***
У Рей было множество теорий о местонахождении частицы, которую та искала подобно иголке в стоге сена. Наличие ее у Гето не подразумевала ни одна, даже самая сумбурная и отдаленная от реальности. Почему-то мысль о попадании частицы в руки радикального буддиста в голову не приходила, обходила стороной ее черепушку и пряталась во тьме, ожидая подходящего момента. Аоки ожидала, не думала и, в глубине души, искренне надеялась, что она ошиблась. Просила судьбу в очередной раз пустить пинок под зад, дабы избежать уготованной участи. Чтобы это красивое, золотистое перышко на мелкой цепочке, было обычным ожерельем. Но нет, время делать выбор подкралось совершенно незаметно, вместе с фразой Сулиса где-то на кромке кое-как работающего сознания: – Поздравляю, Рейчел. – Родное и вместе с этим, чужое имя, резануло по ушам не хуже заточенного ножа. Казалось рассекло барабанную перепонку и добралось до мозга, иначе не понятно, что именно кольнуло в голове. Страх, боль, стресс – все это исчезло без следа, оставив после себя лишь простое осознание того, что путь окончен. Достаточно только дать согласие Гето, который столь наивно предложил ей отдать перышко взамен на помощь. Шаман не знал, что стоит ей прикоснуться к заветной вещички, как она пропадет без следа, оставив после себя лишь не обжитую квартиру и блеклые воспоминания в голове знакомых. Девушка почти решилась, уже успела протянуть руку и прикоснуться к частице, которая обжигала ее внутренности и притягивала к себе магнитом. Одно движение и все ее страдания окончатся. Все воспоминания осевшие в горле растворятся вместе с травмами прошлого. Это договор, тот что был заключен легким рукопожатием между Душой и Логосом. Мертвым и Богом. Рейчел и Сулисом. То единственное, что заставляло ее выживать в этом месте, просыпаться каждый день и терпеть до последнего, выжимая из себя остатки да хоть чего-нибудь, кроме безразличия и бесконечной боли предательства. Одно прикосновение кончиков пальцев, которое решит ее судьбу. Аоки Рей не смогла принять договор. Застыла в одной позе, потому что в голову внезапно закралась мысль, которая поселилась в ней подобно червю. Губы приоткрываются на мгновения и она делает слабый вдох, дабы удостовериться, что вообще может дышать. – Мне надо подумать. – Девушка не знала над чем и как, но понимала, что надо сделать выбор, который оказался не таким уж простым. Гето, ожидая подобной реакции только многозначно хмыкнул и спрятал частицу в карман рукава. Золотистая радужка проследила за переливающимся пером, до тех пор пока темная ткань не спрятала его свечение. – Неделя. – Обозначает сроки шаман, вставая с насиженного места. Его волосы даже на солнце не переливаются, слишком черные, впитывают в себя весь свет. Рей проводит его взглядом, совершенно бездумным, потому что теперь Гето Сугуру волновал в последнюю очередь, как и вся судьба этого мира. Решение должно быть принято ей лично, без влияющих факторов, а потому думать пришлось ей долго и много.День первый: прошлое.
Утро встретило ее тусклым солнечным светом, который кое-как пробивался из пучин облаков. Пустой взгляд направленный в потолок, медленно перескочил в сторону окна и бесцельно остановился на покачивающихся облезлых деревьях. Они махали уже не так приветливо, скорее отгоняюще, напоминая о скором наступление холодов. Аоки было плевать, потому что в течение недели придется сделать выбор, и самое главное понять– что же именно держит ее в этом мире? Хори появляется в комнате подобно тени, легкой поступью, стараясь не потревожить отдыхающую госпожу. Девушка на это только закатила глаза и приподнялась на руках, давая понять, что уже давно находится не в пучине грез, а в полне осознанной реальности. Но к обдумыванию этой реальности она решила подойти позже, предпочитая отдать внимание прошлому, где ее жизнь оборвалась по вине собственной наивности. Ей подают новую и чистую ткань юкаты, расшитую пестрыми, желтыми цветами. Она пахнет свежестью какого-то стирального порошка, от которого наверняка сушатся руки, образуя на коже тонкие трещинки. На руках Хори их нет, потому что личным слугам не положено стирать