И в час, грозою опалённый, Раздумий и сомнений час, Я слышу голос отдалённый «Я так надеялся на вас!»
В один из поздних вечеров Татьяна отправилась в центр города, не побоявшись врагов, что могли оказаться за спиной в ту секунду. Она была рассержена. Находясь в салоне авто, она скептически смотрела в окно: снег постепенно таял, а ветер усиливался, это уже не было похоже на зиму. Когда же наступит весна? Когда даст о себе знать почва? Ей казалось, что холода длятся вечность. Выйдя из транспорта, она решительно и твёрдо направилась в бордель. Ничто не могло её остановить. Её вьющиеся волосы взлетали вверх от ускоренного шага, тёмное платье под пальто искрило, как настоящая гроза. Молнией влетев в главный зал, она столкнулась с главной управительницей этого места. Женщина стала её рассматривать снизу доверху, любезно улыбнулась, после чего лестно задала вопрос: — Голубушка, я могу вам чем-то помочь? Таня всё ещё осматривалась, прислушивалась к хохотам развратных мужчин, что стояли в зале. Пыталась сосредоточиться. — Вы кого-то ищите? Или, — ухмыльнувшись, добавила та, — хотите поработать? — Князь Свечников. Он же здесь? — Таня жадно сглатывала слюну, которая стала комом в горле. — Увы, я не имею права говорить что-либо о наших клиентах. — Я могу пройти? Ступив вперёд, девушка поняла, что хозяйка переступает ей путь. Она перегородила дорогу Балакиревой, ещё больше разозлив её. — Его сейчас здесь нет. Вы можете зайти в другой раз. — С дороги уйди! Выкрикнув эту фразу, она оттолкнула женщину плечом лихо, затем прошла в просторное помещение, заполненное людьми и проститутками. Кто-то пил, кто-то читал стихи, а кто-то занимался непотребством прямо у окна. От такой картины ей стало мерзко, но почти сразу же она увидела тех, кого искала. В углу, за столиком сидели Руневский и Владимир Михайлович, они играли в карты и о чём-то разговаривали. Увидев даму, они навострились и, выпрямив спину, поприветствовали её. Александр невольно улыбнулся, не ожидая увидеть девушку прямо здесь и сейчас. — Татьяна Дмитриевна? Добрый вечер. — Он совсем не добрый. — Грубый голос заставил их удивиться. — Что привело вас сюда в такой час. Что-то случилось? — Свечников смотрел на неё обеспокоенно. — Случилось! Случилось то, что князь Юсупов не даёт мне разрешения вести расследование по делу отца. Я вынуждена просить у вас помощи. — Милейшая, — облегчённо выдохнул Владимир, — наверное, на это есть веская причина. — Пожалуйста. — Она умоляюще смотрела на них, пока те, в свою очередь, переглядывались. —Вы должны мне помочь. — Татьяна Дмитриевна, я бы с радостью помог вам, но боюсь, что Юсупов не допустит моего участия в этом деле. — Александр Константинович прав, Господин Юсупов доверил это Дашкову. Они справятся. Дьявольская улыбка, что натянула на себя Таня, сыграла свою роль. Девушка резко развернулась и отправилась на выход. Уже через пару минут двое мужчин следовали за ней по улице. Дойдя до авто, она остановилась, услышав оклик. — Постойте! — Крикнул Свечников, переходя дорогу. Открыв ей дверь, Руневский помог даме сесть внутрь, пробурчав: — И в кого-то только вы такая упрямая! Быстро прибыв в Юсуповский дворец, Таня решительно направилась в кабинет Дашкова. Тот сидел за столом, перебирая кучу документов и бумаг. Он был не удивлён, увидев её и двух гостей, что стояли за её спиной. Отложив всю писанину в сторону, он встал с места и подошёл к ней, нервно вздыхая. Было видно, что его терпение не было вечным. — Татьяна Дмитриевна, — он натянуто улыбнулся, поглядывая на мужчин, показывая всем своим видом, что им здесь не место, — кажется, я просил вас не вмешиваться. — Всё же, господин Дашков, — Руневский усмехнулся, — бросьте же вы! Если все будут принимать участие — дело пойдёт быстрее. — А вы, Руневский, поехали бы домой. Вам здесь нечего делать. Балакирева нахмурилась, не собираясь никуда уходить. — Поймите же, я могу помочь! От меня будет толк. И его будет больше, если вы прекратите этот цирк. Облокотившись о стол, Дашков прикрыл свои веки и стал дышать ровнее, словно только что покурил. Он добился того, чтобы остальные члены Дружины покинули его кабинет, ведь только в данном случае он позволит девушке узнать что-то новое. Дождавшись, он стянул с другого конца письменного стола папку. Та моментально попала ему в руки. Найдя нужные страницы, вампир ухмыльнулся. Ухмыльнулся, потому что понял, что та действительно может в чём-то помочь. Открыть на что-то глаза по-настоящему. Он протянул папку девушке. — Обратите внимание на эти два документа, — указав пальцем на первые две страницы, Дашков отвёл глаза в сторону, — ничего не замечаете? Но всё было настолько непонятно и странно. Таня пыталась вчитаться в каждую буковку написанного текста, пока не дошла до знакомой ей фамилии.«Ланской»
