Индульгенция

Мы не можем изменить то, откуда мы пришли. Но мы можем выбрать, куда идти дальше. (Хорошо быть тихоней)

***

      Пыль витала в воздухе, танцуя словно снежинки, на фоне яркого лунного света. Он пробивался сквозь щели старого здания, каким-то волшебным образом еще стоящего на земле. За каждым шагом сделанным в этом месте следовал скрип почти сгнивших досок. В уголках комнат спрятались пауки, плетущие уже не просто паутины, а целые колонии из белых нитей. Казалось обычный вздох, будь он чуть менее аккуратным, мог заставить деревянные колонны пойти трещинами и похоронить двух молодых девушек под грудой дерева. Интересная получилась бы смерть для двух шаманок. Учитывая то что, они вероятно, сейчас погибнут по глупости одной из них.       Тяжело хватая воздух приоткрытым ртом, Рей хваталась руками за горло оверсайз майки. Та, словно норовила задушить свою владелицу и отправить обратно в загробный мир, по крайней мере так ей казалось. Маки, сидящая рядом с подругой, трясла ее за плечи настолько сильно, что после на плечах наверняка останутся синяки. Попытки девушки докричаться до сознания другой раз за разом терпели крах. Тонущая в собственных мыслях, все звуки вокруг доносились до Аоки словно сквозь толщу воды. Холодной и вязкой, попадающей в легкие. Она тонет в представляемом океане, созданным из страхов и паники.       Зенин еще пару раз встряхнула за плечи подругу, что-то при этом агрессивно выкрикивая той на ухо. Кажется угрозы разорвать на клочья — в ее духе. Рей мотает головой, поднимает трясущуюся ладонь к Маки и в страхе сжимает чужую форму, Зенин чувствует как швы начинают трещать и паника усиливается. Она хватает Рей за смоляные волосы, оттягивая их назад, вместе с этим вырывая пару клочков. Девушка следуя за приложенной силой откидывает голову назад, взгляд натыкается на дырку в потолке сквозь которую проходит лунный свет, падающий на янтарную радужку. Только сейчас Зенин замечает стоящие в глазах слезы, и от бессилия сжимает губы. В голове крутиться только один вопрос: «Почему это дура никому не рассказала о панических атаках?»       Она не психолог и не терапевт — понятия не имеет как справляться с подобными ситуациями и потому заносит руку. Звуки рыдания и судорожные вздохи прерываются звонким ударом по лицу, кожа краснеет, а с глаза скатывается слеза. Мысли встают в единый порядок, восстанавливая запутанные воспоминания.

Около десяти часов тому назад:

      Шумный город встретил учеников техникума неоновыми вывесками, что не особо заметны при свете дня, гудками машин, стоящих в пробке, веселым смехом подростков из ближайшего кафе и воркующими парочками, решивших провести свидание в этот день. Где-то чуть дальше можно было заметить дорогу ведущую к морю и птиц, спокойно сидевших на выключенных фонарях.       Аоки, растягивая губы в спокойной улыбке, переводит взгляд на стоящих неподалеку Зенин и Инумаки. Эти двое слишком серьезно подошли к выбору мороженого, и теперь вынуждены ссориться прямо перед лавкой опешившего продавца. И если Зенин могла хотя-бы предоставить аргументы в свою пользу, то Тоге был вынужден кидать недовольные взгляды. Несколько раз эта парочка загоралась идеей подключить к спору Рей, но та качала головой, тем самым выдавая свое безразличие к выбору.       — Оу, так Рей-тян умеет улыбаться.– самодовольная лыба над ее плечом, а в том, что она самодовольная- сомневаться не приходилось, принадлежала Годжо, которого, стоит отметить, никто на эту прогулку не звал. И тот решил пригласить себя сам, оправдывая это тем, что с Аоки ему нельзя сводить взгляд.       — Если я что-то не делаю в твоем присутствии, не значит, что я не умею это делать. — спокойная улыбка тут же спадает с лица, возвращая девушке отчужденное выражение. Сатору на это притворно–грустно вздыхает и дует щеки. Словно дитя малое — проскакивает мысль в голове.       — Какая же ты ледышка, Рей-тян– якобы обиженно бубнит учитель, а Аоки хмыкает, предпочитая молчать на данное заявление.       — Мы взяли мятное, шоколадное, пломбир и клубничное. Кто какое будет? — подходит Маки с улыбкой победителя на лице, указывающею на победу в споре. Инумаки без слов берет клубничное мороженое и уходит в тень навеса.       –Мне тогда шоколадное — чуть подумав, выбирает Сатору, ловко выхватывая из рук ученицы вафельный стаканчик с охлаждающей сладостью.       Остаток выбора Рей отдала Зенин, и в итоге Аоки перепал пломбир, который оказался очень даже неплохим на вкус. День сегодня выдался на удивление жарким для осени, но несмотря на это жара вовсе не мешала проводить время. Спустя несколько секунд недолгого обсуждения, компания двинулась дальше вдоль набережной, предпочитая наслаждаться шумом волн и морским ветерком.       Аоки несколько раз покрутила в руках только что купленный мобильник, в который за время ожидания успела сунуть сим-карту и проверила время. Почти четыре часа дня, а народа становилось все больше и больше. Наверняка множество школьников после утомительного дня пятницы, тоже решили прогуляться пока позволяет погода. Рей откусывает кусочек белого лакомства, тем самым вводя в ступор Маки:       — Ты кусаешь мороженое? — недоуменное то ли осуждение то ли удивление, доносится почти над ее ухом. От такого близкого контакта с человеком по спине прошли мурашки, после чего Аоки увеличила дистанцию между ней и Зенин.       — Да. — ответ прозвучал равнодушно и девушка, пожав плечами, вновь откусила мороженное.       — Чего ты удивляешься, Маки. Снежной королеве — холод не страшен. — желание стукнуть по голове этого шутника с каждой фразой становилось все больше. Сатору, даже если и понимал это, явно не боялся гнева ученицы.       — У тебя неплохой юмор, чего в комики не поддался? — нервно дергает бровью брюнетка, оборачиваясь в сторону шамана. Тот, явно наслаждаясь ситуацией, ухмыльнулся и наглядно откусил большой кусок своего мороженого. Рей могла только позавидовать нервам Иейри и добавить еще один пунктик в список: «Причины по которым мне нельзя оставаться в этом мире».       — Тунец? — Тоге до этого остававшийся вне разговора, по понятным всем причинам, включился в разговор указывая рукой в сторону проходящего вдалеке мужчины, на плече которого поселилось мелкое проклятье.       — Чего? Этот мужчина к нам идет? — поворачивает голову Зенин, а за ней и все остальные.       Действительно, к ним направлялся мужчина в бережно выглаженном костюме типичного серого цвета и красном галстуке. Тот был немного ослаблен после рабочего дня, а верхняя пуговица рубашки была расстегнута. Черные ровные волосы, жидкие и редкие, с еле заметной сединой. Узкие брови и морщины под карими глазами, несмотря на заметную усталость мужчина выглядел стильно и богато. К своему ужасу, Аоки узнала в нем Хагами Исао — человека, которому она по гроб жизни обязана.       Губы резко пересохли, а в горле встал ком, который она с усилием проглотила.       — Аоки, какая встреча! — несмотря на ее долгую пропажу, мужчина казалось вовсе не был настроен враждебно. Рей, быстро изобразив из себя саму непосредственность натянула на лицо привычную улыбку и опустилась в приветственно-уважительном поклоне.       — Здравствуйте, Хагами-сан. Как поживаете? — в рамках приличия интересуется девушка, пока мужчина пропустил слова мимо своих ушей и начал рассматривать стоящих рядом с Аоки людей.       — Надо-же, Годжо собственной персоной. Как тесен мир! — обращается Хагами к шаману и в этот момент сердце делает кульбит. Они знакомы.       