тряпки. Они изысканное украшение господ, личный дворецкий, который по жизни будет идти плечом к плечу со своим господином. Рей такой уклад не нравится, не любит пресмыкание перед собственной облезлой фигурой. Предпочитает сливаться с толпой, прятаться в темных углах и надеяться, что ее не заметят. Вот только почему? Может причина затаилась в прошедшей жизни, от который по коже до сих пор бегут стаи мурашек. Волосы укладывают в какую-то извращенную прическу с торчащими из нее золотистыми палочками, которые на солнце переливаются слишком ярко и заметно для Аоки. Она заправляет за ухо надоевший локон волос, когда в очередной раз проходиться по территории дома. Кроме тени за ней следует служанка, которая лишь изредка прерывает молчание повисшее в воздухе, дабы рассказать об очередной реликвии. Проклятая энергия это темная пучина страха – холодная, парализующая, тянущая свои корни из древних трактов. От нее пахнет токсичным запахом газа, который просачивается в легкие, заставляя задыхаться из раза в раз. Аоки Рей терпеть не могла подобную энергию. Слишком злобная и давящая на мозг, сжимающая в тисках каждый чертов нерв тела. Это энергия Сугуру, от который хотелось бежать, прятаться, плакать. Девушке так и хотелось сделать, но рациональная часть держала поводья, не давая окончательно скатиться в истерическое состояние. Она проходит по дому в очередной раз, коридоры все как один большой. Он ветвистый и запутанный, подобно ее сознанию, которое смешало в себе две личность. Одну пришлось запереть и сковать кандалами. Убить и закопать внутри себя, поставив гордый и величественный памятник, на котором курсивом выведены буквы "Рейчел, ослепленная раем." Это был почерк ее матери, с изящными завитками на концах букв. Тот которым она ласково подписывала все открытки дочери на праздники. "Любимому птенчику." Гласило каждое пожелание, которое девушка бережно хранила в нижнем ящике стола. Просто сил на хватало выкинуть – убеждала себя Рейчел, хотя на самом деле просто любила их перечитывать. В свои тридцать она была до глубины души нежной, желающей любви и касаний. Отношения с матерью были не самыми ужасными. Своих родителей она уважала до глубины души, ценила, хранила воспоминания в сердце. У всех бывают ссоры и ее родители не были исключением. Привычное желание матери возрастить из дочери лучшую версию себя, не дать допустить своих ошибок и понянчить будущих внуков. Желание отца вырастить из дочери завидную невесту с твердым видением мира, из-за которого сам отец никогда не уделял ей достаточно внимания. У Рейчел была любящая семья, которой она благодарна. Ежегодные поездки на море, которые стоили неимоверное количество денег, воспринимающиеся как нечто данное и привычное. Игры с братом на берегу, когда тот назло разрушал выстроенные из песчинок замки, в которых по легенде живет прекрасная принцесса. Та самая с длинными золотистыми волосами, достигающими пола и ждущая своего принца. Девочка тогда плакала и бежала к маминым ногам дабы пожаловаться на старшего. Школьные годы были самой сумбурной частью ее жизни. Первая влюбленность в какого-то одноклассника, который не выдался ни лицом ни характером. Драмы подруг, выслушивание жалоб на чужих родителей, которые разводились в который раз. Первая вечеринка, с которой она вернулась в пять утра и естественно была жестоко наказана. Отец был готов рвать и метать, даже не смотрел на стоящую рядом дорогую вазу из хрусталя. Та в тот день разлетелась в дребезги, вместе с отношениями с отцом, которого Рейчел наивно пометила извергом. Аоки улыбается легкой улыбкой, рассматривая плывущих в реке разноцветных карпов. К ней подходит Хори, держа в руках маленький пакетик с кормом: – У вас хорошее настроение? – Спрашивает служанка, протягивая корм Рей. Девушка смотрит на нее с легкой снисходительностью, словно на недалекого ребенка. Хоши даже слегка удивляется этому взгляду. Ведь это глаза Рейчел, той самой, что была взращена в любви и заботе. – Слегка. – Ответ до боли простой. Корм падает в сторону рыбок и девушка улыбается когда Кои начинают раскрывать рот, забавно поедая маленькие крупинки.День второй: Роман.