— Что это? — Взгляните на подписи, даты и имена. Дальше. Она прищурила глаза, чтобы прочесть остальное. Сердце колотилось так быстро. Хотелось провалиться сквозь землю, ноги стали ватными и пустыми, они почти её не держали. Увидев раннюю дату с его же подписью, она поняла, что его имя не являлось подлинным. На следующей строчке было чётко прописано: «Григорий Михайлович Балакирев» Таня пошатнулась, в животе потянуло, будто чувство внезапного голода. Она попыталась удержаться рукой, вцепившись в край стола, но ноги обмякли. Дашков поймал её, подхватив за талию. — Татьяна Дм... — Выкрикнул он, всё ещё удерживая, — как вы? — Нет-нет, всё...всё в порядке. Устояв на месте, Татьяна оправилась и выпрямила спину. — О чём-нибудь вам это говорит? — Нет... — Она тихо прошептала, смотря куда-то в стену. Тот выдохнул, продолжая смотреть на неё. — Что-ж, сегодня уже поздно. Продолжим завтра. Вам стоит отдохнуть. Она молча покинула его кабинет, слова словно испарились. В груди становилось как-то пусто и душно. Ей не хотелось оставаться одной в ту минуту. Девушка хотела увидеть Феликса, она чувствовала, что только он мог её успокоить. Немедленно подойдя к двери его комнаты, темноволосая не хотела и стучать. Та была уверена, что может войти в неё в любой момент. Но ошибалась. Дверь была открыта. Отворив её и сделав пару шагов вперёд, она вошла внутрь с ещё наигранной улыбкой, но после обомлела. Феликс стоял у окна и курил сигарету, пока в его кресле сидела дама. Знакомое лицо. Острые черты лица, даже довольно грубые, как ей казалось с самого начала. Тёмные волосы, ярко накрашенные губы, однако при всём этом изысканный и дорогой наряд. Женщина оглядела Таню с головы до ног и не была взволнована, она продолжала улыбаться, как ни в чём не бывало. Повернув голову на князя, Таня увидела в его глазах пустое безразличие. Он смотрел на неё так, будто бы не ждал её, будто бы ей было нечего делать подле него. Молчал. Девушка не стала ничего говорить, она поняла больше, чем от неё требовалось, поэтому просто развернулась и ушла прочь. Она заперла дверь своей комнаты изнутри. — Всё таки обратил её? — Ехидно ухмыльнулась Марго. Её грубый и звонкий голос смягчился. Но ответил он довольно сухо. — Случайность. — Да, Феликс, — она пробормотала себе под нос, после чего не побоялась высказать ему громче, — за последние годы ты стал слишком мягким. Встав с место, Маргарита подошла ближе к мужчине. Женщина заметила, как он наблюдает за лунным светом, поэтому встала рядом, чувствовала его дыхание. Было странным явлением увидеть луну на чистом небе, когда весь день стояла пасмурная погода. Это было загадкой. Приобняв его за плечи, она стала шептать ему в шею, чуть ли не мурлыча: — Со мной ты таким не был. Судорожно Юсупов втянул в себя воздух, после выдохнул спокойно. Он развернулся к ней, тем самым вырвался из её объятий. Между парой оставалось несколько сантиметров. От Марго пахло вишней. Тот самый прежний аромат Парижа, именно этот аромат ассоциировался у него с этим городом. Но это уже не было тем, что его цепляло. Вампир одарил женщину жестокой улыбкой, фирменной, которую он всегда использовал в такие моменты. — Ах, — хихикнула она, — я знаю это выражение лица! Неужели, и правда, разлюбил? — Марго удивлённо подняла брови. В её саркастическом лице отчётливо виднелась обида и даже сомнения. — Я не так красива? — Прошептала та почти в губы. На это князь отреагировал весьма неожиданно: Он крепче сжал талию вампирши, а другой рукой обхватил её голову, наклонившись к уху. Феликс прищурился, но выражение его лица оставалось