***
Мерзлый воздух залез под кромку шарфа, заставляя Рей ежится и сильнее запахивать пальто, купленное в ближайшем магазине. На ногах теплые сапоги на шнуровке, которая изрядно ей надоела. Вечно завязывать эти веревочки уже не было сил, а потому пришлось засунуть их во внутрь обуви. Штаны совершенно не сохраняли тепло, казалось несколько шагов туда-обратно и ее тело окоченеет окончательно. Ха, забавно. Впервые она могла назвать тело своим, а не просто временным сосудом. Перед лицом играли родные светло-русые пряди, поднимаемые ветром, они стремились залезть в глаза и выколоть яркие солнечные радужки. Еще пара шагов и она оказывается в лобби отеля. Высокие стены, изворотливые лестницы, большие панорамные окна и все это удовольствие ей досталось просто потому что так надо. Заходит во внутрь и потирает руки, красные и огрубевшие костяшки неприятно колят всякий раз, стоит Аоки сжать ладони. Не спешила покупать перчатки, потому что неудобно. Приходилось пользоваться тоннами крема для рук, чтобы хоть как-то улучшить ситуацию. Вздыхает. Чертики играют в груди, вызывая волнение, которое обрушивается на голову сильными волнами. У Рей внутри мозга целый шторм, настоящий бермудский треугольник. Слишком много зависит от ее решения в данный момент. Выложенные на стол карты стоит повернуть, да так, чтоб все было правильно. Перед лицом проезжает багажная тележка, цветастые чемоданы ребят перед глазами. Пришлось проморгаться и зацепиться взглядом за знакомую и, вместе с этим, совершенно чуждую женщину. Белые волосы завязаны в густые косы, одна из которых заслоняла идеальный профиль. Глаза игриво сужены, отчего было непонятно спит ли незнакомка или же наоборот, затаилась подобно дикому коту в кустах, ожидая добычу. Рей гадать не надо было, последний вариант был вечно верным в отношении Мей Мей — шамана способного перевернуть горы за хорошую плату. Денег у девушки много, хоть отбавляй, по крайней мере до тех пор пока ее не объявят мертвой, а банк заблокирует счет. Невысокие каблуки на сапогах стучат, оглашая о своем приходе не только маняще теплой аурой, но еще и громкими шагами. Шуршит пальто, шарф лежит на краю дивана, и только красноватый кончик носа портил атмосферу. — Аоки Рей? — Спрашивает шаман, приподнимая веки, дабы осмотреть знаменитую аномалию. Бездонные карие глаза, почти что черные дыры, сверкают огоньком озорства. Глаза зеркало души — душа Мей пуста, подобно оставленной Рейчел комнате в квартире Сильнейшего. Пустота да и только. Протянешь руку, а та пропадет бесследно, сожранная вечной тьмой. — Она самая. — Спокойно заявляет девушка, складывает руки на коленях, переплетая длинные пальцы. Глаза яркие, сжигающие, отражение летнего, слепящего, солнца. Вот только приближаться не хочется, наоборот, спрятаться в тени ветвистого дерева. Женщина кивает, ухмыляется собственным мыслям и наклоняет голову в бок. Волосы спадают с лица каскадом, открывая вид на хищный прищур. Прическа, столь странная, от этого не менее манящая, наконец позволила вглядеться в лицо. Рей же положения не меняет, смотрит лишь слегка горделиво, да пальцы собственные перебирает. Шаман не ловит в ней и капли страха, а чего собственно ей бояться? Третье перерождение забрало окончательно боязнь смерти, та теперь не кололась, а лишь представляла собой не самый приятный исход. Рейчел смерти не боится, знает как свои пять пальцев. Страшно не вечное забвение. Страшно упустить шанс изменить настоящее. На нервах играет маленький чертенок, напевающий мелодию ада. — У меня есть просьба, за которую я хорошо заплачу. — Начинает Аоки, сразу переходя к делу. Тянуть разговор и расспрашивать о муже и детях нет времени. Оно тикает в сознание секундами слишком быстро, минуты превращаются в ножи, застревающие в сердце, образующие ноющую боль. На карту поставлено будущее не только ее, но и всего мира. Ей решать какой стороной ту класть. — А ты мне уже нравишься, симпотяжка. — Посмеивается Мей Мей, перебрасывая ногу на ногу. Яркие фиолетовые губы растягиваются, образуя довольную улыбку. Глаза теперь не колят Рей остерегающими иглами. Деньги — вот ответ на любой вопрос. — Мне нужна аудиенция со Стариками. — Резко похолодало вокруг, и вовсе не из-за того, что дверь в отель открылась, впуская во внутрь холодный ветер по приходу еще одного постояльца. Кажется даже сами часы остановили движение, а мир замер, ожидая взрыва. Дыхание застревает в глотке, режет нежную ткань шеи и вылезает из нее грубым выдохом. Рей смотрит уверенно, как казалось Мей — самоуверенно, потому что не знает о том, на что способна, хрупкая на первый взгляд знакомая. Знает лишь, что смогла зацепить внимание Годжо, а значит и ее внимания тоже стоит. Уж больно интригующей оказалась история об ученице Сильнейшего. Вот только сейчас перед ней сидел вовсе не бунтующий подросток с высокомерным взглядом, и на забитый эмо, с челкой на пол лица. Неожиданно стало интересно, а интерес всегда приводит людей к проблемам. Мей Мей проблемы не любит, деньги чаще всего те не приносят, а наоборот, нагло таскают из кошелька. — Старики? Влияние Годжо сказалось? — Фыркает Мей, намекая, что на подобную авантюру не пойдет. Слишком высока цена проигрыша, да и о плане сидящей напротив, полуживой девушки, не знает и половины. Доверять не с чего, рисковать ради нее тоже не станет. Шаман встает с места, захватывая лежащую рядом куртку вместе с сумкой. Копошиться, видимо намереваясь найти ключи от машины