Шаман, совершенно не удивленный этой встречей улыбается фирменной улыбкой:       — Действительно, Хагами. Как поживает ваш сын? — Сатору, не переставая улыбаться бросает взгляд на шокированное лицо Рей. Ее глаза, широко раскрытые, побледневшее лицо и сжатые кулаки с потрохами выдавали чужие эмоции.       — В последнее время не выходит из комнаты, знаете ли очень уж он привязался к Аоки. Вы бы ее хоть иногда к нам отпускали. — покачивает головой Исао, а Годжо кладет на его плечо руку, дружески похлопывая. Проклятье, до этого мирно сидящее на плече, встрепенулась и почувствовав угрожающую ауру Сильнейшего, рассыпался в крошки от одного его касания.       Наблюдающие за этой картиной Тоге и Зенин, отступил подальше, не желая вмешиваться в чужой разговор. Инумаки, заметив резко побледневшее лицо Рей, аккуратно взял ту за ладонь, желая оттянуть подальше. Находясь все еще в шоке, погруженная в свои мысли, она безвольно последовала за однокурсником, при этом роняя из рук мороженое, уже успевшее запачкать кожу. Но это ее не волновало.       В голове что-то щелкнуло, складывая воедино весь паззл. Как Сатору нашел ее, откуда знал куда она поедет, к чему были те слова про маленького приятеля. Когда она села в машину принадлежащую семье Хагами– она самостоятельно подставила себя связавшись с этими людьми. Почему же раньше не предположила, что у шаманов наверняка есть связи в правительстве? Хотя, в таком случае, вопрос ее поимки заключался только во времени. Она закусывает нижнюю губу, а Тоге удивленно смотрит за резкими изменениями на ее лице. Сжатые челюсти, нахмуренные брови, похладевшая на несколько тонов радужка глаз.       — Идите вы нахуй — шипит Аоки под нос, не сводя взгляда с улыбающегося шамана. Стоящий рядом однокурсник хлопает глазами, не понимая русского мата и осматривает местность на предмет ближайшего магазина, дабы купить салфетки.       — Ладно, Аоки, еще увидимся. — прощается Хагами старший, совершенно не понимая или предпочитая не понимать ситуацию.       Годжо оборачивается, спокойным шагом приближаясь к Рей, которая сейчас была согласна разорвать весь мир на крошки. Сатору отметил, что до этого она смотрела на него по разному– со страхом, с непониманием, с предвзятостью, с недовольством, но еще никогда в ее взгляде не читалось столько ненависти. Почему-то этот взгляд ножом проник сквозь кожу, достигая того, что люди называют душой и оставил маленький надрез. Совсем маленький, незначительный и незаметный, но такой неприятный и обидный, словно бумагой надрезал палец.       Появилось желание встряхнуть Аоки за плечи и спросить, да что-же такого он ей сделал? Разве не он спас ее из рук смерти, разве не он предоставил ей возможности развивать свою способность, не он уберег ее от грязных лап старейшин? Тогда почему все что он получает это порции сарказма, стеба и злобных взглядов. Он зарывает ладонь в и так торчащие волосы, тем самым прерывая это странное напряженное молчание между ними. Аоки пару раз открывает рот, дабы вобрать воздух и вывалить на него все свое недовольство, но хватка на руке в лице Тоге напоминает о присутствии других личностей, которым детали ее нахождения здесь знать вовсе не обязательно.       — Я зайду в ближайшее кафе, помою руки. — Рей через силу цепляет на лицо улыбку, слишком не убедительную, чтобы заставить все сомнения исчезнуть, но достаточно отталкивающею, дабы заставить всех забыть о ситуации.       Она почти вырывает руку из чужой ладони, тем самым выдавая свое истинное настроение, но ребята предпочитают молчать. Сатору не говорит и слова, хотя понимает, что стоит им остаться наедине как на него вывалят не просто ведро, а целый вагон возмущения.       Пока Аоки, натянутая словно струна, направляется в сторону ближайшего туалета. Группа решает подождать ее около витрин ближайших магазинов.       