спокойным. После прошептал в ответ: — Ты потрясающе прекрасна... Победно девушка потянулась к его губам, однако он ловко выскользнул в самый пикантный момент, поняв, что собственный смех можно перестать сдерживать. Мужчина задорно, словно юноша, поднял руки вверх и хихикнул: — Но не для меня! Та оскорбительно повернула лицо в его сторону. — А прежде я думала, что ничто не превратит тебя в эмоциональный беспорядок. Он стремительно подошёл к двери и открыл её, показывая ей выход, также молча. Марго схватила свой шарф, что лежал на спинке кресла, после чего был слышен лишь стук её каблуков. Феликс немедленно отправился к Тане. Дверь в её комнату была закрыта. Он постучал, настойчиво. Раз. Два. И дверь была уже открыта. Татьяна стояла, смотря ему в глаза, как ни в чём не бывало. Она раздражённо ждала, когда тот что либо скажет. Но вместо слов Юсупов вошёл внутрь. В комнате свет был тусклым. — Что за всплеск ревности? — Буркнул он, повернувшись к ней лицом. Волосы Феликса пылали огнём, как и глаза. Лицо Тани, напротив, было совершенно спокойным, не считая огненного румянца на щеках. — О чём ты говоришь? — Брось, ты всё поняла! — У тебя была гостья, я не хотела мешать. — Но ты помешала! Эти слова вырвались из уст вампира резко. Чего и следовало ожидать. Услышав этот гневный крик, та не сдержала злость и дала ему звонкую пощёчину, которая только разогрела его. Феликса оглушил этот прямолинейный удар, всего на мгновенье, после чего он схватил Балакиреву за запястья и потянул на себя. Зубы мужчины царапали её горло, оставляя следы, затем лихо губы впивались в её, девушка, сопротивляясь, вонзалась ногтями в его плечи, оставляя свои собственные следы. Их страсть заставляла разрушать в этой комнате всё. Оба ухмылялись, манипулируя друг другом в тот момент. Оттолкнув её всей силой к стене, князь более не боялся причинить ей болезненности, ведь та была сильна не менее. Девушка вскрикнула, простонала от резкого толчка, и на секунду их взгляды встретились. Она впилась в его глаза голодным взглядом, именно тогда Феликс почувствовал себя живым, по-настоящему живым, свободным. Это было его первое ощущение, которое он не чувствовал никогда прежде. — Что же ты делаешь со мной..? — Тихо прошептал он, тяжело дыша. Почувствовав долю победы, Юсупов расслабился раньше. Недавно обращённая оттолкнула его так, что он не удержался на ногах. С трудом поднявшись, Феликс улыбался, как избалованный мальчишка, что первый раз влюбился в прекрасную девушку. Он, словно раб, подполз к ней и только после того, как поднял подол её платья и поцеловав ступню, привстал с пола. Его поцелуи были нежными и в то же время властными, побуждающими. Таня улыбнулась. Эта ангельская улыбка сводила его с ума. Девушка потянула его за руку и повела куда-то в неизвестном направлении. Они шли по коридору, затем поднялись на третий этаж и вышли на балкон. Он был не так просторен, но для них двоих хватило места. Балакирева облокотилась о ограждение, призывая к себе князя. Тот скоротечно подошёл к ней ближе, совсем впритык, он перегородил руками ей все возможные пути побега. Навис сверху, как ангел. Именно ангел. В ту секунду он не был похож на дьявола. Он улыбался, его карие глаза светились от восторга. Казалось бы, в этом не было ничего такого: выйти, ещё сырой зимой, на балкон. Поздней ночью, когда ветер совсем стих, лишь вдали, где были посажены деревья, только там колыхались тонкие веточки. Небо было озарено звёздами, прохладный воздух заставлял их обоих остыть. Только жар с щёк девушки не спадал. Они были по-прежнему румяными. Таня смотрела на его кудри, они развивались от прохладного воздуха, опускались в одну сторону. Она стала рабой ощущений, что он создал. В мгновенье его тело накрыло её. Он стал нежно целовать её нос, щёки, затем подбородок, словно пробовал на вкус, и только после этого Феликс перешёл к губам. Они горели. Оба. Князь посмотрел ей прямо в глаза, переполненный эмоциями, его губы изогнулись в мрачной улыбке. Он придвинулся ещё ближе, скользя языком по складке её губ. Ощущая холодный кончик носа Тани, Юсупов улыбнулся сильнее. — Нет ничего слаще твоих губ. — Его уста коснулись её уха. Он вновь заставил пробудиться