и побыстрее исчезнуть с глаз долой. — Три миллиона долларов. — Замирает. Голос Рей не похож на шутку, тон на сарказм, а глаза не врут. Поднимает взгляд, слегка улыбается уголком губ, читая быстро меняющуюся палитру эмоций на лице женщины. Насмешка сменяется ступором, следом за которым последовала улыбка, та самая, которой обычно улыбаются психам. Для Аоки это почти комплимент, потому что психи все еще люди. Рей же себя человеком не считает, по крайней мере нормальным уж точно. — Шутишь? — Сомневается Мей, осматривая расслабленную фигуру Рейчел, которая достает телефон. Открывает приложение банка и кидает тот экранном наверх. Катиться по деревянному столу, останавливаясь на краю, светит цифрами банковского счета. Карие глаза смотрят долго, вглядываются в множество нулей на конце, а потом доброжелательно щурятся. Женщина берет в руки мобильник, пару раз тыкает пальчиками с длинным маникюром по экрану, а потом вежливо отдает телефон обратно. — Мой номер, симпотяжка. — Промурлыкала Мей Мей. Рей улыбается спокойно, натягивая на лицо дружелюбную маску, словно не испытала резкое отвращение к женщине. Кивнула, скинула ей смс с кратким содержаниям «Номер симпотяжки» и встала с дивана. Оказывается слегка выше шамана по росту, растоптанное собственными стараниями Эго подало слабый звук радости. Прежде чем Рейчел подальше пихнула остатки в глубины самой себя — не время для самолюбия. Они обе скрывают придирчивый взгляд за обаятельной улыбкой. Через несколько секунд расходятся, и только Аоки слышит громкое цоканье каблуков в пол, прежде чем входная дверь вновь открылась. Ветер обласкал спину, скрытую за слоем молочной рубашки, осел внутри нее и вышел вместе с облегчающим выдохом, когда волны проклятой энергии скрылись за пределами отеля. Маленький шажок по лестнице к счастливому будущему ощущался как марафон, в котором ей некому передать эстафету, потому что в команде есть лишь она, Аоки Рей и Рейчел. Какая жалость что трое против всего мира – схватка не честная, а Сулис теперь является лишь молчаливым наблюдателем ее спектакля. Запускает руку в русую копну волос, натягивает корни и отпускает, возвращая себе самообладание и глотая комок паники, режущий горло. Расправляет плечи машинально, проходит вдоль коридоров до своего номера и заходит во внутрь, скидывая одежду на кресло. Внутри пусто, одежда висела на нескольких пар вешалок, напоминая о том, что мятыми они так и будут висеть, если не взяться за глажку, которую Рей не переносила. потому что любая монотонная работа заставляла окунуться в мысли. У девушки там далеко не облака, в которых можно витать, там только тина. Холодная и голодная, всепожирающая тварь, которая даже после уничтожения прошлых эмоций осталась на месте. Видимо Рей с ней навсегда, значит придется учиться жить так: с паранойей под боком. Фыркает, прикрывая глаза на несколько секунд, вслушиваясь в звуки машин на улице. Прошлое уже не душило, душило будущее. Когда закрывается одна дверь, открывается другая. В случае Рейчел открылось окно с седьмого этажа. Ее решение, каждый шаг, вдох, слово — все это может вызвать эффект бабочки, от которого, увы, не сбежать. Она знает одно, что нельзя дать Кендзяку забрать тело Гето, нельзя допустить того, чтобы Итадори съел палец. Нельзя, нельзя, нельзя. Последствия режут обледеневшее сердце, разбивая на куски того остатки, которые склеивать никто не будет. Привязалась, а ведь обещала себе так больше не делать. Не подпускать близко, не разрешать залезать в душу, нагло отвоевывая себе место. Эмоции неотъемлемая часть человека, почему-то у Рей они в большинстве своем негативные, сводящие с ума и выводящие на истерики. Когда это закончится и закончится ли вообще? Умрет ли она в очередной раз в попытке спасти всех и каждого? Каков шанс того, что Старейшины согласятся на ее условие? Порочный круг из «а что если?» преследовал девушку на протяжении всей недели, заставлял яркие солнечные глаза бледнеть и покрываться пленкой смерти. В такие моменты обычно появлялся Сатору, тыкал ее по-детски в щеку и говорил какой-то бред. Только чтобы занять мысли иными вопросами. Сильнейший научился ее читать, медленно с трудом, но научился. Теперь не пропускает мимолетные отголоски эмоций в солнечных глазах, а берет на заметку. Плавно переводит тему, отвлекает глупыми вопросами и щелкает по носу, будто Аоки — дите малое, а не наоборот. Вроде Рейчел планировала воспринимать Сатору как ребенка, почему-то как ребенка воспринимают ее. Хотя знает она явно больше и прожила она дольше, хотя по молодому телу и не скажешь. Оседает на диване, вбирая в руки чашку с только что заваренным зеленым чаем. На кофейном столе кипы бумаг, хаос из букв рябит перед глазами, смешиваясь со словами на разных языках. Кто бы мог подумать, что та блеклая тетрадь, содержащая в себе краткий обзор всей «Магической Битвы» в итоге станет самым ценным документом, что у Рей есть. Поблагодарила себя за дальновидность еще раньше, когда съехала от Сильнейшего в один из лучших отелей. Потому что оставаться в его квартире было слишком опасно: заподозрят неладное и весь план полетит в пропасть, даже не цепляясь за выступы. На ее стороне эффект неожиданности. Старейшины уж никак не ожидают, что распотрошенное тело ученицы сможет ожить. Перебирает пару бумаг, пробегает быстро по кривым строчкам и буквам. Оставляет чашку на столе, склоняется, убирая волосы за спину и слегка хмурит светлые брови. В