Князь Юсупов

«Контроль. Всё ради него. Каждая диктатура одержима им.»

Нога Каразина ступила на то место, где час назад было совершено нападение на членов его группы. Было совсем тихо. На снегу виднелись следы тёмной крови. Рваная одежда, клочья которой принадлежали двум братьям Фрадкиным. Они были зверски убиты. На его лице не было сожаления, скорее вина. Самое ужасное чувство, которое он больше всего не мог терпеть. Но эта ноша была с ним всегда. Мужчина остановился возле старшего брата, стал рассматривать его раны на теле, пока его не окликнул голос Нобеля. Пётр развернулся к нему: — Опоздали! — Эта фраза вырвалась из уст Эммануила с гневом, на что Каразин ответил спокойно. — Видимо, постарались. — Вот же, суки! Пройдя чуть дальше, мужчины остановились у развалин старой небольшой башни, что стояла совсем рядом. Там оставались на своих местах некоторые вещи ребят. Всё было разбросано. Каразин притих, стал всматриваться, после чего вопрос вырвался сам. Судорожно. — Таня где? Они переглянулись, метнулись прочёсывать окрестности, не боясь выкрикивать её имя, надеясь, что та отзовётся, однако всё было тщетно. Разделившись, Нобель отправился в противоположную сторону, оставив Петра одного. Он шёл медленно, внутри него бормотал голос: «Пожалуйста, отзовись...» Головина лежала неподалёку, её тело было рядом. Всё, что он увидел первым - это были её волосы, они смешивались с оттенком сухой прошлогодней травы. Каразин остановился, замер, будто бы застал приведение. Он проглотил язык и не мог ни вымолвить слова, ни издать крика. Подошёл немного ближе, затем упал на колени, увидев её бездыханное тело. Она была холодная, как лёд. Приоткрытые глаза говорили о её пережитой боли, что она успела испытать перед собственной смертью. Петя задрожал, ссутулился, подобно голодной брошенной собаке, его руки прикоснулись к коже Головиной. Он нашёл в себе силы убрать пряди волос, которые неряшливо лежали на её лице, а затем провёл рукой по её векам. Он твердил только одно: — Танечка, прости...прости меня! Неожиданно из его уст вырвался громкий пронзительный крик. Нобель подорвался на звук. Он молча стоял и смотрел, как тот держит убитую на руках, безнадёжно прося прощение. Тем временем Балакирева находилась рядом с Феликсом. Она сидела рядом, у его постели, утопая в его глазах. Стерпев минутную слабость, она включила голову и стала засыпать вампира вопросами. — Скажи, что случилось. Пожалуйста. — Тихонько умоляла девушка. Юсупов смотрел на неё так бережно, не хотел огорчать и пугать её этими подробностями. Но и не хотел утаивать что-либо. Один её взгляд творил с ним целую бурю эмоций. Он молчал, смотря ей прямо в глаза. Понимал, что не хочет причинить ей вреда. Поэтому - соврал. — Феликс, не молчи... В миг его брови опустились. Князь по-прежнему стал самим собой, словно нашёл в себе силы оттолкнуть чары Татьяны. Отведя взгляд в сторону, он ответил: — Эта кучка недоумков напала на карету. Мне подкинули усыпляющий газ. Я ничего не помню. — Это не просто кучка. Это люди Караморы. Его имя она прошептала совсем тихо из-за страха. — Я боюсь, что он.. — Нет. — Твёрдо ответил он, проведя ладонью по её горячей щеке. — Это случайность. Забудь. Мужчина увидел её испугавшийся и поникший взгляд. Он не позволил опустить ей голову. — Давай уедем. — Что? — Она с удивлением подняла брови кверху. Не ответив, Феликс встал с постели и стал снимать с себя испачканную рубашку. Его очень заботил свой внешний вид и, каждое пятнышко могло вывести из себя. Он стал незамедлительно переодеваться, в то же время подбирал слова. — Сейчас в Петербурге хуже всего. Разве тебе нравится этот вид за окном? Здесь тускло, противно. — Но...