Чимин распахнул глаза, сразу садясь в кровати. Справа на стене едва заметно проглядывала выцарапанная его рукой надпись.
— Спасайся, — прочитал омега, проводя пальцами по шершавой древесине. Обязательно, в этот раз точно.
В этот раз он помнит всё.
В ночь их первой встречи шёл дождь. Гроза застала Чимина у библиотеки на территории их кампуса. Он любил это место, да и поводов торопиться в общежитие не нашлось, так что он решил переждать ливень и заодно посмотреть, как выглядит огромный читательский зал ночью. Потоки воды, бившиеся в витражные стёкла, раскаты грома и вспышки молний вызывали на губах омеги улыбку. Он знал библиотеку как свои пять пальцев, но ни разу не видел её такой — мрачной, зловещей, волшебной. Он представлял, что находится в школе магии, и, ведя рукой по холодной каменной кладке, воображал, как вот-вот встретит призрака или живого мертвеца. Вообще, Чимин любил ужастики. И смотреть, и выдумывать. Погружённый в свои фантазии о жестоких обитателях тёмных ниш, он вошёл в просторное помещение, потолок которого казался беззвёздным небом. Омега заворожённо огляделся по сторонам.
Огромный зал старинной библиотеки, наполненной длинными деревянными стеллажами, в коридорах которых запросто можно заблудиться и плутать долгие часы. Запах вековой пыли, пергамента и знаний. Приглушённый свет настольных ламп с зелёными плафонами-юбочками. И столы. Такие большие и прочные, на толстых резных ножках из тёмного дерева. Такие, с блестящей лаком холодной поверхностью. Такие, за которыми Пак Чимин мечтал создавать собственные хоррор-миры.
Пальцы похолодели, а сердце пропустило удар — он был здесь не один, в дальнем углу сидел мужчина. Альфа в строгом костюме и с ноутбуком на коленях. Чимин, остановившийся, как вкопанный, неловко помахал незнакомцу, который без каких-либо стеснений его разглядывал.
Он понравился Чимину с первого взгляда. Высокий с широкими плечами красавец, за спиной которого, в окне, бушевала стихия. В тёплом свете настольной лампы омега видел широкие черты лица, хитрую полуухмылку и ямочки на щеках. А глаза… Чимин и сам не заметил, как подошёл к мужчине вплотную и теперь стоял между его ног, неотрывно глядя в омуты чёрных глаз. Тогда ему показалось, что это не глаза, а непроглядная водная гладь, лесной пруд тёмной ночью. Чимин видел своё собственное отражение в зеркалах души альфы, который пах возбуждающе, страстно, запретно. Ольфактор пах сексом.
Пугающе идеальный мужчина, бесцеремонно положивший тяжёлые ладони на бёдра Чимина, усадил его себе на колени, не разрывая зрительного контакта.
— Привет, меня зовут Намджун, — глубоким низким голосом представился альфа. Он всё ещё ухмылялся, а когда чуть склонил голову на бок и скользнул блестящим языком по нижней губе, Чимин понял, что потёк так, как никогда в жизни. Воздух наполнился ароматами осеннего леса, разжигая щёки омеги ярким огнём. Он хотел было встать и пару раз ущипнуть себя, чтобы отогнать наваждение, но Намджун не позволил. Он властным движением притянул омегу ближе к себе, собственнически укладывая ладонь на его задницу. Чимин ойкнул, но запах похоти и вседозволенности вытеснял здравый смысл. Заставлял омегу хотеть, чтобы его коснулись, поцеловали, чтобы его взяли…
Так и случилось. Не один раз. На скользких столах, у стеллажей с падавшими книгами, на винтовой деревянной лестнице. Чимин сам от себя не ожидал такого поведения, но остановиться не мог. Как и не мог остановиться обсуждать с альфой искусство, слушать его истории, приятно волноваться от магической атмосферы таинственности, которую создавал Намджун в ночной библиотеке. Ему нравились их свидания в полутьме, нравилось, что тем октябрём грозы были так часты. Ему нравилось ощущать себя главным героем мистических хорроров.
И он без памяти влюбился в загадочного альфу, который получал удовольствие, подчиняя себе омегу. Сначала Чимин не сопротивлялся, играл по правилам Намджуна и таял в его руках, не в силах сказать «нет». Со временем возбуждавшие раньше шлепки сменились хлёсткими ударами, а щекотавшее нервы удушье стало лишать воздуха настолько, что Чимину становилось страшно. Царапины, укусы, толчки — всё стало грубым, глубоким, резким, пугающим. Намджун заставлял его носить чокер в знак своей преданности. Заставлял подчиняться любым его прихотям.