Его она встретила на втором курсе университета. Взрослый, красивый, щедрый – настоящий идеал мужчины, которому влюбить в себя юную и наивную особу на составило труда. Подождать с букетом красных роз у входа в университет, одолжить куртку в холодный зимний день, купить пластырь, когда Рейчел натерла мизинец в каблуках. Он был ее самой глубокой влюбленностью, больше напоминающей поклонение. Именно поэтому обдумыванию его Рей посвятила свой второй день. Сказка о принцессе и принце стала реальностью в ее двадцать шесть лет, по крайней мере так ей казалось, когда на безымянном пальце красиво блестело обручальное кольцо. Белое пышное платье, которое ей сшили на заказ в лучшем из возможных салонов стало ее собственным обращением в Золушку. Муж напротив ярко улыбался, держа ее нежную ручку в своей, крепко ту сжимая и переплетая пальцы. Аплодисменты гостей заполнили зал, когда прозвучали последние слова данной ими клятвы. "Горько! Горько! Горько!" Шум людей заполнил сознание, толкая молодую наивную девушку упасть в руки мужа и скрепить обещание поцелуем. Где-то рядом от счастья почти подпрыгивала подружка невесты, готовясь ловить свой букет, пока молодожены утопали в любви. Рейчел помнит как ее губы смыкались на чужих, и она не могла сдержать улыбки во время поцелуя. Повисала на нем, цепляясь руками за шею и потом тихо засмеялась на ухо возлюбленному, когда поцелуй прервался. Но даже Золушке суждено было вернуться к реальности, когда часы пробили полночь. Так-же и ее волшебное платье с каретой растворилось, стоило пройти двум годам брака. Рейчел полностью оставила свои обязанности в компании, отдавая ту в руки мужа. Женские стереотипы гласили – место жены на кухне, среди тарелок с борщом и детей. Девушка попалась и на них, или будет лучше сказать Рома заставил попасться? Уговаривал бросить работу, на что она радостно согласилась спустя неделю уговоров. Что плохого в заботе о своей жене? А плохое было, и как оказалось, было подстроено с самого начала. Рейчел закрывала глаза, пряталась в тени, боялась ответственности и больше всего, одиночества. Того что окружает стариков, живущих в старых домах на хрущевке, кое-как наскребая деньги на лекарства, ведь рожденные и воспитанные с трудом дети плюнули на своих родителей с колокольни. Страх одиночества пустил корни в душе, разрывая то ежедневно на кусочки. Поэтому вероятно девушка и не хотела взглянуть правде в глаза, ведь что о ней подумают? Современное общество готово обвинить во всем жену, не способную угодить мужу, а Рейчел не смогла бы это стерпеть. Взращенная в семье богатых людей, она привыкла считаться с чужим мнением. На нее должны смотреть с восхищением в глазах, а не отвращением. Рейчел бы не смогла справиться, она это прекрасно понимала. Все обернулось намного хуже, чем она представляла. Ее убили, искалечили, избили и не только тело. Телу было плевать – это оболочка, обычная шкурка мандарина, что красиво переливается под утренними лучами, обрызганная водой. Важно, что внутри, а у Рей внутри было месиво из всего и сразу. Такой уж она была, такой ее сделали.***
– Выглядишь старше. – Рей приподнимает глаза, отрывая взгляд от доски с го. В ее руках маленький черный камешек, который она перекатывает между фалангами. – Старше? – Переспрашивает, оставляя камушек на пересечение выжженных на дереве линий. Ее взгляд спокойный, словно это не она ведет настольную игру с ужаснейшим из людей. Начатая два дня тому назад партия продолжалась до сих пор, и никто не спешил выигрывать. Гето наслаждался процессом, а Рей было слишком все равно, чтобы стараться. Рукава кимоно задраны для удобства и достигают лишь тонких женских локтей. Девушка так и не научилась правильно пользоваться устоявшимися традициями. – Да. Вроде тебе восемнадцать, но взгляд до жути глубокий. Такой знаешь… – Шаман пару раз щелкнул пальцами, раздумывая над подходящим описанием. Аоки его не особо слушала, бесцельно смотрела на то, как он поднимает глаза к небу и задумчиво поджимает губу. – Раздражающе знающий. Она тихо усмехнулась. Ведь на самом деле является старше того на лет пять точно. Тем более жизнь знатно повертела ее, закалила словно холодная вода в проруби. Сугуру на ее хмык не злится и даже не выказывает недовольство. Только игриво, совершенно без раздумий, ставит на доску белую фишку. Для него девушка была тем еще дилетантом в игре, а потому он даже не раздумывал над собственными ходами. В любом случае выиграет. – Меня, знаешь ли, тоже раздражает то сколько я знаю. – Проговаривает Рей, и переводит взгляд на сад. Погода в нем неизменно солнечная, даже несмотря на уже давно наступившую осень. Примерно в это время Юта должен был начать свои