куда? Куда мы поедем? Он резко обернулся к ней. Не застегнув чистую одежду, Юсупов присел рядом на край постели. Его глаза загорелись диким желанием что-то изменить. В то мгновенье Таня осматривала его плечи, грудь. То тусклое освещение только дополняло обстановку. С ним ей хотелось убежать, куда угодно, однако она не могла об этом подумать или же представить трезво. Она смотрела на него, потеряв дар речи. — Куда ты хочешь? Дания? Венгрия? Только скажи. — Из твоих уст это звучит, как побег. — Хихикнув, она тихо прошептала, дав себе волю помечтать. — Так и есть! — В спешке добавил он, взяв её за руку. — Феликс, а как же Дружина? Ты возглавляешь её... Как же всё тут? А мой отец? Я.. — Назначу временно Дашкова, он справится. Я хочу видеть только тебя. — Шептал он, перебирая её пальцы на руках. — Только тебя рядом. Сейчас. Мне это необходимо. Позволь себе это, Таня. Она подчинялась его словам. Медленно осознавала, что не может идти против него. Больше не хочет. Ей казалось, что все книги о любви, прочитанные ею — всего лишь сказки. А чем тогда является всё это? Девушка обвила руками его шею, она уткнулась в его переносицу кончиком своего носа, мигом почувствовала запах его кожи: ароматный и нежный. Он притягивал. Феликс без особых усилий понял, что это значит "да". То самое, заветное. Всё так и свершилось. Уже через день они находились в Хельсинки. Таня держала его за руку, пока они прогуливались по берегу Финского залива. Это и правда был сон. В совершенстве. Он молчал. На мгновенье Татьяне показалось, что Феликс чем-то расстроен. Обычно на его лице можно запечатлеть сразу несколько эмоций подряд, ведь он был экспрессивным существом. Но сейчас просто молчал. Стоял, смотря в даль, на воды. Слегка он прищуривал свои глаза, пока прохладный ветер трепал его кудрявые волосы. — Ты задумчив. Всё в порядке? Юсупов аккуратно повернулся к ней. — Я, — сделав паузу, он вдохнул этот свежий воздух, — прежде здесь не был... — Ты не был тут? — Таня оцепенела от удивления. Великий князь, так ещё и заядлый путешественник, который не может сидеть на месте и жить скучной жизнью, не был в столь прекрасном и в то же время простом месте? Она хихикнула, не сумев сдержать себя. Но его это не расстроило. — Я думала, ты весь мир повидал. Мы ведь так близко к Петербургу. Он рассмеялся, прикрыв веки. — Никогда не думал, что где-то рядом есть действительно что-то красивое. Я не обращал на это внимания. Всегда рвался далеко. — Он призадумался. — Я сомневался, что когда-нибудь смогу удивиться. Прозрачная вода шумела. Они провели у берега порядком несколько часов. Их путешествие было приятным. Каждый день пара отправлялась в новые места: от крепости Суоменлинна до обыкновенной рыночной площади. И ближе к вечеру отправились в гостиницу, где остановились на время своего прибытия. Таня долго смотрела на себя в зеркало после того, как приняла ванну. Находясь в другой комнате, она оставалась наедине со своими мыслями. Впервые она их слышала так громко. Это был голод. Сущий голод, который она давно не испытывала. И всё потому, что пила кровь девушка крайне редко по собственной воле. В животе она чувствовала боль, тянущую и режущую. Её мокрые волосы быстро высыхали. Как только она услышала нетерпеливый голос князя, то быстро переоделась и покинула ванную комнату. Феликс сразу увидел её странный взгляд. Он будто чувствовал все её эмоции: плохие или хорошие. На столе, что стоял возле постели, находились различные фрукты, дорогое вино и закуски. Это сделал он. Он решил сделать ей сюрприз. Таня несказанно удивилась, подняв брови домиком. — Что-то случилось? На тебе лица нет. — Нет-нет, — девушка вдруг улыбнулась, мгновенно