Они стали меньше разговаривать, а за любое замечание касательно работ Намджуна, омега получал болезненные наказания. Всё свелось к тому, что Чимину, закованному в ненавистный ошейник, можно было только молча сидеть у альфы на коленях и ловить редкие жесты нежности. Он прекрасно понимал, что это не отношения. Не те, о которых можно было бы мечтать. Он чувствовал, что должен покончить с ними.
Но не мог. Он не был зависим от секса с этим альфой, но был зависим от самого альфы. Чимин был влюблён в их разговоры о литературе и кино. И хотя он часто критиковал работы Намджуна, ему всё равно нравилось следить за его творчеством. Оскорблённый творец не скупился на пощёчины и болезненные удары по бёдрам, если Чимин вдруг оказывался не доволен работой. Но каждый раз после вспышки гнева, Намджун одаривал омегу заботой и смотрел так, что все обиды в сознании Чимина рушились, а боль от ударов отступала, пропуская вперёд неправильную, уродливую, но ставшую такой нужной омеге любовь.
Чимин помнил, что однажды он потерял сознание на одном из тех крепких столов, когда Намджун перестарался. Тогда в омеге проснулся животный страх. Он стал подчиняться не потому что хотел угодить и порадовать альфу, а потому что боялся его до похолодения пальцев, до судорожных всхлипов, когда широкие ладони тянулись к его горлу. У Чимина перехватывало дыхание, когда он видел своё отражение в чёрных глазах. Он видел, что заперт в них. Чувствовал, что если не уйдёт, то однажды не очнётся. На одном из этих крепких столов.
Чимин помнил все угрозы, которыми Намджун замуровывал его в клетке собственных прихотей и извращённых желаний. Он помнил, что альфа намекал на свой ольфакторский дар и рассказывал, насколько невыносимой станет жизнь омеги, если он попытается сбежать. Если он разлюбит Намджуна.
Но Чимин точно помнил, что однажды ему хватило мужества оттолкнуть того, к кому он был так болезненно привязан, и крикнуть ему в лицо, что всё кончено.
Но Чимин не помнил, что было потом. Он просто проснулся.
Здесь.
— Тэхён, ты веришь, что у ольфакторов есть дар? — Чимин резко развернулся к красноволосому омеге, который на цыпочках крался к нему.
— Что за… — Тэхён подскочил и неуклюже спрятал внушительных размеров разделочный нож за спину, растягиваясь в своей квадратной улыбке, которая так осточертела Чимину. — Я… я не знаю? Наверное? А, может, и нет? Я их вообще не встречал, этих ольфакторов.
Омега тараторил без остановки, не меняя ни позу, ни выражение лица. Чимина тошнило от него. Тошнило от этого деревянного дома. От этой небольшой комнаты, такой обычной, что глаз не мог зацепиться решительно ни за один предмет.
— Пошли есть твои овощи, — Чимин встал и слегка пихнул омегу плечом, проходя мимо него.
— Ты такой странный в последнее время!
Тэхён кинул нож в одеяло и поспешил следом. В такой же обычной столовой он начал суетиться перед обычным столом с обычными тарелками и чашками. Придвинув к Чимину миску с печёными овощами, он демонстративно отвернулся и звучно откупорил какой-то пузырёк, содержимое которого вылил в кружку. Чимин наблюдал за этой сценой молча и даже не улыбнулся, когда Тэхён опять подскочил, увидев, что его спалили.
— Яд? — бесцветно поинтересовался Чимин, цепляя из обычной хлебницы обычный кусок серого хлеба, на обороте которого чем-то чёрным было написано
«Всё не реальное».
— Э… — Тэхён размашисто принялся чесать затылок, опять демонстрируя натянутую улыбку. Пузырёк, на котором буквально значилось «Яд», прокатился по столу. Красноволосый в спешке его подхватил и кинул за спину. — Нет, что за глупости.
— На этот раз чёрная комедия, — размышлял Чимин вслух. — Отвратительно. Тебя нанял Намджун? Решил не тратиться на актёров и набрал народ с улицы? И декорации на редкость дерьмовые. Позови его сюда.
Углы квадратной улыбки закруглились, а затем она и вовсе начала сползать краями вниз. Тэхён смотрел на Чимина удивлённо и как-то растерянно, будто не ожидал такой реплики. Будто Чимин рушил детально прописанный сценарий.
— Ну, давай подыграю, — омега откинулся на спинку стула, разглядывая парня, которого не знал, но который по сюжету должен был быть его другом детства. — Сейчас мне нужно спросить «Тэхён, ты вообще спишь?», да? — он проследил за неистовым киванием красноволосой головы. — А потом…
***
Они шли по разбитой просёлочной дороге, рискуя в любой момент поскользнуться на грязи и упасть в лужу.
