-то подобное три или четыре года назад? Нет, верно?»              «Ну, я всегда ненавидела эти мероприятия. По крайней мере, теперь я не могу видеть все эти ужасные танцы». Она вздрогнула. «Худшая часть».              Как только она произнесла эти слова, перед ней возник образ медленного танца с Вай, ее дыхание так близко к ней, ее руки, крепко обхватившие ее талию. Вещи, от которых ей было так тепло внутри, но она не могла логически объяснить, что это такое.              «Ты проводишь много времени с Вай».              «Мы работаем вместе, конечно», - сказала она немного поспешно.              «Ты знаешь, я не думал, что она будет в твоем вкусе. Может быть, слишком грубая. Раньше тебе нравились более артистичные типы, верно? Но вот что я тебе скажу, я вижу это». Кейтлин могла представить себе ухмылку на его лице, когда он так говорил.              «Джейс, у нас с тобой не будет этого разговора».              «Почему нет? Ты всегда выручала меня, когда какая то девушка не перестает звонить на мой рабочий номер. Ты оказывала мне моральную поддержку в самых тяжелых ситуациях. Я просто возвращаю тебе должок».              «Может быть, сейчас мне не нужна твоя услуга».              «Я знаю, какое лицо ты делаешь, когда сокрушаешься, Кейт, о том, что ты совершенно…»              «Джейс, остановись!» Ее голос стал на несколько тонов громче, заставив его неловко переместиться на своем месте. «Меня все устраивает, у меня есть работа, которую я люблю, на которой я хорошо справляюсь. Я прекрасно справляюсь сама».              Желчь поднималась вверх, горький вкус ощущался в глубине ее рта.              «Я знаю, что должен прислушиваться к собственным советам, но иногда неплохо впустить кого-то в дом».              «Твои сладкие речи могут подействовать на кого угодно, кроме меня».              «Ты знаешь, что я имею в виду, Кейт…»              «Это уже слишком, ты же знаешь, я справлюсь сама».              «А что если ты ей понравилась в ответ, ты когда-нибудь думала об этом?»              Эта мысль не раз приходила ей в голову, но она быстро гасла. Она одолевала ее так же сильно, как приступ мигрени.              «Она не может».              Они сидели молча, лишь тихонько гудел холодильник. В груди у нее все сжалось, и она знала, что чем дольше будет длится эта тема, тем больше будет ее решимость.              Джейс встал, отодвинув стул под стол. «Прости меня за это, Кейт. В любом случае, надеюсь, тебе понравилось вино».              Она проводила Джейса назад по коридору.              «До свидания, Джейс».              Он задержался еще на секунду, крутя ручку двери. Глубокий выдох. «Я знаю, что ты обиженна Кейт. И это чертовски страшно – получить травму, вступая в отношения. Но иногда это стоит того, чтобы совершить прыжок. Я уверен, что ты поймешь, когда это случится. Просто знай, что я всегда на твоей стороне».              Дверь закрылась, оставив ее в тишине. Его духи доносились в закрытый коридор, и наконец из ее горла вырвался всхлип.              Снять стресс              «Закрой дверь», - ворчала Кейтлин.              Вай замерла, осознав, что сотрудники только что поменяли лампочки в коридоре, сделав их немного ярче, чем обычно. С двумя стопками коробок в руках она осторожно защелкнула дверь кабинета ботинком.              «Извини.» Она поставила коробки на свободное место слева от стола Кейтлин. Она вытерла руки.              Кейтлин откинулась на спинку стула, глаза закрыты, брови сложились в линию. Она знала, что именно так она себя ведет, когда пытается запомнить записи по делу для презентации.              «Кейтлин», - засомневалась она. «У главного следователя через некоторое время будет еще один допрос. Он сказал мне, что я могу пойти вместо тебя и посидеть, если ты занята».              Она тут же наклонилась вперед. «Кто сказал, что я занята?»              «О, нет, я просто предложила…»              «Разве я сказала, что занята?» - ее голос суров.              «Нет, шериф».              «Ты можешь пойти со мной, но я в любом случае буду там».              В маленькой комнате, воздух между ними был натянут, заполненной двумя короткими рядами сидений. Перед ними было одностороннее стекло, отделяющее комнату для просмотра от комнаты для допросов.              Вай сидела через одно место от Кейтлин, руки неловко лежали на коленях, прежде чем она их скрестила. Кейтлин сидела в своей обычной манере, с прямой спиной и твердо расставленными ногами. Но Вай чувствовала напряжение в ее плечах.              Это был не первый раз, когда она была не в настроении, но это никогда не влияло на Вай так, как сейчас. Это был резкий сдвиг по сравнению с прошлым разом, которые они разделяли, слишком близкие для комфорта, чем сугубо рабочие отношения.              Старший следователь стоял позади, пока младший следователь разговаривал с подозреваемым, и в его взгляде читалось напряжение, которое Вай могла разрезать ножом.              «Расскажите нам, что вы знаете об этом человеке», - говорил следователь.              «Я говорю вам все, что знаю», - ответил подозреваемый.              «В показаниях, данных очевидцем, говорится, что…»              Вай не обратила внимания на разворачивающийся перед ней сценарий, ее больше беспокоило внутреннее смятение в груди. Ее нога подпрыгивала на ножке стоящего перед ней стула.              «Ты можешь прекратить это?» Кейтлин огрызнулась, на ее лице отразилось раздражение. «Я пытаюсь слушать».              Вай опустилась обратно в кресло. Она чувствовала себя в этой комнате зажатой и напряжённой из за своего боса.              Стоя перед своим шкафчиком, Вай чувствовала, что на сегодня все силы потрачены. Хотя она не занималась патрулированием, помогать в текущих расследованиях было не менее утомительно.              Она только что закончила обматывать руки, готовясь к очередному вечеру на спаррингах, когда один из ее коллег остановился и двери раздевалки.              «Вай, прежде чем ты уйдешь, тебя хочет видеть шериф».              Она захлопнула дверцу шкафчика и пошла по знакомому коридору к ее кабинету. Меньше всего ей хотелось в этот день попасть под удар странного нрава Кейтлин.              «Вы вызывали?» Она закрыла за собой дверь.              «Садись», - приказала Кейтлин.              Вай заняла свое место, как и было велено. У Кейтлин было задумчивое лицо, брови сдвинуты, губы сжаты.              «Прости меня, Вай. Я знаю, что со мной сегодня было трудно иметь дело. Я с болью осознаю этот факт». Ее руки судорожно сжались. «Это не твоя вина. Один из побочных эффектов лекарств, которые я принимаю, заключается в том, что я становлюсь более раздражительной, чем обычно. Я никогда не была в таком положении, что бы мне приходилось объяснять это раньше, но ты заслуживаешь знать. Я не хочу, чтобы ты шла домой с мыслью, что сделала что-то не так».              Все эти дни вдруг обрели смысл, когда самые незначительные вещи беспокоили ее босса. Она не знала, как почувствовать, что должна извиниться за это – точно так же, как она не могла представить, что извинится за то, что у нее мозолистые руки или грубая внешность.              «Нет, спасибо, что дала мне знать, Кейтлин».              Она попыталась улыбнуться. «Ты, наверное, ходишь в этот спортзал?»              «Да, выбивать дерьмо и стресс», - сказала она, хрустнув костяшками пальцев.              «Мне снова жаль». Она прочистила горло. «В любом случае, тебе лучше уйти, я бы не хотела заставлять тебя ждать. Ты, конечно заслуживаешь, снять стресс».              Прежде чем Вай закрыла дверь, она поймала взгляд Кейтлин – как будто та раздумывала, хочет ли она присоединиться к ней или ей плохо от того, что она тянет ее вниз.              Красный              Знаете, я не думала, что мне будет достаточно золотого цвета, пока не переехала в Пилтовер.              