обомлев, — вода горячая была. Феликс успокоился, аккуратно закусив нижнюю губу, и присел. — Это всё ты устроил? На тебя это совсем не похоже. — Правда? Я просто хотел, чтобы ты расслабилась в конце нашей поездки. — У тебя это получилось. Она присела к столу, пока тот наполнял бокал напитком. Запах алкоголя немного перебивал её жажду. Но не надолго. Князь что-то рассказывал с большим интересом и довольно красочно. Балакиревой было тяжело слушать его, не отвлекаясь на главную проблему. Постепенно ей становилось хуже. Таня внезапно покраснела, её щеки загорелись, а в голове слегка закружилось. Резко встав с места, она подошла к подоконнику и раскрыла окно на распашку. — Таня, тебе плохо? Он подскочил со стула и подошёл к ней, аккуратно дотронувшись до её оголённых плеч. Они были слишком тёплыми. Татьяна прикрывала глаза, опуская голову вниз. Свежий воздух немного помогал. — Всё хорошо. Просто нужно подышать. Шли минуты, и только под конец, решив затворить окно, она почуяла что-то знакомое. Отдалённый запах крови, его было тяжело распознать на таком большом расстоянии, он вбивался ей в ноздри, дурманя. — Ты чувствуешь это? — Резко спросила девушка. Феликс задумался. Он прищурил глаза и даже разозлился. Его тон стал ниже, и он ответил: — Ты не пьёшь кровь. Это был совсем не вопрос. Лишь утверждение, грубое и правдивое. Не добившись от неё ответов, он тут же схватил её за подбородок и заставил посмотреть в глаза. В них он увидел то, чего боялся по началу. Глаза Балакиревой были красными из-за лопнувших в них сосудов. Давление зашкаливало. Совсем не выдержав искушения, она подбежала к вешалке и набросила на своё платье пальто. Затем выбежала из номера, спустившись вниз. Таня шла ускоренными шагами, обнимая себя за плечи. Она шла на запах крови, одурманивающий её голову, но ничего не видела. Юсупову потребовалось пару секунд, чтобы отойти от гнева и незнания, он следом отправился за ней, попутно взяв с собой заряженный револьвер. Девушка пробежала два квартала прежде, чем увидеть лежащего на асфальте мужчину. Он был среднего возраста, лежал неподвижно на холоде, прикрывая свой окровавленный живот руками. Он кряхтел от боли, пытаясь найти в себе силы позвать кого-либо на помощь. Она остановилась и долго смотрела на него, пока незнакомец не увидел её. — Аuttaa! — Хрипло произнёс он. — Minä...Loukkaannuin ja rahaa varastettiin! Не зная финского языка, она всё же поняла, что он имел ввиду и о чём просил. Девушка осмотрелась, нет ли никого поблизости. Но всё было тихо. Она почувствовала гнев и ярость, с которыми пыталась бороться внутри себя. Подошла ближе и присела к нему, осматривая рану. Он был ранен пулей, живот нещадно кровоточил, заставляя незнакомого ей человека слабеть с каждой секундой. На секунду она почувствовала жалость, однако вторые чувства овладевали ею. Феликс бежал быстро, и был рядом, он слышал тихий отчетливый звук; внезапно то, что он увидел, так ослепило его утомлён­ные глаза. Он не мог поверить в это. Таня впивалась в горло беспомощного мужчины, который уже был мёртв. Его тело издавало последние сиплые отзвуки. Девушка мгновенно почувствовала присутствие князя рядом и быстро обернулась. Феликс успел заметить выражение ужаса и отвращения на её мёртвом лице. В тот момент она была беспощадна. Её рот был испачкан кровью, которая до сих пор стекала по подбородку. Что его больше всего удивило в этой картине, так это то, что она не испытывала жалости, не плакала. Её потребности были удовлетворены, и она медленно встала с колен. Голос её дрожал, она подошла к нему в плотную и прохрипела: — Извини. — Пойдём. Нас могут увидеть. По дороге он дал ей платок, чтобы хоть как-то скрыть следы крови на её лице. Ему было плевать на всё, что она сделала, ведь он сотворил за всю свою жизнь ещё больше зла. Придя в номер, они присели на кровать, и Таня долго молчала. Он аккуратно дотронулся ладонью до её щеки, пытаясь показать ей, что всё хорошо. Балакирева не сопротивлялась. она только посмотрела ему в глаза. Ни одной слезинки. Только прямота и холодность. — Почему ты не сказала мне, что почти не пьёшь кровь? — Меня...