тысячу мурашек. — Как ты это сделал? Она тихо задала вопрос. — Ещё тогда, я ненавидела тебя, считала тебя виновным во всём. Я и в мыслях не могла себе представить всё, что происходит сейчас. Феликс молча слушал, вслушивался в каждое сказанное ею слово. — Если бы не тот ужас, — на секунду её лицо побледнело, это омрачило князя, — мы бы с тобой... — Ш-ш, — тихонько шепнув, вампир прошептал ей в губы, — разговоры о прошлом — это напрасная трата твоих сил, твоей энергии. Мы не можем изменить прошлое, как бы нам этого ни хотелось. Теперь у тебя есть сейчас. После этих слов Таня прислонилась к его груди, как к чему-то великому. Она пала в объятья огня, только так она чувствовала себя под защитой, которой возможно, никогда и не было. Через какое-то время Балакирева подняла глаза, с трудом сглотнув. Тяжело вдохнула, девушка медленно стала расстёгивать его рубашку, параллельно наблюдая огромную долю удивления на лице князя, она расстёгивала одну пуговицу за другой. Изящные пальцы Татьяны аккуратно прошлись от шеи. Он почувствовал лёгкое щекотание, продолжал с удивлением смотреть на неё, ждать. Девушка положила ладонь ему на грудь, прямо на сердце, после чего вновь посмотрела в его глаза. — Есть ли там что-то, что принадлежит мне? В ту секунду она задавала этот вопрос со страхом. Таня боялась услышать что-то противоречивое. Её тонкая кисть дрожала, но когда поверх ладони оказалась его рука, ей стало в миг легче. Голос Феликса был магнитом, он заставлял умереть на месте, обомлеть. Ему не составило никакого труда ответить ей почти сразу. — Что бы там ни было — оно твоё. Они обожгли друг друга горячим дыханием. Уже не было прохладно. Впились друг другу в губы, жадно поглощая их. Феликс обхватил её лицо руками, попутно пуская пальцы в её густые волосы, они заблудились там. Пара сильнее прижималась друг к другу, Татьяна лишь углубляла этот поцелуй. Его сердце горело от эмоций. Свирепо. В ту ночь они уснули вдвоём. Это был первый раз, отдельный от других ночей. Эта ночь была особенной. Именно тогда они просто легли вместе в кровать, вокруг было слышно только дыхание друг друга. Девушка уснула, вдыхая запах его груди, этот запах она бы никогда не забыла, не смогла бы. Утром Феликс проснулся от того, что лучи солнца прорвались сквозь окна в его комнату. Давно не было такой ясности. Он сразу же почувствовал присутствие его искусительницы рядом. Её тепло. Князь прижимался грудью к спине Тани, утыкался носом в её мягкие волосы и наслаждался её сладким ароматом. Вскоре девушке удалось добиться благосклонности Юсупова. Он уже не был против участия Татьяны в этом деле. Эти же вечером они отправились к Дашкову вдвоём. Тот только вернулся откуда-то, его обувь была в грязи. Он снял головной убор и поприветствовал пару. — Что-то прояснилось? — Феликс взглянул на него вопросительно. Тот будто бы поколебался, замешкался. Прежде, чем ответить, Дашков посмотрел в сторону Тани. Она боялась услышать нечто плохое. — Я был на кладбище. Возле фамильного склепа Балакиревых. Ланской каждый день проводит у вашей могилы. Татьяна прикрыла уста рукой. Её ладони вспотели, тело бросило в дрожь. Она вспомнила, как Феликс говорил ей о том, что всё должно выглядеть достоверно и реально, поэтому пришлось захоронить пустой гроб после её обращения. Она почувствовала, как сердце внутри сжалось, почувствовала невесомый стыд. Её названный дядя был не достоин такого исхода. Она была виновата за то, что с ним стало происходить. Он остался совсем один. — Но, как же...как же так? Он так с ума сойдёт! — По её щеке пробежала слеза. — Неужели нельзя что-то сделать? — Увы, Таня, — вмешался князь, — ты не можешь показаться ему на глаза. Это может быть опасно. И я говорю не о тебе. — Но это ещё не всё, — граф продолжил, он подошёл к ящику возле письменного стола и достал отчёт, — мне доподлинно известно, что Ланской — вовсе не тот, за кого он себя выдаёт последние двадцать лет. — Что...