ежедневные тренировки с Маки. В это время Годжо должен был начать подозревать вмешательство Гето. Ее раздумья приводят к какому-то неожиданному интересу. "А ищут ли ее?" Если да, то с какой целью? Стоит ли награда за нее живой или мертвой? Или все-таки про нее просто забыли и решили спихнуть отсутвие на возможную смерть. Такая глупая была бы – погибла в животе огромного червя. – И почему-же? Знания дают нам возможность решать как двигаться. – Вопрос шамана ожидаем, даже слишком, а потому Аоки не удивляется. Только хмурит тонкие брови, а затем устало вздыхает. Словно это не она живет за чужой счет и спит по десять часов на дню, так еще и кушает не хуже президента. – Знания дают нам возможность страдать. Они приносят больше боли, нежели радости. А потому лучше быть счастливым дураком, нежели ученым в глубокой депрессии. – Эту мысль она прожила на себе. Познала весь ужас знаний и то как стоит за них платить. – Проблема в твоем взгляде на знания, а не в самом их познании. – Сугуру говорит с каким-то внутреним самодовольством. Оно плещет в его глазах, похожих на темное грозовое небо. Эмоции – яркие вспышки молний. Они резкие, опасные, непредсказуемые. Рей их не боится. Терять нечего. – В плане? – С интересом спрашивает Аоки. Вбирая между пальцев очередной черный камушек, который приятно скользит между подушечками. – Ты ненавидишь лягушек потому что они склизкие, ведь склизкость тебе неприятна. Но если тебе плевать на склизкость, то и лягушки для тебя становятся уже не отвратительными амфибиями, а уникальными созданиями природы. – Отмечает Сугуру, когда на стол с го опускается один из многочисленных желтых листиков. Его края жухлые, а внутри находиться пара дырочек, которые прорезали прожорливые насекомые. Аоки опускает глаза на лист и поднимает тот за хвостик, рассматривая все его неровности. Девушка преподносит его ближе к лицу, смотрит на шамана через одну из пяти дырок, которая идеально совпадает по размеру со зрачком. – Так значит проблема в восприятие знаний, а не в их наличии? – Она удовлетворительно кивает на предложение Гето и отводит лист в сторону. Тот вырывается из ее руки порывом прохладного ветра и уносится дальше вдаль.День третий: Перерождение
Смерть – штука неприятная. Она напоминает тупую непрекращающуюся боль, о которой чем больше думаешь – тем сильнее болит. Смерть разъедает саму сущность человека, оставляя только покалеченную душу, тоже самое, что капать лимонный сок на свежую рану и потом посыпать солью. Говорят смерть бывает нежной, но такой свою знакомую она еще не видела. Даже в этом мире та безжалостно отбирает, срывает людей, оставляя других плакать без возможности что-либо изменить. Аоки со смертью, как с темнотой, уже на ты. Девушка смертью пропахла вдоволь, впитала в себя и оставила внутри, потому что только это воспоминания заставляли чувствовать себя живой. Рей себя жалела, лелеяла в теплой колыбели и оборачивала белоснежным пледом. Ей это нравилось. Простое желание, чтобы о ней позаботились, обняли, расцеловали каждый уголок лица, привело к неизбежной расщелине апатии. Если никто ее не жалеет, она пожалеет себя. Ведь не хочется на ком-то висеть, кому-то доверять тем более. Доверие на ее памяти всегда оборачивалось боком. Доверяла ли она Роме? Да, наверное слишком сильно. По крайней мере ей очень хотелось в него верить. А он этим пользовался и следом попрекал, когда Рейчел, будучи влюбленной по уши дурочкой, начинала сомневаться. Вот она и умерла. Была убита ножом, самое отвратительное в живот. Сначала даже не почувствовала, только услышала как плоть разошлась под лезвием. Потом стало тепло и мокро, багровая кровь стекла вниз по рукоятке ножа, а некоторая впиталась в ткань халата. И зачем она его тогда стирала? – пробежала в голове глупая мысль. Спустя несколько появилась и боль, обжигающая и глубокая. Рейчел даже показалось, что нож прошел насквозь. Было ли больно? Глупый вопрос, конечно было. Но больше всего было обидно, ведь заслуженной такую смерть не назовешь. Хотя в нашем мире ничего не бывает честно, все движется в хаосе и никогда не знаешь в какой момент на голову упадет рояль. Она лицемер, самый настоящий и многоликий. По крайней мере стала таким после заключения договора с Логосом. Ведь собственная цель стала выше всего остального, да и мир вокруг было тяжело воспринимать как нечто реальное. Поэтому наружу вылезла ее потаенная натура, точнее Рей сама открыла ей путь, разрешила обмануться и быть обманутой. Лицемеры, как сказал Леонардо да Винчи, в первую очередь обманывают сами себя и только потом врут другим. Аоки постоянно вгоняла в себя мысль, что она эгоист, самый настоящий, а потому на других ей постоянно все равно, до тех пор пока они не привносят нечто полезное в ее жизнь. Рей смогла убедить в этом себя, частично убедила других, заставила ненавидеть и презирать. Вот только правда всегда всплывает наружу. К сожалению она лед, а не камень, и льду свойственно таять.***