— … смена кадров, — Чимин остановился, оглядываясь по сторонам.
— Чим, ну что ты кислый такой? — Тэхён стоял к нему вполоборота и пытался разобраться с потёртым револьвером, который вытащил из кармана ветровки. Какая же жалкая попытка. Он явно старался отвлечь Чимина беседой, чтобы выиграть время и понять, как правильно взводить курок. — Ты ведь даже пахнешь так, будто родился здесь! Ой…
На последних словах он шустро повернулся к Чимину, который тут же невозмутимо отвёл его руку с пистолетом в сторону, и пуля, предназначавшаяся голове Чимина, улетела куда-то в сторону. От грохота выстрела с веток сорвались вороны и с пугливым карканьем улетели в сторону леса.
— Я просто это, — вновь улыбавшийся Тэхён пытался отмазаться, — охоту люблю. На птиц.
— Ага, — Чимин снял с шеи чокер, который точно на себя сегодня не надевал. На внутренней стороне нацарапанная надпись
«Ты знаешь всё. Это выдумка» его не удивила. Да, он знал всё. Единственное, что его настораживало — из памяти будто бы стёрли то, чем именно занимался Намджун. Он был оператором? Режиссёром? Должно быть что-то связанное со всем этим балаганом, в котором оказался Чимин. Но что конкретно?
Чимин едва успел остановиться, прежде чем несколько розовых поросят бодро протрусили у него под ногами. Тэхён, всё ещё пытавшийся не выглядеть подозрительным, тараторил про своего парня, про его татуировки и кроличью улыбку. Чимину было глубоко плевать на все эти россказни удалявшегося вперёд омеги, его интересовали слова, выведенные фиолетовым маркером на боку одной из свиней:
«Беги в сторону. Незаметно. Сейчас!».
В неспешном темпе он сошёл с дороги в поле. Перепрыгивая вывернутые комья земли и ямы с грязной водой, он трусил к самой кромке леса. Чем дальше он убегал от дороги, тем менее чёткими становились все ощущения. Лес пошёл рябью, кое-где пропали деревья. Земля под ногами бледнела, из коричнево-чёрной с жухлой длинной травой, она становилась серовато-жёлтой, без ухабов и кочек. Подбежав к самому краю леса, Чимин без удивления отметил, что все деревья — плоские. Он коснулся ствола одного из них и порезался словно бумагой.
— Как дёшево, — он поморщился, заглядывая между двух блёклых стволов.
Всё вокруг здесь оказалось бледно-коричневым. Не было ни земли, ни неба, ни горизонта, лишь сплошное бежеватое полотно.
— Где-то я уже это видел.
Взгляд зацепился за коричневатую точку, она приближалась, собираясь в буквы.
— Юн... — Чимин щурился, пытаясь разобрать буквы. В памяти неконтролируемым потоком всплывали страницы текста, написанные на такого же цвета фоне и такими же коричневатыми буквами. — Боже.
— Да, меня зовут Юнги, — буквы вытянулись, согнулись и в итоге превратились в симпатичного блондина, который протягивал Чимину руку. Но омега не видел вокруг себя ничего, кроме нескончаемых строк текста. Коричневые буквы, бежевый фон — таким было оформление сайта, на который выгружал свои рассказы Намджун.
— Писатель, — шокированный собственной догадкой выдохнул Чимин, вспоминая все известные ему дары, которые были зафиксированы за ольфакторами. Перемещение людей в пространстве и времени, проникновение в их сознание и… — Неужели я в…
— Да, в непрописанном, — Юнги наблюдал за омегой чуть сдвинув брови. — Авторы не могут прописать свой мир досконально, всегда остаются неизвестные даже им куски. Ты смог найти такой. Честно сказать, здесь непрописанного гораздо больше, чем прописанного. Он не так уж хорош, как сам о себе говорит.
— Да-да-да, это ясно. Не конкретно сейчас, а вообще, я что, в… — Чимин сфокусировал взгляд на альфе, который тут же зажал ему рот ладонью.
— Не произноси вслух, если понял, — Юнги прижал омегу к себе. Несмотря на всю наглость своего поступка, удерживал он его мягко, будто боясь испугать. — Я постараюсь тебе помочь у пруда, но долго быть собой не смогу, он овладеет мной, чтобы проконтролировать твою смерть.
— Сука, какая же он сука, — Чимин вырвался и пробил кулаком бумажное дерево. — Как выбраться? Я его прикончу, клянусь.
— Мне жаль, — Юнги отвёл взгляд. — Постарайся запомнить, что я не желаю тебе зла. Если сможешь приходить сюда, мы могли бы… подружиться?
— Что ты несёшь? — рявкнул Чимин, видя погрустневшего альфу. — Вытащи меня отсюда и дружись пока не надоест.