голове распространяется волнами боль, кажется переработала, опять. Спасение мира задача не легкая, раздражающе тяжелая для нее одной. Можно ли было попросить о помощи Годжо? — Конечно. Стала ли она это делать? — Нет. Пришлось бы рассказывать будущее, а оно не счастливой, только отдает горчинкой на языке и жгучими специями смерти, которые вызывают несварение. Будущее колется, да так больно, что не сравниться с ее энергией, проникающей под кожу в моменты использования. Шаман пережил слишком многое, не стоило сваливать на его плечи еще больше груза, особенно события, которые не случатся. И Рейчел об этом позаботиться. Словно в насмешку, мобильник на столе приветливо загорелся, маня проверить пришедшее сообщение. Контакт «Шпала» как обычно справлялся о ее самочувствие и вместе с этим: «Как прошла встреча с Мей?». Желтые радужки панически заблестели и Аоки почти вскочила с места. Перед глазами мерцают темные пятна, сердце, точнее его остатки, упали в пол, пробивая дно. Хотя кажется куда дальше? Откуда Годжо знает? Рей была уверена, что ни словом не обмолвился насчет встречи с Мей, тем более ничего не говорила про скорый договор со Старейшинами. «Как узнал?» — Логичный вопрос, который Сильнейший нелогично проигнорировал. Под сообщением горели две галочки. Просмотрел ведь, зараза. Девушка закусывает губу и запускает одну руку в волосы, стараясь не слишком нервничать. Ей нельзя, и так психика шаткая, чего только стоит ее необоснованная ненависть к Юте. Телефон пиликает, оповещая новым сообщением с забавным смайликом на конце. «Милая блузочка.» Рука расслабляется, выпуская из захвата пряди. Значит видел ее сегодня с Мей? Что-же, ладно, еще не все потеряно, конечно, если шаман не станет совать свой прекрасный нос в ее, далеко не прекрасные, дела. Падает спиной на диван, вытягивая ноги. Сердце постепенно успокаивается в груди, шторм затихает в ее голове, а мысли расставляются по полочкам. «Ты сталкер?» Отправляет сообщение, слегка ухмыляясь, наблюдая за тем как Сатору что-то печатает. Долго, стирает, затем вновь начинает набирать сообщение. Кажется теперь она заставила его волноваться в ответ. Сжимает кончиками пальца полупрозрачные чехол мобильника, играясь с уголком от скуки. Смотрит долго в экран, пробегает глазами по тексту, ожидая ответа, который вот уже минуту все никак не может сформироваться. Поджимает губы, когда понимает, что просто теряет время. В животе заурчало, напоминая о том, что несмотря на несколько смертей, Аоки — человек живой, а от того питаться все еще нужно. Особенно в отеле, где шведский стол и множество прекрасных алкогольных напитков на вкус и цвет. Откладывает телефон так и не прочитав отправленное сообщение, хватает карточку от номера вместе с телефоном и спускается на первый этаж к ресторану. Шум людей и бьющихся приборов о тарелку разнообразил молчаливую тишину ее номера. Люди говорили на разных языках, смешивались в толпе создавая колорит национальностей. Где-то Рейчел смогла услышать родную речь, которая растворилась в стертом прошлом. Воспоминания всплыли в голове, уже не отзываясь болью как прежде. Спокойно улыбнувшись, подхватывает тарелку и набирает еду с разных уголков стола. Почти уронила ту из-за проносящегося перед глазами ребенка, бежавшего в руки своей мамы. Девушка ловит виноватый взгляд родителя, а потом кивает, сама улыбаясь в ответ, говоря «Ничего страшного.» Садиться за свободное место рядом с окном. Пустой стул напротив неприятно крутит сердце в груди, стискивая горло, но это только до тех пор пока Рей не взялась за телефон. На языке вкус любимой и долгожданной карбонары, пока пальчики умело тыкают по клавишам, просматривая новости. Вот что-то про надоевшую всем инфляцию, еще что-то про новую видеоигру, фильм получивший награду, мысленно отложился в голове с пометкой «посмотреть позже». Когда закончится вся беготня от подлой судьбы, написанной ретивым автором манги, Рейчел обязательно отправиться в путешествие. В планах Франция, Мальдивы, Италия, Южная Корея, Шотландия и множество других мест с интересной культурой. Осталось только уладить проблемы с новыми документами, а то живет она в отеле на имя Годжо, а паспортный контроль никто не отменял. Слышит голоса позади себя и поднимает взгляд на парня английской внешности, который самодовольно уселся напротив нее. Смотрит голубыми глазами и растягивает губы в улыбке, показывая белые зубы и милые ямочки. Симпатичный — пробегает мысль, вот только метла с названием «разумность» быстро смела ту в сторону других запылившихся и ненужных. Рейчел слегка хмурится, глаза цвета дорогого нефрита опасно сверкают из-под ресниц, когда она громко ставит вилку на стол. — Простите, никак не мог пройти мимо столь прекрасной леди, сидящей в гордом одиночестве. — Британский акцент ласкает уши, когда незнакомец подпирает подбородок кулаком, склоняясь чуть ближе. Девушка терпеливо смотрит, стараясь взглядом дать понять, что парнишке тут явно ничего не светит. Она не красивый цветочек на клумбе, который любой может сорвать и унести с собой. — Простите, не думаю, что мы найдем общий язык. — Хмыкает Аоки, отвечая на английском, который она знает безупречно. Родители постарались, да и сама девушка предпочитала читать книги и смотреть фильмы на оригинальном языке, ограничиваясь субтитрами. Опускает глаза в тарелку, карбонара уже не выглядела так аппетитно как раньше, а желание закончить вечер бокалом вина исчезло, сменяясь