словно нет в собственном теле. — Тихо прошептала темноволосая. Девушка вытянула руку вперёд. — Словно через меня можно рукой потрогать стену. Я чувствую себя ненастоящей. — Поверь мне, ты самая настоящая из всех, кого я когда-либо встречал. Её тело дрожало в лихорадке. Он продолжал гладить её кожу, а та посмотрела в его глаза, тихо хихикнув: — Ты успокаиваешь меня, а я убила человека. — Это сделала не ты. Тебе просто нужно научиться пить кровь. И ты будешь это делать. Тогда голос Феликса звучал так, словно он был наставником, учителем. Такой сосредоточенный, строгий, но в то же время заботливый. Успокоив Таню, Юсупов уложил её спать. Он долго не мог уснуть, наслаждался ею. Смотрел, как она переворачивается во сне, изредка улыбаясь. За эту улыбку ему хотелось отдавать всё, что у него есть. Как такое могло случится именно с ним? Ему не была интересна ни одна женщина в мире за столько лет. Он видел необычайную красоту, видел самый ошеломительный характер, слышал волшебные голоса, всё время. И только при мысли о Балакиревой его одолевало бешеное биение сердца, как у мальчишки. Она спала до обеда. И, когда потянулась, пробудившись ото сна, Феликс только зашёл в номер, держа в руках несколько коробок, на которых виднелся ценник. Видимо, он уже давно встал. Таня приподнялась с постели и только-только открыла глаза. — Феликс, что ты..? — И тебе доброе утро! — Голос его был сильно взволнованным. Вампир игриво улыбался, положив коробки прямо к ней. — Что это? — Девушка посмотрела на него, пребывая в недоумении. — Открой. — Резко ответил он, даже грубовато. Он смотрел, как она сняла крышку с первой коробки и стала рассматривать платье, что лежало внутри. Оно было сделано из чистого шёлка, его кремовый цвет напоминал жемчуг. Тут же лицо темноволосой преобразилось искренней улыбкой. Она перевела свой взгляд на него, нахмурив брови, пока тот стоял и смотрел, скрестив руки на груди. — Я подумал, что тебе стоит сменить свой гардероб. Или, — задумчиво рассудил мужчина, — хотя бы начать. Её руки потянулись к следующим обновкам. Все платья отличались друг от друга не только дизайном, но и абсолютно всем. Их было четыре. От самого светлого оттенка до самого тёмного. Она знала, что Феликс был огромным знатоком в моде, и даже галстук для себя он мог выбирать часами. Её глаза засияли. — Примеришь? На манекене оно выглядело неважно. Ухмыльнувшись, она отложила одно из понравившихся в сторону и встала с постели. Обвив руками его шею, девушка еле-еле коснулась его губ. Они были холодными после улицы. Всё это время Юсупов пристально смотрел на неё, внимательно следил за выражением лица. — Сначала я хочу освежиться. Юсупов не успел сказать и слова, как та вцепилась в его уста. Таня и не торопилась снять с себя ночное платье, она лихо и шустро вонзила свои пальцы в пальто князя, попутно стягивая его собственноручно. Он не мог пошевелиться, лишь придерживал её за шею, отвечая взаимностью. Они моментально попали в ванную комнату, где рядом с самой ванной стояла небольшая душевая кабина. Она была открытой, а вверху висел сам душевой прибор. Феликс буквально схватился за него, не глядя, попытался включить воду. Он глубоко выдохнул ей в губы после того, как ощутил ледяные струи воды, что стекали