Под ногами шелушит зеленая трава. Изумрудное покрывало, покрытое ювелирными каплями росы притягивало и девушка не стеснялась удобно устроиться на нем сверху. Подобрав под себя ноги и устроив сверху них голову, она рассматривала как встает солнце. Этой ночью ей не спалось, мысли о смерти и перерождении заполонили голову подобно тараканам. Они жужжали и бились о стенки черепной коробки, просясь на волю. Уснуть не представлялось возможным. Сзади она слышит легкие шаги служанки, которая продолжает следовать за ней тенью. Первые пару дней ее это напрягало, теперь же наличие Хори рядом не вызывало раздражения. Наоборот в каких-то моментах это было даже удобно, молодая девушка ориентировалась в этой части поместья намного лучше, нежели сама Аоки. Коридоры – сколько по ним не ходи, понятнее не становились. – Вам не спиться, госпожа? – Вежливо спрашивает Хоши, когда шуршание травы под ее гэта приблизилось и застыло сзади. В отличие от Рей в них она передвигалась совершенно без проблем. Странная обувь была словно частью ее ноги, так-же как и простое кимоно. – Вроде того. Не припомню когда в последний раз спала. – Монотонным голосом отвечает Рей, выходя из раздумий. Ее пальцы срывают маленькую травинку и вертят ее в пальцах от скуки. – До этой ночи вы хорошо спали. – Напоминает служанка. Рей слегка растягивает губы в усмешке, ее лицо все такое-же спокойное. В глазах медленно перетекают волны тихого смирение. Девушке даже не надо смотреть на Хори, дабы вообразить себе ее фигуру. Она маленькая, утонченная, с идеально ровными волосами и маленьким носом. Самая настоящая кукла. Идеал женщины в Японии, где патриархат витает в воздухе заразой, заставляя людей вокруг гнить. Рейчел такой никогда не была, хоть и была воспитана в семье не бедной. Но пресмыкалась она исключительно перед людьми, которым доверяла и отвела отдельное место в сердце. Остальным доставался бурный нрав избалованной девчонки, которая мнила себя умнее всех остальных. – Сон это приятный процесс. После него надо открывать глаза отдохнувшим, готовым к следующему дню. Мой сон больше напоминает кому. – Аоки почти насмехается над самой собой. Мертвая оболочка, бесцельно путешествующая душа, кто угодно, но не человек. А все из-за прошлого, раздражающего и колючего, которое достает даже в ином мире. Прошлое прячется в тенях ночи, укрывая за собой потаенные страхи. Девушка от них бежит, сдирая ноги в крови и пачкая лицо в слезах. Верит во что угодно, но только не в себя. Жалкая Аоки Рей, погрязшая в ошибках прошлого. – Могу сделать вам чай с корнем валерианы. Он должен помочь вам уснуть. – Служанка сводит руки за спиной и слегка склоняется вниз, устраиваясь сзади Рей. – Склоните голову назад пожалуйста. Не пристало госпоже разгуливать вне спальни с растрепанной прической. Рей тихо смеется, услышав сказанные слова, но голову все-таки отводит назад, подставляя смоляные локоны под руки Хоши. Какая из Аоки госпожа? Разве что брошенная своим супругом. Как те самые из турецких сериалов. Никому не нужные и ничего из себя не представляющие второстепенные герои. А ведь она такая и есть. Богатая женщина, брошенная своим собственным мужем. Иронично. А ведь она смеялась над Алисой за веру в истории этих шедевров кинематографа. – Ты слишком сильно заботишься обо мне, Хоши. – Пальцы служанки нежно касаются волос, проходят по ним вниз и разъединяют перепутанные пряди. Молодая девушка слегка удивляется из-за этой реплики, а потом отвечает. – Вы ведь уважаемая гостья господина Гето. – Ответ прозвучал в типичной учтивой манере, от которой уже не скрипели зубы. Было как-то все равно, кем и какой ее видят. Свою основную цель она выполнила, осталось лишь решить, а стоит ли она того. – С чего это я такая уважаемая? – Хмыкает Рей и прикрывает глаза, отрываясь от вида восходящего солнца, что пробивалось лучиками сквозь ветви. – Господин сказал вы особенная. Ваше вмешательство имеет большое значение. – Спокойно произносит Хори, прежде чем из ее рта мягко вылетают слова, которые, почему-то, заставили Аоки очнуться от приятного забвения. – Тем более Сильнейший не стал бы столь рьяно защищать бесполезную обезьяну. – Обезьяну, ну да, не стал бы. – Тихо говорит девушка, больше сама себе нежели в ответ Хори. Годжо Сатору не будет тратить свое время на бесполезных людей. Он может и ведет себя как настоящий идиот, но свой статус получил не за красивый глазки.День четвертый: Новый мир.