на простое спать. — Не спешите. Кольца у вас на пальце нет, парня вашего я тоже не вижу. Уверяю дадите мне шанс и не пожалеете. — Подмигивает беспринципно, а девушка поджимает губы. Стоило вернуть назад свое тело, как мужчины начали цепляться к ней, заваливая вниманием. Очередное доказательство того, что люди, как ни крути, а смотрят только на обложку. — Я здесь по работе. — Отрезает, вставая с места. Парень слегка распахивает голубые глаза, очаровательная улыбка исчезает, не оставляя даже тени на идеальном лице. Голос у Рей холодный, стальное лезвие бритвы и то нежнее чем тон девушки. Смотрит на него как на отребье и видимо именно им и считает. Рейчел на обложку редко смотрит, предпочитает внутренности конфеты, а никак не красивую и яркую обертку. — Не знал, что женщины в наше время столь категоричны. — Фыркает незнакомец, насмехаясь. — Значит вы родились явно не в то время. Рекомендую умереть, может повезет и переродитесь в Периоде Эдо.***
Раздражает, бесит, просто невыносимо. Почему все люди такие отвратительные? Когда она была Аоки Рей на нее ни один парень не посмотрел, потому что слишком невзрачная, слишком простая на вид. Даже девушки и те избегали, обходила за метр, некоторые за два. Будто находиться рядом были слишком отвратительно. Ей не улыбались в магазинах так-же приветливо как и сейчас, и стоило лишь стать миловидной иностранкой, как Рейчел начала получать скидки и внимание противоположного пола. Вышла из ресторана она настолько взбешенной, что пара работников попытались предложить ей ужин за счет отеля. Девушка категорично отказала, опять-таки, красивым все достается легче нежели другим. Достаточно только родиться привлекательным, как весь мир стелиться перед тобой, не хватает лишь красной ковровой дорожки и летающих в воздухе лепестков роз. Аоки же пришлось пройти через множество сложностей, взбираться по отвесной скале, дабы получить то, что ей нужно. Сколько сил и тренировок было потрачено на красивое тело, а походы к косметологу каждые выходные, а ногти, а волосы. Рей была уверена если подсчитать все расходы то выйдет чуть больше миллиона и все это ради простого признания со стороны людей. Иметь прошлое тело было легче, намного легче. Там даже плоскость деревяшки и та была в плюс, удобно бегать и заниматься в спортзале, надевая лишь простую майку. Японские стандарты красоты же могут ее и в могилу загнать. Расхаживает по комнате, накручивая круги вокруг стола, будто ее мысли могли изменить настоящее, вместе с видением людей. Какой бред, ей надо заниматься Кендзяку и Гето, дабы мир спасти. Спасти этих гадких людей, которые и пальцем не двинули, дабы избежать проклятия, живущих в своем мирке из розовых пони, которым все дается с полпинка и… Останавливается, замирая посреди номера. О чем это она думает? Трясет головой, выкидывая тараканов заполонивших мысли. Стоило отпустить прошлое, и вот, настоящее уже начинает наверстывать упущенное. Будто бы Рей когда либо согласиться с подобной идеологией, не ей судить кто заслуживает жизни, а кто нет. Она не бог, не Логос, не чертов жнец смерти и уж тем более не великая Фемида. Очередной выдох, очередной всплеск эмоций вызванный полнейшим бредом и вот Аоки задумывается, что может следовало бы вместо путешествия по миру найти психолога, хотя нет, тут сразу к психиатру и в психушку. Вскидывает глаза в потолок, смотрит в него пустыми, мертвыми глазами, которые некоторым хотелось бы выколоть и насадить на кольцо в качестве драгоценного камня. Признак ее принадлежности к богоподобному, сейчас походил на расплывшееся желтое пятно акварели. — Выглядишь паршиво. — Голос знакомый, родной, она не признается, что скучала. Точно так-же как и по легкому щелчку по носу. Теперь вместо потолка она смотрит на забинтованные глаза и его фирменную глупую улыбку. — Стучаться не учили? — Игнорирует псевдо-комплимент и разворачивается, склоняясь в очередной раз над рабочим столом. Упирается в край руками, сбрасывая по неосторожности ручку. Та падает на пол, обрушиваясь на тишину грубым ударом. — Мне уйти? — Глупый вопрос. Годжо в этот раз как никогда вовремя, иначе Рейчел точно бы свихнулась и побежала помогать Сугуру с исполнением геноцида. Может все-таки было лучше полностью стереть память о прошлом и отправиться в другой мир с уже нормальной психикой, а не играть в героя, спасая гнилых людишек. — А если я попрошу, действительно уйдешь? — Парирует, оборачивая голову в сторону шамана. Смотрит туда где должны быть глаза, голубые и яркие, напоминающие бушующий океан или бесконечно голубое небо. Руки свободно спрятаны в карманы, будто один только ее взгляд не вызывал желание сгрести девушку в охапку и спрятать. Раньше пыталась спасти себя, плюнув на всех, а теперь старается спасти всех плюнув на себя. Ее из крайности в крайность кидает, щелкает действиями подобно метроному, вот только поломанному. Потому что идеального ритма нет: непредсказуема, а за натянутой на лицо маской скрывается правда о будущем, которая терзает его душу. С одной стороны хочется узнать, с другой он знает, что пожалеет. Потому что не стала бы Аоки так надрываться, будь оно счастливым и спокойным. — Зачем тебе Мей Мей? — Внезапно меняет тему. Садиться на диван, закидывая ногу на ногу. Девушка отводит глаза, смотрит вдаль, долго думает, что сказать. На стене к сожалению только дорогие обои, никак не правильный и столь нужный ответ. Рассказать правду нельзя, соврать тоже. — А