это значит? Девушка обняла свои плечи руками, чтобы хоть как-нибудь себя успокоить. Она была готова услышать следующую информацию. Феликс тоже внимательно слушал, прищурив глаза. — Ещё много лет назад у этого человека была фамилия «Балакирев», ровно также, как и отчество. В эту секунду глаза Татьяны пылали огнём, страшным. Дашков говорил с паузами и расстановками, видимо сам не до конца верил во всё. — Григорий Михайлович Балакирев. Тогда вдруг княжна осознала, что это может значить. Но не могла поверить в услышанное. Не могла представить себе это на самом деле. Неужели это было правдой? Сказанное означало лишь одно — он являлся её родственником. Девушка нервно засмеялась, истерический смешок вырвался из её уст, после чего она присела рядом и облокотилась о ладонь. — Но такого попросту не может быть! Это какая-то ошибка. — Ты уверена? — Тихо спросил Юсупов, присев на корточки ближе к ней. — Конечно. Я полностью уверена. — Ведь он может быть братом вашего отца, Татьяна Дмитриевна. — Нет, нет... — вновь затвердила она, — столько лет, я никогда даже не замечала.. — Попробуй вспомнить, это может быть важно. Неуклюже она потёрла свои виски, невольно прикрыв глаза, чтобы отобразить в памяти хоть что-то. — Они с отцом, да... — громко выразила она, — да! Я помню точно, что они сами заявляли о своей дружбе, о том, как познакомились много лет назад. Но в последнее время они не ладили, ибо Григорий Александрович почти не приезжал к нам. Лишь изредка писал письма мне, маме. Почему нельзя привлечь его к этому? Он должен сказать больше! Граф вздохнул, но смотрел на княжну понимающе, словно разделял её чувства. — Понимаете, могут возникнуть вопросы, если я подниму шум. Нужно действовать аккуратно, ибо Дмитрий Балакирев где-то поблизости. — Пообещай, что ты не попытаешься увидеться с ним. Феликс посмотрел на девушку строго, однако в то же время умоляюще. Она тихо ответила: — Обещаю. Ланской всё ещё сидел напротив её могилы. Почти стемнело. Рядом с кладбищем ощущалась пустота. Она же — была у него внутри. Он сидел и тихо смотрел на надпись имени девушки, осознавая, что та уже не вернётся. Его руки были красными от холода, но уходить было ещё рано. В просторном особняке делать было нечего. Он потерял смысл жизни, считая себя виноватым в её смерти. — Я не должен был позволять тебе заходить так далеко, Танечка... — Тихо шептал он. Ему было мерзко даже произносить её имя собственным языком. В то же мгновенье послышался ответ со спины. Чёткий. Это заставило его резко повернуться и обомлеть. Ланской подскочил, едва ли удержавшись, чтобы не упасть с ограждения. — Тебе незачем винить себя. — Ты?! Григорий закричал, он почувствовал, как тонна гнева вырвалась наружу. Встав на ноги, он полностью разглядел человека, что стоял перед ним. Целый и невредимый. Карамора. — Как ты.. Тот лишь спокойно ответил: — Мне удалось спастись в самый последний момент. Нобель спас меня. — Убирайся отсюда. Я не буду говорить с тобой. — Скаля зубы, прошипел Ланской. — Почему? Что я сделал? Пётр не боялся. Он уверенно шагал ближе в сторону мужчины, пока резким движением Григорий не вытащил из кармана пальто револьвер, который тотчас направил на него. Только тогда он поднял руки вверх медленно и замер. Ни капли чувств не было замечено на лице Каразина. Лишь наглый азарт. Подлый. — Я потерял... — от боли потери он запинался, — близкого мне человека. Я не желаю никого видеть отныне. — А тебе вообще интересно, как она погибла? — Каразин ухмыльнулся. Ланской продолжал молчать, не сводя прицел. — Интересно, при каких обстоятельствах? Они оба заткнулись, наступила неловкая пауза, после которой Каразин молча отошёл к дороге. Недалеко. Григорий продолжал смотреть в его сторону, не понимая, что он творит. Всего через минуту он вернулся, в руках у него была лопата. — Ты что задумал, идиот? — Я покажу тебе, что с ней стало. От ужаса и шока Григорий не мог пошевелиться в первые секунды. Он просто стоял и смотрел, как Пётр подходит к могиле, к ещё свежей земле, как он начинает делать первые попытки раскопки. Карамора совершал действия быстро. Множественные ссадины на его лице можно было разглядеть без проблем. Они не делали его совершеннее. — Прекрати! — Выкрикнул он. — Уйди сейчас же! Или я стреляю! — Давай. Стреляй! — Он не боялся никого. — Не медли. Но тогда ты не получишь никаких ответов. Простояв на одном месте ещё несколько, казалось, долгих и вечных минут, он видел, как тот не собирается останавливаться. Пётр продолжал копать всё глубже и глубже. Его дыхание множество раз сбивалось, однако тот шёл только вперёд, изредка усмехаясь. Дьявольски. — Ещё тогда, в ту самую ночь, когда ты лежал в госпитале. Помнишь? — Что ты..