по его телу. Теперь же под источник напора попала и она. Пара всё ещё не была раздета, их одежда мгновенно намокла. Юсупов увидел, как её белая сорочка стала совсем прозрачной, увидел каждую частичку её прекрасного тела, её и не нужно было снимать. Татьяна была восхитительной. В мгновенье, когда вода нагрелась, их облило горячей. Это придало страсти ещё больше силы. Пальцы девушки блуждали по его мокрой одежде и в секунду разорвали её в клочья. Он же без последствий снял с неё сорочку, совсем аккуратно, и все вещи соскользнули на мокрую плитку. Таня вновь предстала перед ним обнажённой, а чувствовала, будто бы в первый раз. Она замерла в лёгком смущении и одновременно восхищении. Его губы блуждали по её шее, а руки без особого стыда блуждали по всему её мокрому телу. Девушка постанывала от этого ощущения ему в уста, изредка искусывая их до крови. Он не умел сдерживать своих желаний, поэтому продолжал делать всё, чтобы она почувствовала себя на седьмом небе от невероятных ощущений. Впервые делал что-то для кого-то, а не для себя. Татьяна влюблялась в его силу и нежность, их одновременное проявление. Она не думала, что такое бывает по-настоящему: безутешное влечение, страсть, теплота. Пальцами рук Феликс сжимал легонько подставленное ею нежно-упругое плечо, после чего нежно кусал его. Тут же с уст девушки срывался еле слышный стон… Он запрокидывал голову, закрывая свои глаза, подставляя её обезумевши-распахнутым губам свои горло, плечи, грудь, живот. Вскоре, после того, как они взбодрились, Таня вышла к вампиру в новом наряде. Девушка выбрала то самое шёлковое платье, оно подчёркивало каждое достоинство её тела. Князь посмотрел на неё с восхищением, без всякого сомнения. — Ты прекрасна. — С воодушевлением промолвил он. — Готова? — А мы куда-то направляемся? Сегодня же последний день? — Скоро узнаешь. — Прошептал он это ей почти в губы, так завораживающе и властно. Они приехали по назначению князя очень быстро. Это была цирюльня - одна из лучших в городе. Татьяна следовала за ним, но в скором времени была отдана в руки других мастеров. — Но я не планировала менять причёску! — Она обратилась к вампиру с упрёком. — Fröken! — добавила работница, — Låt mig hjälpa dig med dina val och önskemål. Ibland är det till och med användbart att ändra något i dig själv. Ta en titt! — Она протянула Балакиревой палитру с цветами. Таня неохотно вздохнула. — För tio år sedan uppfann Eugene Schueller Hårfärg. Vi har en stor efterfrågan på denna typ av förfarande. Det finns många nyanser i vår salong! Таня неохотно доверилась в руки мастера, пожертвовав своими волосами. Она решила убрать прежнюю длину, оставив их до лопаток. Уже тогда её внешний вид изменился до неузнаваемости. — Кто этот Эжен Шуаллер? — Она решила задать этот вопрос сидящему позади князю. Тот читал газету и изредка поглядывал в её сторону. — А-а, это предприниматель. Он из Франции. Когда-то я даже одолжил ему денег для его начинаний. — Он усмехнулся. Прошло около нескольких часов, почти сразу Татьяна повернулась к князю. Она предстала перед ним другом. Её прежних тёмных и длинных волос больше не было. Девушке осветлили её локоны, вместо прежнего цвета проявился карамельно-каштановый оттенок. Не смотря ни на что, волосы оставались густыми, пушистыми и блестящими. Глаза Тани поменялись, взгляд стал совсем другим. Она стала ещё более обворожительной. — Господи, ты роскошна! — Ты правда так считаешь? — Она мило улыбнулась. Любоваться собой в зеркале ей было попросту непривычно. — Не могу поверить, что теперь выгляжу иначе! Добравшись до гостиницы, чтобы забрать всё необходимое, у входа пара остановилась. Обхватив её шею, Феликс притянул девушку