тебе зачем знать? — Наконец находится, только глупо думает, что этого хватит, дабы свести тему со счетов. Видит как брови хмурятся под бинтами. Недоволен. Забавно. Когда-то давно ему было бы абсолютно плевать. — Не отвечай вопросом на вопрос. — Упрекает шаман, протягивая руку к ее волосам, аккуратно заправляя локон за ухо. Рей следит за касанием, легким и невесомым, бережливым. Коснется чуть сильнее и она отпрянет, не даст даже дыхнуть в ее сторону. Годжо знает, видит, а потому действует на пробу. Прощупывает почву трепетными движениями. — Ты первый начал. — На удивление не отдаляется, смотрит в него, читает душу, гладит глазами и дует на незажившие раны. Прошла неделя с момента их встречи, когда он впервые увидел Рейчел, а не потерянную в жизни Аоки. Разговаривали ли они нормально с того момента? — Конечно нет. Они даже не обсуждали тот факт, что Сатору отказывался выпускать ее из объятий почти полчаса. Боялся, вцепился намертво, но вовсе не больно. Продолжал играться с прядями волос изредка шепча какой-то бред, который увы, разобрать обладатель солнечных глаз не смог. Просто разрешила быть ближе, пустила на территорию, которую прятала за терновым забором. И именно это стало разрешением, зеленым светом. Рей хватило сделать один шаг, Сатору готов сделать все сто, только бы больше не терять. — Сними. — Внезапно заявляет девушка. Годжо убирает руку, молчит, пытаясь понять, что именно та имеет в виду. Глазами не видит, слышит только той дыхание, которое хочет глотнуть. Она сама тянет руку к его бинтам, нежно цепляет кончиком пальца край, ослабляя. Дальше шаман справился сам. Опустил голову вниз, большими ладонями пробежал по волосам, не спеша убирая нежную ткань с лица. Длинные белые ресницы скрывают небесные фонарики, сейчас напоминающие глубины океана. Рей отходит в сторону, начинает копаться в сумке. Шуршание заполняет тишину, которую прерывает вопрос. Тот посылает по спине Аоки мурашки, добирается до костей и промерзает ее насквозь. Руки застывают вместе с мыслями. — В будущем я мертв, не так ли? — Его голос даже не дрогнул. Слился с биением сердца, которое резко прибавило в ритме. Рей сглатывает ком, вместе с этим столь колющий ответ. Предпочтет сохранить его внутри себя. Так глубоко, чтобы не добрались. Не узнали правды, которая посещает ее во снах, вместе с застывшим, до ужаса симметричным лицом Годжо. Он видит как она вздрогнула, внимательные глаза не сводили взгляда. Теперь была его очередь прожигать фигуру, пока молчание неприлично затягивалось, превращаясь из неопределенности в ответ. Через минуту говорить уже не надо было. Горько усмехнулся, откидывая голову на спинку дивана. Девушка смотрит долго в пустоту, считает в голове секунды, надеется, что мужчина уйдет. Вернуть на него глаза уже не сможет как прежде. Прикрывает собственные, наконец находя в сумке то, что искала. Поворачивается, подходит ближе и преподносит маленькую коробочку, напоминающую упаковку для галстука. Сверху название салона, выведенное золотым курсивом и повязанная ленточка. — С днем рождения. — Теперь поздравление звучит отвратительно не к месту. Больше напоминает насмешку, а подарок, попытку сгладить ситуацию. Будто девушка извинилась за правду, за то, на что повлиять не могла. То было решение мангаки — не ее, но вина все равно гложила. Рей избегает взгляда, чувствует как носки неудобно сжимают пальцы, а коробка жжет кожу. Сатору смотрит, а потом улыбается искренне-нежно, принимая подарок. На секунду касается женской ладони, скользит подушечками по ее пальцам, прежде чем сесть нормально и развязать бантик. — Подумала, тебе неудобно с бинтами расхаживать. — Стоит над душой, будто это она ворвалась к Годжо в номер, а не наоборот. Словно это она занесет в будущем над его головой меч и рассечет пополам тело. Дышит сбивчиво, пока шаман смотрит на черного цвета повязку. — Спасибо. — Вместо того, чтобы сложить ее в карман или надеть, он протягивает подарок ей. Мягкая ткань опускается в сухие руки и Сатору игриво улыбается, стараясь сгладить атмосферу. — Оденешь? Аоки раскрывает глаза. Сейчас? Ему? Она? Когда несколько секунд назад, почти в лицо сказала, что он умрет? Пальцы сжались вокруг дорогой ткани, которую Рей с трепетом выбирала в магазине. Гипоаллергенную, легкую и нежную, чтоб не натирала кожу. Дыхание в очередной раз стало единственным звуком в комнате. Ждет, набирается сил, глупо думает, что это одна из шуток, но не похоже. На нее нетерпеливо смотрят, хитро улыбаясь. — Ты такой ребенок. — Выдыхает вместе со словами и подходит ближе, наклонясь над лицом. Прикасается к белым волосам, натягивая ткань на голову до боли аккуратно, стараясь не попасть ногтем в глаз или не поцарапать кожу. Повязка ложится идеально, не пережимает нос или уши. Большими пальцами поправляет края. Прикосновения холодные, почти ледяные, будто Аоки вновь погибла и теперь касается лица трупными пальцами. Годжо незаметно вздрагивает от гнилых мыслей и ее кисти перехватывают наглым движением. — У тебя руки холодные. — Говорит с какой-то странной заботой и волнением. Девушка пару раз моргает, но ладони убирать не спешит, даже когда чужое лицо оказывается неприлично близко. Горячее дыхание щекочет кончик носа, русые волосы спадают вниз каскадом, закрывая их от света светильников в номере. — Я всегда быстро мерзну. — Отвечает, голос становиться тише, смешивается с дыханием. Аоки рада, что не видит голубых глаз, иначе точно не смогла