имеешь ввиду? — Тихо прошептал он, внимательно вслушиваясь в каждое сказанное им слово. Он вспоминал тот вечер. — Ты оказался в том банке из-за Нобеля. И я прекрасно понимал, на что иду. Прогремел взрыв, но ты остался цел и невредим. — Каразин хихикнул. — Зато твоя фамилия появилась во всех газетах в городе. И Таня каким-то чудом нашлась. Мне не пришлось больше искать её. Григорий продолжал слушать его, он убеждался всё больше и больше, что Каразин сходит с ума. До того момента он и не мог осознать то, что тот взрыв в банке был подстроен им же. Его руки дёргались, а сердце кололо из-за того, что он сам позволил ему копать её могилу. Надругаться над последним, что от неё осталось в этом мире. — И только тогда мы смогли с ней встретиться. Впервые за долгое время. Яма оказалась не столь глубокой. Уже тогда Карамора концом лопаты почувствовал крышку гроба. Он победно улыбнулся и поднял голову вверх. — И я выстрелил в неё. Эти слова отчётливо и повторно произносились в голове Гриши много раз. Он понял всё. Словно с его глаз сняли тугую повязку. Обезумивший от злости он накинулся на Каразина, повалив его на сырую землю. Они упали вместе, после чего Ланской стал лихо наносить ему удары по лицу. Он стал его бить, смотря именно в глаза, тряс его за плечи, ожидая от него объяснений: — Что ты с ней сделал?! Он кричал так, как не кричал никогда. — Что ты сделал с ней??! Говори! Внезапно Ланской оказался снизу, Карамора стал нападать в ответ, пытаясь утихомирить на тот момент врага. Нанеся ему ответный удары, он разбил ему бровь, после нескольких минут этой потасовки Пётр встал с земли и вытер с губы кровь. Молча взяв лопату, он подошёл к гробу снова и попытался разбить крышку. Весь в крови, измученный и обессиленный Григорий, попытался подняться. Он полностью был испачкан в грязи, по лицу стекали кровавые капли. Он не мог отдышаться. — Убирайся оттуда! Каразин продолжал ломать крышку, пока не разбил керамику полностью. Лишь после этого он отбросил лопату в сторону и отошёл. Он зловеще рассмеялся, как сущий дьявол, изредка посматривая ввысь. Убедился, что был абсолютно прав. Во всех подозрениях. — Теперь же, я думаю, — он наконец тяжело выдохнул, посмотрев на графа, — ход моих мыслей понятен? Но Ланской более не мог смотреть на Каразина, он видел в нём настоящее чудовище. В его голове зародилась мысль и надежда о том, что Таня может быть всё ещё жива. Он сдержал свои горькие слёзы и поправил воротник пальто прежде, чем уйти. Однако Карамора вновь его остановил: — Куда же ты? Неужели тебе не интересно моё предложение? — Исчезни. — Мужчина огрызнулся и пошёл в сторону города. — Надо же, а я был уверен, что ты захочешь найти Таню живой. Тебе же не всё равно на её судьбу? Ответа Каразин не получил. Тот ушёл прочь. Следующим днём Таня не могла освободиться из плена собственных мыслей. С того момента, как она узнала от Дашкова подробности, которые до сих пор были ей непонятны, она была поймана в ловушку воспоминаний о тех днях. Днях, когда она попросту не замечала всего, что происходило вокруг неё. Когда вода остыла, она вылезла из ванны, чтобы девушку не одолели ещё более ужасные мысли. В комнату раздался стук. Обернув одно полотенце вокруг своего тела, Балакирева скрутила другое в тюрбан, на голове, чтобы сохранить волосы на месте прежде, чем открыть дверь. — Алина? — Девушка удивилась, затем незамедлительно обняла подругу. — Мне сказали, что ты скоро, но я не смогла дождаться. Та была весьма взволнованна. Это Таню и пугало. — Что-то произошло? Девушки прошли в отдалённую комнату. Ей нравилось, что покои Юсупова были настолько огромными, что в них было сразу несколько комнат. На лице Алины Сергеевны не было паники, страха, значит ли это, что она принесла хорошую новость? Феликса не было рядом, так как он вынужден был уехать по важному делу, о котором не сказал ни слова. — Мы с Сашей женимся через два месяца! — Ах! Я так рада. Это...