На удивление первым человеком, кого ей повезло встретить стал главный герой – Итадори Юджи. С его искрящимся взглядом и торчащими вверх розовыми локонами, он напоминал луч солнца. От его улыбки на душе становилось теплее, а голос, пусть и ломался иногда, не вызывал настороженности. Искренне добрый мальчик, которому мангака приписал настоящее минное поле из проблем так еще и выбора не дал. В любом случае ведь умрет, рано или поздно, как и его дорогие друзья. Шаманы долго не живут, в их истории – тем более. Рей тогда даже не поняла, что это не сон и не очень качественный косплей. Просто эмоций было столько, что горло сдавливало, поэтому наверное кислород к мозгу пройти не успел. Понимание, что она попала в аниме или мангу, доходило до нее долго. Хотя она ведь и не думала, что все те рассказы про великих попаданок могут случиться взаправду. А она ведь и в бога до этого момента не верила, так сказать, имела аналитический склад ума. А потом как-то до религии стало ни к черту. Тут ей на голову свалился маленький комок нервов в виде Шизо, которого ей навязали на шею, потом поиск частицы, договор с Кудо и наконец –окончательно добившая ее – встреча с Годжо. Та самая, которая послала в жопу все ее старания и нарекла учеником Магического Техникума. В этот момент девушка была готова на стенки лезть. Ну не должны были обычные нарисованные картинки приносить столько проблем в ее жизнь! А тут на тебе и проклятье убей и энергию тренируй и драться учись. Любые попытки как-то выбраться из этого шторма событий, и встать наконец на нужную колею, были пресечены точным ударом под зад. Так еще и эти самые спрайты из манги стали почему-то вести себя очень по людски. Привязаться к героям аниме легче простого, хотя мы с ними ни разу в жизни не виделись, а тут считать их своими друзьями стало еще легче. Ведь здесь они живые, черт его дери, и дышат они не 2D, а в три. Ты можешь их потрогать, причинить боль, как физическую так и моральную. И это стало отправной точкой для всех прежних установок. Аоки Рей привязалась к этому миру и людям, обитающим в нем. Самовнушение не сработало и вместо того, чтобы помочь только ухудшило ситуацию. Она отталкивала людей, желая одиночества, хотя на самом деле больше всего желала быть услышанной и понятой. Рей не хочет быть одна и это осознание перевернуло все ее представление о мире.***
При рассматривание карпов в очередной день, который в большинстве своем занимала прогулку по саду. Ее взгляд зацепился за белые чешуйки рыбки, которые растворялись в голубых пятнах. Губы Аоки слегка приоткрылись, с удивлением рассматривая необычную раскраску кои, которые мерцали в воде подобно калейдоскопу. Ее руки тянуться вниз, кончики пальцев касаются края воды от чего мелкие волны перетекают к краю пруда. Вода переливается на солнце, блестит капельками золота, которые отражаются в радужке цвета янтаря. Стоит водным обитателям почувствовать вторжение на свою территорию, как они разбегаются в стороны, силясь спрятаться от прикосновения. Рей наблюдает как белоснежная рыбка уплывает вдаль, энергично перебирая плавниками. – Красивые, да? – Слышиться голос в голове и время замирает. Перед глазами Аоки застывает очередной осенний листик, который вот-вот норовил коснуться водной глади. – Сулис. – Обозначает прибытие бога, а затем поднимается с колен, вставая обратно на мост. Ее пальцы слегка влажные от воды, от чего с ее пальцев падают капли тут-же застывая. – Как проходит самоанализ? – На ее плечо ложиться рука. Прикосновение не тяжелое и если бы не энергия Сулиса, которая резонировала с ее, девушка даже бы не почувствовала его присутствия. Она оборачивается, сталкиваясь взглядом с Логосом и тут-же об этом сожалеет. Слишком уж он глубокий, всемогущий, поглощающий все сущее. В нем слилось все человеческое существование, начиная от великих императоров, заканчивая будущими галактическими владыками. Те и вровень не стояли с силой Сулиса. – Не плохо. Можно сказать хорошо. А что, мне стоит торопиться? – Спрашивает Рей когда они начинают прогуливаться вдоль застывшего сада. Иногда приходилось взмахивать рукой, дабы оттолкнуть в сторону зависшие в невесомости листья. Аоки слегка хмурится при взгляде на каждый из них. Хоши осталась стоять где-то вдалеке, подобно мраморной статуе. – Нет, мне не к спеху. – Отвечает бог. Его русые волосы, словно тонкие нити из золота переливаются на солнце. Девушка рассматривает Сулиса внимательно, стараясь уловить малейшее изменение на спокойном лице. – Удав. – Внезапно произносит Рей и отворачивает голову, видимо смирившись с тем, что