бы говорить. Слишком близко, слишком нежно, слишком интимно, просто все это слишком. А Годжо только рад тому, как девушка теряется. Его пальцы скользят вверх по руке и оказываются на затылке, зарываются в волосы, притягивая еще ближе, хотя казалось, куда ближе? Другая рука без спроса переплетает их пальцы, стараясь согреть тело, поделиться теплом, показать, что девушка уже не одинока. Рейчел сглатывает, тело предательски смягчается под напором, потому что она сама пустила Сильнейшего слишком близко. Сама виновата и теперь пожинает плоды. Хотя те были на вкус приторно сладкими, также как и губы, сомкнувшиеся на ее. Мышцы застывают в одном положении, мозг отказывается думать, а сердце просит продолжения. Ну вот и все, проигрыш. Война против людской природы и желания быть любимыми, завершилась победой эмоций. Ее целуют аккуратно, спрашивают о разрешении, поглаживают потресканные костяшки руки, словно успокаивая и утверждая, что все хорошо. Это правильно. Пальцы в волосах играются, массируют кожу головы и держат близко, не давая отстраниться слишком далеко. В голове пусто, впервые за эту долгую неделю, потому что запах одеколона и нежные прикосновения заполнили собой абсолютно все возможное пространство в черепной коробке. Рей отвечает на поцелуй с сомнением, уже забыла какого это, целоваться. Чувствовать чужое дыхание на своей коже, пока сама ластится ближе. — Дыши. — Тихий шепот касается ее губ, стоит шаману слегка отдалиться, а Аоки сделать глубокий вдох. Открыть глаза, проморгаться, увидеть перед собой довольную улыбку и темную повязку. Подарок захотелось разорвать, дабы взглядом встретиться с его. Смотреть долго, понять насколько серьезно это было и стоит ли пытаться получить большего. Свободная рука тянется к ткани, дабы снять ту и кинуть в сторону, чтобы больше не надевал. Сатору, что до этого ласково играл с волосами, меняет положение, останавливая жалкую попытку. Подносит ее пальцы к губам и покрывает фаланги нежными поцелуями опускаясь к кисти. Дыхание Рейчел вновь сбивается и она облизывает губы, чувствуя приторный вкус на языке. Ее бесстыже тянут на себя, усаживая на колени, заставляя девушку обрывчато выдохнуть. Ее лицо вновь близко к его. Кончики носа интимно касаются друг-друга, пока они вместе делили общий воздух. — Хочу еще один подарок. — Заявляет шаман, игриво улыбаясь, заставляя мурашки бежать по спине. Сатору не церемонился, брал пока мог, точнее сказать воровал. Потому что разрешение ественно не спрашивал. Рейчел хмурится, что получается забавно, учитывая сбитое дыхание и дрожащие ресницы. — Слишком много хочешь. — Отвечает, но не спешит отстраняться. Почему-то нахождение рядом с Годжо вызывало спокойствие на ее душе. Чувство защиты и безопасности связало ее руки, вместе с возникшим желанием расцеловать невинную шею мужчины. Его глаза лихорадочно блестят за слоем черной ткани. Впитывает манящую фигуру, запах, вкус. Сходит с ума, слышит как шестеренки в голове скрипят, выводя ошибки. Возможно оба об этом пожалеют, но это будет потом. Завтра. Когда ночь рассеяться и оставит только послевкусие на языке. В этот раз не выдерживает Рейчел. Поддается вперед и целует желанные губы, такие красивые, что хочется искусать, отобрать, присвоить себе. Покусывает нижнюю и тянется ближе, получая в ответ несдержанный вдох и соприкосновения губ. Годжо держит ее близко, отпускает руки и тянется к талии. Сжимает в ладонях, проводя по коже большим пальцем, вызывая на спине мурашки. Ловкие женские пальчики все-таки умудряются поддеть повязку, снимая ту с глаз и откидывая в сторону. — К черту. — Хрипло шепчет Рей, зарываясь в волосы и болезненно натягивает те у корней. Годжо шипит, прижимает женское тело ближе к своему и в отместку кусает губы, а девушка только рада. Формирует в волосах Годжо хаос, такой-же какой сформировала в его голове. Послала туда-же все рамки и границы, тщательно выстроенные за все это время, они разрушились, видимо вместе с этим ударив ее по голове. Потому что Годжо хотелось забрать и никому больше не отдавать. Даже подруге тьме и знакомой смерти. На этом моменте терпение Сатору иссекает, не оставляя даже капли в море эмоций. Его нос касается тонкой шеи, обжигая горячим воздухом, пока губы спускаются к плечам, оставляя за собой мокрую дорожку поцелуев. Женские пальцы тянут края рабочей формы, глаза закрываются, а губы приоткрываются глотая недостающий воздух. Мир переворачивается, наливается яркими красками, и даже темнота закрытых век начинает казаться сказочным раем. Волосы шамана, торчащие во все стороны, касаются шеи, пока поцелуи продолжают спускаться ниже, натыкаясь на преграду из молочной рубашки. Воротник, столь ненужный сейчас, душил горло, две пуговицы раскрытые у блузки не помогали улучшить ситуацию. Рейчел слышит громкое дыхание над ухом, недовольный бубнеж, совмещенный с прикосновениями к пуговицам. Сатору сопротивляется желанию разорвать предмет гардероба, откинуть в сторону к черной повязке и прижать оголенную кожу ближе к себе. Девушка слегка тянет его голову назад, заглядывает в глаза, заплывшие непроглядной темнотой зрачка и удивительно нежно целует точеные скулы. Проводит пальцами по волосам, касаясь затылка, вырывая из мужских тонких губ выдох. Солнце встречается с небом, прожигает душу, пока ресницы трепещут. Рей нежная до одурения, сводит мышцы на ногах и сковывает горло цепями. Играет, нередко теша мужчину резкими укусами за ухо, после