Заун был просто Зауном – темным, унылым, мрачным. Потом появилась зелень, и на фоне унылых зданий и улиц она сияет. Когда я была моложе, я думала о Зауне как о живом, дышащем монстре – зелень химтехнологий была его кровью, вливающейся в самое сердце города. Иногда я до сих пор так думаю.              Но в Пилтовере все сияет и блестит, все покрыто золотом. От фонарей, до дверных ручек, кранов - все сияет для тебя. Иногда я все еще не чувсвую его реальности.              Кейтлин нажала на паузу на магнитофоне, стоявшим на кухонном столе.              Стоя, опершись руками на мраморную столешницу, она думала о Вай, которая, возможно, была в спортзале или бегала трусцой по дорожке возле парка в вечернее время. Вай, которая никогда не позволяла ничему остановить ее от того, чтобы делать то, что она хотела, и это было так естественно для нее, как кости под кожей.              Она покачала головой, нащупывая перед собой металлическую миску для смешивания, в которой она мешала тесто для кексов.              С каждым взбиванием, Вай появлялась перед ней яркими смелыми пятнами. Большая часть Вай приходила к ней широкими мазками красного цвета. Огненный, когда она вспыхивала от гнева или страсти; бордовый в более спокойные моменты, такие как поездки на машине домой или поздние ночи в офисе; и розовый в интимные моменты во время ее срыва в ее комнате или когда они вместе танцевали на банкете.              Возможно ли, что она нравиться Вай, такой?              Она почувствовала во рту металлический привкус.              Это ничем не отличалось от всех визитов к врачам в первые несколько месяцев после происшествия, когда ее мать изо всех сил старалась найти лучших врачей, которых можно было достать за деньги и связи, и каждый врач имел многообещающий послужной список. Каждый визит приводил к тому, что ее настроение падало все ниже и ниже, когда они поняли, что с ней уже ничего нельзя сделать.              Надежда была опасной вещью – обещать хорошее, но в итоге остановить ее с разбитым сердцем.              Она уронила миску для смешивания, та ударилась о столешницу, и металлический звон заполнил ее уши.              Она могла жить, когда мир исчезал из ее поля зрения, находя утешение в том, что она могла потрогать и услышать. Она могла жить с изнуряющей болью, которая раскалывала ее голову, и с ухудшением состояния ее тела. Прошли годы, прежде чем она смогла ходить с гордо поднятой головой, понять свои границы и выстроить вокруг них привычный образ жизни, понять, что ее не определяет несчастный случай и ее недуг. Но чтобы кто-то подошел к ней вплотную, увидел ее всю и все равно не стал для нее хорошим, - этого она не могла себе позволить.       Раздался звонок в дверь.              Кейтлин выпрямилась, выйдя из кухни и подойдя к своей двери – двенадцать шагов, если идти, прижимаясь к левой стороне стены. Она повернула ручку и встретила прохладный вечерний воздух.              «Да?»              «Привет, зашла, чтобы оставить это», - прорвался сквозь воздух теплый медовый голос Вай.       Кейтлин протянула руку, чтобы нащупать пластиковую кассету в руке Вай. Ее пальцы сомкнулись вокруг нее, и она почувствовала, как ее рука прижалась к ее коже. От нее пахло потом и дезодорантом, вероятно, она проходила мимо спортзала, прежде чем заскочить к ней домой.              «Спасибо».              «Что ты задумала?» Вай шаркала ногами, не желая пока уходить.              «Пеку».              «Круто. Оставишь немного на завтра для меня?»              Кейтлин кивнула. «Тогда до встречи».              Ботинки Вай стучали по мраморному полу фойе ее квартиры, пока ее не поглотила ночь. Кейтлин закрыла дверь, прислонившись к стене, с кассетой в руках. С каждым толчком в груди она с болью осознавала, как Вай проникает в ее чувства.              Как бы она ни рассуждала над этим вопросом, два неизменных факта всегда оставались в силе.              Красный цвет.              И непреодолимое желание утонуть в нем.