это чудесно! Поздравляю вас! — Танечка бросилась в объятья брюнетки, поздравляя её с этим волшебным событием. — Спасибо! Мы так волновались из-за всего, что творилось вокруг последние месяцы. Думали, после помолвки придётся забыть обо всём надолго. Но теперь я и правда спокойна. — Вы заслужили это счастье. Они обе долго беседовали о таком важном событии. Тане было приятно, что они открыто друг другу доверяли. У неё не было прежде близких подруг, с которыми можно было вести себя по-настоящему открыто и искренне. Позже, Алина решила перейти на другую тему: — Что-то известно по поводу твоего отца? — Немного. Мы в тупике. — Она промолвила с досадой. — Когда я уезжала, к нам приехал Дашков. Он был рассержен. — Что..? Почему? Татьяна довольно сильно встревожилась. — Мне не удалось подслушать или выяснить что-то, прости, Танечка. Знаю только, что он искал Владимира Михайловича. Когда через несколько часов Алина покинула Юсуповский дворец, Балакирева наконец привела свой внешний вид в полный порядок. Вновь затянув густые волосы в небрежный пучок, девушка зашла в кабинет Дашкова. Ей хотелось увидеть ещё что-то, что может навести её на правильную дорогу. Но, к сожалению, кроме тех папок и документов, что он предоставлял ранее, она более не увидела. Изводила себя, мечась из угла в угол, а за окном светило солнце. Казалось, что светило оно намного ярче, чем в предыдущий день. В такую погоду, чудесную и довольно тёплую, ей хотелось быть рядом с Феликсом. А его всё не было и не было. Распорядившись, она достала бутылку хорошего вина, чтобы скрасить этот одинокий день, переведя его в добрейший вечер. Она зажгла пару свечей в комнате князя, но его так и не было. Темноволосая почти заснула. Она тихонько вздрогнула от внешнего шума. На часах за полночь. Услышав топот и тяжёлое шорканье в коридоре, дама выбежала из комнаты и встретила графа. Таким она его ещё не видела. Он был угрюм. Не так, как прежде. От него исходила злость, раздражение и досада. — Вы не спите? — Где князь? Что происходит? Пробудившись от короткого сна, по телу Тани бегало множество мурашек, а глаза так и слипались. — Мне неизвестно. Он так и не вернулся. После услышанного она напряглась. Проснулась лихо, будто бы её огрели кочергой по голове. — Как? Куда он вообще отправился сегодня? — Я пытаюсь это выяснить. Вы...ложитесь спать. — Нет, я с вами! Внезапно Дашков перегородил ей дорогу, выставив руку вперёд, а та схватилась за его ладонь. Таня пристально посмотрела графу в глаза, беспощадно и в то же время добросовестно и чисто. — Не запрещайте мне! Вы не можете! Уже через пару минут они ехали в одной карете. Дашков сидел и молчал. Видимо, пытался сосредоточиться. Татьяна Дмитриевна наблюдала за ним и даже восхищалась его способности чуять самое неведанное. Спустя недолго время он хлопнул по оградке, что разделяла их и ямщика, после чего крикнул: — Эй! Съезжай! Быстрее!? — Куда мы едем? Вы что-то нашли? — Боязливо прохрипела она. Ждать долго не пришлось. Казалось, прошло всего мгновенье. Экипаж вдруг резко остановился, так резко, что двое столкнулись лбами, Таня еле-еле удержалась, схватившись за пальто графа. Он первый выскочил из кареты и зловеще ухмыльнулся, увидев врагов: — Ах, вы, сукины-дети! Он бросился вперёд. Балакирева потеряла его из виду сразу же. Она выбежала за ним. Карета стояла посреди дороги, возле которой неподалёку находился заброшенный старый дом, левее которого располагалась гостиница. На сухой траве, которую всё ещё покрывал снег, виднелись следы свежей крови. Она почувствовала запах, он тут же свёл её с ума, всего на минуту. Оглянувшись, княжна увидела Дашкова, тот уже дрался с одним из людей. А когда девушка приглянулась, то увидела одного из членов группы Караморы. Это был старший Фрадкин. Парень, бестолковый, нацелился на неё, после чего раздался выстрел. Мимо. Она успела увернуться и побежать на него, обрушившись всей силой. Сбив с ног революционера, она схватила его за горло и стала сжимать его, что есть силы. Однако тот сопротивлялся больше, нежели думалось. Фрадкин другой рукой удерживал револьвер, направляя его ей на грудь и, спустя мгновенье, выстрелил. Удачно. Она закричала во всё