Холодные капли быстро приводят в чувства, остужая мозг. Чувства метающиеся внутри маленькими демонятами, успокаиваются и возвращаются в положенные места. Она поднимает глаза к зеркалу. По светлой коже скатывается несколько капель воды, ресницы, накрашенные тушью, слиплись а сами остатка макияжа размазались по лицу. Волосы немного растрепались от ветра, с некоторых прядей спадала вода. Ко всему этому добавились уже привычные ей мешки под глазами.       Она еще пару раз ополаскивает лицо, смывая остатки макияжа. Шум воды эхом отражается от плиточных серых стен. Мигающий на потолке больничный холодный светильник напоминал о не самых прекрасных временах в ее жизни. Помниться именно такие светильники любили ставить в школьных туалетах. Те самые места, где происходило огромное количество разнообразных ситуаций. Именно там можно было узнать самые сочные сплетни о других классах и параллели. Можно было познакомиться с девочками, любящими делать в таких местах макияж или курить сигареты, а потом заливаться парфюмом, дабы скрыть запах своих деяний. Иногда можно было встретить гениев решивших переписать домашнее задание прямо в кабинке туалета. Но Рейчел, будучи школьницей, чаще всего в этих туалетах плакала. Потому что не получила заветную пятерку в четверти и уже представляла недовольный взгляд родителей в ее сторону. Представляла как те опять ее отругают, запретят ходить в кино и гулять с подругами, наказав сидеть дома и учиться. Уже слышала их восхваления по поводу брата, который был круглым отличником и не позорил их семью.       Ее семью нельзя было назвать идеальной или образцовой. В каждой семье есть свои недостатки, у каждого человека свои комплексы и травмы взрощенные родителями. Просто кто-то справляется и преодолевает их, а кто-то вынужден жить с ними. Аоки попадала под вторую категорию. Она ненавидела быть слабой и ненавидела зависеть от кого-то, а сейчас она имеет сразу два эти пункта. И если раньше она считала Хагами своим тузом в рукаве, то сейчас этот туз выпал, оказавшись шестеркой. Она ничего не может противопоставить шаманам, и это ее злит, а Сатору просто попал под раздачу.       — Ведь всегда легче винить кого-то другого, а не себя, верно, Рейчел? — голос знакомый, до боли, до раздражение в горле. Настолько осточертевший, что казалось он мог вызвать аллергию и перекрыть доступ к кислороду. Голос ее бывшего.       Она в панике оборачивается, да так резко, что волосы хлестнули по лицу. Судорожно глотает воздух и никак не может им насытиться. Она несколько раз моргает, стряхивая с ресниц капли воды, но не замечает ничего кроме серых потресканных плиток и мигающего на потолке белого светильника. Аоки уверена, еще несколько таких эмоциональных вспышек и ей придется ходить не просто к психологу, а к психиатру, дабы получить назначение о шизофрении. Хотя сейчас, комнаты из мягких белых стен, казалось не такой уж и плохой прерогативой.       Девушка вздыхает и перевязывает волосы. Не желая и дальше оставаться в закрытом пространстве одной –спешит вернуться к друзьям знакомым.       — Мы уже начали подозревать, что ты захлебнулась в туалете. — насмешливо подмечает Зенин. В ответ Рей только снисходительно улыбается, а потом они вместе направляются в поход по магазинам, оставляя Годжо разбираться с Инумаки самостоятельно.       Маки оказалось на удивление любителем шопинга, и хоть в большинстве своем покупки были вовсе не из коллекции осень-весна, а и вовсе не из одежды. Рей нравилось смотреть как загорается взгляд Зенин при виде интересного оружия. Несколько из особо впечатливших ножичков, Аоки запомнила как возможный подарок на день рождение. Думать о том, что она вообще-то должна как можно скорее уйти отсюда — не хотелось.       — Вакидзаси более тонкий нежели катана и еще он менее выпуклый, что позволяло ему резать мягкие предметы резче. И его часто носили в паре с катаной. — учительским тоном рассказывает Зенин, указывая руками в сторону упомянутого предмета. На столике расположилась маленькая катана. Красно-черное плетение на ручке идеально гармонировало с ножнами черного цвета, исписанными деревьями сакуры, красного цвета. К ручке так-же был привязан маленький брелок из черной кисточки. Сам клинок имел острый край и красиво переливался в лучах света.       — Считаешь он мне подойдет? — недоверчиво осматривает предложенное оружие Аоки, не рискуя прикоснутся к нему в то время как Зенин уже в который раз аккуратно проводит по ножнам кончиками пальцев.       — Твоя проблема в том, что ты не можешь рассчитывать длину катаны и за счет этого размах удара. А Вакидзаси более короткий и тонкий, тебе будет легче с ним обращаться. — советует Маки, пока Рей думает, что встреть она ее в другом мире непременно позвала бы ее работать в пиар-агентство. У девушки был талант к убеждению, особенно если Зенин хорошо разбиралась в теме.       — Хорошо, последую вашему совету, сэнсэй. — усмехается Аоки, а Маки выпускает смешок. Вскоре оружие упаковывают, и Рей с не менее довольной Зенин выходят из магазина.       — А я купил нам всем моти! — буквально подскакивакт к ним Годжо, перекачивая в руках розовый пакет из кондитерской. Инумаки плетущийся сзади выглядел словно иссушенная мумия, настолько ему надоел бесконечный поток слов учителя. Он спасительным взглядом осмотрел Маки, пока та доставала из сумки бутылку с водой. — Ого, я смотря вы тоже не ограничивается покупками? — спрашиват шаман, указывая пальцем на аккратно запакованный Вакидзаси. Рей, будучи в хорошем настроение, спокойно улыбается. Когда ребята вернулись в Техникум она была обязана похвастаться своей покупкой, и вовсе не потому что Зенин буквально говорила глазами «Ну покажи, покажи!».       Панда, который в силу своей особенности был вынужден остаться в стенах Техникума, стал невольным слушателем истории прогулки.Усевшись за небольшой столик, выполенный в японском стиле, Аоки разлила всем зеленого чая. В это время Маки рассказывала о всех интересных оружиях, что та встретила по дороге, а Аоки не упустила возможность подколоть сокурсницу тем, что таким образом той придется выходить замуж за кузнеца. В ответ Маки пробубнила что-то в духе «А сама небось даже за ручки не держалась», прежде чем сменить тему разговора на нечто более отдаленное.       Во всей этой компании приз самого разговорчивого конечно получил Сильнейший шаман. Тот не упустил момента рассказать об их прогулке с Инумаки, во время которой они посетили книжный и спортивный магазин. От воспоминаний об этом чудесном времяпрепровождение — Тоге передернуло. Аоки поддержала того сочувствующим взглядом, пока сама, в глубине души, старалась не пустить смешок.       Стоит в голове промелькнуть мысли, что «все не так плохо», как Рей возвращает себя в суровую реальность. Туда где она просто заложница ситуации и никакая не героиня аниме. Вспоминает, что ей нельзя привязываться, нельзя чувствовать эмпатию людям близ нее, и от этого в сердце щемит. Конечно, все ведь не может быть так радужно и просто, взять и забыть всегда легче.       — Рейчел, ты опять впала в безответственность? — звучит женский голос в голове, почти шепчет на ухо. А Аоки только и остается что давить в себе желание резко обернуться и выбежать из комнаты. Голос ее матери всегда будет частью ее сознания– она забудет внешность, любимый цвет, запах духов, но никогда не сможет отпустить этот убийственно холодный тон.       — Я выйду подышать свежим воздухом.