увидеть иное выражение на чужом лице ей не суждено. Словно назло, стоило ей повернуть голову в сторону от Логоса донесся смешок. Уголки тонких губ приподнялись вверх, являя миру слегка довольное выражение лица. Девушка осознав, что окончательно проиграла в этой маленькой игре только закатила глаза. И вернула взгляд на мужчину. Под ногами подминается трава, сопровождая каждый шаг легким шелушением, до тех пор пока Рей внезапно не столкнулась с неизвестной, неосязаемой стеной. Тихий "тсык" вырывается изо рта, пока Сулис спокойно проходит дальше и его фигура начинает размываться. Он становится напротив девушки за барьером. Золотистый взгляд ловит движение руки со стороны Аоки, которая с интересом прикоснулась к препятствию. Ее ладонь касается гладкой, словно стеклянной поверхности. – Не выглядишь удивленной. – Отмечает бог, складывая руки за спиной и слегка приподнимая брови. Его кимоно зашуршало, вот только звук смешался с чем-то другим. Девушка качает головой. Голос Логоса тоже звучал странно, словно находился тот под толщей воды в океане и вместо звуков изо рта всплывали пузыри. Еще раз на пробу прикасается к барьеру. Тот холодный – зимний лед покрывший мимо протекающею речку. Ни рубцов, ни трещин, девственно прекрасен. И кожа по нему скользит ничего не задевая. – Предполагала. Будь я на месте Сугуру, сама бы заперла себя в барьере. – Спокойно отвечает Рей, отнимая руку от прохладного покрытия. Последние несколько дней, она не просто занималась самокопанием, а заодно изучала это поместье. Исчезновение риса с ее глаз не было забыто, ведь странности на этом не закончились. Разное количество шагов между одними и теми-же комнатами. Падающие с деревьев листья всегда имели один и тот-же узор с пятью дырками в середине. Оставленные на столе засечки на следующий день испарялись без следа. И вечно находящаяся рядом с ней Хори, которая не отступала не на шаг и сторожила верной псиной под дверью туалета. Еще и проклятая энергия, которая сочилась из каждого предмета. Все это складывало в одну простую картину – ее заперли в территории, окруженной барьером. И центром этой территории была вовсе не Аоки, а Хоши вечно следующая за ней по пятам. Территория адаптировалась именно к желаниям Хоши, а потому Рей, сколько не ходи, никогда не смогла бы достигнуть края барьера. – Кстати, Сулис. – Внезапно доноситься голос Рей. Логос обернулся, все так-же оставаясь за барьером. Его лицо выражает простое "ничего" он знал какой вопрос хотела задать Аоки. Бог чувствовал колебания в ее душе, эмоциях, действиях. Каждая ее мысль проносилась через обе их головы. Аоки была частью Сулиса. – Да, можно. – Отвечает просто, словно Рей только что не решила судьбу всего этого мира. На лице девушки пробегает легкая улыбка, которая растворяется также быстро как и появилась, стоило ей моргнуть и открыть глаза в том месте около мостика. Палец завис над кромкой воды, намереваясь коснуться. На нее глупыми глазками смотрит карп с белоснежными чешуйками. Сулиса словно никогда и не было.День пятый: Решение
Между подушечками пальцев вновь бегает черный камушек. Похож на карамельную конфету, которую хотелось спрятать за щекой и долго рассасывать, наслаждаясь приторно-сладким вкусом на языке. Ее проигрыш в го был заведомо ясен, но только сейчас когда перед глазами развернулся истинный конец партии, в ее голове промелькнула мысль, что ей слегка жаль. Аоки не любит проигрывать, не любила это делать и в прошлой жизни, но непременно всегда ошибалась, наступая на те-же грабли. Кармические уроки, последовали за ней и в эту жизнь, но зацикливаться на горестном ощущение проигрыша ей не хотелось. – Видимо выигрыш за мной. – Спокойно говорит шаман, слегка потягивая спину подобно довольному коту. Неизменно черные волосы, словно окунутые в деготь, спадали по спине топорщась в разные стороны. Девушка поднимает на него взгляд, спокойный и безразличный, решение уже было принято и разрешение Логоса она получила. Ее больше ничего не держит: – Я помогу тебе. – Отвечает Рей, вставая с места, в этот раз она была той кто смотрел на Гето сверху вниз. Совершенно не потому что она стоит, а он сидит – просто знаний у нее значительно больше и использовать их теперь не страшно. Сугуру удивляется лишь немного, потому что в глазах его сияет маленький огонек. На его губах улыбка победителя. – Надо же, я выиграл две партии за раз. – Хмыкает шаман и тоже встает. Протягивает ей руку. От нее тянется холодная энергия всех тех проклятий, собранных внутри него. Девушка вкладывает в его руку свою. Чувствует как ее хрупкую ладонь пожирает