— Мне никогда не надоест, — невесело усмехнулся Юнги, смотревший на Чимина так, будто знал больше, чем он, будто был уверен, что они встретятся здесь снова. И снова. Омега набрал было в грудь воздуха, чтобы облить альфу потоком ругательств, но тот остановил его, прижав указательный палец к своим губам. — Сейчас будут звёздочки.
— Звёздочки? — глаза Чимина забегали, он напряжённо соображал. Звёздочки — смена кадра. Новая сцена, локация. Если он и до непрописанного добрался, а это никак не помогло, значит, нужно проникнуть глубже. В механику самого рассказа, в котором его запер Намджун. Влиять не на выдуманных персонажей, не на Намджуна… Чимин напрягся всем телом, концентрируя эмоции, чувства и мысли в одной точке мелькавшего в голове текста. — Звёздочки!
Звёздочки! Я заберу одну, смотри…
**
Как только они добрались до Чёрного пруда, их сразу же встретил Чонгук, татуированный альфа с кроличьей улыбкой.
Видишь, у меня получилось, получилось! Он неловко держал в руках клубок шпагата и куксился под молниями, которые в него метал Тэхён.
— Чимин, вот, познакомься, — красноволосый омега пихнул локтем Чонгука, чтобы
Видишь? Я настоящий! Только я тот протянул широкую ладонь для приветствия. Чимин, небрежно подал руку, полностью погружённый в свои мысли. Ему казалось, что эти двое гармонично смотрятся друг с другом, возможно,
Нет, мне плевать на них, я хочу спастись, прошу. Ты же видишь меня? Видишь? Он запер меня в своих рассказах им стоило бы даже пожениться.
Чонгук слишком долго тряс руку Чимина, пока не получил новый выразительный сигнал от Тэхёна. В следующий миг он дёрнул омегу к себе, сбивая с ног и наваливаясь сверху,
Вот же чёрт… не оставляя возможности пошевелить даже пальцем.
— Что вы делаете? — прохрипел Чимин из-под горы мускул обрушившегося на него альфы.
— То, что должны были уже давно, ухахаха, — Тэхён разразился бешеным хохотом злобного гения, который,
Как же слабо написано, почему ты до сих пор читаешь его рассказы? наконец, смог добраться до своей добычи. Чонгук начал запутывать Чимина в шпагат, иногда вплетая в мелкие узелки и свои пальцы тоже. Несмотря на нелепость выбранного метода обездвиживания, омега не мог выбраться, как бы ни изви
Они меня утопят, опять! Ты же знаешь, всё начнётся заново. Только я настоящий!вался и ни брыкался.
— Дорогой Чимин~а, — Тэхён начал свою длинную речь, пока Чонгук, взваливший связанное тонкой верёвочкой тело, пыхтя, тащил Чимина к пруду. Омега не слушал объяснений, его обуял страх неизбежной гибели.
— Отпустите его, — Юнги, выглядевший так, будто не владел своим телом, возник из ниоткуда. Он дрожал и дёргался, на бледном лице выступила испарина, но в тёплом взгляде карих глаз Чимин читал реальную поддержку. Он действительно держался,
Он долго не протянет, ты знаешь, знаешь! Ты читаешь эти рассказы на сраном сайте с бежевым фоном, очнись! Я — не персонаж, я — реальная жертва этого ублюдкано было видно, что долго он не протянет. Добрые глаза понемногу начали темнеть, меняя выражение лица на пугающе знакомое.
Юнги чуть склонил голову набок и сощурил глаза — мини-копии Чёрного пруда.
Он здесь, он уже здесь! Не дай им меня утопить, прошу, я умоляю тебя Намджун растягивал губы Юнги в гаденькой ухмылке, с интересом наблюдая за Чимином. Он отступил в сторону, давая Тэхёну и Чонгуку закончить начатое.
Они вышли на мостик, вдававшийся в самый центр Чёрного пруда и скинули связанное тело в лед
Просто не дочитывай до конца, не дай мне утонуть, это мой последний шанс! Он видел, он всё удалитяную воду. Чимина сковало холодом, ноги свело, внутри всё замерло, он пошёл камнем ко дну. Первый же подводный вдох пронзил лёгкие милл
Он сотрёт все мои подсказки, я ничего не вспомню, я не спасусьионом острых лезвий. Он метался, отчаянно нуждаясь в воздухе, но получал лишь новые и новые потоки воды.
Созна
Не дочитывай до конца! Прошу! Я всё забудуние покинуло Чимина.
До последнего пузырька, всплывшего на поверхность Чёрного пруда, за его смертью наблюдал ледяной взгляд безжалостных чёрных глаз Намдж
Прошууна.
*