– твердо заверила девушка, при этом чуть ли не вскакивая с места. Удивленные взгляды оборачиваются на нее, потому что в комнате совсем не жарко, но ничего сказать не успевают, ведь Рей уходит прежде. Выходит на улицу, подставляя лицо ветру и прикрывает глаза.       — Я схожу с ума.– такая же твердая констатация факта. Люди из другого мира не могут попасть сюда, но могут жить в этом мире как призраки прошлого. Тем не менее эти призраки не должны разговаривать с ней, не должны существовать в ее голове так, словно она им принадлежит. Рей уже не ощущала контроля над ситуацией и от этого бесилась сильнее, а как мы знаем психов злить не надо.       Аоки тянет себя за волосы, стараясь отвлечься от чувства преследования, не замечая сзади себя взволнованный взгляд. Он прожигает, проходиться с головы до ног — девушка настолько быстро выбежала, что забыла надеть обувь, из-за чего стояла босая на холодной траве. Годжо замечает бледное лицо, мешки под глазами и трясущиеся в панике руке.       Раньше он воспринимал ее бледность и мешки под глазами как генетическую особенность, но сейчас стала заметно, что Рей далеко не в порядке. Люди, которые в порядке не засыпают за рабочим столом, не боятся прикосновений, не кушают только тогда, когда их заставляют. Аоки словно выживала, а не жила. И это наталкивало на не самые радужные мысли по поводу ее прошлого — Избиения в семье? Похищение? Абьюзивные отношения? Все это имело место быть в ее прошлом.       — Хей, Рей-тян, обуйся, а то заболеешь. — Он предпочитает не подавать виду, предпочитает пусть все на самотек. Он учитель — не психолог, и наврядли с их уровнем доверия он сможет сделать хоть что-то.       Она оборачивается резко, глаза долго концентрируется на человеке и когда мозг заканчивает анализ, ее лицо резко меняет выражение на отрешенное и спокойное. Трясущиеся руки прячутся за спину непроизвольно, она просто не хочет показывать свою слабость перед этим человеком.       На его лице все та же улыбка, только в этот раз она замечает то насколько натянута эта эмоция. Она тоже предпочитает не спрашивать, тем самым оба принимают решение не поднимать разговор на тему ее состояния. Он, потому что не знает что делать. Она, потому что не хочет чтобы он что-то делал.       — Точно, все время забываю, что земля такая холодная. — глупая отговорка, настолько, что самой тошно, но Сатору проглатывает и ждет пока девушка наденет босоножки. Затем оба направляются подальше от техникума — им есть, что обсудить.       Ветер гулял по территории Техникума, из-за чего Аоки иногда ежилась и покрывалась мурашками. Годжо бросал взгляд на ученицу, изначально предлагая той свою куртку, на что, неудивительно но, Рей ответила отказом. В результате девушка шла и делала вид, что ей не холодно, а джентльменское эго потерпело удар.       — Ты обещал ответить на мои вопросы. Поэтому не будем терять времени. — резко начинает Рей, понимая, что молчать таким образом они могут долго. — Ты нашел меня благодаря Хагами и его водителю, я правильно понимаю?       — Да, если честно я был немало удивлен твоим знакомствам. Но они совпали очень удачно для меня. — не упускает возможности подколоть.       — Зачем я тебе? — Годжо удивленно приподнимает брови, в то время как Аоки оставалась вполне серьезна.       — В плане? Я хочу взрастить из тебя талантливого мага! — радостно щелкает пальцами маг, делая из них форму пистолетик, указывая на девушку.       — Надо же, а я думала я здесь играю роль подопытной крысы для твоих исследований! — наигранно-радостно говорит Рей, пока лицо Годжо теряет прежнюю уверенность. Пока в его голове складывается вся картина, но только так как ее видит девушка.       Он ведь никогда не спрашивал ее, хочет ли она учиться здесь. Он спас ее от смерти и без спроса притащил в техникум, запрещая ей как либо перемещаться за его пределами без разрешения. Это действительно было похоже на то, что ее просто взяли и заперли, без возможности вернуться.       — Ты не так поняла. Рано или поздно старейшины бы узнали о тебе и тогда проблем было бы не избежать. — он вскидывает руки наверх, сдаваясь. А Рей на это недоверчиво хмыкает.       — И поэтому ты решил взять все в свои руки, лишить меня возможности жить своей жизнью, посадив в клетку и учить пользоваться своей способностью, о которой сам ничего не знаешь? Звучит больше как изучение меня, нежели обучение. — Ее бровь дергается, а улыбчивое лицо Сильнейшего рассыпается на глазах. — И еще, я не припомню, чтобы я просила о помощи. Тем более, ты следил за мной и изучал мое окружение, это преследование. Чтобы ты понимал это статья о «Нарушение неприкосновенности частной жизни».       — Так подай в суд. Вот только сможешь ли ты выиграть его, учитывая твои «уникальные» документы. — Взгляд Годжо сменяется на более холодный. Голова склоняется вниз, и он делает два небольших шага, сокращая дистанцию. Аоки почувствовала себя зверушкой загнанной в угол, и тем не менее внутренняя гордость не позволила отступить в этот раз.       «Пора поставить все точки над i»       — Ты не просто следил за мной, ты искал на меня информацию. — Она шипит от бурлящей внутри злости. Он вторгся в ее личное пространство, в ее жизнь, еще задолго до того как она попала в Техникум.       –Да, и знаешь, что самое интересное? Тебя словно никогда не было, ни истории болезни, ни места обучения, ни опыта работы, ни друзей или родственников. Ты появилась из ниоткуда и почему-то знаешь многое о шаманском мире. И я мог, точнее, должен был сдать тебя старейшинам, но нет, твоя странность заинтересовала меня. А я не могу упускать талантливых людей. — Он говорит это гневным шепотом, все ближе склоняясь к ее лицу, стирая те миллиметры разума между ними. Аоки ощущала как каждое слово сопровождается теплым дыханием и касается ее кожи. По спине пробежали мурашки, и она так и не смогла разобрать из-за чего– из-за страха или же причиной стала непривычная близость?       — Поэтому я поступил лучше, я решил сделать тебя сильнее, чтобы в случае чего ты могла дать отпор. Меня можно назвать твоим спасителем в конце-концов. — последние слова Годжо шептал почти на ухо. Аоки чувствовала как на слове «спаситель» его губы растянулась в самодовольной улыбке, делая интонацию насмешливой. Энергия внутри тела бушевала, стараясь выйти наружу и защитить своего носителя. От Сильнейшего шел убийственный холодок, причинной которому являлась проклятая энергия. От такого ее количества, перед глазами начинало мутнеть а дыхание, как назло, сбивалось, вынуждая Аоки делать глубокие вдохи.       Все о чем она мечтала сейчас, это никогда не заводить подобный разговор вновь. В порыве злости она забыла о том кто такой Сатору Годжо. Забыла тот момент когда он одной рукой оторвал голову Дзего. Он ведь одним щелчком пальца способен разнести Техникум и единственное, что его останавливает это здравомыслие. В жилах стынет кровь. Рей не в силах поднять глаза и посмотреть на его лицо. «Какое счастье, что носит бинты» пролетает мысль, потому что ей даже страшно представить какой у него сейчас взгляд.       Годжо отдаляется, а Аоки чувствует как сердце колотиться где-то в пятках. Натягивая на лицо привычную улыбку, он накидывает ей на плечи свою куртку и отправляется обратно. Запах дорогого одеколона ударяет в нос, а Рей оседает на землю, разбивая колени и стискивая в руках край верхней одежды. Желание разорвать куртку на клочья перебивает страх. Пустой взгляд устремляется в землю и с глаз начинают течь слезы. Она не плачет и не рыдает, не издает и звука, даже дышать боится, только слезы скатываются с щек и падают на землю.

Но Годжо она не винит, ведь больше всего в груди болит от собственной беспомощности.