к себе и нежно поцеловал. Почти сразу он неохотно отстранился. — Заберу наши вещи, я мигом. — Хорошо. Она осталась ждать сбоку здания. К парадному входу вот-вот должен был подъехать автомобиль. Их вояж подошёл к концу. Таня смотрела на себя в отражении витрин, она не могла налюбоваться своим новым видом. Её эмоции зашкаливали. Пару минут девушка всё ещё стояла на улице, погода немного менялась, становилось прохладнее. Она выдыхала пар, и продолжала ждать князя, пока неожиданно с ней не заговорили. Резко Балакирева повернулась. — Татьяна Дмитриевна, — ухмыльнулся знакомый мужчина, — вот так встреча! — Владимир Гаврилович?! — Она обомлела, увидев Бажаева. — Что вы... — Я здесь по важному делу. А вы изменились... Не ожидал я вас увидеть, честно говоря. Он вытащил изо рта сигарету, стал выпускать дым, немного покашливая. На его лице девушка увидела нечто похожее на ухмылку. Она не доверяла ему. — Только недавно я слышал о ваших похоронах. Решили так подшутить? Княжна молчала, не зная, что ей ответить. Её будто бы поймали за шиворот на лжи, на проступке и вот-вот поставят в угол, ударив по рукам. Она едва опустила голову вниз. — Ладно. Не моё это дело — влезать в чужие интриги! Но, должен признаться, я помню нашу последнюю встречу у меня в канторе. — Таня навострила уши, пока тот с азартом продолжал бухтеть. — Вы тогда спрашивала у меня о своём отце, помните? — Чего вы хотите? — Грубо выбросила она. — Он вышел со мной на связь несколько недель назад. Говорил Бажаев это уже серьёзно. Он нахмурил брови, на его лице улыбки более не было. — Что? — Я не думал, что в жизни бывает всё настолько запутано. — Толком объясните мне наконец! — Девушка выкрикнула, пытаясь сдержать себя, лишь бы не вцепиться в его глотку. — Здесь не место говорить о таком. Да и не время. Владимир полез в карман своего пальто, после чего через пару секунд достал клочок бумаги. Это была записка с адресом дома, где он остановился. Она аккуратно взяла её в руку прежде, чем смять. Ей было наплевать, что это был за адрес. Когда мужчина так быстро с ней попрощался и ушёл в неизвестном ей направлении, Таня долго металась, мучая себя. Феликс до сих пор не выходил, а она не могла оставить всё так. Ей хотелось проследить за Бажаевым, чтобы узнать хоть что-то. Это было для неё необходимо. Не смотря на вечер, людей в центре площади было предостаточно. Она пробиралась сквозь толпу, пытаясь оставаться незамеченной, Татьяна следовала за ним, она не отрывалась. Однако пройдя более в тёмный переулок, куда недавно тот спокойно прошёл, она потеряла его след. Сердце выпрыгивало из груди, а дыхание сбивалось каждую секунду. Девушка повернула голову, но вместо того, чтобы увидеть кого-то — она получила серьёзное ранение. Почувствовав пронзительную боль, Таня смогла лишь открыть глаза, как увидела, что она прижата к стене и не имеет возможности отпрянуть от неё. В плече находилась стрела. Её бросило в жар, а изнутри будто бы пекло. Стрела была с серебряным наконечником, оттого и было так больно. Эту боль можно было сравнить с расплавленным железом, которым поливают всё твоё тело, от чего ты совсем не можешь дышать, ты теряешь рассудок, теряешь себя, теряешь своё тело физически. Тело мгновенно завибрировало, она искусывала губы до крови, пытаясь не закричать. Этот крик находился у неё внутри. Она смогла только посмотреть на эту стрелу, что пронзила её тело, затем потянула руку к ней, чтобы попытаться вытащить её. Однако потерпела крах. Почти сразу на это действие выступило следующее. Балакирева не смогла выдернуть её из плеча, как почувствовала новую в левом бедре. От второй раны она попросту сползла на землю, почти сразу потеряв сознание.