которого обязательно следует смягчающий, просящий прощения, поцелуй. — Терпите, Годжо-сан. — Шепчет на ухо, посылая по телу стаю мурашек, пока он тянется навстречу. Порывисто мажет поцелуем кончик губ и недовольно фыркает, наблюдая за тем как Аоки издевательски слегка повернула голову. — Я уже успел натерпеться. — Отвечает мужчина, резко вставая с места, подхватывая Рей руками. Сжимает ее крепко, придерживая одной рукой поясницу. В ответ ему только дарят быструю хитрую улыбку, которую хотелось стереть. Играться должен он, почему-то играются им. Постели Аоки уже касается голой спиной. Рубашка осталась лежать где-то по пути, вместе со смущением и остатками благоразумия обоих. Жадно смотрит на кромку черного бюстгальтера, контрастирующего на фоне мраморной кожи, которую ласкал лунный свет. Рукой проводит по животу, поднимается вверх, возвышаясь над девушкой, опуская на нее тень. Дышит сбито, глотает воздух, зачарованно смотря на то, как девушка прогибается в спине от прикосновения. Очередной резкий выдох, за которым следует грубый вздох. Он даже еще ничего не сделал, а под ним млеют, улыбаясь глазами. Руками Рейчел тянется к лицу, проводит по щеке и оглаживает губы большим пальцем. Хочет почувствовать тело ближе, прикоснуться к прессу, убрать раздражающую одежду и заставить простонать на ухо. Ее планы обрывают. Годжо это делать любит. Поднимает ее ногу к себе на плечо, держа за щиколотку, прикрытую тканью темных брюк. Ее изучают, слегка склоняет голову набок и приподнимает штанину, целуя кожу. Тихо командует: — Расстегни. — Указывая взглядом на молнию брюк. Серьезный с Аоки, даже слишком, будто бы она ему важна. Ха, какой бред. Мысли напоминают кашу, вот только тело повинуется властному голосу. Шум молнии касается уха и в ту же секунду ее штаны улетают на пол дабы составить компанию одинокой рубашке, оставляя Рейчел в комплекте простого черного белья. Девушка хмурится, вновь тянется ближе, хочет стянуть с сильных плеч одежду дабы сравнять счет. Мужская ладонь ложится на грудную клетку и давит, вжимая спиной в кровать. Волосы блондинистыми прядями разлетаются по покрывалу. Женскую щиколотку накрывают губы, помечая невесомыми поцелуями, опускаясь к колену. Спина вновь прогибается, чувствуя как пальцы играются с кожей на бедре, рисуя узоры. Хочет ближе, больше, все и сразу, но Годжо не дает. Контролирует процесс, намереваясь заполнить собой мысли и остаться в воспоминаниях яркой фотографией. Он эгоист, он любит забирать, помечать, тешить свое Эго женскими стонами и мольбами. С Рей, блять, даже это перестало работать. Исключение из правил, которое играется им и держит близко, вместе с этим далеко. Могла бы сказать нет: одно слово и Сатору прекратит. Вот только она молчит, только дышит глубоко, стараясь не шуметь. Рейчел тянут ближе за бедра, устраивая на краю кровати. Воздух опускается вниз по внутренней стороне бедра, пока ладони крепко держат тело. Ловит желтые глаза своими голубыми, в них промелькает удивление, но оно быстро исчезает, стоит спустить с ног белье. Теперь его жгут, глаза напротив сужаются, обрамляя янтарь густыми ресницами, которые смыкаются, стоит пройтись пальцами по мокрым складкам, собирая влагу. Видит как она сглатывает ком и дышит через полуоткрытый рот. — Годжо, блять. — Хриплый женский голос наполненный желанием ласкает ухо. Порывает поддасться вперед и заставить извиваться на постели, комкая одеяло, но приходится выждать. Ласкает, касается слегка клитора и целует внутреннюю сторону бедра, ухмыляясь. — Терпение, Аоки-сан. — Парирует, стараясь скрыть дрожащие ноты слов, за самодовольным тоном. Девушка хмурится, дергается в его руках, словно не его лицо сейчас находить между ее ног. Большой палец продолжает терзать комочек нервов, надавливая сильнее, в попытке услышать столь желанный женский стон. Рейчел в отместку давит его в себе, ограничиваясь полу-вдохом и отворачивается, кусая нижнюю губу. Наконец опускается ближе, горячим дыханием касается интимной зоны и проводит по ней горячим языком. Перед глазами Рей заплясали звезды. Тело отзывалось на ласки податливо, не помнит когда последний раз имела честь предаваться плотским утехам, а потому на каждое прикосновение следовала незамедлительная реакция. Щеки краснеют, когда ловкие движения ускоряются. Дрожаще стискивает покрывало, пока она прикусывает ладонь, глуша звуки удовольствия. Ее ноги сжимаются вокруг головы, пока пальцы на ногах скручиваются от умелых ласк. Когда пара длинных пальцев скользит вовнутрь, переводит глаза на мужчину. Сатору смотрит на нее из-под белых ресниц, довольно сверкая небесными опалами, запоминая как краснеет лицо его Рей. Девушке же смотреть в ответ невыносимо тяжело. Стыдно, но попросить прекратить не рискует, давится горячим воздухом и кусает кожу ладони. Когда язык в очередной раз проходит по клитору, тело непроизвольно дергается и Годжо отстраняется, намереваясь оттянуть момент оргазама на подольше. Его губы блестят от влаги, волосы растрепаны, пальцы поглаживают бедра, успокаивая. Рей взглядом пилит, злиться, что не получила желанной разрядки и нетерпеливо ерзает на кровати. Мужчина утирает губы и проводит дорожку поцелуев от живота к шее. Одежда трется о тело, вызывая очередную волну недовольство. Рейчел почти шипит ему на ухо. — Сними. — И он повинуется, позволяя наблюдать как ткань пиджака, а вместе с этим и рубашки, спадает вниз, оголяя подтянутое тело и мясистый шрам на пол