горло пронзительным визгом. Тане повезло, это было не серебро. Такой поступок только рассвирепел её сущность, из-за чего она, не думая более, вонзилась ему клыками в горло. Парнишка извивался, как уж, которому перекрыли все пути спасения. Он визжал, как девчонка. А ей это лишь доставило долю удовольствия. Но продолжать она не стала. Пуля прошла через левое плечо, затем быстро затянулась, оставив за собой лишь небольшое жжение. Расправившись с целью, она поднялась со снега и увидела Дашкова: он придерживал Юсупова, который был почти без сознания. То ли укололи чем-то, то ли ещё что-то. Он не был сильно ранен, но не реагировал ни на что. Видеть его живым — было куда приятнее. Волнение ушло. Она дождалась, когда они сядут в карету, после чего последовала за ними. Внезапно Таня ощутила на себе приставленный пистолет. Она медленно повернулась. Карета находилась всего в десяти шагах. Перед собой она увидела Головину. Ту самую Головину, которая не разговаривала, но всегда могла поддержать и утешить. Таня Головина держала револьвер в трясущихся руках, а её глаза были на мокром месте. Губы дрожали. В ту секунду Балакиревой стало страшно. Снова ощущать себя под дулом оружия, которое держит близкий человек. Она знала — та не промах. Обязательно попадёт в цель, если захочет того. На лице княжны не было эмоций. Она продолжала стоять молча и смотреть в глаза девушке. — У тебя нет причины убивать меня. Я не желаю тебе ничего плохого, Таня. — Тихо промолвила темноволосая. Дашков выглянул изнутри, но не стал вмешиваться, будто почувствовал, что та справится сама. Головина же только ткнула револьвером девушке в лоб, не сбив её с места. Балакирева не могла её услышать. Не могла послушать её слов. Но видела в отражении глаз блондинки боль, смерть, обвинения в предательстве, обман. Всё это было адресовано именно ей, не кому-то другому. Однако она знала и другое — всё это навеял в своё время Каразин. Он напустил эту пыль в глаза простых и хороших людей. Они ничего не знали о том, что она пережила. — Выстрелишь? — На лице темноволосой промелькнула улыбка. Едва видимая. На этот вопрос она услышала, как та снимает оружие с предохранителя, готовившись к выстрелу той самой дрожащей рукой. Девушка вдохнула глубоко и в миг перехватила револьвер из рук революционерки, после чего выстрелила сама, приставив оружие к животу жертвы. Таня придержала девушку, чтобы та не упала сразу же. Она смотрела ей в глаза до того момента, как та покинет этот мир. Именно тогда Татьяна и увидела своё отражение по-настоящему. Но не дёрнулась. Они уехали. Всю дорогу она держала Феликса за руку, лишь изредка переглядываясь с графом. Ей было неловко, что он оказался свидетелем этой сцены, сама не понимала, почему. Как только они добрались до дома, и князь уже находился в своей постели, девушка не отходила от него ни на шаг. Она ждала, когда он очнётся. Сидела рядом с ним, проводя пальцами по его щекам и носу. Его кожа становилась теплее, чем была раньше. Балакирева немного нагнулась, наклонилась к его губам, те были немного сухие, но мягкие. Она нежно коснулась устами до его, после чего отпрянула. Таня тихонько хихикнула, представив себя тем самым принцем, что будит принцессу поцелуем любви. И он очнулся. Не скоро. Лишь под утро Феликс открыл глаза и увидел перед собой своё сокровенное, самое приятное. Он вяло и обессиленно приподнял голову, наблюдая за пятнами на своей рубашке. Затем посмотрел на девушку вновь. Её платье было запачкано кровью, да и на уголках её губ виднелись засохшие капли. Волосы были растрёпаны. Его это здорово напугало. — Таня, что... — Лежи, не вставай. Всё хорошо. — Что произошло? — Тихо произнёс он. В свою очередь, Таня даже не хотела отвечать на этот вопрос. Она любовалась им. Снова эти лучи солнца, они падали на огненные волосы князя, делая их ещё ярче. Освещали его белую кожу. Она впервые увидела, насколько много у него веснушек. — Твои веснушки, их стало ещё больше из-за солнца. — Ненавижу их. — Упрямо буркнул он, продолжая смотреть на неё. Наклонившись к его лицу, она зарылась пальцами в его божественные локоны волосы, а сама стала вдыхать запах кожи, целуя каждую веснушку: — Я влюбляюсь в них.