энергия, подобно щупальцам. По ее спине проходят мурашки, неприятное чувство прикосновения раздражает кожу, и ее саму. Рей не любит когда ее трогают, слишком противно, настолько, что иногда ей кажется у нее развилась гаптофобия. Словно каждое прикосновение оставляет после себя шрам на коже, метку, которую никак не смыть. И чем дольше ее рука лежит в чужой, тем сильнее оно впитывается в плоть. Ее ведут длинными коридорами, Хори в этот раз осталась сзади и вот, они достигают барьера. Тот рассыпается перед ними, словно хрустальная ваза, пошедшая трещинами. Всего одно прикосновение Гето и вот, ни остается ничего. Рей чувствует как территория снаружи барьера дышит, наполняет легкие настоящим воздухом. В душе поселяется чувство свободы. Снятые с нее невидимые кандалы, ударяются о землю, утягивая за собой остатки сомнений. Они молчат, но тишина была вовсе не напряженной. Просто каждый из них был настолько уверен в своей победе, что сомнений внутри них не поселилось. Сугуру был уверен, точно знал, что Аоки Рей выгодно ему помочь. За той охотятся Старейшины, совершенно не понимая какой алмаз упускают и хотят разбить. За девушкой дорога из смертей, ее собственных и чужих, и людей она не любит. Гето это видел, ни разу в ее безжизненных глазах не проскочило сострадание к тем, что просят ее помощи. Не было в ней того героизма, свойственного шаманам. Она делает все ради своей выгоды, именно поэтому тот и поставил на Рей большую ставку. Ее помощь будет неоценима. Они подходят к высоким дверям, закрытыми печатью. Деревянные доски слегка скрипят когда Гето открывает те легким толчком. Петли протяжно запели под весом, из-за чего девушке пришлось слегка скривиться. Резкий звук оставил прорезь на нежной барабанной перепонках. Пара шагов и они внутри хранилища, в котором собрались самые уникальные артефакты, добытые Сугуру. Тем не менее среди них ее интересовал только один - частица бога. Та ради которой она преодолела столь долгий путь. Золотистая энергия была спрятана внутри стеклянного шарика. Переливалась перламутровым блеском. Теплая, но чем ближе подходишь, тем более горячая. Отколотый кусочек солнца упавший на землю. – Ее состояние нестабильно, потому пришлось запечатать. – Поясняет шаман, но Аоки это вовсе не волнует. Одно прикосновение и все страдания окончатся. Каждая раздражающая эмоция в ее душе раствориться, согнанная ветром перемен. Светящийся мягким светом шар оказывается в ладони шамана. Тот сжимает свои пальцы вокруг него властно. Сугуру Гето считает себя владельцем, по крайней мере пока. Рей не показывает свое внутреннее ликование. – Как только ты возьмешь шар в руку начнет действовать договор. До конца своей жизни, Аоки Рей, будет обязана служить мне. – Предупреждение. Аоки хмыкает. Она знала, что так будет. Гето не идиот, просто так отдавать столь нужный ей артефакт он не станет. Он стратег, гений, которого сравнивают с Сильнейшим. Он гордо стоит на пьедестале, занимая второе место. Слабейший из сильнейших. – До конца своей жизни. – Отвечает девушка и спустя секунду в ее руку вкладывают частицу. Ее энергия отвечает довольным урчанием. Тело в это время начинает разрываться в очередной раз. Ах, а она уже успела забыть это чувство. Рей поднимает глаза и смотрит на Сугуру. На губах растягивается улыбка, окрашенная багровой жидкостью, стекающей с уголка рта. Легкие наполняются кровью и она с трудом сдерживает желание закашлять. – До конца моей жизни. – Повторяет девушка. Глаза напротив распахиваются, резкая смена эмоций с удовлетворения на шок, заставляет ее смеяться. Гето выиграл битву, но проиграл войну, а значит, никакой помощи он не получит. Каждая клетка тела начинает болеть, крошиться на куски и грубо рвется. Она чувствует как сердце ускоряет ритм, стараясь поддерживать жизнь, качая по венам кислород, но это бесполезно. Этот дряблый сосуд не способен выдержать такое количество чужеродной энергии, испепеляющей само его существо. Глаза закрываются, крик боли тонет в бульканье крови. Сердце, кажется, взорвалось прямо в ее груди, вместе с легкими, оставляя за собой привычную пустоту смерти. Рейчел девушка не глупая, просто легче быть идиотом нежели пытаться решить проблемы. Легче убегать, а не встать в оборонительную стойку и принимать удары судьбы раз за разом поднимаясь. Ей надоело убегать, страдать тоже. Ведь какой смысл в смерти, если оценивая пройденный путь не можешь сказать, что тот достойный? – Я хочу изменить условия сделки. – Голос Рейчел простирается по саду. В этот раз он имеет четкое направление.Тонкие губы бога образуют победную улыбку.