груди. Того нежно касаются кончиками пальцев, обводя неровные края смертельной раны. К нему подтягиваются, касаются губами голых ключиц, а затем шеи. В этот раз очередь Годжо прикрывать глаза, когда пряжка ремня издает металлический звук, а губы оставляют на шее яркое красное пятнышко. Чувствует как Рейчел довольно улыбается, рассматривая проделанную работу и затем целует жадно, прося продолжения. Сатору отвечает, стягивая с себя остатки одежды и закидывая ноги себе за спину. Шуршит, неизвестно откуда взятый, пакетик с презервативом. — Если что, скажешь стоп. — Предупреждает, на что девушка вскидывает бровь в возмущении. Это уж точно не ее первый раз, говорить подобное было вовсе не обязательно. Больно ударяет по ее самолюбию, будто бы она действительно ведет себя как невинная девочка. — Я не маленькая девочка. — Словно упрекает, а шаман в ответ только улыбается хитрее. Смотрит на нее сверху вниз, гладит коленную чашечку и потом толкается внутрь. Почти полностью заполняет лоно, останавливаясь когда видит как девушка под ним болезненно сморщилась. — Подожди. — Выдыхает. Сатору замедляется, дает привыкнуть и осыпает лицо поцелуями, пока Аоки терпит ноющую боль внутри. Забыла, что тело ей досталось молодое, а значит девственное, да и размер у Сильнейшего был не маленьким. Пришлось закусить губу и уткнуться лицом в шею мужчины, который аккуратно, боясь невольно сдвинуться, мягко перебирал пряди волос. Щекочет носом шею, успокаивая, расслабляя напряженное тело. Его цепляют за шею, тянут ближе и кусают в отместку за подбородок. Годжо посмеивается и целует в ответ, ждет пока Рейчел кивнет и только потом начинает двигаться. Придерживает ее за талию, делая медленные и глубокие толчки. Растягивая, наблюдая внимательно как меняется выражение лица девушки. Как приоткрываются и смыкаются губы, пока пальцы перебирают складки одеяла, стискивая то в моменты, когда изнутри касается нужной точки. Рейчел не издает и звука, тихо вздыхает и выдыхает, открывая рот в немом стоне, стоит темпу ускориться. Извивается под ним, закрывая прекрасные глаза и вонзаясь ногтями в матрац. Чувствует как тело двигается от каждого толчка, а горячие ладони сильнее смыкаются на талии, после чего вероятно оставят след на бледной коже. Годжо недовольный ее молчанием меняет положение, закидывая одно колено себе на плечо. Широкая ладонь, хватает ее кисти, закрепляя над головой, оставляя Аоки абсолютно беспомощной перед глазами, в которых отразились глубины океана. Над ней склоняется, так что губы касаются мочки уха и шепчут какой-то бред. Голос хриплый, глубокий, ласкает ушную раковину. Его длина скользит между влажных складок, заполняя номер мокрыми звуками, которые смешиваются с громким дыханием. Аоки оставалось только кусать, красные от поцелуев губы, и молиться чтобы стон не сорвался. Кровать скрипит от быстрых движений, белая челка рябит перед глазами, вместе с силуэтами плывущей комнаты. Женское лоно сжимается чуть сильнее, вырывая из груди Сатору бесстыдный стон. Он проникает к Рей в голову, остается в нем, записываясь на музыкальную пластинку. Годжо Сатору даже стонал идеально, так-же как описывают в романтических книгах с пометкой для взрослых. Аоки ухмыляется, но ее улыбку тут же стирают еще одним поцелуем, а мужчина заполняет комнату низким тембром голоса: — Невыносима. — Разочарованный проигрышем он кусает нижнюю губу Аоки и спускается к шее, дабы восполнить пробелы на нетронутой коже и оставить пару укусов. Рейчел откидывает голову назад почти машинально, подставляясь под ласки, которых становилось бесконечно много. Ее глаза закрываются, когда зубы оставляют на коже пару ноющих меток, которые придется прятать. Одеяло комкается под спиной от резких толчков, которые сопровождаются, сорванными с края губ, стонами Годжо. Его пальцы стискивают сильнее кисти рук, пока другая рука скользит между их тел, достигая клитора. Коктейль из чувств дополняется ловкими пальцами, которые проходились кругами по комочку нервов. Мышцы Рей натягиваются и ее искусанные губы накрывают, ловя тихий стон. Он не настолько красивый и мелодичный, как полагается девушкам, скорее напоминающий хныканье. Несколько толчков, мужчина следует за ней, упираясь мокрым лбом в ямку между ключицей и шеей. Они оба громко дышат. Сатору отпускает ее руки, заводя одну себе за шею, намекая на желанное прикосновение. Рейчел отказать не может, проводит дрожащими пальцами по влажному затылку, нежно накручивая короткие волосы. Вскоре Годжо ложиться рядом, сгребая уставшую Аоки в охапку и говорит самодовольно: –Будет очень плохо, если я сейчас скажу, что люблю тебя? — Рейчел поднимает на него золотистый взгляд, встречается с его прекрасно-голубыми, цвета летнего неба. Смотрит долго, стараясь прочитать мысли этого человека, натолкнувшие на столь странный вопрос. — Зависит от того, полюбил ли ты меня до того как мы потрахались или после. — Уставше отвечает, прикрывая глаза и падая в сильные руки. Запах дорогого одеколона щекочет кончик носа, который Рей прячет в выемке ключицы. — Ну, тому англичанину я нос разбил до, значит и полюбил до. — Спокойный тембр голоса над головой сначала не вызывает подозрения, и только спустя минуту, когда мозг воспроизвел воспоминания сегодняшнего ужина и совместил их с вышесказанным, отпрянула. Смотрит на него, пару раз глупо моргая. — Кому разбил нос?Кажется ревность со стороны Сильнейшего удивила сильнее, нежели признание в любви.